Савитри

Сила, стремящаяся к солнцу, к свету в ней, не ощущала ещё

Того объятия, что дало ей возможность дышать и жить;

И поглощенная всем этим, Она мечтала, довольная и красотой, и колоритом.

Но, вот, Безмерность, зачарованная, направила свой взгляд вперед:

240. Взволнованная, энергичная и жаждущая она наощупь искала разум;

Затем неспешно затрепетало чувство, и выглянула мысль;

Она заставила упорно не желающую форму взрастить осознавание.

Из этой осознающей формы сваяли волшебство;

Её в транс приводящие вибрации задали ритм живому отклику,

245. А просветленные движения тотчас же разбудили мозг и нервную систему

И пробудили в самой Материи отождествление с духом,

А в теле зажгли любви сердечной чудо

И взгляд души свидетельский.

Под натиском незримой Воли могли раскрыться там

250. Фрагменты некой глубокой побудительной причины становления,

Живые и отчетливые проблески «я» тайного

И семена неясные, и сила внешних форм, направленная

На пробуждение из несознательного обморока мира сущего.

Животные создания и ползали, и бегали,

255. Летали между землей и небом и кричали что-то,

Преследовались смертью, надеясь выжить,

И рады были даже краткому дыханию.

Затем из порожденного животного был отлит человек.

Чтобы поднять тональность жизни, пришел ум размышляющий,

260. Остро отточенное средство труда неясной, двойственной Природы,

Сообразительный полусвидетель, разумная полумашина.

Воображаемый водитель этот колеса Её трудов,

Которого призвали служить Её мотивом и запоминать Её течение,

Накладывать закон ума на Её силы переменчивые -

265. Эта пружина главная искусной инженерии

Стремилась просвещать и делать утонченным владельца своего

И поднимать незрелую способность к действиям механика, в них поглощенного,

К ви́денью Силы, пребывающей внутри него:

Глаза свои он поднял – свет Неба отразил Лик существа его.

270. Природа оглядела мир, который создала, и изумилась

Трудами, сделанными Ею во сне мистическом:

Великий, но бездушный этот автомат, похоже, охватило удивление;

Она промедлила, чтобы понять саму себя и свою цель,

Ведь, размышляя, она училась следовать сознательному правилу,

275. Мера предвиденья вела Её ритмичные шаги;

Мысль ограничила Её инстинкты рамками воли

И осветила идеей верной Её слепое побуждение.

К массе своих влечений, своих деяний рефлекторных,

К течению их неспешному, которым заправляет Несознанье,

280. К мистерии бездумных правильных своих шагов

Она прибавила благопристойный образ «я» -

Живой предмет слепого поклонения духу искаженному;

Всем действиям Материи Она при этом навязала закон стереотипный;

Из клеток алхимических Она создала мыслящее тело,

285. А из ведомой силы сознательное существо отлила.

Быть тем, чем не была Она ещё – вот, что зажгло Её надежду.

Она мечту свою нацелила на нечто высшее, Неведомое Ей;

На землю низошло дыхание высочайшего Единого.

Вступление некое направило свой взор к лежащим выше сферам,

290. И красочные тени прорисовали на земле, принадлежащей смертным,

Фигуры мимолётные, принадлежащие бессмертью;

При этом иногда могла возникнуть вспышка быстрая небесная:

Тогда души луч озаряющий на тело и на сердце падал

И прикасался видимым обличьем света совершенного

295. Той ткани, из которой все наши мечты земные созданы.

Так появилась людская хрупкая любовь, чьи крылья эго скоротечные,

Такие как у мотылька, поднять не в силах душу серафима ввысь,

Пришло поверхностное обаяние, живущее недолго,

Гасимое скупым дыханием Времени;

300. Пришел восторг, который ненадолго позабыл о смерти, -

Гость редкий, быстро уходящий, который сделал так,

Что всё вокруг всем кажется прекрасным всего лишь на мгновение,

Пришли надежды, которые увяли вскоре до серых будней,

И страсти, что в пепел превращаются за время вспышки,

305. Своим недолговечным пламенем разжечь пытаясь простую землю.

