Любовь и книги

По комнате пронесся встревоженный ропот, и Нора почувствовала, что у нее горит лицо. Одна половина присутствующих уставилась на Нору, причину такого недоразумения, а другая – на Сантоса, жертву такой непростительной ошибки.

– Эндрю, мой набор с авокадо, а то бы я с вами поменялась, – сказала Кэндис, непосредственная начальница Норы. Было странно, что кто-то запросто называет его по имени. В офисе все упоминали только фамилии авторов, и Норе пришлось потратить несколько секунд на привыкание, что у них еще имеется и имя.

Все переключили внимание с Сантоса, Эндрю, на Нору. Она стояла в дверях, держа в руках замечательный набор без авокадо.

Почувствовав сухость во рту, Нора сглотнула и как можно более спокойно выговорила:

– Но, по-моему, вы просили без помидоров.

Да, он именно так и написал в своем электронном сообщении – Главное, чтоб без помидоров, а остальное неважно!! Такое невозможно забыть из-за двух восклицательных знаков. Большинство авторов Parsons были старше, много брюзжали и уж ни в коем случае не пользовались восклицательными знаками в переписке. И тут появляется Эндрю Сантос, который разбрасывается ими, словно конфетти.

– Да, конечно, это я ошибся, простите, – поспешно сказал он, и Нора снова засомневалась в себе.

– Нет, это вы меня простите, – вырвалось у нее. Мало того, она не ограничилась этим, прибавив: – Если хотите, давайте поменяемся. У меня индейка с клюквой безо всякого авокадо. – Нора не стала говорить, что в мае такие сэндвичи вообще днем с огнем не сыщешь.

– Нет, что вы. – Он покачал головой.

– Да ладно вам, я люблю авокадо. – Может, и не получилось сказать это с двумя восклицательными знаками, но она старалась. Нельзя же, чтобы Эндрю так благородно отказался от ланча. Ведь тогда остальные почувствуют себя полными свиньями.

Эндрю уставился на протянутую коробку, потом на умоляющее (как бы) лицо Норы, потом снова на коробку… А потом улыбнулся, и на щеках образовались трогательные ямочки.

– Ну хорошо, если вы не против.

– Конечно, нет. – Она передала ему свою и взяла его коробку. – И еще раз простите, – добавила она для пущего приличия.

– Ну что вы. Спасибо. Как вас, простите, зовут?

Неудивительно, что он ее не знает. Когда издавалась предыдущая книга, Нора в основном общалась с тем, первым автором. Ну а то, что она тут сейчас оказалась… Ее имени нет в списке принимающей стороны.

– Нора.

– Благодарю вас, Нора. – Он сказал это безо всякой задней мысли, и это немного бесило. Все равно этот человек не переломит сложившееся у всех впечатление, что Нора даже неспособна заказать ланч как положено.

Кивнув, она вышла, закрыв за собой дверь. Завернув за угол, откуда ее уже никто не видел, Нора влетела в свой кубикл и, кинув коробку с ланчем на стол, поводила мышкой, чтобы разбудить компьютер. Набрав в почте поиск «Сантос», она увидела единственное присланное ей письмо. Нора кликнула по нему.

Главное, чтоб без авокадо, а остальное неважно!!

Нора прикусила губу. Она пыталась вспомнить тот день и понять, как умудрилась все перепутать, но так и не нашла ответа. Нора всегда гордилась своей дотошностью, но теперь, когда на нее навалили столько работы, справляться становилось все труднее. Тут и за сутки не успеешь.

Нора вернулась к своим делам, без особого аппетита дожевав безвкусный сэндвич. Потом она погрызла соленую соломку из своих запасов, попробовала овсяное печенье из набора. Интересно, понравился ли Эндрю ее сэндвич с индейкой и клюквой и булочка бриошь. А еще в ее наборе был кешью со вкусом чили и лайма. Или у него на орехи тоже аллергия? И еще – вряд ли он смог оценить по достоинству печенье с мелассой: хрустящее, посыпанное грубыми крупинками сахара. Нора взглянула на овсяное печенье и с неохотой откусила еще кусочек.

Она подумала, что и Эндрю, и все остальные присутствующие в зале могли в любой день позволить себе покупку ланча навынос. А вот Нора обходилась сэндвичами с арахисовым маслом, изредка позволяя себе обед в ресторанчике в обществе Бет. Господи, да она целую неделю мечтала, чтобы полакомиться этим вожделенным набором. Да что теперь говорить. Если требовалось пожертвовать сэндвичем ради Эндрю Сантоса, кто она такая, чтобы перечить?

