Закат Пятого Солнца

Оторвавшись от этих воспоминаний, Фернан устремил взгляд вперед. Там, почти в самом начале земляной насыпи, конкистадоров уже ждала построенная ацтеками баррикада. Битва разгорелась нешуточная. Лишь с большим трудом испанцам удалось оттеснить неприятеля. И начались длительные и утомительные бои за дамбы.

Фернан быстро потерял счет дням. Все они казались неотличимо похожими друг на друга. Стоило им продвинуться хоть немного вперед, как из Теночтитлана приходили свежие силы и приходилось отступать.

Дамба вовсе не была только дорогой, ведущей в город. Кое-где она расширялась и на ней попадались очень большие площадки. На них стояли храмы, дома, рыбацкие причалы – своеобразное городское предместье. Часто ее разделяли рвы для свободного продвижения лодок, и через них были перекинуты деревянные мосты. Идти по дощатым настилам испанцы не рисковали, отлично помня, как точно такой же мост сломался под ними во время бегства из Теночтитлана. И потому Сандоваль приказывал засыпать каждый провал и утрамбовывать поверхность, чтобы всегда иметь возможность отступить.

Среди союзных индейцев тоже хватало хороших бойцов, но узкая дамба не давала нормально развернуться. Так что в авангарде находились в первую очередь конкистадоры. Впрочем, тлашкаланцы и тотонаки тоже приносили немало пользы. Именно они занимались всеми земляными работами, носили камни, заделывали рвы, разбирали отбитые вражеские дома и баррикады.

Фернан часто с тревогой смотрел на бесконечную водную гладь. Где-то там, за горизонтом, на двух других дамбах бились солдаты Альварадо и Олида. Успешно ли они сражаются? Кто из товарищей еще жив? Сведения от них приходили весьма редко. Лишь иногда одна из бригантин покидала свой пост и отправлялась к соседям, чтобы узнать, как у них обстоят дела. Гонсалес прекрасно понимал, что даже если один из отрядов окажется в опасности, то остальные не только не успеют прийти на помощь, но даже не узнают об этом своевременно.

В один из дней испанцы ранним утром увидели идущего к ним ацтека. Тот, не скрываясь, шагал по дамбе, расставив в стороны пустые руки, показывая, что он безоружен. Подойдя достаточно близко, чтобы его можно было услышать, он что-то прокричал. Один из тлашкаланцев двинулся навстречу для переговоров. Через минуту он вернулся.

– Что говорил ацтек? – поинтересовался Сандоваль.

– Они вызывают на бой лучшего воина из белолицых чужаков, – ответил тот. – Я с удовольствием сам вышел бы на поединок, но они желают только вашего храбреца. Обещают, что не тронут победителя, но и от вас ждут такого же обещания. Предлагают сойтись прямо на дамбе, на глазах у двух воинств.

Сандоваль и сам славился как ловкий фехтовальщик, но на нем лежала ответственность за весь отряд. Потому он обвел соратников взглядом.

– Я выйду, – тут же поспешил заявить о себе Фернан. – Думаю, никто не сомневается, что я достоин представлять испанских кабальеро? Друг мой, узнай подробнее об условиях поединка.

Тлашкаланец, услышав эту просьбу, двинулся к посланнику.

– Не слишком я доверяю врагам, – говорил тем временем Сандоваль. – Если ты победишь, то кто-то из них может от досады метнуть в тебя камень. А люди склонны следовать чужому примеру. Себастьян, возьми вот этот красный флаг.

Себастьян тут же подхватил древко и замер в первом ряду испанцев. Сандоваль же продолжал:

– Фернан, когда будешь идти обратно, то смотри на знамя. Если мы увидим, что наши противники целятся в тебя, то дадим знак. Сразу же прыгай в воду, ныряй и плыви в нашу сторону. Мы же немедленно пойдем в атаку и прикроем тебя.

Через какую-то минуту Фернан Гонсалес уже шагал по ровной земляной насыпи. Без доспехов и шлема, обнаженный по пояс, в одних штанах и сапогах. В руке он нес меч, на поясе висел кинжал. Без щита. Все согласно условиям, озвученным будущим противником. Горячее солнце жгло плечи. Сильно отросшие волосы испанец перевязал косынкой. Достаточно широкая, дамба с избытком давала пространство для боя. За спиной остались братья по оружию, не спускавшие глаз с Фернана.

