Колхозное строительство 6

Стоял, думал. Брежнев был другом. Был защитником в этом гадюшнике, что зовётся «Власть». Семичастный, когда только заступил на должность главы КГБ, хотел сместить его, но Леонид Ильич доходчиво тогда объяснил «комсомольцу», что не по Сеньке шапка.

Теперь вот друга и защитника нет. Нет уже несколько дней. Приходится крутиться самому. Разные вещи – принимать решения, когда чувствуешь за спиной стену, и как сейчас – в чистом поле, и рядом некому спину прикрыть. А вокруг куча собак. Шавки, болонки, кабысдохи разные, но вон отдельно кучкуются овчарки. Чуть в сторонке – волкодавы. А кроме того – по одному, по два стоят и скалят зубы бульдоги. Есть и экзотические собачки – вот как тот ньюфаундленд, он же водолаз. Холёный, здоровый. И не боится никого. Что ему! Плюнул и уехал за границу – где там таких красавцев выводят? В Канаде? Ну, в Канаду или во Францию. Везде с такой-то шерстью примут. А он тут пытается сельское хозяйство спасти. Порода такая – спасать утопающих. Тёмная собака, чёрная, как и личность этого министра. Теперь вот даже члена Политбюро. И самое интересное, что не рвётся туда, наверх. Сами пихаем! И двух лет нет, как в Москву его Брежнев перетянул, а уже вон куда занесло. И это в сорок лет. Сопляк.

Георгий Карпович отошёл к окну. Там, за чисто вымытым стеклом, был осенний лес. Зелёная хвоя сосен и елей, голые ветки берёз, осин, ясеней. Так вон, отдельно несколько жёлтых листков сохранилось. Пора бы уже и снегу выпасть – но нет. Обиделось небо на людей. Министр сетовал, что озимые вымерзнут.

Правильно ли он поступил неделю назад, что поддался на уговоры Шелепина? Теперь уже поздно думать. Тогда надо было. Думал. О том, что в аэропорту Алма-Аты застрелен Кунаев Динмухамед Ахмедович, Циневу сообщили в восемь утра. Пока выяснял подробности – звонок из Кремля. Брежнев сам позвонил, только ему хотел докладывать.

– Что известно?

– В семь…

– Подожди, давай сюда выезжай. Здесь доложишь, – трубка мерзко забибикала.

Приехал, а там гонки с препятствиями. Все бегают, кричат – Брежневу плохо. Охрана никого не пускает. Прошёл – хоть его пустили. Брежнев на кушетке бледный лежит и дышит часто, но будто через силу.

– Что, Чазова вызвали? – обернулся к Черненко.

– Конечно. Сейчас будет. Нитроглицерин вон врач дал, сказал отойти всем и не беспокоить.

Отошёл, а потом и в коридор вышел. Потом приехал Евгений Иванович и сказал, что обширный инфаркт – нужно срочно везти Брежнева к нему в институт. Там оборудование.

– Надо – везите.

Забегали тараканы. Или шавки? Только увезли, как появился Косыгин, поговорил с Черненко и ушёл.

И вот тут к нему подошёл Шелепин.

– Пойдём поговорим, Георгий Карпович.

Чего не поговорить-то. Начальник бывший. Ничего плохого о нём Цинев сказать не мог – ну, разве что сильно нахраписто лез по головам наверх. Там одно место – и оно занято. Нет, команду собирал, силёнки копил. И всё ж против такого зубра-интригана, как Леонид Ильич, слабоват. Пара лет – и нет команды, всю Брежнев разогнал. Когда по одному, а вот в последний раз – так сразу целое кубло вычистил. Пока шли, генерал-полковник понял, что сейчас нужно будет делать выбор.

– Присаживайся, Георгий Карпович, – Шелепин сел не на место во главе большого стола, а сбоку на стул и показал место рядом.

– Здесь пишут. Пойдём в коридор, а лучше до Царь-пушки прогуляемся.

– Твои же пишут?

– Мало ли.

– Хорошо. Пойдём к Царь-пушке.

