Закат Пятого Солнца

Индейцы к этому времени заполонили дамбу, став живой стеной, которая преграждала отстающим конкистадорам путь к спасению. Всадники Сандоваля врезались в нее, расшвыривая врагов, топча их и рубя на куски. Копьями и мечами они расчищали себе дорогу. Вскоре все наездники были изранены, а одна из лошадей убита. Однако они продолжали двигаться, удаляясь от берега, но давая надежду на спасение зажатым в тиски конкистадорам.

– Спешите вперед! – кричал Гонсало бегущим испанцам. – На берегу Диего де Ордас. Там мы дадим бой неприятелю.

«А ведь чем дальше мы пробиваемся, тем меньше у нас самих шансов успешно вернуться назад! – мимоходом подумал он. – Ацтеков вокруг лишь прибывает»

И все-таки они скакали дальше. Через пару минут им навстречу выехал сам Кортес, окруженный несколькими наездниками и примерно сотней пехотинцев. Вокруг них кипела схватка. Индейцы волнами накатывались на отступающих, твердо вознамерившись не выпустить ни одного из них живым. Кортес увидел скачущего во весь опор Сандоваля, ведущего за собой маленькую кавалькаду. Гонсало яростно рубил мечом, расчищая путь. Неистовый, пылающий гневом, весь залитый кровью, он выглядел грознее всадника апокалипсиса.

В первую секунду сердце генерал-капитана упало.

«Неужели Гонсало не сумел добраться до берега и теперь спешит сюда, чтобы сообщить эту гибельную весть? Ацтеки вполне могли разрушить часть дамбы возле берега. А где же Диего де Ордас? Погиб?»

Но слова Сандоваля развеяли черные мысли.

– Генерал-капитан, рад видеть вас живым! Авангард укрепился на побережье. Там командует Диего. Нужно помочь отстающим!

Идея была очень рискованной, но Кортес оценил порыв своего молодого помощника. Приказав пешим солдатам спешить к берегу, он со своими всадниками присоединился к наездникам Сандоваля.

Фернан, Себастьян и Кристобаль еле успели отскочить в сторону. Они с изумлением посмотрели вслед мчащемуся отряду кавалерии, после чего продолжили свой путь. До конца дамбы оставалось несколько минут бега. Испанцы спешили, видя в сиянии луны и звезд кипящее на берегу сражение. Гонсалес сам не верил в свое спасение. Это казалось невероятным. Они были очень близки к тому, чтобы вырваться из Теночтитлана.

«Хотя до рассвета еще далеко, – подумал Фернан. – Да и кто знает, удастся ли нам отбиться от неприятеля на суше?»

В это время кавалерия доскакала почти до самого пролома. Здесь несчастный десяток людей, испанцев и тлашкаланцев вперемешку, отбивался от наседающих ацтеков. Всадники быстро разметали нападающих. Альварадо, всклокоченный, весь залитый кровью, не веря своим глазам, смотрел на прибывшую столь вовремя подмогу.

– Кто-нибудь живой там еще остался? – крикнул Кортес, показывая рукой в темноту.

Альварадо оглянулся. Что творилось за проломом? Тьма поглотила всех храбро сражавшихся конкистадоров и тлашкаланцев.

– Мост рухнул, – ответил Педро. – Перебраться на ту сторону невозможно. Там только смерть. Я отступал последним.

– Где Веласкес?

– Погиб.

Кортес, не сдержавшись, выругался и скорбно опустил голову. Альварадо и сам был близок к отчаянию. Пока кипел бой, он не успевал думать о погибших. И вот теперь, озвучив эту истину, он понял, как несправедлива судьба. Хуан был одним из храбрейших и лучших воинов. И вот теперь его не стало. Но задерживаться они не могли. Ацтеки продолжали стрелять из лодок.

– Некогда предаваться скорби, – сказал генерал-капитан. – Педро, садись позади меня. Сеньоры, разбирайте уцелевших. Нужно спешить обратно.

Лошади, нагруженные теперь двойной ношей, устало скакали к берегу. Через несколько минут дамба закончилась и кавалерия влилась в отряд Ордаса. Отступление из Теночтитлана все же не обернулось гибелью всех конкистадоров.

37. Отступление

Ацтеки, разгоряченные триумфом, попытались атаковать испанцев даже тогда, когда те уже собрались на берегу. Но тут индейцев ждала неудача. Конкистадоры, обозленные поспешным бегством и гибелью товарищей, дали на твердой земле настоящий бой. Перебив несколько сотен врагов, испанцы обратили их в бегство. И все-таки даже эта маленькая победа горчила, как полынь.