Нора сидела за компьютером, составляя сообщения для твиттер-аккаунта ее подразделения. Потом в коридоре поднялся гул: наверное, встреча с Эндрю Сантосом подошла к концу. Достаточно было откатиться немного в кресле, чтобы увидеть, что происходит в коридоре. В одной из книжек Parsons о карьере Нора прочитала, что препятствием к тому, чтобы оказаться за переговорным столом, можешь быть только ты сам. Наверное, у самого автора, бизнесмена средних лет, это и сработало, и у его целевой аудитории, таких же бизнесменов, тоже, но только не у Норы. Ей суждено навеки остаться помредом.

Но ведь можно было попроситься на это собрание, предоставить для этого доводы. Убивала лишь мысль, что ей откажут. Ответят, что ей там не место, если уж она даже с сэндвичами не может разобраться.

Нора видела, как по коридору прошел Эндрю в сопровождении четырех редакторш. Прямо какой-то жених с перебором невест. Хотя на самом деле это гиены, устроившие охоту на дичь.

Эндрю уйдет, и они снова засядут. Станут подсчитывать сборы от продаж, рекламу и все остальное, прикидывать, что они хотят поиметь за счет Эндрю Сантоса. Конечно же, ее опять не позовут, хотя из старой команды, работавшей над первой книгой Сантоса, осталась только она. Нора могла бы рассказать им, как проводилась прежняя рекламная кампания, отметила бы ее недостатки и указала на неохваченные площадки, которые, кстати, сами откликнулись на книгу. Все так, но Нора не хотела навязываться.

К Норе заглянула Кэндис, и Нора машинально оправила рубашку. После увольнений осталась только Кэндис, и теперь в офисе Сан-Франциско она была главной. Нора кинула взгляд на ее серебряный браслет, черный кардиган с жемчужными пуговицами. Рыжие волосы были уложены в аккуратный пучок, и не было видно ни единого седого волоса, хотя Кэндис уже за шестьдесят. Нора задержала дыхание: а вдруг сейчас последует предложение, которое сама она боялась озвучить?

– Ты не зайдешь в зал? – спросила Кэндис.

От одного этого вопроса сердце Норы пустилось вскачь. По лицу Кэндис ничего нельзя было прочитать, она всегда держалась дружелюбно-нейтрально. Ох. Уж поскольку Кэндис видела, как Нора напортачила с заказом Сантоса, скорее всего, дело в этом.

Нора проследовала за Кэндис. Сейчас ей вежливо начнут растолковывать, как важно все заранее перепроверять. Присев за стол, Нора приготовилась к нотации.

– Я должна была поговорить с тобой чуть позже, но… В нью-йоркском офисе прошли обсуждения, и…

И того не легче: из нью-йоркского штаба Parsons хорошие новости не приходят, приходят только плохие – либо в виде невнятных рассылок, либо шепотом из уст в уста. Увидев, что Кэндис опустила глаза, Нора похолодела.

– Что случилось?

Кэндис посмотрела на Нору.

– Опять эта реструктуризация.

Нора выдохнула. Уж ей-то «пипец» никак не грозит. План «Прорывные инновации и перемены» в основном затрагивал тех, кто повыше. Ведь именно так их отдел лишился старших литературных редакторов Тома и Линн, а остатки команды объединили с административной командой Кэндис. Самых выгодных авторов закрепили за Ритой (см. экземпляр «Сантос»), а остальных передали Норе. Прошел год, для беспризорных авторов так и не нашли редактора, и Нора продолжала тащить их на себе. Что бы там ни задумали в Нью-Йорке, ее должность не могут сократить. Кому-то же надо разгребать завалы после всех этих увольнений.

– В рамках реструктуризации наш вице-президент проработал со специалистами вопрос оптимизации прибыльности, чтобы у компании осталось хоть какое-то будущее. – Кэндис говорила как по заученному. – Они проанализировали все ставки и… – Кэндис вздохнула. – И решили, что по некоторым позициям не могут себе позволить нынешний уровень зарплат. Это касается и редакторов. – Сжав челюсти, Кэндис уставилась куда-то в пустоту, словно не веря, что смогла произнести все эти слова.