Он шел не торопясь, сдерживая подстегивающее его нетерпение. Адреналин кружил голову и мешал успокоиться. Вот ради таких моментов стоило жить! Опасное испытание, которое даст ответ на вопрос – чего же он стоит? Не зря ли годами тренировался, не тратил ли время попусту? Вот сейчас он и узнает, в состоянии ли принести пользу своим товарищам, своей родине да и вообще прославить род Гонсалесов! Сегодня он не просто один из сотен пехотинцев. Он воин, который защищает честь испанского оружия. Фернан досадливо тряхнул головой. Нужно взять себя в руки и вступить в бой хладнокровным. Впереди не развлечение. Наверняка против него выйдет лучший из бойцов.

Навстречу ему медленно двигалась большая толпа ацтеков. Вот она замерла шагах в пятидесяти, от нее отделился один-единственный человек и пошел дальше. С немалым удивлением испанец увидел, что будущий противник держит в руке настоящий меч – длинный, узкий, со сложной витой гардой, которая хорошо прикрывает ладонь почти до запястья. Гонсалес быстро понял, откуда у ацтека такое оружие. Это наверняка один из трофеев, захваченных местными при отступлении конкистадоров из Теночтитлана.

Удивление Фернана быстро сменилось яростью. Мало того, что кто-то из его товарищей расстался с жизнью, чтобы обеспечить своим оружием ацтека, так индеец теперь планирует этим самым клинком еще одного испанца на тот свет отправить! А может и не одного! Фернан стиснул зубы и ускорил шаг. Он внимательно осматривал своего противника.

Очень высокий для индейца, ростом не ниже самого Гонсалеса, с широкой мощной грудью, на которой хватало старых шрамов, скуластый и горбоносый. Мужественное лицо, в глазах ни тени страха. По плечам и шее вьется замысловатая сине-зеленая татуировка из переплетающихся клыкастых змей. На вид ему лет двадцать пять. Бедра укрывает богато вышитая и украшенная перьями юбка почти до колен. На бедре в чехле обсидиановый нож. Принарядился как на праздник. Гонсалес понял, что его противника сейчас точно так же сжигает нетерпение и азарт.

Вот между поединщиками осталось всего несколько шагов. Разговора не будет. Сейчас начнется схватка. Ацтек казался очень сильным и опасным бойцом. Он поднял правую руку, нацелив острие меча в грудь испанца. И все впечатление тут же развеялось…

Больше не было могучего воина, готового сокрушить любого врага. Перед Фернаном стоял человек, который совершенно не умел обращаться с клинковым оружием. Неопытному зрителю поза индейца могла показаться угрожающей. Наверняка он скопировал ее, наблюдая за конкистадорами. Вот только за этой позой не скрывались долгие годы практики с раннего детства. Гонсалес наметанным глазом видел все ошибки и недочеты. И слишком широко расставленные ноги, и неправильную постановку корпуса, и совершенно не к месту полусогнутое колено.

Наверное, ацтек решил, что имея оружие врага, он и сам сумеет биться с любым из них на равных. Но о фехтовании он не имел ни малейшего представления. Навыки обращения с копьем или деревянным мечом с обсидиановыми вставками тут помочь не могли. Требовалась совсем другая техника.

Фернан в первую секунду хотел сразу же убить противника. Но все это теперь казалось ему просто недостойным. Выпад индейца вызывал лишь жалость. Настолько неудачным и бестолковым выглядело это движение. Тут бы разве что слепой не сумел парировать. Гонсалес качнулся в сторону, уходя от острия, нанес несколько пробных ударов и понял, что может заколоть врага в любой момент. И все-таки рука не поднималась. Это же все равно, что убить ребенка. Он сделал обманный финт, с легкостью обошел чужой клинок и рассек ацтеку предплечье. Тот с невольным криком выронил меч и отшатнулся.

Испанец тут же наклонился, подхватил трофей, развернулся и двинулся к соратникам. Он испытывал лишь разочарование. Вместо эпической схватки ему подсунули черт знает что. А ведь так готовился. Нужно было уступить право на поединок какому-нибудь новобранцу. Да кто же знал, чем все обернется?!