Кортес в темноте пытался оценить потери. Это оказалось непростым делом. Временная стоянка напоминала бурлящий котел. Люди суетились, разыскивая выживших друзей, и бегали в поисках хоть чего-то, что могло сойти для перевязки. Покидая Теночтитлан, испанцы нагрузили на лошадей в том числе и несколько тюков ткани. Теперь они пришлись как нельзя более кстати.

Эрнан Кортес увидел поблизости очертания пирамиды. Вырисовываясь на фоне постепенно сереющего неба, окруженная забором и невысокими постройками, она была похожа хоть на какое-то укрепление. Здесь можно будет дождаться утра! Он повел солдат в этот храмовый комплекс. Служители, разумеется, разбежались, едва увидав приближение войска.

«Кто бы мог подумать, что именно языческие капища станут для нас единственным шансом на выживание, – удивленно думал Кортес. – В который уже раз эти богомерзкие святилища нас спасают. Сначала от холода, когда мы преодолевали заснеженный горный перевал, теперь от внезапной атаки ацтеков»

В постройках возле пирамиды нашлись дрова, вода и даже немного пищи. О сне никто не думал. Все понимали, что как только взойдет солнце, нужно будет уходить. Двое солдат, в промокших и вымазанных землей и кровью стеганках, привели к Кортесу живую и невредимую, хотя и испуганную Марину. Каким-то чудом им удалось спасти девушку, не потеряв ее во время ночного отступления. Почти все остальные телохранители, которые оберегали женщин и заложников, погибли, как и те, кого они защищали. Марина, до этого дня демонстрировавшая завидное хладнокровие и отвагу, чуть ли не впервые дала волю чувствам. Она кинулась на шею Кортесу и разрыдалась.

Фернан поспешно потрошил свой заплечный мешок. Себастьян уже здесь, на берегу, получил в стычке с ацтеками стрелу в бедро. Гонсалес пытался найти что-нибудь подходящее для перевязки. Беда в том, что когда он упал в воду, то узел на сумке развязался, и половина вещей утонула. Но все-таки ему удалось отыскать небольшой кусок хлопковой ткани. Промыв и забинтовав рану, Фернан устало опустился на землю.

У него и у самого саднило плечо, куда попал брошенный камень. Если бы не стеганка, то не обошлось бы без перелома. Ныли порезы на руках и рассеченная чуть выше колена нога. События этой ужасной ночи так перемешались в голове, что Гонсалес не мог вспомнить, когда же он получил эти ранения. Хорошо еще, что ни одно из них не было тяжелым. Он запустил руку в мешок, пытаясь разобраться, что из снаряжения он сохранил. Запасы еды утонули, моток веревки тоже, фляга осталась. Уцелел и толстый плащ. Он еще может пригодиться. В горах холодно.

Фернан обшарил себя с ног до головы и с удовольствием отметил, что почти все побрякушки из сокровищницы Монтесумы он сберег. Себастьян прав, эти украшения еще могут пригодиться. Удивляло лишь одно. Маленькая золотая статуэтка свирепого бога, выигранная когда-то в карты в далекой Севилье. Она пропала. Небольшой кошелек, в котором этот идол жил уже несколько лет, видимо, оборвался, когда Фернан упал в воду.

Гонсалес задумчиво провел рукой по поясу. Он бы и сам не смог сказать точно, что он сейчас чувствовал. Облегчение? Досаду? Наверное, в этот момент бесконечная усталость заглушала все эмоции. В очередной раз оказавшись на краю гибели, Фернан снова чудом уцелел. Бог-плут, порождение мрачной Шибальбы, не сумел утопить своего последнего владельца. Но если бы не помощь друзей, то сейчас Фернан лежал бы на дне озера, в цепких объятиях вязкого ила. Кто знает, сколько правды в предрассудках индейцев? В любом случае, пучеглазый идол канул в забвение. Отныне он обречен на холод, темноту и одиночество, обломав свои вечно скалящиеся зубы об испанского конкистадора. Гонсалес без сил откинулся на спину.

– Мы еще вернемся в Теночтитлан, – шепотом пообещал он. – Наша борьба с кровавыми ацтекскими божествами не завершена.