Творение незначительное, малое – людское существо,

К которому пришла и подняла которого неведомая Сила, -

Трудилось на крошечном своем клочке земли,

Чтоб жить и наслаждаться, и страдать, и умереть.

310. Дух некий, который не исчезнет вместе с телом и дыханьем,

Был там, как Непроявленного тень,

Стоял он позади той малой личной формы,

Но не претендовал еще на это воплощение земное.

Живет Свидетель в человеке – неощутимый, неизвестный и могучий,

315. Который соглашается на долгий, медленно идущий труд Природы,

Который наблюдает за работой своего Неведенья,

И ореола Славы этого Свидетеля ничто не выявляет.

Та Мудрость, что направляет этот мир мистический,

Безмолвие, что слушает крик Жизни этой, – всё это Он,

320. Он – тот, кто видит, как течет спешащая толпа мгновений

К величию безмолвному мгновенья отдаленного.

Этот гигантский мир вращается необъяснимым образом

В тени задумчивого Несознания;

Он ключ скрывает к смыслам внутренним, упущенным,

325. Блокирует в сердцах наших он голос, который мы не можем слышать.

Загадочный труд духа, некий точный механизм,

Использовать который мы не знаем как,

Искусство некое, изобретательность без видимого смысла -

Эта подробная, детально оркестрованная жизнь

330. Играет беспрестанно свои симфонии, лишенные мотива.

Разум все время учится, но ничего не знает, спиною обращаясь к истине;

Поверхностным мышлением он изучает внешние законы,

Исследует этапы Жизни и наблюдает за процессами Природы,

Не понимая, почему она творит, и для чего живем на свете мы;

335. Он отмечает постоянную заботу её реально праведного инструмента

И допустимую запутанность деталей тонких,

И план изобретательный и смелый духа

В огромной несерьезной массе её бесчисленных работ.

Он добавляет целенаправленные образы к бесцельному итогу

340. И в кучу громоздит и этажи, и рвущиеся вверх своды

На тесно расположенных фундаментах, выстроенных ею, -

Воображаемые цитадели, воздвигнутые в воздухе мифическом -

Или сооружает лестницу мечты к загадочной луне:

Творенья временные эти целят и попадают в небо.

345. Так создается схема из предположений мира

На некой сплошь туманной основе сомнений разума

Или мучительно воссоздается какое-то отрывочное целое.

Непроницаем и таинственно невразумителен

Тот план глубокий, в котором мы – всего лишь часть;

350. Его гармонии для взгляда нашего – неблагозвучие,

Поскольку мы не знаем темы, которой она служит.

Работа сил космических непостижима для людей.

Мы видим только лишь поверхностную часть волны глубокой и широкой;

Все наши инструменты не обладают нужным ярким светом,

355. И наша воля не настроена согласно Воле вечной,

И взгляд нашего сердца слеп и слишком подвержен страсти.

Не могущий понять и разделить с Природой смысл мистический

И не умеющий прочувствовать ни сердцевину мира сущего, ни его импульс,

Рассудок наш не может прозондировать мощь моря жизни

360. И лишь подсчитывает волны и изучает его пену;

Не знает он, откуда эти волны возникают и куда уходят,

Не видит он, куда несется этот будоражащий поток:

Старается он лишь направить в русло его силы,

Надеясь к нужной цели человека это течение повернуть,

365. Но средства все его приходят со склада Несознания.

Здесь действуют незримо неясные гигантские вселенские энергии,

А наша доля – только небольшие струйки и ручейки.

Наш разум живет вдали от подлинного Света,

Хватаясь только за мелкие фрагменты Истины

370. В укромном малом уголке неизмеримой бесконечности,

Где наши жизни – лишь небольшие фиорды силы океанской.

Движения сознательные наши идут из запечатанных источников

И отношений не ведут с туманными местами этими;

Взаимопонимание не связывает наши дружеские стороны;

375. Поступки наши плывут из тайников, которыми умы пренебрегают.