Теперь еще предстояло вернуться. Фернан шагал по дамбе, внимательно глядя на красное знамя. Он не оборачивался, не желая, чтобы неприятели заподозрили его в робости. Но все же в голове крутилась мысль о том, что позади сотни индейцев, раздосадованных поражением их бойца. И у доброй половины в руках если не лук, то деревянная копьеметалка, благодаря которой дротик летит, как будто пущенный из арбалета. Но яркое как свежая кровь пятно знамени замерло над Риосом, лишь слегка развеваемое ветром. Однако опасность пришла с неожиданной стороны…

За спиной раздался оглушительный вопль, полный гнева и азарта. Фернан удивленно обернулся. Ацтек вовсе не желал признавать поражение. Не обращая внимания на рану, он вытащил левой рукой обсидиановый нож и пошел вперед. Крик остался не переведенным, но слова были и не нужны. Конкистадор и так все понял. Ему не пристало убегать. Гонсалес всадил оба меча в землю, выхватил из ножен кинжал и двинулся навстречу.

Индеец постепенно терял кровь и слабел, а потому спешил. Он напал первым, нанося быстрые секущие удары и постоянно меняя уровень атаки. То он целился в вытянутую руку испанца, то старался зацепить колено, то метил в голову. Половина выпадов оказывалась ложной и призвана была лишь раскачать Фернана, чтобы найти у него слабое место. Гонсалес не уступал своему противнику в ловкости. Он точно так же кружился вокруг ацтека, то делал шаг вперед и пытался его достать, то отскакивал, стараясь уберечься от чужого удара.

И постепенно преимущество индейца стало сказываться. Очевидно, бой на ножах был его любимым занятием. Гонсалес куда больше времени посвящал длинноклинковому оружию. К тому же ацтек сражался левой рукой и его атаки шли с непривычной стороны. Фернан же, разумеется, все больше имел дело с правшами. Рана индейца оказалась не столь значительна, чтобы он сильно ослаб от кровопотери. И он постепенно стал теснить испанца.

Гонсалес не успел отпрянуть и боль обожгла ребра справа. Он с шумом втянул воздух и зашипел. Совсем неглубокий порез, но тревожный знак. Фернан уже знал по опыту, что обсидиан подобен стеклу. Материал хрупок, но имеет невероятно острую режущую кромку. Даже самый легкий нажим позволит рассечь кожу и мясо.

Фернан отступал, тщетно пытаясь зацепить врага. Но тот оставался неуловимым. Нападал и отскакивал так быстро, что это казалось невероятным. И раз за разом старался поразить руку, держащую кинжал.

«Неужели хочет меня обезоружить, измотать и взять в плен?!» – подумал Фернан.

Перспектива попасть на алтарь его совершенно не устраивала. В душе шевельнулась тревога. Поединок складывался совсем не так, как планировал Гонсалес. Индеец не давал даже мгновения передышки, наседая все яростнее, скаля зубы в недоброй усмешке и внимательно глядя на противника. Видимо, тоже сообразил, что в бою на ножах у него есть все шансы на победу. Фернан едва успевал уходить от чужих атак. Дыхание давно сбилось и воздух с хрипом вылетал изо рта.

Уже дважды ацтек ударом ноги пытался достать противника, но Гонсалес отскакивал. А затем он и сам решил применить этот прием. Как только индеец в очередной раз двинулся вперед, испанец нанес хлесткий удар внешней стороны стопы в голень.

Это стало полной неожиданностью для ацтека. Тот пошатнулся и Фернан, качнувшись в сторону, ушел от мелькнувшего ножа. Он тут же вцепился левой ладонью в вооруженную руку индейца и дернул его на себя. Они оба упали, но все это уже не имело значения. Гонсалес сразу же всадил кинжал между ребер врагу, не разжимая хватку левой руки. Ацтек пытался трепыхаться, но получив еще два удара, делал это уже чисто рефлекторно. Вскоре он вытянулся и затих.

Фернан с трудом встал, весь испачканный своей и чужой кровью. Дышал он с трудом. Болел порез на ребрах, ныла ушибленная при падении нога. Он запрокинул голову вверх и разразился торжествующим криком, выплескивая радость и облегчение. Смертельная опасность миновала! После чего, пошатываясь, снова двинулся в сторону своих соратников, вытащив по пути из земли оба меча.

Голова слегка кружилась. То ли от кровопотери, то ли от чувства пережитой угрозы. А душу его переполняло ликование. Теперь это и в самом деле славная победа! И в то же время какая-то досада мешала полноценно наслаждаться триумфом. Слишком уж он возгордился! Подумал, что разберется с неприятелем играючи. Но когда дошло дело до ножей, то чуть не погиб. Смерть дышала в самый затылок, и лишь в последний момент передумала и забрала его противника. Никогда нельзя недооценивать врага!