Едва рассвело, генерал-капитан взялся подводить итоги отступления. Капитаны к этому времени устроили перекличку и доложили ситуацию. Две трети испанцев убиты или попали в плен. В живых осталось менее пятисот. Примерно с такими силами Эрнан Кортес когда-то впервые вступил в Теночтитлан. Только теперь его солдаты поголовно изранены и доведены до изнеможения непрерывными боями. Союзных индейцев погибло более полутора тысяч, спаслось менее тысячи. После победы над Нарваэсом у Кортеса образовался действительно грозный отряд кавалерии – сто всадников. Теперь осталось лишь двадцать три лошади, да и те сплошь изранены. Потеряна большая часть сокровищ, даже королевская доля спасена не полностью. Ценные заложники – сыновья и племянники Монтесумы, несколько высокопоставленных жрецов – погибли до последнего человека от стрел своих же соотечественников. Сложил голову храбрый Хуан Веласкес де Леон. Пушек не осталось ни одной. Десяток аркебуз удалось спасти, но что толку? Пороха нет. Полнейшее фиаско. Господи! Таких разгромов им здесь знать еще не доводилось.

К Кортесу подошел Альварадо. Перебинтованная голова, еще одна повязка на плече, в короткой бороде запеклась кровь, глаза запали от усталости и кровопотери. Золотистые волосы потемнели от дождя и пота и, бессильно обвиснув, жались к спине и шее. Но, тем не менее, страшный разгром его не надломил. В первые мгновения после своего спасения, сообщив о гибели Хуана Веласкеса, он выглядел обессилевшим и отчаявшимся. Но теперь глаза Педро снова смотрели твердо и решительно. А энергия, вечно бушевавшая внутри него подобно огненному вихрю, вновь толкала его вперед. В руке Альварадо нес копье, которое так хорошо послужило ему в бою.

– Эрнан, во время отступления часть наших солдат не смогла пробиться к дамбе. Они, скорее всего, остались где-то в городе. Держат оборону в каком-нибудь доме.

Кортес устало посмотрел на своего помощника.

– Мы ничем не можем им помочь, ты же и сам это понимаешь, Педро. В город не пробиться. Нужно спасать хотя бы тех людей, которым удалось вырваться из Теночтитлана.

Альварадо в бессильной ярости посмотрел в сторону города. Где-то там, забаррикадировавшись в каменном доме, несколько десятков испанцев, окруженные тысячами индейцев, отчаянно нуждаются в помощи. А он ничего не может сделать. Неспособность спасти товарищей доводила его до бешенства. И ведь действительно придется сейчас уйти и бросить их на произвол судьбы… Педро вскинул лицо вверх и разразился гневной тирадой.

– Я этот дьявольский город с лица земли сотру! Даю слово, ацтеки проклянут тот день, когда надумали бунтовать! Они ни одного своего бога не будут бояться так, как меня. Когда мы вернемся, воды этого озера надолго станут красными!

Выплеснув свое негодование, он сделал пару шагов в сторону. На смену ярости пришла скорбь и Педро зашептал заупокойную молитву за души Хуана Веласкеса де Леона и всех остальных товарищей, погибших этой ночью.

К ним подошел Гонсало де Сандоваль с донесением. Он, несмотря на молодость и неопытность, во время отступления в который раз показал себя отменно. Да и сейчас держался собранно и хладнокровно, подавая пример солдатам, хотя в этот миг был мрачен до невозможности.

– Генерал-капитан, я расспросил солдат. Донна Эльвира погибла. Остальные дочери вождей тоже. Стрелы ацтеков били точно. Их телохранители также не пережили эту ночь.

Кортес, услышав вести, закрыл лицо ладонями и покачал головой. Донна Эльвира, жена Хуана Веласкеса, была самой прекрасной девушкой из всех, виденных ими в Новом Свете. Но, что еще важнее, она была дочерью одного из главных вождей Тлашкалы. Ну и как теперь они могут явиться к своим союзникам? Какие вести принесут с собой? Большая часть тлашкаланцев погибла, так же, как и девушки, отданные в жены испанцам. А сами конкистадоры лишились ореола непобедимости, который окружал их еще совсем недавно.

– А моя жена? – еле слышно спросил Альварадо.

– Ей повезло, Педро, – Сандоваль ободряюще улыбнулся товарищу. – Донна Луиза спаслась. Сейчас она под защитой отряда тлашкаланцев.

Альварадо поблагодарил друга и ушел, желая хоть ненадолго увидеть жену.

Донна Луиза уже знала, что Педро чудом спасся, но не поверила, пока не увидела его своими глазами. Она кинулась на грудь мужу, шепча благодарственные молитвы всем богам своей родины. Она совсем забыла о боге христиан, хотя уже давно была крещена. Могучий Альварадо сжал ее в объятиях, пытаясь успокоить и убедить в том, что бояться больше нечего.

