Второй шанс

– Я забыл. Я его не смотрел уже много лет. В определенный момент стало понятно, что количество шлака заметно превышает объем полезной информации и я забросил пульт. За все эти годы монстры, оккупировавшие телепространство, никуда не исчезли, их стало наоборот больше. Они не выродились, не уступили место новому, молодому и сильному поколению. Законы естественного отбора то ли не действуют на экране, то ли, черт возьми, с точки зрения эволюции сегодняшние короли эфира вовсе не так слабы.

– Но ведь когда эти монстры стали потихоньку захватывать территорию, ты же не стал с ними бороться. Ты просто уступил поле боя. Чего же ты ждал? Что они тоже его оставят? Или думал, что они вымрут, лишившись твоего внимания?

Я ошеломленно посмотрел на адвоката:

– Бороться с ними? Но как? Мне что, нужно было писать письма с требованиями запретить показывать всех этих уродов? Или взорвать телерадиостанцию, чтобы она перестала такое транслировать? Но все станции не взорвешь, их слишком много.

Меренков еще раз покачал головой:

–Ты слишком бескомпромиссный человек, Виктор. Ты что, не можешь представить другого способа борьбы, кроме открытых боевых действий? По-твоему, можно или уничтожить или закрыть глаза. Почему ты не пошел работать на телевидение, не попытался привить какие-нибудь другие стандарты? Раз уж эти тебя не устраивают! Почему не стал пропагандировать здоровый образ жизни, равнодушие к брендам, живое общение, отказ от рекламы?

Я сидел, не находя ответа на эти вопросы. Действительно, почему я ничего не делал долгие годы? А Меренков продолжал:

– Ты же не захотел стать иконой другого мировоззрения. Ты просто понял: имеющаяся система ценностей – плохая, значит, нужно ее игнорировать. Ты, как страус, спрятал голову в землю. Думал, проблема сама разрешится? Так что тебе теперь остается? Тебе и всем остальным? Только принять имеющиеся стереотипы, навязанные теми, кто все-таки согласился стать законодателями моды.

– Хорошо, а вы, Ярослав Витальевич? Почему вы не стали бороться с системой? Вас ведь тоже, как я вижу, не устраивает такое положение вещей.

Адвокат задумался на минуту. Затем ответил:

– Ну, во-первых, меня это не так сильно раздражает, как тебя. У меня и страницы в социальных сетях есть и телевизор я, хоть и изредка, но смотрю без принуждения. А во-вторых, мой талант заключается не в бунтарстве, не в том, чтобы разрушать шаблоны, нести новые идеи, отстаивать их словом и делом. В конце концов, ты пригласил меня именно потому, что я хорошо ориентируюсь в существующей системе, могу многого достичь, не выходя за ее рамки. Я влился в поток и чувствую себя в нем естественно.

– Если подвести итог, то вы – органичная часть существующего социума.

– Да, как и ты. Ты же столько лет жил в этом обществе и все было нормально, а потом у тебя вдруг открылись глаза. Ты увидел все те язвы, которые его разъедают, хотя раньше предпочитал не обращать на них внимание. Ну и как, болезненным было прозрение?

– Ошеломительным, – признался я.

– Какие-то аспекты этой системы мы принимаем, какие-то отвергаем, как ты отвергал телевизор, пока была возможность, – продолжил развивать свою мысль Меренков. – Ты же знаешь – народ получает ту власть, которую заслуживает. То же самое можно сказать и про культуру. Она к нам не с неба упала, все мы понемногу ее урезаем или дополняем. Так почему ты сам не стал иконой нового мировоззрения?

– Не знаю, может быть, не чувствовал в себе творческого потенциала, может, слишком часто ленился. Я просто нашел для себя подходящий пласт культуры: музыку, фильмы, литературу. Я оставил поп-культуру тем, кому она нравилась и даже не задумывался о том, чтобы что-то менять, пока меня не окунули в эту современную моду с головой.

– Гольцев когда-то задавал тебе вопрос, в чем ты постараешься изменить свою жизнь, если добьёшься отмены приговора. Я не помню, что ты тогда ответил. С тех пор прошло много времени. Ты, наверное, теперь по другому оцениваешь цели и приоритеты современного общества, к тому же, получил в подарок от Второго канала еще большую популярность. Так что, если выберешься отсюда, у тебя появится свой собственный второй шанс что-то изменить.