Непостижимые глубины наши не знают о самих себе,

Ведь, даже наше тело – мистическая мастерская;

Как корни наших земных растений скрываются от взглядов под землей,

Так точно же лежат невидимыми корни тела нашего и разума.

380. Наши пружины тайные сокрыты тщательно внутри нас и под нами;

Есть силы за стеной невидимой, что наши души двигают вперед.

В подземных тайных сферах духа власть действует,

Нисколько не заботясь о том, что означают её дела;

Писцы и контролеры неразумные той самой власти

385. Являются причиной наших разных мыслей и наших разных чувств.

Пещерные создания Ума полусознательного, обученные плохо,

Вялые и с заиканием на каждом слове истолкователи все эти

Осознают свою лишь только узкую задачу и заняты

Лишь только записью задачи этой в наших клетках, упрятанных

390. В тех тайниках, что за порогом нашего сознания находятся

Среди оккультных темных механизмов; задача эта -

Ухватить ту тайную морзянку, чей ритм размеренный

Передает послания вселенской Силы.

Во внутреннее ухо жизни проникает шепот,

395. И эхо раздается из темных подсознательных пещер;

Речь скачет, мысль дрожит, сердце трепещет, воля отвечает,

И зову подчиняются и плоть, и нервы.

Все эти связи тесные и тонкие осуществляют наши жизни;

Всё это – дело тайной Силы.

400. Рассудок жизни – мыслящая кукла:

Выбор его – работа сил стихийных, которые совсем не знают

Ни своего рождения, ни смерти, ни причины,

Не видят даже мельком необъятной цели, которой они служат.

В той низшей жизни человека, тупой и серой,

405. Наполненной мучительными, мелкими, постыдными делами,

Сознательную куклу Долли гонят сотнями дорог,

И чувствует она не руки, что её ведут, но лишь одни пинки.

Ибо никто за этим не может видеть ироничную замаскированную труппу,

Наши фигуры «я» – марионетки для которой,

410. А все наши деяния – невольные движения под их контролем,

И наша страстная борьба – лишь сцена некоего их представления.

Не знающие сами об источнике их силы собственной,

Они играют свою роль в этом огромном целом.

И подражающие свету агенты черной темноты,

415. И духи темные, которые мир сущий побуждают тоже втемную, -

Они против желанья своего служат могущественной Силе.

Орудия Ананке15, организующие Случай,

Превратные каналы Воли колоссальной и инструменты того Неведомого,

Который пользуется нами, как своими инструментами,

420. Наполненными силой в царстве Природы низшей,

В тех действиях, которые своими собственными видят смертные -

Они с собой приносят Судьбы бессвязность

Или сплетают роковой исход небрежного каприза Времени

И жизнь людей кидают из огня в полымя

425. В игре неискренней и неуместной.

Их вещество бунтует против всевышней истины;

Их воля ничком ложится лишь перед силою Титана.

Их власть безмерна для всех людских сердец,

Все повороты природы нашей прошли под их влиянием.

430. Малосущественные архитекторы выстроенных низших жизней

И инженеры интереса и желания -

Они из грубой приземленности и мутной нервной дрожи,

И попросту вульгарных реакций материальных нервов

Выстраивают наши сваленные в кучу структуры своеволия

435. И плохо освещенные жилища нашей мысли

Или заводами и рынками от эго

Обносят, окружают, обступают прекрасный храм души.

Художники-временщики – они оттенками ничтожными

Рисуют мозаичную структуру людской комедии

440. Иль строят тривиальную трагедию из наших дней:

Организуют действие, к нему примешивают обстоятельства,

На это всё фантазию костюма настроений надевают.

Эти неумные подсказчики несведущего сердца человека,

Наставники его сбивающейся с толку речи, воли,

445. Инициаторы и гнева мелкого, и ненависти, и вожделений,

И мыслей переменчивых, и всплеска эмоциональных приступов,

Эти поверхностные иллюзионисты со всеми своими масками

И оформители убранства подмостков тусклых,

И быстрые рабочие на сцене этой театральной пьесы -

450. Всё время заняты они лишь плохо освещенным местом.