Его утешения звучали не слишком убедительно. Педро отлично это понимал. О какой уж тут безопасности может идти речь? Ацтеки в любой момент организуют новое нападение. Через минуту ему пришлось расстаться с Луизой, оставив ее на попечение воинов Тлашкалы, а самому снова вспомнить о своих капитанских обязанностях. Нужно было готовить солдат к скорому выступлению.

Кортес встал и осмотрел временный лагерь. Нужно уходить, не дожидаясь, пока армия Теночтитлана соберется и организует преследование. В столице сейчас праздник. Ацтеки радуются тому, что изгнали чужаков. Следует воспользоваться этим и увести остатки своего войска. В Тлашкалу? Да, больше некуда. Даже если там испанцев не захотят принять, то дорога в Веракрус все равно ведет через это горное государство.

Но между отрядом Кортеса и союзниками лежало озеро Тескоко.

– Обойдем его с юга, – предложил Сандоваль. – Так дорога получится гораздо короче.

– Отличное предложение, Гонсало! – фыркнул Альварадо. – Там как раз по пути Чолула. Местные дикари только и ждут возможности расквитаться с нами за бойню, что мы учинили в их городе.

– Чолула заключила с нами союз, – с сомнением заметил Сандоваль. – Все вожди, замешанные в заговоре, погибли в тот день. Выжившие касики обещали нам поддержку.

– Ну а какой у Чолулы оставался еще выбор? Мы были сильны и полностью контролировали ситуацию. Зато теперь, когда мы обескровлены войной с ацтеками, армия Чолулы с радостью рассчитается с нами за все обиды.

– В словах Педро звучит, как и обычно, в первую очередь недоверие к врагу, – сказал Эрнан Кортес. – Но на этот раз он совершенно прав. Вспомните, как быстро тотонаки перестали помогать Веракрусу после того, как мы не смогли защитить их от ацтеков. Нет, индейцы опасаются только непобедимых воинов. Чолула уж точно не откажется на нас напасть. А мы, к сожалению, сейчас никак не готовы сражаться с ней.

Тлашкаланцы тоже в один голос заявляли, что от Чолулы ничего хорошего ждать нельзя. Поэтому Кортес велел обходить озеро Тескоко с севера. Самого его одолевали мрачные мысли.

«Эта дорога в два с половиной раза длиннее. Предстоит идти добрую неделю, если не больше. Пока мы обогнем озеро, ацтеки уж точно справятся с эйфорией и сумеют собрать армию. У меня менее пяти сотен солдат. И почти тысяча тлашкаланцев. Против войска Теночтитлана это ничтожная песчинка. Одна надежда на то, что индейцы не догадаются искать нас на северной стороне озера»

Один из вождей Тлашкалы, Чичимекатекутли, уверял, что его люди сумеют провести отряд такими горными тропами, что ацтеки их в жизни не найдут. Оставалось надеяться на его обещание.

Конкистадоры спешно сворачивали лагерь. Эрнан Кортес не решался нигде задерживаться. Его люди были слишком измучены, чтобы принять еще один бой. Если ацтеки организуют погоню, то для испанцев она обернется катастрофой. По пути встретилось селение. Дома стояли пустые, но не это тревожило испанцев. Там не оказалось никакой еды. Жители разбежались, узнав о приближении большого отряда. И они захватили с собой всю домашнюю птицу, унесли или закопали запасы провизии. Деревню окружали сожженные поля. Удалось найти колодец, но он оказался засыпан песком. Индейцы снова взяли на вооружение старую тактику – лишить неприятеля пищи. А ведь до Тлашкалы не один день пути.

Фернан медленно брел в длинной колонне людей. Они шли целый день почти без остановок. Местность вокруг была неровная. Скалистые холмы сменялись рощами. Еще дважды им встречались покинутые селения. Повезло набрать воды из небольшого ручья, но он был слишком мал, чтобы толком обеспечить почти полторы тысячи человек. Самых израненных солдат погрузили на лошадей. Остальным приходилось идти пешком. Себастьян, получив в последней стычке стрелу в бедро, упорно хромал, непонятно откуда находя в себе силы. Он опирался на суковатую палку, которую Фернан выломал в ближайших зарослях.

