Курьер Джо. Остросюжетные рассказы

Решает Варей сводить Лидочку в парк культуры и отдыха. Есть такая форма времяпрепровождения с женщинами. Аттракционы, комнаты смеха, мороженое, колесо обозрения. Дешево и беззаботно. Как дети. Мужчинам кажется, что женщинам это должно нравиться. А на самом деле неизвестно, нравится такое слабому полу или же они идут на это из вежливости.

Только забрались они в кабинку колеса обозрения, как заприметил Варей внизу на лавке молодого человека, можно сказать, почти еще мальчика, но по виду уже сильно испорченного, безразлично покуривающего сигаретку и перекладывающего все время ноги в синих джинсах с одной на другую. Сомнений нет, «пасут» Варея и его спутницу. «Надо бы спросить у Лидии, – думает Варей, искоса озорно на нее посматривая, – вот сейчас она по заданию или уже просто так?» Не позволяет Варею мужская гордость думать, что только по заданию. Наверно, фифти-фифти. «А вот я сам, к примеру, как? – задает себе встречный вопрос он. – То-то и оно! И нечего! Еще успею испортить себе настроение», – решает он.

Плавно движется им навстречу земля. Выходят они не торопясь из кабинки, а мальчонки на лавке уже нет. Как будто и не было. А вокруг так безмятежно. И дети шныряют, и голуби переваливаются, и небо в крошечных облачках.

Рассказывает Лидия, какой замечательный человек Петр Константинович. Как жили они душа в душу. И все у них было. Вот только командировки постоянно и все дольше, и дольше. А потом и вовсе исчез. Но деньги присылает. В общем, незаурядный человек, да и только!

– Я более незаурядный, – гордо произносит Варей и смеется довольный.

– Это еще нужно доказать, – отвечает мягко Лида и опять как-то жалостливо смотрит на Варея.

Берет его под руку и восклицает:

– О! Пушка?!

– Удивилась? – вопрошает Варей и смотрит испытующе.

– Нисколько, – вяло и даже с некоторой печалью отвечает Лидочка. – Я сразу поняла, что ты за гусь. Как только зашел. Вас, легавых, за версту видно.

– Не легавых, а гончих! – поправляет Варей. – Открою тебе один маленький секрет.

Чувствует он, как напряглась непроизвольно женская рука. Выдерживает Варей паузу и добавляет солидно:

– В прошлой своей жизни… – снова останавливается, – я был гончим псом! – изрекает торжественно и добавляет доверительно: – Оттого и вены на ногах болят. Учти, ты первый человек, которого я посвящаю в эту сокровеннейшую тайну. Даже жена моя бывшая про это не догадывалась. Чувствуешь, какое тебе оказано доверие?

– Доверие – страшная штука, – вторит умудренно Лидок, чуть поджав по-старушечьи края губ. – Такая тяжесть порой, что не приведи господь!

Быстро катится время. Кажется, что только зашли в парк с целью увеселения. И вот уже залегли вокруг сумерки. Темно и не очень уютно стало в парке, несмотря на хорошее освещение аттракционов и дорожек, густо посыпанных мелким красным, неужели на самом деле битым кирпичом? – сомневается Варей.

Просит он разрешения ненадолго покинуть Лидочку. Ну а вечером обязательно к ней.

– Смотри! Буду ждать! – грозит шутливо пальчиком Лидия.

Усаживает Варей Лиду в такси. Машет рукой вслед, улыбается нежно. Но только отъезжает машина, сразу же сползает улыбка с лица. Звонит по мобильному Марку. Бубнит деланно недовольным голосом Марк:

– Приезжай! Ничего особенного, но кое-что есть.

И хотя не терпится Варею узнать это «кое-что», решает немного пройтись пешком, обдумать ситуацию. Впереди, у большого магазина, группа возбужденных людей. «Дефицит», – предполагает он и, только подойдя поближе, понимает, наперсточники дурят простаков. Пока вовсю идет игра между своими. Заманивают. Четверых своих быстро насчитал Варей. Изображает азарт и возбуждение высокий крепкий малый с переломанным носом, рвет с шеи золотую цепочку:

– Давай! Стольник! Девяносто шестая проба!