Мы не способны сами выстроить свою судьбу,

Лишь как актеры разговариваем и исполняем наши роли,

Пока спектакль не закончится, и мы не уйдем со сцены

В Пространство тоньше этого и Время светлее нынешнего.

455. Так, вот, они навязывают нам закон пигмейский свой

И ограничивают уздой накинутой движение человека к небесам,

Затем эту прогулку малопродуктивную заканчивают смертью.

Такой жизнь повседневная является созданию эфемерному.

Пока властитель человека – лишь животные инстинкты,

460. И низшая природа заслоняет его душу,

Пока взгляд разума его направлен лишь во внешние владения

И служит только удовольствиям и интересам приземленным,

Ничтожность повседневных дел преследует его.

С тех самых пор, когда сознание впервые появилось на земле,

465. Жизнь неизменна в насекомом, обезьяне, человеке,

Её материя – всё та же, её маршрут движения не изменился.

Хотя намерения и новы, и стали все подробности богаче,

И появились мысль и не простые новые заботы,

И шаг за шагом жизнь примеривает лик светлее и светлее,

470. Всё же интрига эта в человеке скудна, бедна, убога.

Согласие его тупое длит долго состояние падшее;

Его успехи мелкие влекут к ошибкам его души,

А маленькие радости его лишь только оттеняют частые напасти:

Лишения и тяжкий труд – высокая цена, которую он платит

475. За право жить, и смерть – последняя оплата за это всё.

Инерция, что погружает человека в несознание,

И сон, который смерть копирует, – вот, его отдых.

Сверканье силы творческой, пока еле заметное,

Дает ему толчок к трудам недолговечным,

480. Которые, однако, длятся не дольше краткого дыхания творца.

Он иногда мечтает о празднествах богов

И видит дефиле телодвижений Дионисия -

То львиное величие могло бы его душу растерзать,

Если б его слабеющие члены и сердце робкое мгновенно охватило

485. Сладчайшее и радость приносящее могучее безумство:

Банальные народные забавы стимулируют и тратят попусту

Энергию, которая дается человеку, чтобы расти и быть.

Так на ничтожные дела он тратит часы короткие свои.

Товарищество краткое с большими ссорами,

490. Любовь недолгая и ненависть, и ревность,

Прикосновение дружбы в толпах безразличных

Рисуют способ действий сердца на слабой карте его жизни.

Ведь, если что-то в нём великое и просыпается, то это всё -

Тон слишком слабый, чтобы проявить зенит блаженства

495. И чтоб увековечить его мысли мимолетное парение:

Искусства луч сверкающий – лишь развлечение для глаз,

А обаяние музыки – лишь трепет, что терзает нервы.

Средь изнуренного труда и хаоса его забот,

Придавленный работой своих толпой бегущих мыслей,

500. Прикладывает он иногда ко лбу больному своему могучие

И молчаливые Природы руки, чтоб умиротворить боль жизни.

Её безмолвие его спасает от пытки его собственного «я»;

В Её спокойной красоте – его чистейшее блаженство.

Жизнь новая восходит, пред ним широкие возможности открыты;

505. Дыхание Духа движет им, но вскоре оно уходит:

Могущественного гостя не может его сила удержать.

Всё блекнет, сводится до принятых обычаев, рутинных дел

Или приводит к возбуждению, которое приносит радостный восторг:

Тогда все дни его окрашены багряными оттенками борьбы,

510. Пятном позорным красным вожделения и ярким блеском страсти;

Убийство и сражение – его игра родная.

Он не находит времени, чтоб взор вовнутрь устремить,

Чтобы найти своё потерянное «я» и свою душу неживую.

Он кружится накоротке вокруг своей оси;

515. Парить не может он, его удел – ползти своей дорогой длинной,

А если в нетерпении на трудном утомительном пути во Времени

Проявит он великую поспешность на медленной дороге своей Судьбы,

Его трепещущее сердце сразу сильно ослабеет, устанет и замолчит;

Или он будет вечно идти, идти, но цели не достигнет никогда.

520. Совсем немногие подняться могут к высшей жизни.