– Редакторов? – эхом повторила Нора. Эта идея была настолько нелепой, что она не поверила собственным ушам. – То есть и помредов тоже?

Кэндис медленно кивнула.

– Они сказали, что такой вид инвестиций является лучшим заделом на будущее.

– Может, они забыли в словарь посмотреть – что означает слово «инвестиции», – заметила Нора. Она посмотрела на Кэндис, чье лицо оставалось непроницаемым. Окажись тут Бет, она бы расхохоталась в голос.

– Ты же понимаешь, что тут нет ничего личного. – Кэндис подняла глаза на Нору. – На тебя столько навалилось всего, и я очень благодарна, что… – Кэндис запнулась.

«Что ты не ушла», – мысленно закончила за нее Нора. Возможно, Кэндис посчитала нетактичным произносить это вслух.

Нора кивнула, изображая спокойствие.

– Ладно. – Она чувствовала на себе взгляд Кэндис – та пыталась понять, что еще скажет Нора. Нора тоже пыталась понять: а что тут можно сказать? В голове роились вопросы, невысказанные обиды и много всяких язвительных комментариев в адрес руководства Parsons. Но она взяла себя в руки, понимая, что против таких не попрешь. Вздохнув, она подняла глаза на Кэндис.

– И на сколько понизили зарплату?

Открыв папку, Кэндис перелистала бумаги, Нора видела, что по каждому редактору была составлена отдельная бумажка.

– На пятнадцать процентов. – Кэндис держала в руках бумажку про Нору. Вот ее имя, идентификационный номер. Предыдущий заработок. Новый заработок. Все тщательно выверено и расписано в таблице нью-йоркскими ребятами без оглядки, что это вообще значит для Норы Беатрис Хьюз с ИНН 775036. Они просто плюнули ей в лицо.

– Я пойму, – сказала Кэндис, позволяя Норе проглядеть табличку, – если условия окажутся для тебя неприемлемыми.

Нора хотела бы посмеяться, но сил на это не было. Глядя на сумму, в которую ее оценили на этот раз, она знала, что вариантов нет. Что бы ни случилось, сколько бы работы она ни взваливала на себя, подменяя ушедших, она останется все тем же помредом. Если только не найдет место, куда сбежать.

Глава 3

Сидя в тесной электричке по пути домой, Нора мысленно подсчитывала свой бюджет. Двух выплат в месяц по тысяче сто ей едва хватало. Первая уходила на аренду, а большая часть второй – на студенческий кредит. Остаток нужно было как-то делить между коммунальными услугами, долгами по кредитной карте и продуктами. Она и так едва держалась на плаву, все время все подсчитывая, сверяясь по календарю, чтобы платить в срок и понимать, сколько у нее остается. Голова шла кругом, и страшно было подумать, насколько все зависело от заработка. Ланчи с Бет она могла себе позволить только раз в неделю. Стриглась она сама, успокаивая себя тем, что на затылке у нее все равно нет глаз.

Нора открыла «Родню», одну из самых любимых книг, но буквы расплывались перед глазами, и в голове пульсировала одна только мысль, что тысяча сто долларов за минусом пятнадцати процентов – это уже трехзначная цифра, а не четырехзначная.

Она поднялась на четвертый этаж, где находилась ее квартира, и сунула ключ в замок, прислушиваясь, дома ли соседка Элли. Но в гостиной никого не было. Это значит, что никто не смотрит сейчас сериал «Рассказ служанки»[12], а из компьютера не гремит под мерный стук ножа, шинкующего овощи, подкаст с криминальными новостями. По пятницам всегда было непонятно, кто из них вернется домой первой. Иногда это была Элли, предпочитавшая закончить работу из дома, иногда – Нора, которую уже тошнило от издательства.

Нора ждала, пока подогреется в микроволновке еда, и прислушивалась к звукам в коридоре. Глядя, как мигает на табло обратный отсчет времени, она пыталась понять, почему каждый год Элли продлевает их совместную аренду. С самой Норой все было ясно: здесь, в Окленде, где под окнами ее комнаты гудело шоссе, аренда была дешевле, и другого места она не могла себе позволить.

Но у Элли-то были варианты. Пять лет назад все было иначе. Когда бывшая соседка Элли отправилась учиться в магистратуру, Элли дала объявление в Craiglist[13], чтобы на нее не упала вся арендная плата. И конечно же, она выбрала Нору, которая отвечала всем требованиям: она потянет аренду и никого не собирается убивать. Постепенно Элли обзавелась большим количеством друзей, устроилась UX дизайнером в одной рекламной фирме и могла себе позволить расторгнуть договор, найти квартиру с кондиционером и соседкой более приветливой, чем незнакомка из интернета.