– Ха! – отвечает, не глядя, катала, быстро гоняя черный шарик по картону. – Дешевка! Бижутерия!

– На! Посмотри! Вон проба! Ну? Дай отыграться! – Длинный подносит к его лицу цепочку.

– Ладно, – цедит сквозь зубы катала. – Полтинник.

– Давай! – соглашается длинный.

– Это что? – изумляется один необыкновенно наивный зевака. – Пятьдесят рублей?!

– Рублей, – передразнивает его другой искушенный зевака, удивленный такой поразительной наивностью. – Пятьдесят баксов! А может, и евро? Кто их разберет!

Снова движется шарик под ловкими руками каталы. Отыгрывает пятьдесят долларов длинный. А Варея подталкивает локтем другой свой, быстроглазый, юркий парнишка, подначивает:

– Слушай! Ну, давай напополам! Ну, давай! Верное дело!

Отмахивается Варей от назойливого компаньона. «Где же, интересно, болтается патрульный? – думает он. – И сколько ему вручили за отсутствие?» И вдруг видит он среди своих того со скамейки в джинсах. Безразлично скользит он взглядом по Варею. Резко отталкивает Варей загораживающего обзор юркого парнишку и, показывая катале пятисотрублевую бумажку, коротко бросает:

– Играю! Пятьсот!

– Поехали! – соглашается тот.

Быстро перемещаются руки над картоном. Поднимает катала один из наперстков, под ним черный шарик. Мол, убедитесь, люди добрые, честная игра, никакого мошенничества! Толкает больно в бок Варея быстроглазый мальчишка, пытается отвлечь, сбить с игры. Хочется Варею слегка, по-отечески двинуть его рукояткой пистолета по шее, но удерживается он от противоправного действия, да к тому же и непедагогично это. Только катала отрывает руки от наперстков, как Варей накрывает башмаком один из наперстков и говорит резко:

– Здесь! Открывай!

Поднимает катала наперсток, есть под ним черный шарик, бросает быстрый косой взгляд на юркого парнишку, протягивает Варею пятьсот рублей. Не глядя, берет Варей деньги и видит изумленное лицо охотничка в джинсах. «Что и требовалось доказать!» – констатирует он.

– Тебе везет! Давай еще! Я в доле! Давай! Не дрейфь! – не отстает от него юркий мальчишка.

– Брысь! – страшно скалясь, шепчет ему Варей, поворачивается и идет к троллейбусной остановке.

Заходит Варей в Управление, поднимается к Марку.

– Есть кое-какие пустяки, – с напускным равнодушием говорит Марк. – Даже и не знаю, стоит ли тебе на них отвлекаться?

Молчит выжидательно Варей. Пусть наиграется вволю Марк. И как его только взяли в Управление? Видимо, и на кадры бывает проруха. Поправляет Варей пистолет под мышкой. Непривычно. И понимает, почему отец иногда приносил домой седло. Теперь просиживает небось с утра до вечера на базаре в старом синем милицейском кителе со споротыми нашивками и погонами да продает картошку величиной с кулак. Лишь иногда уставится мутными глазами на какую-нибудь ядреную румяную бабенку да буркнет что-нибудь невнятное в прокуренные усы. «Ишь, старый черт! А туда же!» – откликнется довольная бабенка. «У-у! – замычит тихо отец. – Я тебя!» «Тебя, тебя! – передразнит со вздохом молодуха. – Гриб трухлявый! А туда же!»

Достает Марк фотографии и объясняет назидательно:

– Видишь, старушонки перед подъездом позируют. Так учреждение это типа специализированного санатория для восстановления здоровья. Для ветеранов! Ну, а старикан этот на колесах… Ну, это, знаешь… как бы тебе сказать…

– Да не тяни ты, ей-богу! – сдается Варей.