Всё на земле настроено на низкий уровень и низкий тон сознания.

В доме Неведенья здесь пребывает знание человека;

Ни разу его сила здесь даже и не подходила к Всемогущему,

Экстаз небесный редко посещает род людской.

525. Блаженство, которое спит в мире сущем, стараясь пробудиться,

В нём вспыхивает в небольшом восторге жизни:

Скупая милость божья – его опора стойкая;

Она снижает тяжесть его многих бед

И примиряет его с миром этим низшим.

530. Он удовлетворен своим обычным средним состоянием;

Надежды будущие, прошлые свои круговороты мысли

И интересы, и желания привычные и старые

Он превратил в густой разграничительный забор,

Который защищает его маленькую жизнь от некого Незримого;

535. Родство же собственного существа с великим Бесконечьем

Он запер от себя в «я» собственном, сокрытом глубоко внутри,

Отгородившись от величия сокрытого неведомого Бога.

Его людское существо сформировали, чтобы играть обыденную роль

В некой короткой драме на маловажной сцене;

540. На узком ограниченном клочке земли поставил он свою палатку жизни

Под взором пристальным Простора звездного.

Он – тот венец того, что было сделано доселе:

Поэтому тяжелый труд творения является оправданным;

Таков итог этого мира, Природы баланс последний!

545. Если бы это было всё, и больше ничего ему не предназначено бы было,

И то, что представляется сейчас, было бы тем целым, которым быть должно,

И это была б не часть дороги, которая лежит пред нами, – дороги

По которой мы идем из вещества Материи к «Я» вечному,

К Причине мира сущего и к Свету, сотворившему миры, -

550. То можно было бы уму несовершенному людскому легко истолковать

Существование наше лишь случайностью во Времени,

Иллюзией, феноменом, какой-то аномалией,

Каким-то парадоксом Мысли созидательной,

Которая вращается меж нереальных противоположностей,

555. Причудой Силы неодушевленной, стремящейся познать и ощущать,

Материи, рискующей истолковать себя Умом,

И Несознания, совсем невероятно порождающего душу.

Порой всё выглядит каким-то нереальным, отдаленным:

Мы, кажется, живем в фантазии своих же мыслей, составленной

560. Из ощущений от рассказа путешественника странного

Или же выхваченной из картины воспоминаний мозга -

Домысла обстоятельства во сне космическом.

Как некая сомнамбула, гуляющая в лунном свете,

Шагает образ эго сквозь невежественный сон,

565. Отсчитывая призрачного Времени мгновенья.

В ракурсе ложном созерцая следствия и их причины

И доверяя правдоподобной перспективе пространства мирового,

Дрейфует непрестанно он от сцены к сцене,

Куда, в какой неведомый, невероятный край идти не зная.

570. Всё видится как сон здесь или лишь в сомненьях существует,

Но кто сновидец тот, и из какого места он рассматривает это,

Пока что неизвестно или определяется лишь только смутно.

Или же весь мир реален, но сами мы ничтожно малы в нём -

Нам явно не достает могущества на нашей сцене.

575. Кривая трепетная жизни пересекает водоворот гигантский

Орбиты космоса, лишенного души, и в чреве этой массы тел,

Рассеянных в пространстве и кружащихся без остановки,

На маленьком случайном небесном шаре проглядывает разум

И задает себе вопрос, что он есть сам и что есть сущее вокруг.

580. И с некой изолированной там и субъективной точки зрения,

Которая сформировалась странным образом в куске слепой Материи,

Мгновенье точечное маленького «я»

Как раз и принимает образ сознательной основы мирского бытия.

Вся наша сцена такой является в том низшем полусвете.

585. Таков знак бесконечности Материи,

И такова причудливая суть картины, показанной

Науке-великанше – мерилу своего владения, – ибо она

Рассматривает пристально обзоров своих тайных запись,

Математически анализируя свой колоссальный внешний мир,

590. Показанной и Разуму, повязанному кругом ощущений

И размышляющему об иллюзорных несущественных идеях

На трудной для понимания и обширной Бирже Мысли.