Ничего нового по поводу пересмотра приговора Меренков мне не сообщил. Процесс был крайне сложным. Приходилось радоваться хотя бы тому, что вынесенный мне вердикт пока не спешат исполнять. Но визита адвоката я всегда ждал с большим нетерпением – приятно поговорить с человеком, чье настроение не имеет еженедельной цикличности и не портится с приближением выходных. Даже Стаса поразила эта эпидемия. Он к концу недели становился молчаливым, иногда уходил в себя, обдумывая известные ему одному мысли. В чем-то Стасу было проще бороться со стрессом – боксерская груша давала ему возможность махать кулаками в свое удовольствие, выплескивая все негативные эмоции. В день накануне очередного выпуска он провел в спортзале максимум времени, которое позволял тюремный распорядок, и выходил оттуда буквально пошатываясь от усталости.

– Интересно, что нас ждет в завтрашнем выпуске? – задумчиво сказал Стас, когда мы выходили из тренажерного зала.

– Ох, Стас, не знаю. Поразительно – мы так привыкли к этому шоу, что я даже поверить не могу в то, что через неделю оно закончится.

Стас признался:

– Время еще никогда не тянулось для меня так медленно.

Раньше я не понимал, из-за чего так переживают участники всевозможных шоу, которые попадались мне на глаза в те редкие моменты, когда я оказывался возле телевизора. Их надежды и амбиции казались мне надуманными и абсолютно несерьезными. Теперь, рядом со Стасом, перед которым подобно миражу в пустыне стояла такая манящая мечта, я оценил всю значимость подобных гонок. Сейчас я находил оправдание зачастую дикому поведению конкурсантов в таких проектах – сложно постоянно держать чувства в узде, особенно если тебя постоянно стараются вывести из себя. Я искренне желал победы Стасу и решил приложить все силы, чтобы помочь ему вырваться отсюда.

Для Сереги багаж разочарования оказался непомерно тяжел. Лучше бы ему было не пройти в свое время кастинг. Сегодня мне сообщили, что его скоро увезут из тюрьмы, поскольку местная медсанчасть – это все-таки не психбольница. Воистину, он мечтал не о таком прощании с «зоной». Теперь ему предстояло длительное лечение пошатнувшейся психики и, кто знает, не пробудет ли Серега там дольше, чем ему оставалось сидеть в тюрьме.

Накануне очередного выпуска ко мне зашел Славик, распираемый восторгом и пышущий неиссякаемой энергией. Он с порога спросил:

– Ты слышал, что Второй канал не так давно объявлял конкурс на лучшую идею для нового реалити-шоу?

– Как-то пропустил мимо ушей. А ты мыслями уже в новом шоу?

– Мы, шоумены, никогда не останавливаемся и постоянно находимся в творческом поиске, – ответил Славик. – Зрители ждут все новых развлечений! И мы не в праве их разочаровывать. Может быть, новое шоу побьет рекорды «Второго шанса»!

– Ну и какая идея в итоге выиграла?

– Эта информация секретная, но я слегка приоткрою завесу тайны – это будет шоу про людей с сильными внешними недостатками.

– А победителю оплатят пластическую операцию…

– Ну, я не буду вдаваться в подробности, – загадочно улыбнулся Славик. – Запасись терпением и сам все узнаешь.

Если Славик думал, что теперь, став звездой шоу, я полюблю телевидение и стану нетерпеливо ждать выхода нового детища Второго канала, то он был весьма далек от истины. Я не хотел даже представлять себе, через какие унижения и нервотрепки придется пройти участникам этого, еще не оформившегося, проекта.

– На примере «Второго шанса» я отлично вижу, что радости от съемок ни один из участников не получает.

– Да ладно тебе. Не твой ли друг Стас много раз говорил, что рад попаданию на шоу? Ты же сам видел, сколько желающих было обрести свободу, а что уж говорить про внешность. У некоторых людей ничтожный шрам может вызвать настоящую депрессию, ну а те экземпляры, которых мы допустим к съемкам в новом шоу, готовы будут и убить за возможность стать красивее.

– Надеюсь, к тому времени, когда вы этот проект пустите на экраны, я уже буду освобожден от необходимости смотреть телевизор.