Ацтеки иногда попадались на глаза. Они стояли на каменных отрогах и насмехались над отступающими испанцами. Это были жители тех самых брошенных деревень, которые встречались по пути. Индейцы оставались вне досягаемости, а потому осмелели. Вниз летели насмешки и камни. Себастьян, не сдержавшись, зарядил свой арбалет. Узрев очередного неприятеля, который, расположившись на высоком утесе, швырял оттуда булыжники в проходящих внизу конкистадоров, Риос остановился. Тщательно прицелившись, он всадил болт в грудь ацтеку. Тот дернулся и сорвался с обрыва. Кубарем скатившись вниз, он остался лежать, как предостережение всем остальным.

Утром Эрнан Кортес дал команду разведчикам отправиться на поиски пищи. Задание было опасным. Вокруг незнакомая территория, населенная враждебно настроенными жителями. Конечно, они не решаются напасть на отряд в полторы тысячи человек, но маленькие группы фуражиров вряд ли смогут оказать серьезное сопротивление. И все-таки другого выбора у испанцев не оставалось.

Себастьян тоже вознамерился идти в разведку.

– Ты ранен, – напомнил ему Фернан, с искренним сомнением глядя на друга.

– А кто не ранен? – рассмеялся Риос. – Давай, собирайся. Поищем хоть какую-то еду.

Колонна двигалась по оврагу. Наверняка со всех сторон за отступающими конкистадорами смотрели многочисленные враги, укрывшись среди деревьев, спрятавшись за камнями или в зарослях кустарника. И каждый, кто отстанет от своих, будет немедленно атакован. Фернан и Себастьян, дождавшись момента, когда отряд шел по опушке небольшого леска, растворились среди сосен. Точно так же то здесь, то там другие пары разведчиков откалывались от основной массы идущих.

Гонсалес не особо верил в успех этой авантюры. Нужно найти поблизости что-либо съестное, потом суметь догнать отряд, да еще и не попасть в лапы местных жителей. Но, возможно, кому-то из фуражиров улыбнется удача? Шли молча, стараясь ничем не выдать себя. Фернану даже вручили на время щит взамен утерянного во время ночного боя на дамбе. Себастьян нес в руках арбалет. Всего этого будет ничтожно мало, если их обнаружат ацтеки.

Испанцы до боли вглядывались в окружающий лес. Высокие сосны торжественно стояли, раскинув над головой могучие кроны. Запах хвои успокаивал, сквозь ветки пробивалось солнце. Деревья росли не очень густо, так что обзор был хороший. Индейцам не удастся устроить засаду на такой местности. С другой стороны, испанцы тоже вряд ли сумеют здесь спрятаться…

Вскоре началась полоса кустарников. С трудом пробираясь сквозь чащу, они поневоле шумели так, что, казалось, даже в Теночтитлане их слышно. Но вокруг не было ни души. Из-под ног выпорхнула какая-то птица. Себастьян не стал тратить драгоценные болты. Возможно, этот запас снарядов еще сегодня спасет им жизнь.

Вскоре они снова выбрались на открытое место. Разведчики неспешно шли вперед, осматривая окрестности. Здесь их могли увидеть издалека. Примерно через полчаса они заметили вдалеке несколько хижин. Подобравшись поближе, испанцы поняли, что запас везения на сегодня еще не исчерпан. Это было небольшое селение, окруженное возделанными полями. Людей здесь наверняка совсем немного. До слуха доносились крики домашней птицы.

– Нужно возвращаться и сообщить нашим, – предложил Себастьян. – Пускай Кортес пришлет хотя бы сотню человек. Жители разбегутся, а запасы съестного останутся. Весь отряд, конечно же, не накормить. Но ведь и другим разведчикам могла улыбнуться удача.

Фернан лишь кивнул. В этот момент стало ясно, что запасы везения на сегодня все-таки исчерпались. Испанцы услышали истошный визг. Идущая откуда-то из леса молодая женщина увидала их и теперь мчалась в селение, что-то громко крича. Там тут же начался переполох.

– Черт возьми! – выругался Фернан. – Отступаем?

– Я от дикарей уж точно не убегу. К тому же, теперь нам не удастся неожиданно нагрянуть. Пока мы вернемся к отряду, а потом приведем сюда сотню носильщиков, пройдет больше часа. Местные жители не только сами спрячутся, но и всю еду унесут. Идем, попытаемся договориться.

Фернан только неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. А вдруг затея Себастьяна окажется успешной?

Через минуту испанцы уже входили в деревню. Навстречу им выбежало трое мужчин с копьями. За их спинами жались друг к другу женщины и дети. Фернан поднял вверх пустые руки, показывая, что он безоружен. Затем снял с шеи ожерелье и протянул его индейцам.