Слишком измотанный и переполненный противоречивыми чувствами, он совершенно позабыл о знамени. Если бы сейчас Себастьян принялся им махать, то Фернан бы даже не сообразил, что это значит. Списал бы все на радость испанцев. Его и в самом деле приветствовали криками и потрясанием оружия, но красный флаг так и остался неподвижен. Гонсалес беспрепятственно добрался до отряда конкистадоров и тут же попал под настоящую лавину поздравлений.

Это поражение не обескуражило ацтеков. С того дня их лучшие воины неоднократно вызывали противников на поединок. Испанцы от схватки не уклонялись. Теперь каждый бился привычным оружием. И все же выучка и техника помогала конкистадорам одерживать верх. Фернан после первой победы еще дважды выходил на единоборство, но теперь действовал осмотрительно и спокойно. Поэтому победы давались ему куда легче. Принимали вызов и тлашкаланцы. Тут удача была переменчива, улыбаясь иногда им, иногда ацтекам.

Бригантины, курсирующие по озеру, приносили вести с других дамб. Там тоже часто происходили подобные дуэли. Альварадо, несмотря на свой статус командира, лично участвовал в поединках. Он объяснил это тем, что как военачальник и без того ежедневно рискует головой в битвах, так что еще несколько схваток не сыграют никакой роли. Педро трижды выходил на единоборство и вышел из них без единой царапины.

Но все это были лишь единичные случаи, призванные немного скрасить тяготы ежедневных боев. Борьба за дамбы велась ожесточенно. Испанцы то понемногу наступали, то вынуждены были отходить под натиском превосходящих сил врага. Захватив очередной ров и засыпав его, они оставались на ночлег прямо там же, посреди озера. Проснувшись утром, они обнаруживали, что впереди зияет еще один провал, выкопанный индейцами за ночь. И это происходило постоянно.

Воинам на бригантинах тоже приходилось нелегко. Ацтеки быстро учились. Они снабжали свои пироги высокими деревянными щитами, служившими хорошим укрытием от арбалетных болтов. Лодки эти кружили вокруг кораблей целыми стайками, не подходя слишком близко, и лишь лучники засыпали стрелами испанцев на палубах. Конкистадоры тоже прятались за щитами, отстреливались и использовали любой удачный порыв ветра, чтобы расправить паруса, набрать скорость и протаранить какую-нибудь пирогу. На каждой бригантине стояло по пушке, но не будешь же так бездумно тратить порох и ядра, чтобы выстрелом утопить в лучшем случае лишь одну вражескую лодку.

В один из дней испанцы снова шли в атаку. Сплоченный отряд теснил ацтеков, заставляя их отступать или же спрыгивать с дамбы, ища в воде спасения от стальных копий и мечей. Дважды уже кавалерия, разогнавшись, вклинивалась в войско индейцев. Вслед за ней в смешавшиеся ряды неприятеля врывалась и пехота. Дамба казалась широкой, но для полноценного нападения конницы места было все же маловато.

Фернан шел одним из первых. Пока что он не чувствовал усталости. Но Гонсалес знал, что ближе к обеду наступательный порыв конкистадоров угаснет. Отдав бою все силы, они вымотаются, ацтеки же заменят своих измученных бойцов свежими силами из столицы и перейдут в контратаку. А союзные индейцы все-таки не столь хорошие солдаты. Возможно, что сегодня отряд Сандоваля отбросят далеко назад.

Но пока что ацтеки отступали, причем поспешно. Многие просто бежали, побросав оружие. Испанцы шли вперед уверенно, но не без оглядки. Их солдаты старались держать строй. Рассеявшись, они оказались бы слишком уязвимы. К тому же никому не хотелось, вырвавшись вперед, попасть в плен и оказаться на алтаре.

Фернан попытался достать острием меча высокого воина в хлопковом панцире, но тот не стал испытывать судьбу – отскочил и прыгнул в воду. Справа и слева другие ацтеки тоже ныряли в озеро. А через мгновение Гонсалес почувствовал как земля уходит из-под ног и он проваливается в яму… Сверху на него стали падать другие конкистадоры.

Индейцы заранее подготовили ловушку. Выкопав поперек дамбы ров, они застелили его сверху досками и присыпали слоем земли. Внешне этот участок ничем не отличался от других. Испанцы в пылу погони добежали до замаскированного провала. Под весом нескольких десятков людей доски не выдержали. Пять или шесть ацтеков не успели вовремя убраться и тоже рухнули в яму. Но конкистадоров в ней оказалось намного больше.