– Вечно ты ворчишь! Да, испытания будут непростыми, но в результате хотя бы один человек сможет смотреть в зеркало без содрогания. Мало? Но ведь без нашего шоу не было бы и этого одного человека.

– Правду говорят, история развивается циклически. Вы, прямо как в Средние Века, хотите ввести опять моду на инвалидов. А каким будет следующий после него проект? Организуете настоящие гладиаторские бои? С обязательным голосованием, в котором зрители с помощью СМС смогут решать добить или же пощадить побежденного?

Славик пожал плечами:

– Так далеко я не заглядывал. Давай сначала «Второй шанс» до логического финала доведем, а дальше видно будет. Ладно, до вечера.

Приготовления к выпуску – визиты Гольцева, изучение сценария, работа визажистов – стали для меня естественной частью выходных. Я подозревал, что мне будет их не хватать, когда шоу закончится. Наш прямой эфир становился короче. Все больше времени занимала нарезка фрагментов, повествующая о том, что происходило в тюрьме за неделю.

Славик принес мне эти записи. Часть из них была посвящена Сереге. Журналистов без проблем впустили туда, куда дорога оказалась закрыта для его друзей. Второй канал не упустил случая показать телезрителям, как трепетно он относится к бывшим участникам. Сюжет, посвященный Сереге, начинался с речи Славика, где он обещал, что для лечения пострадавшего конкурсанта Второй канал пригласит одного из лучших экспертов в области психиатрии. Чуть позже на экране появился и сам специалист – весьма презентабельный мужчина, который дал небольшое интервью, рассказав о симптомах и последствиях психических травм. Славик не обманул – это оказался действительно известный медик, я запомнил его фамилию и проверил в интернете.

Сам Серега на видео заметно похудел, осунулся и разговаривал с ведущим невнятно и без особого желания. Когда же Славик спросил его, кому Серега желает победы, мой друг сорвался. Он покидал шоу на носилках и молча, зато теперь с лихвой выплеснул на Славика, конкурентов и остальной мир весь багаж разочарования, криков, ругательств и слез. В итоге, им занялись санитары, а шоумен вынужден был ретироваться. Я смотрел на эту запись и думал, что Славик мог бы и проконсультироваться у психиатра, раз уж тот оказался под боком, какие вопросы Сереге задавать можно, а каких тем лучше вообще избежать.

18. Последние этапы

Наше шоу действительно набрало большую популярность. Если в первых сериях лица зрителей в зале были почти поголовно мне не знакомы, то чем ближе к финалу, тем более знаменитые люди удостаивали нас своим вниманием. Теперь здесь вальяжно сидели по-настоящему широко известные актеры, артисты, звезды интернета, спортсмены и даже политики. Время от времени они обменивались шутливыми замечаниями и автографами. Не упускали возможности и сфотографировать все, что попадется под руку, в том числе участников. Спасибо и на том, что хоть не делали этого во время прямого эфира. Короче, люди развлекались, как могли. Они представляли собой разительный контраст с участниками – как будто находились на противоположных полюсах эмоционального состояния.

Прямой эфир стартовал. Прозвучали привычные приветствия от ведущих, после чего по одному в студию стали приглашать конкурсантов. Каждого из них подвергали тщательному перекрестному допросу – Славик давал возможность высказаться зрителям из зала и дозвонившимся телезрителям. Потом он завел полемику уже между самими участниками. Когда страсти разгорались, он умело тушил их то остроумной репликой, а то и вовремя подвернувшимися рекламными паузами.

Ближе к концу серии я узнал, что у нас появился еще один спонсор – знаменитый медицинский центр, готовый обеспечить утешительные призы для тех, кто займет второе и третье место. Он согласился помочь в своей области – обеспечить участникам полное бесплатное обследование и лечение всех болезней, которые у них обнаружат на момент освобождения из тюрьмы. Так что мы еще минут пять смотрели рекламный ролик, красочно описывающий весь спектр услуг современной медицины. Наверняка этот центр желал вылета Стаса – мой друг отличался отменным здоровьем и на его лечение не пришлось бы сильно тратиться.

Славик завел привычную речь, в которой благодарил спонсоров, зрителей и вылетевших конкурсантов. Стало понятно, что момент истины совсем близок. Далее он перечислил, какие трудности становились на пути участников и как они с честью их преодолевали.