Опять дорога, и опять время подумать. Ещё не дойдя до шедевра литейца Чохова, понял, что выход один: поставить на Шелепина. Косыгин эту партию играть не будет. У него свои игры. А здесь – Подгорный и Кириленко с одной стороны, Шелепин с другой. И что Подгорный, что Кириленко, что Полянский – они все ведомые. Были Брежнев с Сусловым – тянулись за ними, и тогда этот строй дубов грудью было не прошибить. Теперь нет. Чазов разговаривать не стал, но глаза прикрыл и головой мотнул: мол, ничего хорошего. Это уже второй инфаркт.

Ну, послушаем, что скажет «Железный Шурик».

– Тебя – членом Политбюро. Семичастного – вместо Шелеста. С Гречко я пять минут назад переговорил.

– Косыгин? Он по идее главный.

– К нему сейчас и пойдём. Маршала захватим и Воронова.

Пришли.

– Звонил Чазов. Брежнева ввели в искусственную кому. Даже если выживет – партией, понятно, управлять не сможет. В лучшем случае – сидеть в кресле в Завидово. Или в Крыму.

– Что думаете предпринять, Алексей Николаевич? – Шелепин неопределённо развёл руками, показывая, что в Кремле. Или в стране. Косыгин, как человек практический, решил трактовать вопрос конкретнее.

– Вернуть Маленкова, это раз. Байбакова Николая Константиновича – вместо зарвавшегося Кириленко. Это два. Фурцеву с Полянским гнать на все четыре стороны. Шелеста на пенсию. Пельше тоже. Гришин пусть работает. Подгорный? Тоже остаётся. Генеральным – вижу, хочешь, аж от Чазова новостей не дожидаясь, прискакал. Вот сам и садись в эту крапиву голым задом. Мне того даром не надо – у меня работа есть, её делать надо. И не лезь ко мне с политикой партии, я сам решу, кто у меня в народном хозяйстве коммунист, а кто контра. Всё.

– Семичастного вместо Шелеста? – гнул своё «Шурик».

– Бог с ним. Кого на освободившиеся места в Политбюро?

– Цинева, Семичастного.

– Согласен. Стоп! Кунаев. Что там? – повернулся к Циневу.

– Снайпер из-за забора аэропорта. Сразу насмерть. Ушёл, винтовку бросил. Наша, – коротко доложил Георгий Карпович.

– Туда кого?

– Не думали.

– Я знаю, кого. Есть один товарищ, что надавал тебе недавно на Политбюро по сусальнику.

– Тишков! Молокосос этот! Да его в Африку. В Танзании вон посол умер от малярии.

– Его – в Казахстан и в Политбюро. Это моё условие.

– Не справится!

– Этот – точно справится. Взвоют там все, – поддержал Косыгина Цинев.

Вставил пять копеек и Воронов.

– Конечно, у него морда лица не походит на кунаевскую. Но работоспособности хоть отбавляй.

– Да он капиталист махровый! – не сдавался Шелепин.

– Вот и хорошо! Может, подымет, наконец, Целину. А то у коммунистов пока получается тяп-ляп.

– Чёрт с ним. И в Политбюро?

– Конечно.

Глава 6

Событие двенадцатое

Папа Римский решительно осудил применение пыток и заявил, что виновные в них попадут в ад, где их будут жарить на раскалённой сковороде.

Умирает Папа Римский и просит: «Моё последнее желание – хотелось бы повидать Фантомаса». Говорят: «Ну где же мы вам возьмём?» «Нет, я желаю». «Ну подождите. Может быть, вы праведника какого-нибудь хотите?» «Нет, я хочу Фантомаса». Ему приводят Фантомаса и подслушивают за дверью, что будет. И доносится тихий голос: «Да, Петька, раскидала нас с тобой судьба…»

Утром последнего дня пребывания Петра в министерстве сидели вчетвером у него в кабинете и пили чай. Гагарин, Будённый и Тамара Филипповна. Секретаря Пётр забирал с собой. Куда он без Филипповны? Но пришлось для этого предпринять целую осаду крепости, а потом и решительный штурм (это не то, о чём вы подумали!). Филипповна долго отказывала.