Возможно, все дело было в расположении дома: рядом ресторан, где можно купить аж пятнадцать видов макарон с сыром, большой выбор корейских заведений и хипстерская кофейня, где Элли купила дорогущую кофемашину, которая теперь стояла у них на кухонном столе.

Нора уставилась на изящный серебристый агрегат очень внушительного вида. Когда однажды воскресным утром Элли притащила его, у Норы глаза на лоб полезли. Элли радовалась покупке за двести долларов точно так же, как Нора – мокка латте за шесть долларов, который она позволяла себе лишь изредка. А теперь, когда ей урезали зарплату, спасибо, что хоть соседка есть на вторую комнату. В прошлом месяце Элли спросила, остается ли тут Нора еще на год. И Нора, как всегда, притворно задумалась, пожала плечами и сказала ну да, словно у нее есть другие варианты.

Микроволновка пикнула, и дверца открылась. Нора вытащила еду, и тут на кухню, как назло, вошла Элли.

– Привет, – сказала она. – А я хотела предложить, чтобы мы заказали пиццу. Но, как видно, опоздала.

Поедание пиццы в складчину было еще одной роскошью, которую Нора позволяла себе раз в месяц. Она сняла крышку со своего полуфабриката и натянуто рассмеялась.

– Ну да, прости.

– Кстати, на Netflix вышел новый сезон «Великой Британской Выпечки», а мы же предыдущий не досмотрели. Если ты сегодня свободна вечером, можем включить на том месте, где остановились. – Элли причесала растопыренной ладонью свои короткие черные волосы, на секунду обнажив выбритый сзади андеркат.

Нора тихо ужаснулась. У них и впрямь завелась традиция смотреть это кулинарное шоу. Все началось, когда, устроившись на софе, они отмечали заселение Норы. По телику шла «Великая Британская Выпечка». Охмелев от мартини (Элли как раз опробовала только что купленный шейкер для коктейлей), Нора начала пародировать ведущего Пола Голливуда. Он разглядывал изысканный четырехслойный торт со множеством кремовых розочек и красной мельницей из карамели (у нее даже лопасти крутились!), и вместе с ним Нора забасила с ливерпудельским акцентом: «Капитальное сооружение!»

Удивленная Элли разразилась веселым хохотом, весьма польстив Норе. То был момент, как позже сказала Элли, когда Нора наконец «скинула панцирь». Вот так девушки завели традицию смотреть это шоу, весело хихикая и вовсю передразнивая ведущих.

– Я бы с радостью, – сказала Нора, – но у меня на вечер дела. Давай в следующий раз.

– Ладно, – немного расстроенно ответила Элли.

Подхватив свой остывающий обед, Нора направилась к дверям своей комнаты, думая, что можно было и согласиться. Плюхнулись бы вдвоем на софу, и пусть жизнь идет своим чередом. Но на это у нее не было сил. Начиная с прошлого года, когда в Parsons поувольняли столько людей, Нору стала захватывать темная, отравляющая душу тоска. С которой она боролась как могла.

Началось все с малого: сначала это было как легкий, почти прозрачный туман. Но Parsons продолжали высасывать из нее силы, люди все увольнялись и увольнялись, а туман сгущался, обволакивая Нору черным саваном. В довершение всего ушла Бет, а теперь ей еще сократили жалованье, но ведь и эту обиду придется проглотить. И тут ее накрыл леденящий ужас: как можно со всем этим справиться, если силы на исходе?

Становилось труднее общаться с людьми, да и просто – жить.

Нора молча удалилась в свою комнату и кинула взгляд на кровать, где лежала «Родня» в мягкой обложке, раскрытая на том месте, где Нора остановилась: по дороге в электричке она осилила всего четыре страницы.

Ей хотелось взять книгу и погрузиться в чтение. К ночи она закончит ее и напишет в BookTap отзыв о том, что «Родню» просто необходимо экранизировать. За два выходных она могла бы проглотить еще одну книгу, ведь это было ее любимым занятием. Читать лежа на животе, читать сутками напролет, не в силах оторваться. И неважно, что второй час ночи – можно читать хоть до утра, ведь завтра не нужно идти на работу.