– То-то! В общем, повезло тебе крупно! Вот что! А повезло потому, что пришел сразу ко мне. Другой бы потребовал, сам знаешь что, а я нет. Бескорыстно, старина! Из чистого энтузиазма! Крепкий это старик! Крупный авторитет преступного мира! Можно сказать, крестный отец!

– Та-ак… Забавно… – протяжно выдыхает Варей и думает: «Кажется, все предложенные наживки я заглотнул и по-прежнему отстаю на пару ходов».

– Короче, есть подозрение, что сейчас не у дел. Преклонный возраст и прочее, но… сам понимаешь, – разводит руками Марк и уже серьезно добавляет: – Могу, если нужно, помочь!

– Да пока вроде не надо. Это потом, если… – морщит задумчиво лоб Варей.

«Не зря такой подарок получил за прошлое дело, – вспоминает он будильник. – Оборвалось все тогда довольно странно. Возможно, на хвост большого зверя ненароком наступил».

Поздним вечером бредет Варей по аллеям небольшого парка. Неожиданно открываются взору старинные санаторные строения. «Не хуже парижского Дома инвалидов!» – восхищается он.

Идет по темному коридору. Разбрелись престарелые по своим норам. «Вполне можно было на завтра отложить. Вот и Лида обидится…» – сомневается он. Никак не может найти подходящее место. Все не то. Вроде и кресла в холлах удобные, и диваны ничего себе. А не лежит душа. Наконец попадает Варей в переход, а из него в поликлиническое отделение. Белеют слабо двери кабинетов. Неожиданно расширяется коридор, образуя большую нишу. Два кресла, диван. «Ну наконец, что нужно!» – облегченно вздыхает он и плюхается на диван. Ставит рядом сумку с едой и газетами для чтения. «Какое отличное место! А каким чудесным плюшем обит диван! И кадка с небольшой пальмой так кстати. Просто редкое место! Пожалуй, нигде за последнее время я не чувствовал такого покоя, – констатирует удовлетворенно Варей. – Жаль только, нет настольной лампы, – думает он, засыпая. – Было бы вообще. А, впрочем, и так все славно…»

Мгновенно просыпается Варей. Уперлось ему в спину чуть повыше лопатки дуло. «Попался, идиот!» – мелькает стремительно мысль. «Кажется, без глушителя», – пытается определить Варей свое ощущение. Видимо, придется поднять руки вверх да сдаться на милость победителю, если такая у него имеется. Но никаких команд не поступает. И решает он сидеть смирно и ждать.

– Разбудила я тебя, голубочек? – звучит над ухом ласковый женский голос. – Ишь как удобно устроился!

«Плох я стал, совсем плох! – корит себя Варей. – Швабру от пистолета уже не могу отличить».

Присаживается рядом уборщица. Смотрит на него с умилением. Не старая еще, под пятьдесят.

– Небось приехал издалека навестить кого? И правильно сделал, голубочек! Посмотришь, как они, родимые хорошо здесь устроены. А это местечко, где ты прилег, ну не чудо ли? А? Скажи, голубочек!

– Чудо, – охотно подтверждает Варей.

– Я и сама, бывало, приду сюда, сяду и сижу себе, сижу. Ну так здесь покойно! Просто слов нет!

Всех подозревает Варей. И уборщицу тоже.

– А где здесь, мамаша, умыться можно? – спрашивает он строго.

– А и пойдем, покажу. И туалет здесь отличный! Сам увидишь. Все голубым кафелем заделано. Пойдем, голубочек!

Умылся Варей, почистил зубы, перекусил. Достал газету, раскрыл и посматривает изредка поверх. Появляются различные люди: врачи, медсестры, престарелые, инвалиды, посетители. Хлопают дверями, снуют туда-сюда. Идет своя, обычная для этих мест жизнь. Начинает Варей потихоньку вживаться в новую обстановку. Уже нервирует его большая очередь к окулисту. Полчаса как ушла, а сказала: сейчас приду. На консультацию! Ничего себе консультация! Стучится Варей к заведующей:

– Людей назначили! Они пришли! А врача полчаса нет на месте!