Фернан отчаянно пытался выбраться на поверхность. Он успел вдохнуть перед падением, но насколько хватит воздуха? На него навалилось несколько человек, каждый из которых, тоже придавленный сверху, лихорадочно пытался вынырнуть. Гонсалесу казалось, что на него давит огромный пресс, впечатывая его в илистое дно. Прохладная грязь с восторгом встречала гостей и не желала с ними расставаться.

Фернан дергался, искал точку опоры, чтобы оттолкнуться и выплыть, но руки уходили в ил по локоть. Стальная кираса вновь из помощницы стала самым страшным врагом. Тело, лишенное воздуха, начало трястись в спазмах. Здесь не было Кристобаля де Олеа, который смог бы одним могучим движением вытащить его из воды. Фернан крепко стиснул зубы, не желая терять столь драгоценный воздух, но грудь распирало изнутри и ему казалось, что она сейчас взорвется. Стук пульса в ушах напоминал грохот сотен стальных молотков…

Ацтеки, оказавшиеся по ту сторону провала, резко передумали убегать. Отделенные от врага рвом, они развернулись и принялись закидывать дротиками и камнями тех испанцев, которые пытались помочь своим упавшим товарищам. Конкистадоры в ответ дали залп из арбалетов, но два десятка стрелков не могли разогнать сотню индейцев. А для спасения попавших в ловушку счет шел на секунды. Верхних испанцы сумели вытащить быстро, но чтобы помочь выбраться остальным, нужно было отогнать вражеских лучников подальше.

Выручила бригантина. Ее капитан, увидев произошедшее, поспешил на помощь. Пушка рявкнула, скосив несколько человек, вслед за ней с палубы дали залп арбалетчики и аркебузиры. Но главное слово оставалось за бойцами. Для корабля яма не являлась препятствием. Он подошел вплотную к дамбе и два десятка человек прыгнули на земляную насыпь с мечами в руках, вступив в бой с не ожидавшими этого ацтеками.

Напор солдат с бригантины сделал свое дело. Они обратили неприятеля в бегство, пока остальные спешно спасали упавших в ловушку. Ныряя в воду, конкистадоры хватали своих товарищей за все, что попадало под руку, и тащили их на поверхность.

Фернан, порядком нахлебавшись воды, находился в глубоком обмороке. Откачать его оказалось делом непростым. Когда он все же пришел в сознание, то чувствовал себя таким слабым, что не мог даже рукой пошевелить. Озеро Тескоко во второй раз попыталось забрать его к себе. И снова неудачно. Гонсалес лежал и думал о том, повезет ли ему и в третий раз. Сегодня он был очень близок к тому, чтобы погибнуть.

Благодаря самоотверженности воинов с корабля, потери конкистадоров оказались невелики. Лишь двое захлебнулись, да еще один пал от ацтекской стрелы, когда пытался вытащить человека из ямы. Сандоваль с этого дня приказал никогда не гнаться за убегающим врагом, не обследовав перед тем дамбу.

Еще одной серьезной проблемой стала еда. Каждый день предстояло кормить тысячи человек. И продуктов, естественно, не хватало. Испанцы и их союзники прочесали окрестности и все съедобное давно съели. Караваны из Тлашкалы приходили нерегулярно. По пути на них нападали индейцы из городов, которые оставались верны Теночтитлану. Да и много ли могли принести люди на своих плечах? Приходилось выкручиваться.

– Рыба в этом озере хитрее ростовщика в Кадисе, – бурчал Себастьян, готовя наживку. – Того и гляди, норовит сожрать приманку и уплыть наслаждаться сиестой на сытый желудок.

Конкистадоры расположились на большой площадке. Здесь дамба сильно расширялась и на ровной поверхности стояло несколько десятков хижин с тростниковыми стенами и крышами. Пожалуй, это можно было считать небольшим селением.

– Чтобы добыть этого червяка, я вскопал столько земли, что хватило бы целое поле урожаем засеять, – продолжал Себастьян. – Смотри, какой красавец! Это же не червяк, а настоящий великий змей из виденного нами недавно святилища! Ей-богу, сам бы съел, а вместо этого кормлю рыбу. А она, тварь неблагодарная, совсем не ценит.

Эти сетования звучали не напрасно. Он каждый вечер занимался ловлей. Но поймать что-то удавалось крайне редко. Сейчас слишком многие пытались прокормиться за счет даров озера. Рыбы в его водах оставалось все меньше.

Риос и Гонсалес с затаённой надеждой следили за примитивным поплавком, сделанным из пера. Тот оставался неподвижным.

