скачать книгу бесплатно
– Постой, – произнес я. – Это интервью?
Девушка застенчиво улыбнулась мне.
– Конечно, нет. – Она отложила блокнот. – Прости.
– Все в порядке. Я надеялся, что ты, возможно, слышала о халленах от своей матери?”
Нарена пожала плечами.
– Истории о существах, выползающих из-под завесы, – это старое суеверие, которое Регентство разоблачало снова и снова. Никогда не было никаких доказательств того, что сквозь завесу проходит хоть что-то, кроме эдема.
– Лета когда-нибудь говорила тебе, что верит в то, будто нашу мать убили эти твари?
Нарена постучала карандашом по блокноту.
– Каждую неделю у Леты возникала новая теория о завесе и эдеме. Но я не помню, чтобы она говорила нечто подобное. Я бы рассказала тебе.
– Нам нужно найти информатора сестры, – сказал я. – Это наша единственная зацепка.
– Я могу спросить у мамы об известных конспирологах, – сказала она. – Узнаем, разговаривал ли кто-нибудь из них с Летой в последнее время.
– Она больше ничего не говорила тебе об этом источнике? – спросил я. – Она упомянула, что они разные.
– Нет. Только то, что они собирались привести ее к истине. – Нарена наклонила голову. – Лета не рассказывала тебе о них?
– Нет.
– Еще один секрет, – произнесла Нарена, задумчиво кивнув.
Выяснилось, что Лета много чего скрывала.
– Думаешь, этот человек подставил ее? – спросила Нарена. – А что насчет ее эхо-метки?
– Не знаю, – честно ответил я. – Но я просто не представляю, чтобы Лета причинила кому-то боль. А ты?
– Конечно, нет. Но зачем ей скрывать этот источник?
– Кому ты рассказываешь? Мне не под силу раскрыть тайны женского сознания.
Нарена закатила глаза.
– Ты не понимаешь сознание своей собственной сестры.
Туше?.
– А ты?
Девушка ненадолго задумалась, водя пальцем по краю стакана. Звонкий звук эхом разнесся по маленькому пабу.
– Ну? – потребовал я.
– Позволь мне составить список имен, – ответила она. – Мы выясним, какие секреты скрывает Лета.
* * *
Я не удивился, когда прибыл в поместье Бродак и обнаружил дом пустым. Я не ждал, что отец вернется домой.
Поднимаясь по мраморной лестнице в свою спальню, я пытался представить, какой была бы жизнь, если бы я остался один в этом доме, полном воспоминаний и горя, но одна лишь мысль об этом душила. Я не мог потерять еще одного члена семьи.
То, что мы родились с разницей менее года, означало, что в детстве мы с Летой были неразлучны. Кроме Нарены и Кемы, у меня не было много друзей, даже до моего обучения в школе Вардин. Мы с Летой всегда понимали друг друга. Но потом умерла мама, и мы начали расходиться в разные стороны.
Когда я прибыл из исправительной школы, мы пытались вернуться к нашим старым привычкам. Оставшись наедине с отцом, Лета захотела сбежать из поместья Бродак. Она стала одержима верой в то, что в эдеме есть нечто большее. Целый год она носила черное, утверждая, что так она чувствует себя ближе к завесе и к матери. Она считала, что продолжает расследование мамы.
Мы постоянно ругались. Я сказал ей, что она ведет себя по-детски и что мать – ученая, которая никогда не верила в глупые суеверия о завесе. Я хотел, чтобы Лета отпустила свою навязчивую идею, поскольку она мешала ей преодолеть горе и двигаться дальше. Я знал, если сестра будет слишком крепко держаться за него, это погубит ее.
Я ненавидел то, что был прав.
После нескольких лет безустанных попыток контролировать Лету я сдался. Я позволил ей делать все что вздумается. Я позволил ей ускользнуть ночью, чтобы встретиться с почитателями завесы, прекрасно осознавая, что она нарушает комендантский час. Я позволил ей хранить свои секреты. Попытки заставить ее измениться только оттолкнули сестру еще дальше. Если я хотел, чтобы она была в моей жизни, мне нужно было принять ее такой, какая она есть. Принять наши различия. Я понимал, что мы никогда не будем так близки, как раньше. Все это время я переживал об учебе и поступлении в юридическую школу. Я беспокоился о себе.
Отец был прав. Это моя вина, что сейчас сестра сидит в камере. Я был ее старшим братом. Я должен был защищать ее. Но я разочаровался в ней и позволил навязчивым идеям Леты стать всепоглощающими.