– Понимаю. Муж, дети в привычной школе, квартира в Москве.

– Служебная, но в Москве.

– Тамара Филипповна, а если мужа переведут?

– Нет, его умения в Казахстане не нужны.

– Попробую. Там тепло, яблоки вкусные.

Попробовал. Мелочиться не стал, позвонил Циневу. Долго секретарь соединял – наверное, на совещание попал.

– Когда ты уже улетишь, Пётр Миронович?

– Георгий Карпович, вы…

– Давай, Пётр, уже на «ты» перейдём. Чего как графья выкаем? Я человек простой, да и у тебя не баре в родне, проверял. На брудершафт после выпьем.

– Хорошо, Георгий Карпович. У меня к тебе просьба есть.

– Давай угадаю с трёх раз: прослушку не ставить в новом кабинете?

– Два осталось, – там заржали.

– Охрану приставить в Алма-Ате к тебе и родственникам?

– И так приставите. Одна угадка осталась.

– Ну, не знаю… А, погранцов усилить!

– Ну, надо, конечно – но звоню по другому поводу.

– Проиграл. Говори уже. Времени в обрез.

– Перевезти с собой хочу секретаря своего, а у неё муж в вашем ведомстве. Майор, где работает – не знаю, но дать бы ему подполковника и отправить в Алма-Ату.

– Шифровальщику Непейвода дать подполковника и перевести в Алма-Ату.

– Я фамилию не говорил. Специально, – хмыкнул Тишков.

– Ты непростой человек. Приглядываем. По его должности не предусмотрены две звезды. Разве… – там помолчали, – ну, тебя это не касается. Хорошо, Пётр, будет Афанасию Петровичу повышение и в звании, и в должности, и перевод в тёплые места.

– Спасибо, выручил, Георгий Карпович.

– Подожди спасибкать. В ответ и от тебя кое-что попрошу, – там на минутку прикрыли трубку ладонью и рычали на кого-то. Пётр слышал, что Цинев груб с подчинёнными: и матом их кроет, и кричит, вот как сейчас. Ну, их дело. Может, в армии дисциплину кроме как криком и не привить подчинённым. Только кнут есть, пряников-то немного. – Пётр, вот какое дело, – ну вот уже и не рычит, – Смутил ты меня своими предсказаниями прорыва китайцев через Джунгарские ворота. Там всегда неспокойно. Думаю усилить там заставу – перебросить с Кавказа человек сто. Они к горам привычные. Соберу старшин и офицеров, наберём, в общем. Поможешь обустроить? Зима же.

– Даже если красный снег пойдёт. Первым делом, как приеду, организую туда отправку оцилиндрованного бревна и бригаду строителей. Ну, и другие стройматериалы. Это для офицеров. Для солдат…

– Там нет солдат, там пограничники.

– Вот как? Тогда для пограничников построю казарму по щитовому методу. В Краснотурьинске разработана технология, ведётся производство.

– Всё. Договорились. Но смотри! Люди. Зима.

– Обещал же.

– Всё! Отбой. Дела.

– Георгий Карпович, секунду! Ещё одна маленькая просьба.

– Только быстро, тут по Кунаеву совещание.

– Можете мне подготовить список интересных немцев?

– Это про республику новую? А кто интересует?

– Люди, которые чего-то достигли. Я вот, например, Ольгу Берггольц уговорил министром культуры поехать в новую республику. И в то же время Татьяна Пельтцер и Евгений Евтушенко мне уже не нужны.

– Евтушенко – немец? Не знал. Ну да он по моему ведомству не проходил, он всё с диссидентами заигрывает. Пусть. Хороший поэт. Ладно, считай, Пётр Миронович, я тебя понял. Артистов не надо, нужны на другие министерские посты люди. Вот видно сразу, Пётр, что ты не военный – не можешь правильные приказы отдавать. Может, тебя на сборы на месяцок призвать? У тебя какое звание?

