Рыжий, или Лешке бролес. Лесные братья Прибалтики

Как же долго тянулось время и не приходила весна. Саша продолжал хорошо учиться и помогать маме с младшими братьями. Родители работали, дети подрастали. Вот и первая капель святой праздник «Стричення», когда Весна красна первый раз встречается с Зимой. По поверью, если петушок попьёт талой водицы с капежа сосулек, значит Весна будет ранней. Санька выпустил гулять курей во двор и ждал, когда же их петушок Петя станет пить водичку от капежа. А он паразит всё не пил и не пил. Саня обиделся и швырнул в него снежком. Но Весна всё равно своё взяла. До 1го апреля ещё лежал снег, а потом побежали ручьи, солнышко пригревало, за терриконом у озера, где пацаны купали шахтных лошадок, появились подснежники.

В апреле пришло письмо от сестры Нины. Горе пришло неожиданно в дом дружной семьи Шёпотов. При нападении банды бандеровцев на воинскую часть в Закарпатье погиб муж Нины, а сама сестра тяжело ранена у неё была ампутирована правая нога до колена. Теперь она находилась в военном госпитале и после выписки просила забрать её домой. Война, своим зловонным дыханием, постоянно напоминала о том, что может начаться со дня на день. Нина писала, что в госпитале много раненых пограничников и солдат НКВД, которые уже успели столкнуться с диверсантами с дружественной нам Германии, что на той стороне границы большое скопление войск и техники. Отец сжёг письмо, чтобы никто не прочёл больше и стал собираться в дорогу. Выписали Нину после майских праздников. Исхудавшую, на костылях, с проседью на пышных чёрных волосах привёз отец свою дочь домой. Спасибо Богу, что они не успели завести за этот год детей. Саше добавилось забот по уходу за сестрой, но и Нина помогала мальчику готовиться к выпускным экзаменам в школе. Зная и уважая Николая Петровича, директор рудника предложил устроить его дочь на работу в техническую библиотеку, тем более, что она имела редкое техническое образование и могла дать технический совет или провести консультацию. Нина пошла на работу с удовольствием, чтобы немного забыться, да и материально это была большая помощь семье. Семиклассники сдавали свои экзамены в конце мая, немного раньше выпускников десятых классов. Саша успешно сдал все экзамены, собрал необходимые медицинские справки, Нина подарила ему синюю папку на завязочках для документов, получил своё свидетельство об окончании семи классов и теперь ожидал приезда дяди Трофима. Он, как и обещал зимой, приехал сразу в субботу 14го июня. Отец с мамой приготовились к встрече брата и приготовили всё необходимое для жизни Саши вне дома. Сидор с вещами и сумка с продуктами на первое время ждали своего часа. Вечером на семейном ужине, много говорили о войне, но все были уверены в том, что мирный договор не будет нарушен, что Гитлер бомбит сейчас Англию. Саша, хоть и слушал разговоры взрослых, был уже далеко от дома. Утром, позавтракав, Трофим с Санькой собрав его не хитрые пожитки и обнявшись на прощание с родными, отправились пешком на станцию Орловская, чтобы успеть на обеденный поезд до Ворошиловграда, который шёл через Родаково. Катя долго махала мокрым от слёз платочком, удаляющимся сыну и брату. «Что-то мне говорит, что я их больше не увижу» рыдая сказала она мужу. «Что ты, глупая, через год приедет или мы туда поедем, благо, что не так далеко, всего—то 45км». Первые летние дни были ещё не на столько тёплыми, солнце хоть и пригревало, но свежий Донбасский степной ветерок не давал теплу разгуляться. Придя на станцию Трофим купил один билет, его проезд был в поездах бесплатным. Кукушка, дымя своей трубой, как металлургический комбинат, поставила несколько вагонов на перрон, и помощник машиниста стал заливать в бак воду с длинноносого журавля подключенного к насосу. Кукушка смешно выпускал с под себя клубы белого пара. Семафор открылся и паровозик потянул свой груз дальше по железным рельсам перестукиваясь на каждом стыке тук—тук, тук—тук.