– Не полчаса, – поправляет твердо заведующая. – А всего только двадцать пять минут. Хорошо, разберемся, – закругляет она беседу.

Возвращается Варей на свое место, а его уже ждут с нетерпением.

– Ну? Что сказала?

– Разберется, – успокаивает он очередь и усаживается поудобней.

Вдруг грозный быстрый стук каблуков в коридоре. «Заведующая, – довольно думает Варей. – Решила все-таки разобраться». А это оказывается махонькая девочка, несется стрелой по коридору. Видать, засиделась. Совсем отвлекся Варей, потому что невмоготу все время в напряжении быть. Уже и обеденное время проскочило. Снова перекусил он кое-чем из своих припасов. «Неужели прокол? – начинает точить червячок сомнения. – Неужели все это я насочинял своим, прямо скажем, нездоровым воображением? Спокойно, спокойно, старина! Надо еще подождать… Если место точно вычислил, то непременно сегодня все развяжется. Они рассчитывают на меня, я – на них. Так что все вроде бы должно совпасть».

Задремал Варей, и вдруг будто кто-то толкнул сзади. «Опять уборщица пугает?» – думает с улыбкой, поворачивает голову и видет справа трогательное шествие. Бородач торжественно катит, видимо, к окулисту, предполагает Варей, крестного отца, склоняя голову и внимательно того слушая. Мгновенно перекладывает Варей пистолет на колени и прикрывает его сверху газетой. Любит Варей осматриваться и сейчас не удержался, взглядывает быстро налево, и не зря. За колонной в белом халате стоит продавец проездных билетов с тщательно уложенными длинными волосами. Вспыхивает в голове Варея картинка: «Подземный переход… Смахивает локтем деньги… Падает стол… Женщина!..» Это же Лидия, Лидка подходила покупать проездной! Ха! То-то напоминала кого-то сзади! Ай да Варей, ай да лопух! Зачем же здесь продавец? Полсекунды, четверть на размышление! Встал на свое место последний пазл. Должен продавец закрыть прошлое дело! Несколько метких выстрелов из-за колонны в голову или шею. А то вдруг пуленепробиваемые жилеты? Зря, зря он, Варей, пренебрег помощью Марка!

Резко скатывается Варей с дивана и прячется за кадушку. Стреляет в тот же миг продавец, обмякает тело крестного отца в кресле-каталке. Стреляет несколько раз подряд бородач, не разобравшись, в то место, где сидел Варей. Дымятся неровно края отменной плюшевой обивки. Стреляет Варей в бородача. Все ясно, из ревности перестреляли друг друга! Ловко придумано! Падает раненый бородач за кресло-каталку. Стреляет продавец, заливает левый глаз Варея теплая жидкость. «Неужели ранил, сука?! Да нет, из цветка вода», – думает Варей и вываливается со стуком из-за кадушки. Выскакивает из-за колонны продавец, прячется за выступ стены и добивает хладнокровно бородача. Оглядывается, проверяет, все ли в порядке с Вареем. Открыт теперь продавец. Стреляет c двух рук Варей, промахнуться нельзя, уж профессионал-продавец не промажет. Падает, как подкошенный, продавец, глухо ударяется голова о паркет. Встает Варей, проводит по лицу рукой. Кровь!!! Овладевает им слабость, мешком валится на диван. Только слышит, как сквозь сон:

– Что же это делается, голубочек?! Ай-ай-ай! Потерпи, я сейчас… – осматривает быстро всех перебитых уборщица и с криком: – Ох ты, прости господи! Да, как же так?! – спешит вниз по лестнице, а потом и вовсе из богоугодного заведения.

Достает дрожащей рукой мобильный телефон. Стучат мелко зубы. Наконец соединилось.

– Ваня! Тут такое было! Я так испугалась!