– А то ты не знаешь, – измывается. А говорил – времени нет. Вот поиздеваться нашёл.

– Усёк. Поищем. Срок какой?

– Через час. Я завтра улетаю, – на том конце провода загугукали. Смеялись, наверное.

– Комик. Через два часа позвоню. Кого успеем, найдём. Москвичи ведь нужны, раз срочно?

– Ну, может, с кем успею переговорить.

– Теперь точно отбой – вон полная приёмная народа, сейчас дверь вышибут, – трубка забибикала.

Вот сидели. Отмечали отъезд. Просто чаем с тортиком. Ещё ведь целый суматошный день впереди.

– Юра, слушай, всё хочу тебя спросить, – Будённый перекрестился. В первый раз такое за ним Пётр наблюдал. – А ты там видел чего-нибудь эдакое?

– Бога с ангелами?

– Ну, сам сказал, – смутился древний маршал.

– Тысячу раз спрашивали. Я даже про это целую историю придумал и рассказик написал.

– И где напечатан? – поправил усы Будённый.

– Нигде. Такое не напечатают.

– Заинтриговал. Рассказывай.

Все даже чашки с чаем отставили, и куски тортов отодвинули.

– Только не скажу, правда это – или всё мои больные фантазии. А вы спрашивать и пытать меня, засовывая иголки под ногти, не будете? – вытянул руки с аккуратно подстриженными ногтями.

– Я не буду, – первая откликнулась Филипповна.

Посмеялись.

– Хорошо. Слушайте. После того как я уже прилично времени провёл снова на земле-матушке после полёта, вызывает меня к себе Никита Сергеевич Хрущёв, закрывает за нами дверь своего кабинета – и даже на ключ запирает. Ведёт меня в дальний угол и говорит еле слышным шёпотом:

«Давно я тебя хотел спросить, Юра. Ответь мне честно, без всяких утаек: а Его Самого или Его ангелов ты там видел?»

Я тогда тоже наклонился к уху Хрущёва, и отвечаю ему тоже шёпотом:

«Видел, Никита Сергеевич…»

«Я так, бл…ь, и знал! – шепчет горестно. – Ну а теперь прошу тебя, вернее приказываю – никому и никогда не говори об этом!»

«Слушаюсь, Никита Сергеевич!» – говорю.

Проходит несколько лет. Меня тогда отправили путешествовать по Европе. Посетил я даже Ватикан, и был принят самим Римским Папой. Перед концом аудиенции Папа попросил оставить нас одних, закрыл и запер на ключ дверь кабинета. Потом взял меня под руку и отвёл в уголок. Прилип ко мне и в самое ухо шепчет:

«Ответь мне искренне, сын мой, только искренне, как на духу: а Его Самого или Его ангелов ты там лицезрел?»

Тут я вспомнил, что обещал Хрущёву, и отвечаю:

«Нет, не видел, Ваше Святейшество.»

«Я так и знал! – вздыхает горестно. – Только умоляю тебя, сын мой – никому не говори об этом!»

Гагарин сам горестно вздохнул и взял чашку.

– Что, правда видел Самого? – отвисла у Будённого челюсть. Да даже Пётр глаза выпучил.

– Договорились же – не приставать с «правдами»!

– Сволочь ты последняя! – обиделся маршал.

Событие тринадцатое

После службы в армии я понял, что учиться, учиться и учиться гораздо лучше, чем служить, служить и служить.