Лета, может быть, и оттолкнула меня, но я ее не остановил.
Теперь же я рискую потерять ее навсегда.
Глава 9. Джей
Джей проснулся в тишине. Так как между приемами пищи было мало дел, он решил вздремнуть между обедом и ужином. За те несколько дней, что он провел в тюрьме, он вскоре понял, что Вардин не славится тишиной. Люди всегда кричали, вопили или стучали в решетки. Особенно сосед Джея, который перестал кричать о своей невиновности только после того, как потерял голос. С момента ареста Джей привык к шуму – это была приятная перемена по сравнению с жизнью на берегу реки Анбент. Тишина беспокоила его.
Заключенные замолкали лишь тогда, когда их внимание что-то привлекало.
Может, новый заключенный?
Джей подошел к решетке своей камеры и попытался заглянуть в пещеру внизу, но не увидел ничего, кроме каменистой площадки. Затем он услышал скрип закрывающейся двери лифта.
Он начал считать механические постукивания, разносящиеся по всей пещере. Требовалось четыре секунды, чтобы проехать между каждым этажом, и триста двадцать секунд, чтобы промчаться мимо камеры Джея на восьмидесятом этаже.
Он мельком увидел бледное лицо девушки.
Лета Бродак – сестра Кайдера.
Он узнал о новом заключенном во время обеда. Молва распространяется, словно болезнь, от клетки к клетке и от уровня к уровню. Скорее всего, девушка вернется в свою камеру на верхнем этаже после очередной серии допросов. Должно быть, она утверждала о своей невиновности. Только невиновных допрашивали снова и снова. Тех, кто признался в своих преступлениях – таких как Джей, оставили в камерах до предъявления обвинения. Только мистер Тойер продолжал навещать его каждый день в надежде, что Джей изменит свои показания.
Джей вернулся на свою койку. До завтрашнего дня он не собирался снова видеться с адвокатом. Он устал от вопросов. Джей был совершенно уверен, что мистер Тойер не поверил ему, что раздражало парня, поскольку это означало, что он был плохим лжецом. Он не мог рисковать и оказаться признанным невиновным. Он не мог рисковать и предстать перед судом.
Пришло время сменить тактику.
* * *
В Вардине заключенных распределяли не по возрасту или полу, а по тяжести совершенных преступлений. Иная форма сегрегации была только во время приема пищи. В то время как Вардин простирался высоко в небо, единственный ресторанный зал располагался на первом этаже, над фойе тюрьмы. Чтобы уменьшить скопление людей, заключенным было назначено время приема пищи, когда они могли есть с сокамерниками того же возраста, независимо от того, использовали ли они когда-то эдем или нет. Хоть Джею было восемнадцать и технически он был взрослым, он все еще ел с малолетними заключенными.
В семь вечера дверь камеры Джея автоматически распахнулась. Из соседней камеры старик протянул иссохшие от времени руки.
– Я невиновен! – воскликнул мужчина почти шепотом.
– И ты, и все остальные здесь, приятель, – пробормотал Джей. Хотя, возможно, старик говорил правду. Это было невозможно узнать: даже виновные заявляли о своей невиновности, так как это был их единственный шанс на свободу.
Другие несовершеннолетние заключенные также были выпущены из камер и направлялись к лестнице, как хорошо обученные крысы. Джей поднимался через две ступеньки зараз, нетерпение сквозило из каждой его поры. Ему никогда не удавалось сидеть спокойно или жить взаперти. Длинные ноги просили свободы – больше, чем разум. Джей знал, что физическое ограничение, а не ментальные оковы, станет его погибелью в этой тюрьме. Он мечтал о стене или горе, на которую можно было взобраться.
Он должен был покинуть это место.
– Ты видел нового заключенного? – спросил Брен, приближаясь к Джею.
Брену было семнадцать, и его камера находилась на пятидесятом уровне. Он был арестован вместе с пресловутым Братством Завесы, названным в честь подпольного и игорного клубов, которые использовали эдем для борьбы друг с другом. Брену было всего пятнадцать, когда он повелся на убеждения Братства о богатстве, власти и дурной славе. И хотя дурная слава оправдала себя – весь клуб был закрыт и арестован два месяца тому назад, – они так и не выполнили свои обещания касательно богатства или власти.
Джей познакомился с Бреном только на выходных: их сблизила любовь к сыру и мягкому белому хлебу – роскошь, которую они, возможно, никогда больше не отведают в стенах Вардина.
– Только мельком, – признался Джей.
Пока Брен пытался не отставать от Джея, его светло-коричневая кожа покрылась потом.