Трофим, немного выпивший с отцом Саши, задремал в углу их купе, и парень внимательно смотрел в грязное окно, никогда не мытое с наружи, на пробегающие бескрайние поля и посадки. Вагоны шли полупустые. Он мечтал и его мечты сбывались. Санька был рад. Начиналась его самостоятельная взрослая жизнь. Бабушка Лена выглядывала своих мужчин стоя у ворот. В печи на улице под железным навесом уже поспел свежий борщ. Начищенные и вымытые чеснок и лук лежали в маленькой миске ожидая, когда их съедят. Валет весело заскулил и ещё сильнее завилял своим хвостом. «Что, учуял хозяина, бродяга?» обратилась к нему бабушка: «Значит наши рядом». Через какое—то время она уже целовала своего внука. «С приездом, мой внучек, теперь и у нас веселее будет. Обед уже готов, мойтесь и за стол там на улице в виноградной беседке». Саша ел свежий борщ с чесноком, натёртым на шкуринку серого хлеба, макая лук в солянку и прикусывая. Ох и вкусный же бабушка варила борщ! «Ох и худенький ты у меня, как только ты работать будешь? Ведь целый то день помощник только и делает, что кидает лопатой уголь в топку паровоза. Ну ничего, я вот приготовила для тебя подарок, мой внучек. Мы с Трошей купили козу Дуню, а молока она даёт почти 3 литра, жирного и вкусного. Я уже и масла сбила и сметаны немного сделала, и так молоком тебя отпою от твоего шахтёрского питания» она принесла и поставила перед Сашей кувшин с молоком. Молоко чуть припахивало полынью, но налив после борща стакан белой жидкости и выпив его, сразу почувствовал прилив сил. Да, вот это жизнь, когда о тебе такая забота.

Утром они вместе с Трофимом пошли на работу в ДЕПО. Дядя подобрал Саше старые свои вещи для сменки, определил его в учебно—рабочую бригаду и познакомил с их бригадиром старым машинистом Тарасом Поликарповичем Григорьевым, который уже не водил паровозы, а передавал свой богатый опыт молодым работникам своего ДЕПО. Рабфак – это не училище с партами, это практическая и теоретическая подготовка специалистов непосредственно на рабочих местах. Утром бригадир распределял молодых люде по рабочим местам. Каждый день менял эти места. Вот, например, сегодня Саша целый день работал с ремонтниками, меняли на СО колёсные пары, завтра он стоял вторым помощником у своего дяди Трофима и учился у его помощника правилам работы в кабине машиниста, на следующий день разгружали уголь на складе и загружали в паровозы по нормам. Работа давалась молодому пареньку с большим трудом. Приходя домой он умывался приготовленной бабушкой тёплой водой и падал отдыхать. Трофим смеялся над первыми мозолями после лопаты, над тем, как утром Саня с закрытыми глазами садился завтракать. Парень всё терпел молча и первую неделю выдержал с честью. В субботу 21го июня бригадир по окончании смены, подозвал к себе Сашу, который сегодня работал на уборке территории ДЕПО и похвалил. «Я не услышал за эту неделю от тебя ни единого слова вообще. Ты молча приходил, получал наряд и так же молча всё исполнял. В тебе есть что—то наше, рабочее настоящее. Передай бабушке Лене от меня привет» и он не сильно похлопал Сашу по шее. Трофим шёл с племянником домой и улыбался всем встречным. Он не ошибся, с парня выйдет человек.

Первый трудовой выходной 22го июня Саша спал на своей лавке застеленной матрацем. Бабушка не будила его, пусть выспится. Трофим с утра уехал со своей Наташей на рынок в Ворошиловград покупать себе костюм и туфли и шуметь в доме было некому. Назойливы мухи гудели именно около уха или садились на лицо. Саша проснулся. Понежившись в постели, он поднялся и стал делать зарядку. После первой недели труда у него болело кажется всё и сразу, но он был горд вчерашней похвалой своего первого бригадира. В дом вошла бабушка. «О, поднялся, я тебе сейчас молока парного принесу, а потом нажарю яичницу с салом и с огурчиком малосольным» она щебетала над внуком как молодая горлица над своим первым потомством птенцов. Плотно позавтракав и попив молока от вредной Дуняши, не подпускавшей к себе даже погладить никого кроме бабушки, он пошёл пройтись по не знакомому ещё ему посёлку. Их улица Степная смотрела прями на одну из тупиковых ветвей станции. Сюда загоняли маневренные паровозы составы для отстоя или перегона в другое место. Саша шёл по улице и здоровался со всеми, кого встречал на пути. Кто—то отвечал, кто нет, а кто—то с интересом знакомился с новым молодым пареньком с такими красивыми, пышными, огненно—рыжими волосами. На вопрос: «Ты чей будешь?» он гордо отвечал: «Трофима Богданова племянник.» Солнце сияло на чистом небе, тень показывала, что оно находится в самом зените, ни ветерка, ни тучки, только небо, чистое, как слеза новорожденного ребёнка и огромное, жёлтое светило Великого Донбасса. Начиналась жара. Жаворонки, ещё вчера весело