Позвонил генерал-полковник ровно через два часа. Вот она – немецкая точность, хотя сам не немец. Пётр даже успел подзабыть про просьбу. Составлял в голове план беседы с маршалом Жуковым. Тоже хотел забрать в свои палестины. Не немецкие, казахские. Точно ведь знает, что деньги, вбухиваемые сейчас в гражданскую оборону, пойдут прахом. Не так много этих денег, чтобы миллионами швыряться. Нужен был человек, который возглавит в республике ДОСААФ и разрушит гражданскую оборону. Все эти планы, бомбоубежища, вековые запасы окаменелых продуктов, одежды. Костюмы химзащиты, сборы, учёбы. А сколько сотрудников? Всех к чёртовой матери. Пусть работу работают. А вот ДОСААФ, наоборот, на эти деньги поднять. Понастроить тиров, аэроклубов. Вон скоро «Сессны» будут сотнями выпускать – кто на них летать будет? Да и автошкола нужна при каждой обычной школе. Сто процентов выпускников должны иметь права на три категории: А, В, С. Потом, в городах, автошколы на более высокие. И чтобы раскачать эту махину, нужна была личность, которой не сильно-то захотят перечить. Жуков подходил. Старенький, конечно – ну, пару лет хотя бы. Раскрутить маховик.

Договорился, что подъедет к Жукову на квартиру через часик, и уже собирался – а тут позвонил Цинев.

– Ещё раз привет, Пётр. По Кунаеву ничего нового. Одно теперь точно можно сказать, это не одиночка. У аэропорта дежурила машина, УАЗ. Там был водитель. Ищем. И тебя там целая группа выдвигается охранять. Теперь по немцам. Пиши фамилии. Виктор Домбровский – хоккейный арбитр. Сигурд Оттович Шмидт, сын того самого Отто Шмидта – доктор наук, археолог, учёный-историк. Валерий Николаевич Брумель – олимпийский чемпион, прыжки в высоту, сейчас проходит реабилитацию в клинике Илизарова. Есть такой новатор в сращивании костей. Так, дальше… А, вот как раз для тебя. Александр Андреевич Келлер. Тренирует алма-атинский «Кайрат», футбольный клуб высшего дивизиона. Успехи средние.

Так, вот ещё один. Он на пенсии, однако жив-здоров – может, и уговоришь.

Александр Георгиевич Лорх – селекционер, доктор сельскохозяйственных наук, один из зачинателей селекции и сортоиспытания картофеля в СССР.

Академик Леонид Робертович Нейман. Этот легко возглавит министерство энергетики. Правда, он ленинградец. Хватит пока? Времени нет, извини, – вот блин! Даже «спасибо» сказать не успел.

Нда, куда только судьба немцев не забросила. Вот Домбровский – это неплохая идея. Нужно позвонить. Вообще, что с хоккеем в Казахстане? Есть усть-каменогорское «Торпедо» – и вроде всё. И оно явно не лидер. Играет в первой лиге. Всё время путается Пётр – сейчас ещё высших-то лиг нет. Ну, в общем, в будущей первой лиге. И, кажется, в высшую так и не попадёт. В Астане – Целинограде будет создан в 2000 годах клуб «Барыс» – снежный барс, и он будет играть в КХЛ. Одним словом, сейчас полный нуль. Нужны детские хоккейные школы в северных городах, а в южных нужно срочно строить ледовые дворцы. И это какой-то парадокс: в огромном городе Алма-Ате нет клуба высшей лиги. С ноября по март вполне ведь отрицательные температуры. Только создан «Автомобилист» – но это не уровень, вторая лига, почти дворовый хоккей.

На заводах не вытянуть. Нужны «Динамо» и СКА. Пообщаемся с Тарасовым, пусть подскажет несколько перспективных тренеров. По Домбровскому. Нужно предложить создать в Алма-Ате школу хоккейных арбитров. Вроде их в стране пока вообще не существует – вот будет первая.

Позвонил Тарасову. Не дозвонился, но обещали, как появится, сообщить. Ну, и поехал к маршалу победы. Тот открыл сам. На того, легендарного, похож совсем не был. Старенький, полненький дедушка с почти полным отсутствием волос. Так, небольшой седой ёжик на затылке. Пошли пить чай – какие-то женщины спроворили. Пётр рассказал свои задумки.

– Вспомнили старика! А силы не те, ленивый стал. Мемуары пишу. Они нужны будут. Потом. Сейчас все о войне помнят – потом забудут. Изоврут всё. Другим победы припишут. В итоге окажется, что какие-нибудь французы или американцы войну выиграли, – блин, провидец.