– Спокойней, спокойней, – рокочет знакомый голос. – Тебя никто не слышит?

– Нет, Ванечка! Никто! Я подальше отошла! Все сделала, как ты велел! Они друг друга перебили! Представляешь?

– Варей?

– Нет! Только ранило. Кажется, несильно! А остальные все пострелялись!

– Молодец! Все отлично сделала! Иди теперь домой. Мне больше не звони! Я к тебе вечерком сам заеду.

И сразу же тишина в трубке.

Любит генерал сам чистить свой парадный мундир. Маленькая щеточка порхает по безупречно чистому серому сукну. Последние пылинки послушно улетают. Блестят орденские планки.

Звонит служебный телефон. Снимает не торопясь трубку Иван Еремеевич. Слышит взволнованный голос Никанорыча:

– Докладываю! Варей всех перещелкал!

– А сам? – для вида интересуется Иван Еремеевич.

– Слегка зацепило. Сейчас в больнице. Дней через десять вернется в строй. Что делать?

– Все отлично, голубочек! – довольно щелкает пальцами генерал.

– Отлично? – не понимая, переспрашивает Никанорыч.

– Вот именно, голубочек! Наш сотрудник блестяще завершил начатую операцию! Разгромил верхушку преступной группировки! Будем представлять к внеочередному!

Падает солнечный свет, оживляет темные краски, проникает в глубину старинных живописных полотен. Торжественно висят они в не менее старинных массивных рамах. Теплеет взгляд генерала. «Что ни делается на этом свете, все к лучшему, – думает он не без цинизма. – Уж и так некуда вешать. Да и время другое на дворе. Свежий ветер. Что ж, будем изо всех сил бороться, не щадя живота, с теми, кто честно жить не хочет. Именно так!»

Немного знобит Варея. Температура… Одна ниточка осталась. Лидочка… Но уже знает наперед Варей, что и здесь обрыв. Скорее всего, только с продавцом была связана. Он ее привел на квартиру и дал фотографии. Больше она ничего и не знает. Да и не станет он. Наваливается тяжелый сон-бред. Снова Варей на бульваре своего детства, сидит в грузовике-вездеходе. Тянутся двумя тоненькими ручейками прохожие. Горят ослепительно юпитеры. Видимо, съемки какого-то фильма. А он в главной роли… бумажного солдатика, забывшего свою роль… Просыпается Варей весь в поту. Трогает рукой забинтованную голову и думает: «Кажется, мне действительно больше всех надо».

ПОБЕРЕГИСЬ

После контузии Варей чувствовал себя не в своей тарелке. Он стал плохо видеть с наступлением сумерек, периодически его мучили головные боли и, главное, на него стало «накатывать». Неожиданно им овладевал беспричинный животный страх. При этом Варей неприятно потел и скрипел зубами. «Все-таки я – дурак! – в ожесточении часто повторял он после приступа. – Превратился в настоящего инвалида и, видимо, скоро дойду». Невропатолог, симпатичная маленькая старушка, уверяла его, что со временем все это пройдет, и продлевала бюллетень. Варей уходил от нее всегда несколько приободренным.

После одного из таких визитов он познакомился с длинноногой, весьма привлекательной и совсем еще юной девицей. «Имею ли я моральное право? – раздумывал напряженно Варей, приглашая ее к себе домой смотреть альбомы по искусству, которых у него никогда не было. – Ведь ей, наверняка, еще нет восемнадцати. Кажется, я совсем рехнулся! – констатировал он. – Все контузия проклятая виновата, – вяло оправдывал он свое поведение. – Не отдаю себе отчета в совершаемых поступках».

– У отца моего такая же кепка, – обрадованно сообщила она в прихожей.

– Приятно слышать, – вяло отреагировал Варей.

Отсутствие альбомов не очень огорчило девицу.

– Так и знала, что будет облом, хотя, если честно, мне эта живопись не очень. Вот классная музыка – это да! Особенно панк-рок, – заявила она и, сразу же перескочив на другую тему, добавила: – Присмотрела себе классный плеер. Представляешь? Уже накопила пятьсот рублей, – сказала она, плюхаясь в кресло.