Абстракции на месте на пустом – валюта Науки этой,

Но мы не знаем, какие ценности реальные основа этому всему.

595. Только религия при этом банкротстве научных знаний

Сердцам нашим дарует свои туманные богатства

Или подписывает ничем не обеспеченные чеки на жизнь загробную:

Там наша нищета получит своё отмщение.

Отбросив жизнь никчемную, уходят души наши

600. В пустую неизвестность или берут с собою

В вечность паспорт, выписанный Смертью.

Однако всё это было лишь планом предварительным:

Попыткой ранней, экспериментом первым,

Неполным самораскрытием разума,

605. Явленьем ложным, изображенным чувством ограниченным.

Это была игрушка для развлеченья земли младенческой;

Но знание не завершается поверхностными силами,

Которые живут на острие Невежества

И не рискуют смотреть в опасные глубины и,

610. Соразмеряя Неизвестность, вглядываться ввысь.

Есть восприятье внутреннее, которое поверхностного глубже,

И, если мы отбросим ничтожные ограничения ума,

То ви́дение большее нас встретит в небесных высях

В свет льющей широте внимательного взгляда духа.

615. Вот, наконец, в нас пробуждается Душа-свидетель,

Что вглядывается в истины незримые и смотрит на Неведомое;

Затем всё обретает новое чудесное лицо:

Трепещет мир со светом Бога в своём ядре,

В глубинном сердце Времени живут и развиваются намеренья высокие,

620. Границы жизни распадаются, соединяясь с бесконечностью.

Этот широкий сбивчивый, но всё же жесткий план

Становится Богов полиритмией впечатляющей,

Игрой, божественной работой, неоднозначной и неясной.

Все наши поиски – эксперименты скоротечные,

625. Произведенные непостижимой и бессловесной Силой,

Тестирующей выходы свои из Ночи несознания,

Чтоб повстречать своё светящееся «я» Блаженства, Истины.

В реальном Сущем она проглядывает сквозь проявленную форму;

Она не уставая трудится и в нашем смертном разуме, и в нашем чувстве;

630. Средь образов Неведения и в символических картинках,

Что начертали мысль и слово,

Она разыскивает истину, к которой эти образы стремят;

Она источник Света ищет с лампой ви́дения;

Она старается найти Делателя всех трудов,

635. Найти Водителя – неощущаемое «Я» внутри себя,

Небесное неведомое «Я», которое и есть та наша цель.

Не всё здесь на земле является уроком слепой Природы:

С высот за нами наблюдают Мудрость, Слово,

Свидетель, который санкционирует Её труды и Её волю,

640. Незримый Глаз в незримой шири;

Здесь есть Влияние, идущее от Света горнего,

Здесь есть и мысли отдаленные, и запечатанные вечности;

Мистический мотив здесь подгоняет звезды, солнца.

На переходе этом от Силы несознательной, глухой

645. К сознанью бьющемуся и дыханью преходящему

Мощь Сверхъестественного пережидает Время.

Мир этот – не такой, каким его мы видим, и не такой, как думаем,

И жизни наши – таинство серьезнее, чем мы себе воображаем,

И разум наш – участник жизненного продвиженья к Богу,

650. И наши души представляют «я» Всевышнего.

По узким улочкам космического поля,

Испрашивая скудную подачку из рук Фортуны

И облачившись в бедные одежды, гуляет там Единый.

Даже в театре этих жизней маленьких,

655. За действием благоухает сладость тайная,

Живет порыв божественности крошечной.

Мистический энтузиазм из родников Творца

Течет через защитные пространства человеческой души;

Сила-помощница – невидимая близость, радость скрытая -

660. Поддерживает землю, пребывающую в муках.

Внутри мира страдания присутствуют сердце блаженства

И приглушенные вибрации почти неслышимого смеха,

И рокот счастья сокровенного,

И шепот торжества в глубинах сна.

665. Младенец, вскормленный грудью Природы тайной,

Младенец, весело резвящийся в магических лесах,

Играющий на флейте в восторге от потоков духа,