– Сегодня мы прощаемся с замечательным человеком… – разглагольствовал Славик.

Я не в первый раз подумал о том, что такой речи место на похоронах. Закончить ему не дали. У Димы пошла кровь из носа. Кровотечение оказалось достаточно сильным и пришлось ведущему прерваться. Диму увели в дальний конец зала и пару минут оказывали помощь. Мне казалось, что это еще слишком маленькая цена за такое нервное напряжение. Хотя это был лишь внешний симптом и, кто знает, не являлся ли он свидетельством по настоящему больших проблем со здоровьем.

Дима вернулся на привычное место. Я заметил мелькнувшую тень досады на его лице – хотя следы кровотечения полностью смыли, но сам инцидент слегка портил его безукоризненный до этого момента лоск. Приговор участники выслушивали стоя – каждый за отдельной маленькой трибуной. На экранах телезрителей они появлялись то по очереди, то все скопом. Я помнил, как они выглядели в первых сериях. Контраст был разительным. Несмотря на то, что они старались сохранять спокойствие и не давали воли эмоциям, лица их несли печать крайней усталости. Кровотечение помогло им сократить пытку ожидания. Из-за ограниченного эфирного времени Славику пришлось теперь поторопиться.

– Наше шоу покидает… Александр.

На удивление, в этот раз зал не отозвался аплодисментами, все сидели так же тихо, как и минуту назад и ждали, как же поведет себя выбывающий. А реакция всех троих была совершенно одинаковой – они бессильно облокотились на свои трибуны и почти синхронно опустили головы. Славик предлагал каждому высказаться, но ни у кого запала уже не хватило. Ведущему пришлось чуть ли не подсказывать Сане прощальные слова.

– Итак, вы благодарны болельщикам, которые в течение сезона поддерживали вас?

В ответ безучастный кивок.

– Вы хотите пожелать удачи Диме и Стасу?

Еще один кивок. Прозвучало еще несколько вопросов, в ответ на которые Саня только автоматически кивал головой. Поняв, что толку не добиться, Славик переключил внимание операторов на себя, попрощался с телезрителями и в который раз попросил их голосовать.

– Через неделю мы подведем черту под самым эпатажным и значительным проектом в нашей стране, а самое главное – узнаем имя человека, который получит второй шанс! И только от вас, дорогие телезрители, зависит, что же это будет за имя. До встречи!

Стаса, Диму и Саню охранники повели каждого в свою камеру буквально под руки. Я и сам чувствовал себя так, как будто на мне пахали. Не оставалось сил даже радоваться тому, что мой друг прошел в финал.

На следующее утро я с трудом поднялся. Стартовавшая неделя для финалистов должна была стать сплошным истязанием. Посмотрим, как они себя поведут. Придя в столовую, я обнаружил, что пустовавшее с некоторых пор место Сереги на этот раз занято ни кем иным, как самим Димой. Он сидел вместе со Стасом и Антоном и завтракал. Я к ним присоединился. Во время еды тему съемок и соперничества не поднимали ни разу. Говорили о планах на будущее, рассказывали байки из прошлой жизни, обменивались новостями. Позже, в спортивном зале, Дима опять крутился возле Стаса. Лишь после обеда, на прогулке, мы остались втроем и я смог расспросить Стаса, с чего же вдруг Дима воспылал к нему такой симпатией.

– Я не знаю, – пожал плечами Стас. – Ты же слышал пословицу: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе»? Вот он и пытается претворить ее в жизнь. Наверное, старается меня прощупать и понять, где у меня слабые места.

– А тебя это, я смотрю, не раздражает? – полюбопытствовал Антон.

– Да мне-то что, пускай старается. Я с ним особо не откровенничаю. Психология и искусство вести беседу – это его козыри, а не мои. Я тут с ним соперничать не собираюсь.

Диме обаяния было действительно не занимать. Он умел приковать к себе внимание и слушать его рассказы было в самом деле интересно. Теперь, ощутив на себе его шарм, я начал понимать, как же ему удавалось обмануть так много людей. Я бы и сам поддался его обаянию, если бы не видел потерпевших от его афер и не слышал их рассказов.