щебетавшие где—то в высоте, сейчас были заняты добычей питания для своих прожорливых семейств, растущих не по дням, а по часам. Тополя уже скинули свой пух и теперь стояли, тихо шевеля зелёными листочками, создавая уют и прохладу под своими кронами. Кто—то стучал по наковальне выстукивая косу перед покосом бушевавшей, зелёной, сочной травы степного разнотравья. Ничего не предвещало беды. По дороге Саша дошёл до поселкового магазина «Продукты» у репродуктора, висевшего на нём собралось много народа. Играла странная музыка и вдруг голос Левитана объявил, что сейчас будет сделано важное правительственное заявление. Выступал Молотов. Он объявил, что без объявления войны на нас напала Германия, началась ВОЙНА. Саня бежал домой, чтобы рассказать бабушке о важном сообщении. Где—то там в далёкой Белоруссии и на Западной Украине уже шли ожесточённые бои, гибли люди под бомбами немецких захватчиков, бомбили наши областные центры и даже Севастополь. Саша был сильно напуган этим сообщением, ведь он только начал учиться по любимой специальности, а теперь всё рушится, как карточный домик.

Бабушка Лена работала в огороде, пропалывала хорошо взошедший картофель перед его цветением. «Бабушка, ВОЙНА! Немец напал сегодня на нашу страну Молотов выступал по радио» выпалил разгорячённый после бега, Саша. Бабушка как стояла, так и села в картофельный рядок, схватившись руками за голову: «О, Боже милостивый, зачем же ты послал нам такое горе? Зачем посылаешь нам испытания? За что ты на нас так усердствуешь? Чем же мы так провинились перед тобой?» запричитала она, вытирая кончиком своего платка ставшие мокрыми от слёз, глаза. Оставив в огороде тяпку, она, переодевшись молча куда—то ушла. После обеда вернулся Трофим с Наташей. Бабушка появилась только к вечеру, вся озабоченная принялась вместо ужина готовить какой—то уз вар из многих, только ей одной знакомых трав. Закончив работу, она налила два не полных стакана темно—зелёной, пахнущей весенним лугом, жидкости и заставила своих мужчин выпить это. Напиток был горько –полынного вкуса. Саня выпил его с закрытым носом одним залпом. Удостоверившись, что мужики всё выпили, она перекрестившись произнесла шепотом странную молитву перед иконой с горевшей под ней лампадкой. «Ложитесь молча спать, сегодня ужинать Вы не будете». Спорить с ней никто и не думал. Мужчины молча помылись и легли на свои спальные места. Саня уснул мгновенно, только прикоснулся головой к подушке. Ночью он проснулся по нужде, повернулся на своей лавке чтобы встать, но увидев стоящую перед иконой на коленях бабушку, молившуюся в полголоса и постоянно крестившуюся, вставать не стал, а стал ждать пока она закончит. Постепенно он снова уснул, а проснувшись бабушки уже не было у иконы. Не было её с утра и в доме, когда мужчины позавтракав хлебом с маслом и выпив по несколько свежих яиц ушли на работу в ДЕПО.

Работа шла как будто и не было никакой агрессии. Все станки работали, всё крутилось и вертелось, разбирался очередной старичок для полного ремонта, в другом месте чистили от накипи котёл паровоза, в третьем, меняли колёсную пару ещё не старой Кукушке –маневровому паровозику с хим. завода Ворошиловска, на покрасочной камере красили готовый к работе СО. О войне никто не говорил, хотя у всех это известие было на языке. В обеденный перерыв в первые объявили сводку с фронта. Объявили о полной мобилизации нескольких округов. Донбасс под мобилизацию не попадал. Вечером, после окончания смены. Директор собрал общее собрание всего коллектива, но на него собрался казалось весь посёлок Родаково. На площади около входа в ДЕПО установили трибуну с которой выступали рабочие, которые выражали мнения всего трудового коллектива, брали на себя обязательства повышенного труда. Выступал военком поселения, который объявил, что не надо пока толпиться у военкомата, кого надо вызовут сами, а все остальные обязаны своим трудом помогать Родине. Саша слушал все выступления очень внимательно и когда директор стал говорить, что будут организованны несколько бригад машинистов, которые будут гонять резервные паровозы со стоянки в глубь страны, подошёл к дяде и глядя ему в глаза прямо сказал: «Ты, как я понимаю, будешь первым в этом списке?» «Да, наверное,» ответил Трофим. «Так вот, дядя мой Троша, я с тобой в одной кабине иначе сбегу на фронт,» Сказано это было так жестко, что Трофим понял, что племяш не шутит. После собрания Трофим зашёл к директору. Саня ждал у входа в конторку. Наташа дважды выходила, приглашая Саню зайти посидеть, но парень отказывался. Прошло больше часа пока вышел Трофим. Саша понял, что он в команде по широкой улыбке на лице дядьки. Домой шли весело, обсуждая кого взять помощником, ведь Саня всего лишь ученик и второй помощник.