– Материальные трудности? – вяло поинтересовался Варей. – Нужна помощь?

«Неужели проститутка? С моим опытом и такая ошибка?» – с тоской подумал Варей.

– Ты ошибаешься! – словно угадав его мысли, сказала она. – Я этим не занимаюсь. Дружу только с теми, кто мне нравится. Понятно? Я просто делюсь с тобой своими проблемами. Ты старый, опытный. Может, что присоветуешь?

– Покупать дорогой плеер, на мой взгляд, просто глупо, – объяснил Варей. – Конечно, если деньги девать некуда, тогда другое дело. Разумеется, мечтать не вредно. Понятно?

– Понятно-то понятно. Но уж больно классный! В общем, растолковал. Я так и предполагала, что ты все знаешь. И вид у тебя такой… короче, многоопытный. Курить-то у тебя хоть найдется?..

– Еще недели две продержат на бюллетене. А потом? – спросил Варей.

– А потом – суп с котом! – доходчиво разъяснила Кристина. – И охота тебе загадывать? Потом, если, а вдруг? Любите вы, старики, все заранее просчитывать. Не стоит. Точно тебе говорю. Проку ноль, а нервные клетки погубишь. Не все, конечно, но некоторые – как пить дать!

Так они делились мудростью друг с другом, взаимно обогащаясь, и вскоре подружились.

– Ты кто, мусор? – поинтересовалась однажды Кристина, увидев на полке кобуру. – Как я, дура, сразу не догадалась? Честный мент? Как в кино? Живешь на одну зарплату? Потому и жена сбежала?

– Сама ты мусор, – ответил Варей. – И кто только вас развращает с малолетства? Система или все же улица?

– Вы и развращаете! – резонно возразила Кристина.

– Слава богу, что хоть восемнадцать есть, – отпарировал Варей.

– Чудак ты все же! – ответила она.

Как-то вечером, проводив Кристину, Варей не торопясь возвращался домой. «Так – полная свобода. Но в двенадцать надо быть, как штык! А то муттер будет доставать. Понятно?» – объяснила она доходчиво Варею домашнюю ситуацию. Неподалеку от ее дома его остановили двое молодых здоровенных парней. «Сейчас мода на силу… Качают железо…» – подумал Варей, напряженно разглядывая их в темноте.

– Еще раз здесь увижу, отшибу мозги! – сказал один из них, с силой тыкая Варея в грудь увесистым кулаком. – Все ясно, старый дурак?

– Мне нельзя отшибать мозги, – попытался миролюбиво объяснить Варей, понемногу отодвигаясь в сторону. На него стало «накатывать». «Этого только не хватало…» – подумал он, заскрипев зубами. Ладони взмокли. Внутри все задрожало.

– Ты что, больной что ли? – брезгливо проговорил парень.

– Д-дебил! – с трудом выдавил Варей.

– Вот он как! – с изумлением поделился парень с приятелем.

В самый последний момент Варей чудом перехватил ногу «дебила», круто повернул ее и сильно оттолкнул противника. Тот с ревом проехался по асфальту.

– С-скотина! – проговорил Варей и с силой пнул ногой по мягкому месту второго, который в растерянности наклонился к поверженному дружку.

Варей быстро пошел прочь. «Ногой было ни к чему, – подумал он. – Но хотели снова по голове… Я же предупредил, что мне нельзя… И откуда это в них? Жестокость, наглость, хамство? Непонятно…»

Рано утром неожиданно появилась Кристина.

– Что случилось? – встревоженно поинтересовался Варей, зевая и тараща спросонья глаза.

– Три дня поживу у тебя, – заявила она, сбрасывая на пол небольшой красный рюкзачок, весь увешанный круглыми значками с черепами. – Мать с отчимом укатили в деревню дышать свежим воздухом. Так будет лучше. А то опять потащишься меня провожать, а они настырные.