– Еда… Нам еда… Это вам.

Слова чужой речи тяжело и неохотно слетали с его языка, никак не желая превращаться в стройные предложения. Один из мужчин что-то коротко ответил. Голос звучал отрывисто и резко. Руки нервно перехватывали древко копья, как будто оно жгло руки. Испанец понимал, что индеец боится и пытается спрятать страх за агрессией.

– Это селение в стороне от наших прошлых путей, – прошептал Себастьян. – Жители, скорее всего, белого человека никогда и не видели. Но наверняка слышали о нас. Надеюсь, им никаких страшных историй не рассказывали.

Фернан сделал несколько шагов вперед, протягивая украшение и повторяя слова о еде. Настороженные индейцы нападать не решались. Они дружно пятились, не отваживаясь подпускать испанца к себе. Себастьян в это время оглядывался по сторонам. Он видел, что здесь было не больше десяти местных жителей. Где же остальные? Не хотелось думать, что они сейчас со всех ног спешат в соседние поселения за подкреплением.

– Негодяи! – негромко, но с искренним чувством высказался Гонсалес. – Это ожерелье подарил мне сам Монтесума. Да оно стоит таких денег, что можно купить всю деревню вместе с жителями. А эти дикари еще думают, принимать ли его.

– Подожди, вот они сейчас сообразят, что нас всего двое и вмиг осмелеют, – мрачно ответил Риос.

В это время откуда-то сбоку выбежало еще пять индейцев – молодых, вооруженных мужчин. Один из них, не тратя времени на разговоры, размахнулся и метнул дротик. Фернан действовал привычными, доведенными до автоматизма движениями. Рука ацтека еще только поднималась для броска, как испанец уже перекинул щит со спины на левый локоть. Легкое метательное копье с лязгом ударилось в центр стальной роделы и отскочило. В конкистадоров полетело еще несколько дротиков. Себастьян дернулся в сторону, уходя с траектории полета снарядов.

В этот момент первые три индейца, увидав прибытие подмоги, резко осмелели и кинулись в атаку. Бесценное ожерелье упало на землю – Фернану нужна была свободная рука. С шипением вырвался из ножен длинный меч. Клинок описал дугу, отбивая черное обсидиановое острие, и тут же метнулся вперед, разрубив первому из напавших плечо. Испанцам еще раз повезло – ни у кого из противников не оказалось лука. Ацтеки кинулись в ближний бой.

– Дипломатия! Подарки! – рычал взбешенный Фернан. – Какой же я олух! Давно мог понять, что дикари понимают лишь язык силы.

Он успешно отбивался от наседающих врагов, зарубив уже двоих. Гонсалес покачнулся, когда копье ударило в грудь. Да, эти индейцы и вправду не видели испанцев раньше, иначе поняли бы, что бить в стальную кирасу бессмысленно. Ответный выпал Фернана оказался успешным – острие меча прошило горло ацтеку. Даже когда местных жителей осталось всего трое, то и тогда они смело шли в атаку. Но где им было равняться с двумя закаленными бойцами, настоящими мастерами фехтования. Все закончилось быстро. Вскоре последний из индейцев рухнул на землю с рассеченной шеей. Себастьян морщился, разглядывая новую рану на плече, Фернан получил два не опасных для жизни пореза. Женщины и дети, увидев исход схватки, бросились врассыпную.

– Торговли не получилось, – буркнул Риос. – Ладно, идем посмотрим, чем можно поживиться.

Трофеев отыскалось немало: крупа, мука, овощи. Но испанцы оказались в такой же ситуации, как и во время отступления из столицы – все ценности с собой никак не унести. Куры – ценный источник мяса! – благополучно разбежались и ловить их не было времени. В любой момент могли прибыть еще ацтеки из какого-нибудь ближайшего селения. Схватив по мешку с мукой, конкистадоры поспешили обратно к своему отряду.

Они оказались едва ли не самыми удачливыми из всех. Кому-то посчастливилось тоже добыть немного еды в соседних деревнях, кто-то не нашел ничего. Одна пара разведчиков наткнулась на засаду ацтеков. Им повезло, что индейцы вознамерились взять их живьем и потому не расстреляли из луков. Вместо этого полдюжины воинов, понадеявшись на свое численное преимущество, полезли в ближний бой. Испанцы убили четверых, но еще двое успели сбежать. И скорее всего за подмогой. Фуражирам не оставалось ничего другого, как поспешить обратно к своим соратникам.