Дома, бабушка вела себя так, как будто не было той бессонной ночи, которую она простояла в молитвах на коленях. Она как обычно тихо ворчала, заставляя мужиков вымыть руки, затем насыпая горячее, ворчала, чтобы ели с хлебом и не чавкали громко. Всё было как обычно. Всё молоко на этой неделе шло, по замыслу бабушки, на сливочное масло, поэтому запивали чаем с пустыми коржиками, посыпанными сахаром. Саша заметил в кладовке мешок с солью и короб с 1000шт восковых свечей, которых ещё вчера не было, а на полке в большом коробке спички, много спичек. Значит умная бабушка с утра покупала в прок соль, спички и свечи, уже сейчас догадываясь, что электричества не станет. «Мама, мы с Саней с завтрашнего дня начинаем тягать паровозы в столицу Мордовии город Саранск, а это 1200км пути в одну сторону. По нормальному двое суток хода через Сталино, Дебальцево, Сталинград, Саратов, Пенза и Саранск. А назад берём там эшелон и тянем через Тамбов, Воронеж на Харьков, потом берём металлолом и тянем его в Ворошиловск т.е. домой в Родаково и снова в Саранск пока весь резерв не вывезем с нашей стоянки». Бабушка заволновалась: «Трошенька, да выдержит ли такую работу паренёк, ведь мал то ещё совсем Санечка то наш» «Бабушка, я сам попросил дядю взять меня вторым помощником. Я уже не маленький тем более война. Я поеду.» Трофим молча ел горячий борщ вкусно плямкая губами и кажется совсем не слышал спора своих родных. «Да, мама и ещё. Приготовь на утро нам продукты на 3дня. Навари картохи, лука, помидор—огурец, яиц, соль и хлеба пару булок. Всё спасибо я спать. И ты не задерживайся, работы ох как много лопатой четыре дня махать без остановки.» Трофим уже лежал в своей кровати, когда Саня спросил: «Дядя, а что директор сразу согласился меня с тобой пустить?» Троша повернулся на бок, помолчал и потом сказал: «Я с ним из—за тебя поругался. Сказал, что уйду на фронт и не удержишь если не поставишь племяша ко мне в пару.» Он уже сопел, а возбуждённый парень всё крутился. Завтра его первый рейс. Утром, 25го июня, его легко толкнула в плечо бабушка: «Вставай, внучек, пора» Саня встал сразу, умылся в мойдодыре свежей водой, залитой заботливой бабушкой, позавтракал вместе с Трофимом яичницей с салом, запили свежим молоком, взяли припасы и поцеловав бабушку отправились в ДЕПО. Их СО17 с шестью такими же СО в сцепке уже стоял подготовленный и заправленный ночной бригадой учеников ФЗО вместе с мастером. Трофим пошёл получать документы, а Саня знакомился с его старшим товарищем, помощником машиниста Василием Чугунком, который же второй год работал помощником в паре с Трофимом. Он два года как закончил ФЗО и в этом году его должны были призвать в армию. Это был коренастый парень с сильными руками и широк в плечах. Русые волосы были аккуратно пострижены лишь только чуб торчал с под видавшей виды будёновки, которая была на него надета. Он уже надел рабочую форму помощника, которая включала в себя рукавицы и большой брезентовый фартук—передник с завязками на спине. «Вон твоё новое я принёс, надевай» сказал он Сане. На ногах у него были сапоги, как и на Саше и войлочные штаны. «Пошли покажу место работы, ты, как я понял, первый раз идёшь в рейс?» «Да в первый» засмущался паренёк. «Ну ничего, все, когда—то начинали». Он ловко поднялся по лестнице в кабину и открыл внутреннюю дверь. «Это тендер, запас воды для работы котла, а сверху под наклоном засыпан уголь, для топки котла. При движении паровоза вода в тендере греется за счёт пара и греет уголь, поэтому даже в мороз он не замерзает, а за счёт наклона днища у тендера уголь сам сползает к окну приёма и не надо его подгребать.» Он достал с ящика совковую лопату и показал, как работает помощник в не большой кабине машиниста, забрасывая уголь в топку паровоза. Для этого надо было набрать лопатой уголь, ногой надавить на клавишу открытия топки котла, кинуть уголь, убрать ногу, повернуться к тендеру и снова набрать