– Ерунда, – вяло возразил он.

– Ты что, недоволен? – прищурившись, поинтересовалась Кристина. – Или какую-нибудь пожилую бабенку ждешь вроде себя? Впрочем, неважно – доволен, недоволен. Я тебе буду готовить еду. Конечно, ты супермен и можешь человек десять раскидать, а кое-кого и завалить под горячую руку.

– Ну если только под горячую руку, – засмеялся Варей. – Они слегка недоразвиты эти твои знакомые.

– Есть малость, – задумчиво ответила она. – Хотя учатся хорошо. Особенно Митяй, которого ты приложил. Но и ты должен понять, это же их территория. Хотя от постоянного мата прямо тошнит… Действительно, недоразвитые, это ты прав. Показывай, какие у тебя продукты? Я готовлю – пальчики оближешь! Нет, правда! Ты не думай!

– Слушай, может, тебе все-таки нет восемнадцати? – вдруг снова забеспокоился Варей.

– Раньше надо было думать! Поздновато спохватился, – ответила она. – Да есть, есть, паникер проклятый! Я же тебе говорила. Хочешь, паспорт покажу?

– Покажи, если нетрудно, – смущенно попросил он.

– Да, ты в точности, как мой отец, – улыбаясь, стала разглядывать его Кристина. – Правда, он в прокуратуре работает. Типа подполковник, по-вашему. А ты кто, майор? Возможно, я к тебе из-за этого и приклеилась, что вы похожи? Знаешь, по Фрейду?

– Нет, я не майор, – протянул Варей, думая: «Этого только не хватает. Подполковник… Да мне-то что, хоть маршал, наплевать сто раз!»

Она прошла в прихожую, порылась в своем рюкзачке и, вернувшись, протянула Варею паспорт.

– Что ж ты обманываешь?! – возмутился Варей. – Тебе ж восемнадцать только через месяц!

– Ну ты и буквоед! – восхищенно произнесла Кристина. – Фантастика! Мне, что ж, теперь уходить? Ты меня, прямо, достал. Есть восемнадцать, нет восемнадцати!

– Ладно, извини! Это я так. Знаешь ведь, что я не в себе… Так что привыкай и не удивляйся.

– Не переживай! Я ведь понимаю, что у тебя могут быть крупные неприятности, если я вдруг залечу, – и довольно добавила: – Вон как испугался! Ладно, это я шучу. Не боись, супермен, все будет хорошо. А если повезет, то очень хорошо! – Она открыла холодильник. – Лучше сходи в магазин. В холодильнике хоть шаром покати. Я тебе сейчас списочек составлю, что купить. А то ведь не запомнишь. Сам же говоришь, что у тебя теперь голова садовая.

– Вот это разумно. А то только пугаешь, – похвалил ее Варей и пошел в магазин.

Утро было чистым и тихим, и он решил немного пройтись по набережной. Рыболовы замерли вдоль гранитного парапета. В который раз Варей подивился, как можно вот так часами простаивать у воды. Его внимание привлекла знакомая фигура в белой полотняной кепочке. «С чего бы это?» – обеспокоенно подумал он.

Никанорыч аккуратно прислонил удочку и приглашающе махнул ему рукой. Варею почему-то вспомнился остерегающий крик вокзального носильщика: «Поберегись!», и ему захотелось любым путем избежать встречи. «Инстинкт самосохранения, – проанализировал он свои ощущения, приветливо махнув в ответ рукой. – А вот повернуться и уйти, как ни в чем не бывало, воли-то и не хватает…»

– Как улов? – поинтересовался Варей.

– Нормально, – ответил Никанорыч. – Подожди, я сейчас!

Он молниеносно подскочил к удочке, ловко подсек и вытащил к всеобщей зависти остальных рыбаков серебристую крохотную рыбку. Аккуратно отцепил ее от крючка и бросил в большой полиэтиленовый пакет с водой, где уже болталось несколько таких же рыбешек.