А потом – проснуться в полдень, стряхивая остатки сна, навеянного книгой, и броситься жадно ее дочитывать, и уж только после – завтрак. А следующую книгу можно выбрать совсем другого жанра: если перед этим был триллер, то подойдет молодежная романтическая комедия. Или после мемуаров можно взять Пи Джи Вудхауса[14] с его искрометно-глуповатым юмором. Возможностей для чтения – море.

Но в какой-то момент книги перестали так захватывать. Все труднее становилось вчитываться, позволяя воображению завладеть собою. Сейчас у Норы ушло пять минут, чтобы осилить абзац: она все время отвлекалась, непонимающе глядя на страницу, захваченная вихрем черных мыслей. Нора заставила себя перейти к следующему абзацу в надежде, что фразы начнут нанизываться одна на другую, но снова погрузилась в отрешенное состояние. Это был худший из возможных способов медитации.

Зато недавно у нее появилось новое хобби – глазеть на вращающийся под потолком вентилятор. Нора пыталась сфокусироваться на одной его лопасти и зафиксировать вращение, но потом сбивалась и начинала моргать. И тогда Нора просто смотрела на вентилятор, и это кружение держало ее на плаву, не позволяя уйти на дно собственного подсознания.

Но теперь она даже на это не была способна. Нора пролистала контакты в телефоне, задержавшись на имени Бет. Можно, конечно, рассказать ей об урезанном жалованье, но не о том, насколько это чревато для нее. Нора просто сказала бы: «Какая незадача». А не: «Мне трудно будет выжить». Ведь у Бет совсем другая ситуация, у нее нет студенческого кредита, родители помогают ей оплачивать аренду квартиры. Нора не хотела, чтобы ее жалели.

Может, позвонить маме? Та снова напомнит, как она это делает каждые полгода, что если Нора вернется в сельский городок в Орегоне, то сможет снять трешку за ту же цену. И Нора снова будет прокручивать в голове этот вариант, понимая, что нет смысла возвращаться туда, откуда ей снова захочется вырваться. Она с детства помнила это чувство неприкаянности. Потому-то она и уехала в поисках места, где будет чувствовать себя в своей тарелке. Сан-Франциско давал ей чувство свободы, к которому она так стремилась. Нет, Нора не готова от такого отказаться.

Она пролистала еще контакты и задержалась на имени своей бывшей руководительницы. Линн… На сердце потеплело, и сразу вспомнилась жизнь до сокращений в издательстве. Тогда все было хорошо, и даже казалось, что есть какие-то перспективы. Возможно, Линн подскажет, как поступить. Нора уже занималась поиском и знала, что в новом издательстве, куда перешла Линн, вакансий нет. Но по крайней мере можно просто встретиться и поговорить. Линн скажет что-то хорошее, доброе своим хриплым голосом с нотками южного наречия, и Нора успокоится.

И она написала Линн, предлагая вместе пообедать на следующей неделе. Линн обязательно поможет. И даже если она заплатит за обед, в этом нет ничего унизительного.

Отправив сообщение, Нора вздохнула с облегчением и опустила голову на подушку. Под потолком по-прежнему гудел вентилятор.

Глава 4

Отправляясь на обед с Линн, Нора чувствовала себя чуть ли не изменницей. Она как будто предавала Риту или даже Parsons, так как Линн теперь была ведущим редактором в конкурентном издательстве Weber Book Group. «Да, это бунт, маленькая месть за все», – думала Нора, приободрившись.

Она пришла в ресторан, тот самый, куда они обычно приглашали авторов. Самой Норе такое место было не по карману, и она с удовольствием вдыхала запах устриц и свежеприготовленной пасты, выискивая взглядом Линн. Она сидела в нише возле окна. Ее светлые кучерявые волосы, как всегда, ниспадали до плеч непокорной волной, на носу – очки ретро в красной оправе. Линн приветственно помахала рукой, и Нора пробралась к ней, едва не столкнувшись с официантом.

Линн заключила Нору в объятья.

– Привет, солнце. – Голос ее хриплый, раскатистый, обволакивал теплотой. Наверное, так говорят все южанки. И все же в этот раз в голосе Линн чувствовалось что-то похожее на жалость.

– Ты слышала? – спросила Нора, устраиваясь за столом.

– О чем?

Если Линн не знает, значит, и нет повода для жалости. В последнее время Нора часто вызывает в людях это чувство. Ничего такого, она и сама себя жалеет.

И Нора поведала о том, что редакторам сократили жалованье. Она не стала упоминать, как запаниковала, пытаясь подсчитать, что может себе позволить после этого, а что нет. То было нерешаемое уравнение, да Нора и не могла мириться с такой ситуацией. Ведь и раньше, вводя в калькулятор размер своего жалованья и ежемесячные выплаты долгов, чтобы получить разницу, она получала число, меньшее необходимой суммы за аренду. Нора пыталась перевести бегунок на желаемый остаток, но калькулятор мигал красным, словно она оскорбила его рациональный подход своими жизненными обстоятельствами.

Да уж. Если она не могла себе ничего позволить при старом жалованье, что уж говорить про новое? Но ведь прежде она как-то выкручивалась – может, справится и сейчас, когда ее жалованье сократили на пятнадцать процентов? Нора все время пыталась убедить себя, что да-да, справится, а потом впадала в ступор.

– Просто кошмар какой-то. – Линн покачала головой. – Они и так платили тебе гроши. – Линн захлопнула меню и подалась к Норе. – Если уж они способны на такое, начинаешь думать, какой еще ждать от них подлянки.

– Надеюсь, на этом они иссякли, – предположила Нора. – В последней рассылке из Нью-Йорка говорилось, что мы уже на пути к «тотальному обновлению». – Нора не знала, чем тотальные меры отличаются от регулярных, но, должно быть, ответ содержится в какой-нибудь книге Parsons.

– Дай-то бог, – сказала Линн.

– Ну да. – Норе не хотелось озвучивать, что ее будущее в Parsons крайне ненадежно, если она так и останется помредом. – Ну а как дела в Weber?

– По-разному. – Линн открыла меню, но снова захлопнула его и взглянула на Нору. – Темп работы у них – о-го-го какой. Все никак не привыкну.

– Понимаю. – Нора заставила себя улыбнуться. Издательство Weber существовало на рынке не более десяти лет, но теперь они вырвались в главные конкуренты Parsons. В отличие от Parsons, они не ограничивались литературой по бизнесу, стараясь разнообразить свою продукцию, начиная от руководств по финансам, стартапам и заканчивая раскрасками для взрослых. Да и книги по бизнесу у них были интереснее. В последний раз, когда Нора искала у них на сайте вакансии, она обратила внимание на красочную обложку книги про то, как справляться со скрытой агрессией на рабочем месте.

– Но мне там нравится, – прибавила Линн. – А ты знаешь, что в части литературы по бизнесу они считают Parsons своим главным конкурентом? Я и не догадывалась, что нас вообще кто-то серьезно воспринимает.

Нас. Это прозвучало так естественно, что Нора даже обрадовалась. Линн все еще не отделяет себя от Parsons, обедает с Норой, как будто они все еще коллеги. Другой ее бывший начальник, Том, вообще сделал крутой жизненный вираж. Теперь его Facebook[15] пестрил курьезными случаями из области садоводства, фотками собачек с котиками и прочими прелестями спокойной жизни в Санта-Розе[16]. Том отошел от дел, но у Норы оставалась Линн, и изредка они могли вместе пообедать. Вот и все, что осталось от нормальной жизни.

Нора подцепила клецку из сладкого картофеля, слушая рассказ Линн о своей новой работе.

– Кстати, а если у них появится работа, ты бы заинтересовалась? – вдруг спросила она.

Нора оторвалась от стакана с водой и задержала дыхание. Ах, если б такое было возможно – снова работать с Линн. Это ж просто спасение! Так, спокойно, нужно было взять себя в руки.

– Конечно, было бы здорово, – сказала она наконец. – А почему ты спрашиваешь?

– Ну, на всякий случай, чтобы иметь тебя в виду. В последнее время они начали расширять штат. Я просто уверена, что появится какая-нибудь вакансия.

– Так вы расширяетесь? Вот здорово. И в каком направлении?

– Мы хотим заняться художественной прозой.

– Прозой? – зачарованно повторила Нора. Неужели ей не послышалось? Как же она мечтала работать над рукописями любимых писателей. Да, было такое. Но она похоронила эту мечту, смяв листик с загаданным желанием и убрав его подальше от чужих глаз, чтобы никто не смеялся над ее наивностью. И вдруг Линн заговорила о прозе.

– Так это правда? – повторила она.