уголь в лопату и так до тех пор, пока машинист не даст команду: «Хватит, норма пара». Тогда какое –то время перерыв и так всё время движения паровоза. Плюс на станциях доливать воду в тендер с журавля—заправщика и если надо, то досыпать уголь в тендер с конвейера на больших станциях. «Ничего, Шурка, поймёшь и научишься. К концу рейса профи станешь в этом отношении. Уж поверь мне». Разговор закончился с приходом Трофима. «Всё, Боже помоги. Трогай. Что там с семафором, Васька?» «Открыли, пары полные. Пошли.» Трофим медленно тронул паровоз. Колёса провернулись и СО с трудом потянул своих братьев в далёкое путешествие. Санька сразу стал на лопату. В начале не так быстро получалось, но Трофим его не подгонял, лишь давал советы, как удобней стоять и как правильно нажимать на педаль, что бы лопата успевала войти в топку не рассыпав уголь. Паровоз бежал до первой своей станции узловой в Дебальцево. Не полный час и паровоз остановился у семафора. Следующая остановка Сталино. «Ну, что, на первый раз даже хорошо, на твёрдую троечку отработал» сказал Трофим: «Теперь до Сталино отдохни, потом в паре по пол часа станете кидать, там до Сталинграда всего одна станция будет, чтобы воды залить. Уголь в Сталинграде нам насыпать.» Санька сел на выдвижную скамейку. Руки от непривычки болели в предплечьях. «Васька, следи за семафором, составов тьма стоит и всем надо, но у нас стратегический пропуск по всей линии». Семафор подняли и паровоз полетел по чугунной дороге высоко в небо выпуская серо—чёрный дым сгорания угля и клубы белого пара из-под колёс паровой машины. Саша внимательно следил за работой опытного Василия. Тот только посмеивался. Саня поднялся и стал просто копировать его действия. Трофим утвердительно мотнул головой и поднял вверх большой палец на руке. Саша поймал кураж. Перед Сталино он поменял Васю и сам уже кидал почти ровно. На большой станции заправили полный тендер водой. Стояли не долго, им открыли семафор и снова паровоз набирал скорость по дорогам Родины выполняя её распоряжение и доставляя нужные машины по месту необходимости. Паровоз набирал на отдельных участках скорость до 90то км. в час. Ветер шумел в ушах Саньки, и он тогда понял зачем Васе старая будёновка. Он уже давно её застегнул и ветер не трогал его уши своим свистом. Вася кидал уголь в своё время и улыбался. Во время отдыха Саша смотрел в открытое окно кабины на пролетающие мимо деревни. Соломенные крыши, дома с перекошенными стенами, кучами мусора вокруг, полями, заросшими сурепкой и диким маком, говорило о том, что страна жила очень бедно. На полях работали трактора и комбайны убирая урожай этого года. Сменяя Василия, он просто настраивал себя на автоматические действия и практически не разговаривал, боясь сбиться с ритма. Да его и не трогали, понимали. Видно было и другое –Трофиму всё больше и больше нравился этот парень, его собственный племяш за упорство к работе и серьёзное отношение ко всему порученному. Он не ошибся в выборе напарника. До Сталинграда ехали всю ночь. Трофим давал поспать помощникам по два часа, но сам не задремал ни разу. В Сталинград въехали под утро. Сдав паровозы под охрану и отсоединив тягач Трофим подогнал его тендером под конвейер и поставил на засыпку углём и заливку водой. Слесаря простукивали буксы тормозов и заглядывали в каждую щель их СО17ть. После всех процедур, Трофим объявил четыре часа сна. Спали кто как мог и где. Вася положил две доски на свеженасыпанный уголь и не успев лечь сразу захрапел. Трофим спал сидя на своём вращающемся креслице, Саня выдвинул скамейку, уселся по—удобнее и положив голову на низ окна уснул. Солдаты, охранявшие состав с паровозами, их не тревожили. Через четыре часа начальник охраны поднялся на паровоз и разбудил спящих. Вася сразу стал готовить паровоз к отправлению подбрасывая уголь в топку котла и поднимая в нём пар, а Трофим ушёл за новыми документами с отметкой теперь в Саратове.