– Есть два пути, Георгий Константинович, этому помешать. Один из них – конечно, книги. Мемуары. Фильмы правдивые. Только я думаю, что это ущербный путь.

– Это почему?! – привстал, чай расплескав. И правда: грозный маршал.

– У них денег больше и режиссеры хорошие. Снимут, что это они войну выиграли. Их фильмы смотрит весь мир. Потом будут статьи в газетах печатать. Это их газеты. Программы школьные изменят. Это их школы. Нам не справиться с ними, сидя за стеной.

Остыл, сел. Позвал женщину, что затёрла лужу. Отхлебнул чаю и ссутулился как-то.

– Сволочь ты, министр. Прямо серпом по …цам. А ты другой путь знаешь? – но не с надеждой смотрит. Свысока.

Нет пути. Они сильней. И сильный всегда слабого задавит. Однако много денег всегда даёт преимущество. В любом споре. «С богатым не судись».

– Второй путь – непростой. Особенно теперь. Столько времени упущено! Хрущёв много наворотил. С колен вставать надо.

– Ты мне мозги не компостируй, сопляк! Говори путь! – и кулаком грохнул.

Вся посуда на полу, и оба чаем облиты.

– Надо молодёжь воспитывать. Каждое поколение. На всём воспитывать – на примерах, на фильмах, на книгах. И эти фильмы снимать надо. А ещё нужно стать сильней. Экономику развивать. Я вот «Сессны» начал делать, а кто летать будет? Машин и тракторов наделаем, а кто будет сидеть за рулём, кто ремонтировать? Качественно ремонтировать и качественно водить? Короче, Георгий Константинович, поехали в Казахстан. Руководить ДОСААФ и разрушать гражданскую оборону. Фильмы – моя забота. Я там хочу большую киностудию замутить. Начну с того, что попробую филиал ДЕФА организовать в Целинограде, в новой немецкой республике.

– Какой республике?

– Есть решение на севере Казахстана организовать немецкую автономию. Там сейчас компактно проживает около миллиона немцев.

– Чёрт с ними. Говоришь, ДОСААФ республики? Только летать и ездить по всему Казахстану не смогу. Годы, болячки.

– Найдём дельного помощника. Может, сами подскажете?

– Недельку мне дай на размышление.

– Улетаю завтра.

– Так лети, сокол. Телефон ещё никто не отменял. Через неделю позвони.

Ну, хоть так.

Интермеццо 5

Купил мужик крутой айфон. Кладёт его в задний карман, прыгает в автомобиль, вдруг слышит сзади хруст:

– Бл… Хоть бы позвоночник…

На дело пошли вдвоём. Лия не хотела, но Вика настояла. Договорились так: пока она звонит, девочка прогуливается вокруг и пытается заметить слежку. Обе волновались, но Вика даже прикрикнула на Тишкову, когда та, уже перед дверью, вдруг села на пуфик и сказала, что не пойдёт.

– Нам. Нужна. Информация. И без неё мы ничего придумать не сможем. А в Алма-Ате уже всё расскажем папе Пете.

– А они ведь и туда могут приехать!

– Всё, пошли. Хватит гадать.

Вышли. Лия первой, а через минуту, осмотревшись, вышла и Маша-Вика. Оглядываясь по сторонам, мама Лия шла к стоящему метрах в ста телефону. Медленно, словно на казнь. У телефона, как всегда, была очередь. Один звонил, и двое мужчин нетерпеливо переминались с ноги на ногу у стеклянной будки. Лия подошла и пристроилась за толстячком, почти лысым, в модной болоньевой куртке. Богатый! Женщина, что находилась в будке, совсем не спешила её покидать – болтала. Очередь начала волноваться, толстячок даже подошёл и постучал жёлтой монеткой в стекло. Женщина повернулась, махнула рукой и снова вернулась к разговору.

Вика посмотрела на это пару минут и начала осуществлять разработанный план. Она прошлась от одного угла дома до другого, обогнула небольшой скверик и снова вернулась к своему подъезду. Ничего подозрительного. У входа в магазин стояли двое мужчин, но когда Вика прошла мимо, то услышала, как они ругают своих жён, которые «заскочили на минуточку». И точно: на втором круге из магазина вышли две женщины, и вся группа удалилась. Начал накрапывать дождик.