– Ты слышал, что она сделала? – Парень не стал ждать ответа Джея. – Она убила триста человек за одну ночь!
– Предположительно, – ответил Джей.
– Верно. – Брен фыркнул. – Так же как и я якобы присоединился к Братству Завесы, потому что думал, будто это музыкальная группа.
Джей замедлился.
– Твой адвокат хочет, чтобы ты преподнес все в таком виде?
Брен поджал губы.
– Ага.
– Тебе лучше придерживаться правды, – произнес Джей, зная, что он лицемерит. – Ты не знал, что Братство использовало эдем для борьбы с недругами. Скажи присяжным, что ты записался в бойцовский клуб, а не на тренинги по использованию эдема.
Подбородок Брена задрожал, и Джей испугался, что тот заплачет. Худшее, что можно было сделать в этом месте, – показать страх. Все должны были носить маску. Особенно Джей.
Он похлопал Брена по спине.
– Ты будешь в порядке, приятель. Твой арест связан с участием в нелегальном клубе. Ты не использовал эдем, и у тебя нет эхо-метки. – Слушания по делу Брена начнутся через два дня, и страх был ощутим на лице его товарища. – С тобой все будет хорошо, – повторил Джей.
Но Брен не слушал. Его руки тряслись, а глаза блуждали по комнате.
Столовая представляла собой узкую комнату с низкими потолками. Огни мерцали из-за близости к разрыву в завесе, словно вселенная на другой стороне желала, чтобы всюду царила кромешная тьма. Но на потолке и стенах было достаточно света, чтобы гарантировать – тени и эдем не смогут здесь появиться. Четыре длинных деревянных блока тянулись по всей длине комнаты, выполняя роль столов, а буфет располагался вдоль задней стены рядом с кухней.
Джей позволил Брену подойти к буфету первым. Он надеялся, что пища поможет товарищу успокоиться перед предстоящим судом. Джей же пришел не за едой. Не сегодня.
– Добрый день, Райдж, – сказал Джей, кивнув заключенному, раздающему ужин. Мужчина средних лет выглядел так, будто несколько месяцев ничего не ел: линии его бледного лица были впалыми и острыми.
– Джей, дружище, – с улыбкой ответил Райдж. У Джея была привычка заводить друзей, куда бы он ни пошел. Умение, которое он надеялся использовать в своих интересах. – Как твои дела сегодня?
– Не жалуюсь, – произнес Джей с ухмылкой. – Не жалуюсь.
– Ты единственный, кто этого не делает. Вот… – Райдж протянул два куска вареной курицы.
Джей вспомнил о своей старой подруге. Он решил отпустить птицу на свободу за день до своего ареста.
– Я не ем мясо. Что еще у тебя есть?
– Ой! Извиняюсь. – Вместо этого Райдж положил Джею на поднос немного тушеных овощей. – Дополнительная помощь.
Джей изобразил воинское приветствие.
– Ты герой, Райдж. – Парень схватил черствую булочку из корзины, но, прежде чем двигаться дальше, он спросил: – У тебя есть чем нарезать хлеб? – Он помахал булочкой в воздухе.
Райдж замер, кастрюля с тушеным мясом застыла в его руках.
– Что ты сказал?
– Мне нужно что-то, чтобы намазать желе из торлу на булочку. Ты же знаешь, что эти сдобы на вкус как камни.
Райдж покачал головой:
– Нет, тебе это не нужно.
Джей ухмыльнулся своей обычной легкой улыбкой.
– Думаю, ты поймешь, что я задумал.
– Ты в этом уверен? – Райдж перегнулся через стойку, его глаза метнулись к тюремным охранникам, которые стояли на страже у входа.
– Уверен. – Джей решительно кивнул.
Он положил на прилавок маленькое семя ягоды торлу. Хотя само семя сейчас ничего не стоило, дерево торлу, приносящее плоды, было бы очень ценным для Райджа. Он мог бы управлять всей тюрьмой с помощью своего собственного источника тоника из торлу.
– Ну же! – закричал позади заключенный. – Почему все остановились?
Райдж забрал семя с прилавка.
– Извини, Джей. Тебе придется использовать свои руки. Как ты знаешь, ножи в Вардине запрещены. Но ты можешь использовать это… – Он протянул Джею сложенную салфетку.
Парень громко и разочарованно вздохнул.
– Как раз когда я уже почистил ногти. – Он взял у Райджа салфетку и положил ее себе на поднос. – В любом случае спасибо, приятель.
Заключенный одарил его понимающим взглядом и сказал:
