Или кормить акул, или быть акулой

Он осекся, прикусив губы. Он задумчиво глядел на свои руки, немного покачивая головой, будто бы отбрасывая и подбирая мысли и слова.

– Я уже говорил вам, что Ренат живет у меня. По доброте душевной я делаю почти все, что он просит. Он, все-таки, мой гость. Но он зовет в мой дом уже и своих гостей, а я не могу и не хочу ему в этом отказывать. По определенным обстоятельствам я бы также не хотел разъяснять вам конкретные причины, по которым не хочу там в данный момент находиться. Я мог бы снять себе квартиру или дом, и, в принципе, так и собирался поступить, пока не познакомился с вами. Поэтому у меня лишь просьба, с которой вы можете поступить так, как захотите. Могу я на какое-то время подселиться к вам? Исключительно в том случае, если это не создаст неудобств…

Я ушам не мог поверить. Мне уже представлялся неутомимый гнев Лианы на то, что он вообще решился такое попросить, не говоря уже о том, если бы он действительно оказался под одной крышей со мной. Тем не менее отвечать за Арби я не мог, как и прямо сейчас начать нашептывать ему веские поводы ни в коем случае на это не соглашаться.

Ибрагим глядел на нас с опаской и надеждой. Его красновато-карие глаза виновно улыбались, и всем своим видом он демонстрировал уверенность в том, что Арби сейчас ему откажет.

– Естественно, можно, – ответил тем не менее Арби, ни мгновения не колеблясь. – Можешь жить у нас сколько хочешь.

Ибрагим, округлив глаза, вздернулся и переспросил:

– Что… да?

– Конечно, в чем вопрос, – уверенно отвечал Арби, хмурясь.

– Дел рез хийл хун! – воскликнул Ибрагим. – Ох, ты здорово облегчил мне жизнь.

– Обращайся, – улыбнулся Арби.

Я сидел, не контролируя абсолютное недоумение в своем выражении лица, и глядел куда-то в толпу. В голове была только Лиана и то, что она подумает, когда узнает об этом. Мне начало казаться, что лучше будет пока что с ней не общаться, чтобы не пришлось ничего рассказывать.

– А когда… когда я могу заехать?

– Да хоть сейчас, говорю же. Нет никаких проблем.

– Тогда… слушайте, тогда давайте вы сегодня ко мне? Вроде как будет весело, соберется много ребят… а потом прямо оттуда вместе поедем. Тогда… – он был очень суетлив. – Сегодня вещи соберу.

– Хорошо. А когда это все планируется? – спросил Арби, вытирая руки салфетками после еды.

– Да через пару часов. Тогда знаете, как сделаем? Я сейчас поеду к себе, потом позвоню, узнаю, где вы, и заеду за вами. Где-то через час, наверное.

– Хорошо, – кивнул Арби. – Мы будем дома.

Ибрагим рассчитался с официантом и, сердечно пожав нам руки, сбежал из «Гранд Парка» прочь. Я все еще стоял, пусто глядя перед собой, не в силах собраться.

– Что с тобой сегодня происходит? – Арби провел раскрытой ладонью перед моими глазами. – Тебя прямо эмоционально шатает.

– Арби, – медленно промолвил я. – Это полная жесть. То, что ты сделал.

– Почему? – спокойно спрашивал он.

– Не знаю. Но, кажется, это полная жесть.

– Как это не знаешь? Ты же называешь это жестью.

– По-моему, если брать во внимание слова моей сестры, селить к нам Ибрагима – плохая затея. Мягко говоря.

– А что такое?

– Он, мягко говоря…

Я осадил себя, вспомнив, что я все еще ничего о нем не знаю, и что все эти мысли – сплетни, да и только.

– Мягко говоря – что? – ждал ответа Арби.

– Ничего. Пока ничего.

– Раз «ничего», тогда, может, не стоит ничего такого говорить? Это тебя не красит.

Я согласился с Арби.

– Мы не будем дома, кстати, – заговорщически сказал я.

– У тебя есть какие-то идеи?

– Да… есть одна. Но это так, только время скоротать.

Я вспомнил про то место, которое таксист, подвозивший нас к ректорату, решил объехать. Мне хотелось сходить туда, чтобы постараться хотя бы отдаленно прояснить, в чем была причина такой осторожности в избрании маршрута.

– Просто иди за мной.

Мы перешли дорогу через подземный переход, разновидность продаваемых товаров в котором могла составить конкуренцию любому торговому центру. Происходящий шум и толкучка в узеньком переходе вызывала в воображении ассоциацию с каким-нибудь карнавалом. Я помнил время, когда никаких торговых точек в этом переходе не было. Сейчас же там почти не оставалось места для прохода.

Выбравшись из перехода, я повел Арби за собой к перекрестку. Оттуда мы двинулись в направлении к ректорату, и в этот раз я, открыв карту на телефоне, шел по тому маршруту, который миновал таксист.

Пока не было заметно ничего необычного: это был Грозный. Куда не погляди – стройка, вздымающаяся пыль, припаркованные КАМАЗы. Вокруг сновали рабочие в пропитанных темных футболках, грязных резиновых перчатках и в касках, которые выглядели так же неуместно и формально, как полезный зубчик чеснока на вредном бисквитном торте.

– Может, он боялся стройк… – начал было Арби, но его заглушил истерично загудевший водитель грузовика, и машина, которая неслась ему наперерез, засвистела колесами и вывернула, освобождая путь.

– Так шумно… – подметил я.

Несмотря на то, что на часах было уже семнадцать часов вечера, опускающееся солнце напекало не слабее, чем когда стояло в зените. Мы шли по той стороне, на которую свет падал особенно ярко.

– Осторожно с ветками, Арби. А то еще в глаз кольнет.

По узкой тропинке было трудно идти рядом, потому он был вынужден ковылять за мной вдоль нескончаемых заборов частных секторов. Казалось, жара усиливает все запахи, сопровождавшие наш путь. Приторно сладкий и кислый запах раздавленных слив, который, думается, должен был вызывать отвращение, слышался скорее непривычно, чем неприятно. Повсюду вдоль тропинки лежали подгрызенные плоды совсем зеленых и неспелых яблок. Покрышки, покрашенные фиолетовой краской, ограждали ягодные кусты у ворот почти всех частных домов, мимо которых мы проходили.

Несколько раз мы натыкались на перекрестки без пешеходных переходов: при работающих светофорах, по какой-то причине тут все равно орудовали регулировщики. Мы остановились, ожидая, пока машин станет меньше, а регулировщик в желтом жилете встал у бордюра, на котором оставил себе пару стеклянных бутылок энергетических напитков. Когда поток стал скуднее, мы выбрали момент и сиганули через дорогу. Тропинка была точно такой же, как и та, что мы оставили позади. Я поднял глаза и увидел, что нависавшие деревья изобилуют сливами. Я невольно засмеялся.

– Ты не знаешь, почему тут так много слив?

– Я слышал, что эти деревья не это… как его… не требуют особого внимания, вроде как, – его голос отрывисто доносился у меня из-за спины.

– Неприхотливые?

– Ага, неприхотливые. Нам еще долго?

– Нет, если я не ошибаюсь, – я внимательно глядел на отсвечивающий экран. – Мы, кажется, почти дошли. Ну, точно, да, вот после того перекрестка уже…

– Саид…

– А? – я поднял голову, чтобы обернуться к нему, но мой взгляд застыл на том, что я увидел впереди. – Ё-моё.

Прямо по левую руку перед нами открылся удивительный вид: белый кирпичный забор высотой не меньше три с половиной метра, если не выше, и огромные белые ворота. Винтажные фонари, с наползавшими на них заостренными прутьями, свисали с золоченных кромок забора. За ними виднелся не дом и не особняк – это был дворец в миниатюре, с достаточным количеством атрибутов, отличающих просто величественный дом от замка.

– «Ё-моё», действительно, – не растерялся Арби, встав рядом со мной.

Это было как наваждение: я словно оказался в другом месте, пройдя всего пару сотен метров. Это было словно в другом городе, в другой стране.

– Как там тот таксист сказал? – спросил я Арби, не отрываясь от впечатляющего зрелища.

– Кажется, что-то вроде «есть такие дороги, по которым просто так не ездят».

Таксист явно утрировал, потому что машины спокойно проезжали и тут, пускай поток и впрямь был гораздо меньше, чем с полсотни метров назад.

На этом перекрестке препятствий почти не было, потому мы спокойно перешли дорогу.

– Тебе никаких необычных ощущений это не навевает? – поинтересовался Арби.

– Необычных ощущений?! – вновь посмеялся я. – Ты восхитительно сдержанный человек, Арби. Мы как будто оказались где-то в Дубае.

Поравнявшись с белоснежными воротами, мне захотелось сделать пару фотографий, потому что зрелище для Грозного было и впрямь впечатляющим. Сделав на карте пометку, и назвав ее «Дубай», я открыл камеру и стал щелкать снимки.

– И ведь это при всем при том, что в Чечне красивых и богатых домов предостаточно, – хмуро продолжал Арби, разглядывая чьи-то владения.

– Да. Этот дом выделяется. Или ты думаешь, что я любой понравившийся мне дом фотографирую?

– Саид.

– Что? Ой, блик поймал, – цокнул я, разглядывая результат. – Сейчас пересниму.

– Саид.

– Секунду, Арби, – прикусывая язык, целился камерой я.

– Саид, отвлекись.

– Что? – непонимающе взглянул на него я.

Арби многозначительно кивнул мне за спину, и я, обернувшись, чуть не вздрогнул от неожиданности: там стоял молодой парень, на вид ненамного старше меня. Камуфляжная форма, черный накрененный берет и оружие наперевес должны были насторожить меня, но он явно не был настроен враждебно.

– Снимать нельзя, – по-чеченски сказал он.

Позади него – на противоположной от дома обочине – стояла небольшая невзрачная будка с затемненными стеклами, которую я до этого не заметил. Вероятно, он оттуда и вышел.

– А, не знал, не буду.

Он кивнул и вернулся к себе, а мы с Арби продвинулись дальше. За углом дома мы увидели целую улицу с чуть менее роскошными домами, но при этом все еще дорогущими на вид. На некоторых из них красовались позолоченные таблички, и это создавало еще больший контраст. Людям явно не хватало того, что их дома выглядят чрезмерно богато, раз они пытались выделиться и этим. Если в городе таблички с названиями улиц и нумерацией домов были синими и прямоугольными, то здесь они имели самые разные формы и различались даже шрифтами.

Я посмотрел под ноги и увидел, что дорога была только-только заасфальтирована. Разметка выглядела так идеально, словно ее наносили не простые работяги, а вручную расписывали профессиональные художники.

– Как-то это…

– Нечестно, – закончил я за Арби. – И почему-то забавно.

– Что забавного?

– Не знаю, как объяснить. Будто все старания по благоустройству города на эту улицу и ушли.

– Ну, у нас полгорода все еще отстраивается, так что с выводами рановато. Я хотел сказать другое: все это чересчур внушительно.

– И дискомфортно.

– Да, – кивнул он. – Простые люди тут явно не живут.

В подтверждение этих слов мы стали различать стоящие перед воротами этих домов машины. Дорогие иномарки, некоторые из которых были причудливых цветов. Несколько из этих машин я видел впервые. Пускай автолюбителем я не был, но в Москве, все же, успел навидаться всякого, а тут были такие, какие до сего момента я не встречал.

За поворотом вдали появился низкий спорткар глянцевого синего цвета, стремительно набирая скорость. Он пронесся мимо нас, остановившись у ворот дома, с которого началась наша прогулка по этой затейливой улице.

– Саид, только глянь, – Арби вытянул руку вперед, словно и не заметив просвистевший автомобиль.

Посмотрев туда, куда указывал Арби, передо мной предстало нечто, что было уже намного выше уровнем, чем то, что мы видели прежде: огромная территория, огороженная еще более высоким забором. Крыша дома, видневшаяся за этим белокаменным забором, куда сильнее походила на замок: купола из черепицы возвышались один за другим, а у подножия забора выпирала огороженная решетчатым ограждением котельная. Чуть приглядевшись, я и там – в сооружении размером с небольшой грузовой пикап – увидел что-то вроде охранной комнаты. Видимо, она не была оснащена кондиционером, ведь дверь была раскрыта нараспашку, будто из-за духоты. Внутри никого не было, но был виден небольшой обрубок стола, на котором лежали невысокие стопки бумаг, а в его углу располагался небольшой телевизор, с градированным на много разных квадратных изображений экраном: видеонаблюдение.

– Это просто удивительно, – качал головой я. – Так красиво… скажи?..

Я обернулся к нему, и увидел, что он смотрит на меня, очень искренне улыбаясь. Прежде я его таким улыбающимся не видел.

– Чего ты? – заразился его улыбкой я.

– Нет, ничего, – ответил он и глянул мне за плечо. – Это пальма?!

Я вновь развернулся к дому, выискивая взглядом то, о чем он говорит. Действительно, едва-едва возвышаясь над забором потрясывались листья, очень похожие на пальмовые. В очередной раз изумившись, я покачал головой.

– Невероятно. Как ты думаешь, кому принадлежат эти дома? – с интересом осматриваясь, спросил я.

– Не знаю. Тем, кто в состоянии себе это позволить.

– Потрясающий ответ, – съязвил я.

Эта постройка буквально сияла и переливалась, хоть и не имела никаких блестящих элементов. Все дома на этих улицах не были простыми, но этот дом явно был их венцом. Теперь я бы не удивился, если, оказавшись внутри – на территории этого дома, – увидел бы самые разные экзотические деревья или цветы. Наверняка там есть еще какие-нибудь развлечения. Быть может, беседки, с протянутыми к ним каменными тропинками; барбекю, если это, конечно, из причуд богачей; батуты для детей, если кто-то позволил рядом с таким великолепным строением разместить столь не подходящую под общую картину конструкцию; и явно место для купания. Только вот в голову, почему-то, вместо привычного для таких домов бассейна, пришел образ мини-пляжа, организованного у стены одной из сторон забора с песком, привезенным откуда-нибудь из египетской пустыни, и водой из Красного Моря. «Изобретательно, Саид», – подумалось мне. Я даже неосознанно, но всерьез стал прислушиваться, думая, что различу шум волн.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

альхьамдулиЛляh! – Хвала Богу (араб.)

2

ин ша Аллаh – Если Была на то Воля Бога/Дай Бог (араб.)

3

Кааба – Исламская святыня; направление для мусульманской молитвы.

4

намаз – мусульманский религиозный ритуал, молитва.

5

ваша́ – «брат» (чеч.), но этим словом принято называть дядю, а также посторонних мужчин.

6

Дал геч дойл цун – Пусть Бог Простит его грехи (чеч.)

7

марх – соблюдение поста (чеч.)

8

Алелай – широко используемое непереводимое междометие на чеченском языке.

9

умма – исламская община, включающая абсолютно всех мусульман (араб.)

10

Дел рез хийл – выражение благодарности, дословно «Пусть Бог будет тобой Доволен» (чеч.)

11

Вайн массарна хийл – «Всеми нами» (чеч.)

12

деваш – «Дядя», дословно «Брат отца» (чеч.)

13

Ху такси юц ах? – «О каком такси ты говоришь?» (чеч.)

14

Со цъахь ву! – «Я дома!» (чеч.)

15

Дик ду – «Хорошо/ладно» (чеч.)

16

Бисмилляh – «[Начинаю] с Именем Бога» (араб.)

17

Де дик дойл – «Добрый день» (чеч.)

18

Диканц дукх ехийл – привычный ответ на пожелание доброго времени суток, дословно: «Благой и долгой тебе жизни» (чеч.)

19

Ма ша Аллаh – переводится как «Все по Воле Бога» (араб.), но имеет широкое распространение, зачастую в качестве восхищения чем-либо.

20

Йиша! – «Сестра!» (чеч.), аналогично слову «ваша» используется по отношению к посторонним молодым женщинам, но к родной тете этим словом не обращаются.

21

Халам дол шу шиъ – «Долго же вы возитесь» (чеч.)

22

Дал сах дойл – «Пусть Бог Воздаст» (чеч.)

23

Ханал хийл – «И тебе» (чеч.)

24

ДIава́ла – дословно «Отойди», но часто используется в значениях «Да ладно тебе/Хватит/Прекрати» (чеч.)

25

Халац и! – «Хватайте его!» (чеч.)

26

Хьо ху до гъертш ву? – «Ты что сделать пытаешься?» (чеч.)

27

Марша вогъийла! – «Добро пожаловать!» (чеч.)

28

Дал атто бойл – «Пусть Бог Дарует удачу» (чеч.)

29

Хаз вукх хьо! – дословно «Ты красивый!» (чеч.), но зачастую употребляется саркастически, выражая недовольство.

30

Ненхой – родственники со стороны матери (чеч.)

31

Муслимови къант вар и? – «Он ведь сын Муслимова?» (чеч)

32

Ибряим бохш – «Ибрагимом звать» (чеч.)

33

Турне́не – «Космос» (чеч.)

34

Мадина-Мадина, ахам со вийна! – «Мадина-Мадина, ты меня убила!» (чеч.) – Слова из популярной чеченской песни нулевых Юсупа Джаватханова.

35

Марханш Дал къобал дойл! – «Пусть Бог Вознаградит тебя за твои посты!» (чеч.)