А тем временем на свободе, куда так скоро должен был отправиться один из участников, началась настоящая агитационная война. Каждого кандидата поддерживала своя армия болельщиков и отголоски этой войны доносились и до нас. Противостояние рассыпалось на сотни маленьких фронтов. Рабочие места, общественный транспорт, магазины, государственные учреждения, клубы, бары, спортплощадки и конечно интернет превратились в арены. Там велись яростные споры о преимуществах и недостатках финалистов интеллектуально-развлекательного шоу «Второй шанс». Дебаты шли с полным неуважением к мнению оппонента и часто заканчивались ссорами и драками. Я видел подобное массовое помешательство неоднократно – любые политические выборы регулярно давали возможность переругаться тем, у кого не хватало ума разрешить собеседнику иметь собственное мнение.

Наша тюрьма не стала исключением – постепенно заключенные разделились на два примерно одинаковых по численности лагеря. До мордобоев дело редко доходило, но только потому, что Андреевич, от греха подальше, усилил охрану. Надзиратели ругались сквозь зубы и мечтали, чтобы эти семь дней пролетели как можно быстрее. Короче, выходных в нашем заведении все ждали с лихорадочным нетерпением.

Только Сверчок чувствовал себя, как рыба в воде. Наш компьютерный гений всегда немного снисходительно смотрел на окружающих, находящихся, по его мнению, в плену у самых удивительных иллюзий и бессмысленных интересов. Свою неуемную тягу к компьютеру и в частности онлайн-играм, Сверчок к таким пагубным пристрастиям почему-то не причислял. Он всем зекам недвусмысленно указал, что останется объективен и будет сохранять нейтралитет, после чего открыл в локальной сети новый ресурс «Новости с воли». Там можно было найти записи всевозможных ток-шоу, посвященных нашему финалу, данные соцопросов, проводимых Вторым каналом и еще много другой ерунды, будоражащей умы и разжигающей еще более ожесточенные споры среди посетителей «локалки».

Не остались в стороне и рекламодатели. В фирмах, которые в свое время предложили контракты Диме и Стасу, сейчас наверняка царил праздник. Нужно будет спросить у финалистов, не было ли в их договорах пункта о премии в случае выхода участника в финал. В любом случае, эти рекламные ролики стали появляться в эфире заметно чаще, чем раньше.

В довершение ко всему этому, Второй канал запустил свою агитацию. Каждые полчаса по телевизору стали мелькать специальные видеоклипы, посвященные участникам, для каждого отдельный. Сделаны они были действительно потрясающе. Буквально в две минуты времени составители умудрились втиснуть безумный по эмоциональной подаче материал. Там рассказывалось о судьбе конкурсанта, о преступлении, отправившем его в тюрьму, о его надеждах и планах на будущее. Главный же акцент делался на том, что только зрители могут дать ему шанс начать все сначала. Все это сопровождалось нарезкой самых ярких и запоминающихся моментов из прямых эфиров и закулисной съемки.

Короче, Второй канал сделал все для того, чтобы любой человек, посмотревший это видео, не имел другого выбора, кроме как рвануться голосовать прямо в ту же секунду. А ведь конкуренты были действительно достойны друг друга. Мне казалось, что человек, близко знающий обоих, скорее проникся бы симпатией к Стасу. Но ведь телеканалу ничего не стоит исказить картину для зрителей. Я с беспокойством думал, что артистичный и красноречивый Дима смотрится выигрышнее моего сдержанного и не такого яркого друга.

Вечером во вторник ко мне зашел Вова Гольцев.

– Витя, ты ведь надеешься на победу Стаса? А тебе не приходила в голову, что отправив своего друга на свободу, ты сам останешься у разбитого корыта? Серегу ты уже потерял, а скоро имеешь шанс и со Стасом попрощаться. Не скучно будет с Антоном вдвоем?

– Вова, ты к чему этот разговор затеял? Ты думаешь, у меня будет больше поводов для радости, если Стас проиграет?

– В первую секунду – нет. Ты, на волне безумной эйфории, будешь искренне радоваться триумфу друга, но пройдет неделя или две, он отправится на волю, а ты со временем заскучаешь. Подумай об этом. Возможно, есть смысл немного помочь Диме? Об этом никто не узнает.

– Вова, ты, кажется, уже должен был понять, что я в твои игры играть не собираюсь.

– Неужели? Но ведь ты стал ведущим «Второго Шанса», хотя поначалу отказывался.

Черт возьми! Приходилось признать, что в чем-то Гольцев оказался прав. Я всегда презирал современное развлекательное телевидение, а в итоге все же попал к нему в рабство. И вот теперь как послушная марионетка пляшу под дудку Второго канала: агитирую людей смотреть телевизор, всячески заманиваю в ту трясину, из которой любому человеку нужно бежать со всех ног. Сильно ли я отличаюсь от обычного наркоторговца? Да, это такая индустрия, что в одиночку не устоять. Прав был Меренков – нужно было раньше думать и бороться с самого начала, объединяя вокруг себя единомышленников.

– Вова, я не буду поддерживать Диму. И уж нужно быть совсем тупым, чтобы поверить твоим словам о том, что об этом разговоре никто не узнает!

Вова с невинным видом улыбнулся:

– Я просто спросил. Хотел, чтобы ты определился с тем, кому желаешь победы.

– Расскажи лучше, насколько велик энтузиазм зрителей.

– Бьет все рекорды, – расплылся в улыбке Гольцев. – Мы одной только символики продали на какую-то сказочную сумму. Брелоки, значки, календари, ручки, футболки с логотипами «Второго шанса» и его участников. Отмечу, что атрибутика с изображениями Стаса и Димы расходится одинаково хорошо. Наши финалисты идут ноздря в ноздрю.

В среду утром я не застал Стаса и Диму в столовой. Антон ввел меня в курс дела:

– Их решили оставить на время тет-а-тет. Еще вчера вечером Стаса и Диму поселили в отдельную камеру. Сегодня после обеда обещали вернуть на родину.

Мы оба были настолько сыты шумихой вокруг шоу, что решили в кое-то веки все свободное время посвятить излюбленной раньше теме – спорту. О нем мы говорили и за завтраком и во время обеда и на прогулке. Я даже сам не ожидал, насколько целительным окажется это переключение внимания. После таких разговоров я чувствовал себя настолько посвежевшим, как будто меня в последние пару месяцев вовсе не травили рекламой, не трепали нервы и давали возможность жить так, как я сам захочу. Жаль, что нашим конкурсантам о такой передышке можно было пока только мечтать.

В четверг утром Стас и Антон уже сидели в столовой и поджидали меня. Дима на этот раз завтракал отдельно. Я поздоровался, сел и сказал Стасу:

– Ну что, рассказывай!

– Если ты думаешь, что там происходило что-то феерическое, то ты ошибаешься, – ответил Стас. – Заперли нас вдвоем, время от времени приходили, доставали вопросами, старались спровоцировать конфликт. Честно говоря, день просто потрачен впустую.

– Я думаю, что на небольшой видеоролик они материала наскребут, – вставил Антон.

– Режиссеры Второго канала большие мастера создать сенсацию из ничего, мы с вами в этом чуть ли не каждый день убеждаемся, – улыбнулся Стас. – Интересно будет увидеть, как они преподнесут зрителям наше соперничество.

– А ведь через несколько дней шоу закончится и жизнь в тюрьме вернется в привычное русло, – сказал Антон. – В это трудно поверить. Я уже привык к этому водовороту событий, не хотелось бы опять возвращаться в бесконечную вереницу одинаковых дней.

– Думаю, что у вылетевших мнение другое. Я не раз слышал их высказывания типа: «Поскорее бы этот балаган кончился, как меня все достало!», – добавил Стас.

– Это потому, что их мечтам не суждено было сбыться, – отметил я. – Ну и какое наследие останется нашей тюрьме от этого шоу?

– Куча народа в долговой яме, один самоубийца, один помешавшийся и целый лес рекламных плакатов по всей территории. Ну и огромный капитал, заработанный Вторым каналом, – резюмировал Стас. – Слишком большая цена за свободу одного человека.

– Даже если этим человеком будешь ты?

Стас не нашел что ответить и неопределенно развел руками.

– Кстати, можешь поздравить нашего друга с новосельем, – сказал Антон. – Организаторы потихоньку отучают конкурсантов от привычной обстановки, наверное, чтобы они в случае победы с легкостью покинули родные камеры без слез и причитаний.