Волга! Сколько песен про неё пропето, сколько сказано, пересказано, а при виде этого чуда, этой по истине Русской красавицы хочется говорить о ней и говорить. Поезд шёл одно время параллельно реки. Огромные заливные луга, на которых пасутся стада скота и табуны лошадей, по речной глади скользят пароходы и катера, рыбацкие лодки и парусники. В отдельных местах трудно увидать противоположный берег Великой Русской невесты. Как по железной дороге, так и по воде шло движение снабжения страны. Саня с интересом рассматривал огромные наливные танкеры с нефтью, сухогрузы с зерном, углём, рудовозы и лесовозы, пассажирские пароходы, всё смешалось на чётких фарватерах огромной русской реки—матушки. Перед Саратовом стали на каком—то переезде. Семафор был закрыт, город не принимал. Саня с Васей соскочили с паровоза и улеглись на мягкую, ещё не совсем выжженную палящим солнцем, траву—мураву. Где—то в небе пел жаворонок, в траве трещали кузнечики и шла своя огромная жизнь, не видимая поэтому мало знакомая и изученная. Вот муравей тащил соломинку в 10ть раз большую за него самого, вот спарилась пара белых бабочек, а с норки высунул свои лапки паук—тарантул, ожидая жертву. Всё жило по своим законам—законам земным и Божьим, сильные выживали, поедая слабых, а те плодились, чтобы сильным было что есть, и они сами не исчезли как вид. Открыли дорогу, и Трофим позвал пацанов гудком. Снова работа и только работа. К вечеру въехали в Саратов. На большой станции было не протолкнуться от составов. Эшелоны с солдатами, эшелоны с техникой и боеприпасами стояли из-за отсутствия паровозов, а тут сразу шесть штук в одном составе. Трофима загнали на дальнюю линию для отстоя правда перед этим залив воды и пополнили запасы угля. Отстой был не долгим, как только мастера проверили буксы и тормозные системы паровозам дали зелёный свет, они нужны сейчас были больше всего на свете воюющему с мировым агрессором социалистическому государству. Вася стал на место, а Саньке разрешили пару часов вздремнуть. Перед отправлением мужики чуть успели перекусить и выпить кипятка, за которым на станцию с дежурным чайником бегал Василий. Саня дремал, а Вася, бросая в топку уголь, рассказывал Трофиму о толпах беженцев, о множестве раненых в стоящих и ожидающих отправки медицинских поездах. Паровоз набирал скорость, но они уже почти на день выбивались из графика. До Пензы шли без остановок, на всех станциях и переездах им уступали дорогу даже воинские литерные эшелоны, но всё равно в график войти не могли. Вот и Пенза. Старинный русский город был образован по указу царя Алексея Михайловича, как крепость на реке Пенза. Сам город располагается на обеих берегах реки СУРЫ. Через него текут ещё много рек и ручьёв таких, как Пенза, Пензятка, Ардым всего 6ть рек и два ручья. После дозаправки их состав загнали в тупик на короткий отдых. Трофим вымыл руки и достал остатки съестных припасов, разложил и разделив на троих раздал мужикам. Неожиданно по корпусу паровоза постучали металлическим предметом. Трофим высунулся в окно. Перед паровозом стояли три подростка в коротких штанах, босоногие и простоволосые, без рубашек и держали в руках связки сушёной воблы. «Купите рыбы, хохлы. Не дорого продаём. Свежая, жирная, в меру усоленная.» Трофим спрыгнул с подножки паровоза, взял одну связку и понюхал. Рыба была свежей и жир оставался на руках. Немного поторговавшись он забрал все три связки. «Пацаны, мы ещё на будущей неделе приедем, приготовьте только по—больше и по—крупнее. И ещё, на что менять будете?» «На табак и сало, больно оно у Вас хохлов вкусное, у нас такого нет» ответил старший из пацанов. «А как Вас найти, как тебя хоть зовут?» спросил Трофим. «Мы сами Вас найдём, а зовут меня Венькой, Вениамином значит» и хлопцы, забрав деньги ушли по своим делам. Трофим дал каждому по рыбцу. Саня такой рыбы ещё не ел в свое жизни, жир тёк у него по пальцам, особенно нравилась тягучая, чуть горьковатая икра. «Только теперь воды с собой берите, обопьёмся» съязвил Вася.