– Эта проклятая рыбина капризнее, чем самая избалованная красотка! – в сердцах высказался Фернан. – Что ей еще нужно, почему не клюет?!

Ему и Себастьяну уже почти пришло время заступать на пост. Стоя на страже, им будет не до ловли. Фернан надеялся, что ему посчастливится, и он успеет что-нибудь поймать. Но нет, похоже, что и сегодня после дежурства придется ложиться спать на пустой желудок.

– Вот будет забавно, если мы вынуждены будем отказаться от осады столицы только из-за того, что есть нечего, – бросил Себастьян.

Проблема с провизией вставала все острее. Даже лепешек из маиса не хватало. Фуражиры рыскали по округе, собирая немногочисленные плоды, выкапывая корешки, ловя змей и лягушек. Испанцев утешало лишь то, что ацтекам наверняка приходилось ничуть не легче. Весь вопрос в том, у кого же в итоге продуктов окажется больше.

Как ацтеки, так и испанцы страдали еще и от жажды. Вода в озере Тескоко была солоноватая и практически не подходила для питья. Вокруг него с гор стекало много речек, так что воду приходилось носить в горшках и бочках. В столицу до недавнего времени вел акведук, который тоже брал начало в горах. Битва за этот водовод стала одной из самых ожесточенных. И все-таки конкистадоры сумели его разрушить. С тех пор Теночтитлан получал воду лишь из колодцев, находящихся прямо в городе, да еще благодаря лодкам, которые везли ее ночью по озеру. Отчасти обеим армиям помогал и сбор дождевой воды.

Через несколько дней Кортес приказал отправить два десятка пехотинцев на флот – одна из бригантин потеряла в боях большую часть экипажа и нуждалась в новых солдатах. Фернан и Себастьян оказались в числе переведенных.

11. Сражения на озере

Фернан стоял на палубе и чутко вслушивался в звуки окружающего мира. Бригантина медленно скользила по водной глади. Лишь негромкий скрип снастей нарушал тишину. Слабый ветер легонько подталкивал корабль вперед. Гонсалес застыл неподвижно, чтобы в темноте никто не смог его увидеть. Он пытался услышать плеск весел скрытой во тьме пироги.

Ацтеки быстро избавлялись от суеверного страха перед всем, что давало испанцам преимущество. Они буквально за несколько дней поняли, что лошади – это всего лишь животные, а не демоны. Научились не пугаться выстрелов аркебуз. Точно так же индейцы теперь не испытывали никакой робости перед кораблями. Стоило им увидеть, что ветер утих, а бригантина потеряла свое преимущество в скорости, как они тут же старались окружить ее. Метали дротики и стрелы, настырно лезли в ближний бой. Более высокие борта позволяли кое-как отбиваться от нападающих снизу врагов. Но все-таки на каждом корабле находилось слишком мало воинов. Порой приходилось очень тяжело.

Вот и сейчас два судна плыли вдоль дамбы, охраняя покой солдат, которые на ней расположились. Но приходилось и за свою жизнь опасаться. Ацтеки пару раз умудрялись подобраться к бригантинам вплотную. Если это происходило, то разгоралась страшная ночная битва. Однажды им удалось, подплыв совсем близко, неожиданно сдернуть караульного к себе в лодку.

Потому Фернан и стоял, до боли в глазах всматриваясь в темноту и внимательно слушая, не плеснет ли поблизости весло. Он наглухо застегнул толстый хлопковый панцирь, который закрывал тело от подбородка и до середины бедер, да и щит держал в руке. Голову защищал шлем. Только кирасу он не надевал, прекрасно понимая, что в случае падения в воду доспех его утопит.

Лодки индейцев где-то недалеко. Стоит сейчас луне выглянуть из-за облаков, и в него, скорее всего, полетит стрела. Благо, что ей не под силу пробить толстую простеганную ткань.

Битвы на воде велись постоянно. Пироги кружили возле дамбы днем и ночью. Учитывая количество ацтеков в столице, они без труда сменяли уставших гребцов свежими силами. Но эта многочисленность во многом и мешала обороняющимся. Двухсоттысячный Теночтитлан очень страдал от нехватки воды и провизии. Ее везли на лодках из окрестных городов. Испанские корабли, занятые на защите дамб, не могли взять под контроль еще и весь периметр столицы. Но все же два из них каждую ночь патрулировали озеро, выискивая плывущие в Теночтитлан каноэ с едой.