Разговорчивая тётка покинула будку, и в неё протиснулся высокий худой старичок – но, видно, не дозвонился, так как сразу вышел. Пришла очередь обладателя модного прикида – но и ему, видно не судьба была. Тоже через минуту ретировался. В будку зашла мама Лия. Она сняла трубку, протёрла её носовым платком – та ещё чистюля. Медик! Бросила двушку. Вика подошла поближе. Тишкова говорила недолго, минуты три. Вышла с непонятным выражением лица – то ли облегчение, то ли недоумение.

– Ну и чего хотели?

– Ерунда какая-то. Ничего не понимаю.

Глава 7

Событие четырнадцатое

– Скажи мне, друг мой Волька, а кто это бегает у меня в штанах и свистит?

– А вспомни, Хоттабыч, куда ты вчера послал арбитра на футболе?

Тарасов перезвонил уже под вечер, Пётр как раз со всеми попрощался, пообнимался и хотел отбывать, а тут звонок.

– Пётр Миронович, что-то срочное у вас? А то игра ведь через час, – точно. Люди ведь не только делами товарища Тишкова занимаются, они ещё и живут свой жизнью. Вот на хоккей, например, ходят. Странные люди.

– Анатолий Владимирович, я тут Казахстаном рулить уезжаю, хочу там хоккей поднять. Конкуренцию вам составить. Не подскажете фамилии тренеров, что могут согласиться на такую дурь, как отъезд в Казахстан и поднимание команды с нуля? И ещё: не знаете, как мне найти судью или арбитра, не знаю уж, как это у вас правильно называется, Домбровского?

– А сможете приехать на матч. Оба ваших дела решу, – прикрыл трубку, забубнили там, а потом и порычали. Точно занят.

– Так матч ведь – не до меня будет.

– Обе искомые величины здесь будут.

– Тогда выезжаю.

Матч был дербийный. Две московские команды и два непримиримых соперника: ЦСКА – «Динамо» (Москва). Пётр приехал, когда игра уже была в разгаре, и даже счёт армейцы успели открыть. Сел недалеко от скамейки и попытался вникнуть в игру. Не шло. Тут надо к отъезду готовиться, буквально считанные часы до самолёта – а он хоккей смотрит. Катаются, кричат, люди свистят. Как тут о важном думать? Перед самым концом первого периода Тарасов почувствовал у себя на затылке взгляд Петра и обернулся. Поднял руку в приветствии. Потом указал этой рукой на табло – полторы минуты оставалось, и тут динамовцы счёт сравняли. Вот крику-то было! Чуть не оглох.

Понурив головы, армейцы шли в раздевалку. Пётр отметил, что коньки у всех с высокими задниками и язычками. Не зря прогрессорствовал. Анатолий Владимирович хлопнул по ладони и на ходу буркнул:

– Домбровский судит встречу, а тренер – помощником у динамовцев. Виктор Тихонов. Его тут сослать в Ригу хотят, там клуб второй лиги «Динамо». Вот туда. Ну, у тебя лапа волосатая – динамовские боссы передумают.

– Да я и сам ещё та ещё «лапа». Спасибо, товарищ Тарасов, Родина вас не забудет. Ну, дайте там им нагоняй.

– Не переживай, сейчас хвостики накручу.

Домбровского Виктора Николаевича уговаривать не пришлось.

– Школу хоккейных арбитров возглавить? А где такая?

– Нет такой.

– Тогда – конечно. Тогда – согласен.

– Вы и создадите в Алма-Ате. А я помогу. Деньги, жильё, форму. Да всё, что надо, добудем. Из НХЛ завезём.

– Деньги? – недоумённо смотрит.

– А сколько, если не секрет, вы за судейство матча получаете?

Будущий директор первой в стране школы хоккейных арбитров как-то натянуто улыбнулся и выдал: