скачать книгу бесплатно
– Я настолько изменилась?
– Нет… Да.
Странно было так идти, просто идти куда-то бесцельно и думать, что сегодня удивительно приятный вечер. Просто сказочный.
Но и он закончился. Когда стало темнеть, Янош провожал меня в пансион.
Вообще-то я довольно вынослива и неторопливые прогулки по дорожкам парка никак не могут меня утомить. Но ноги сами собой еле передвигались, потому что иначе совсем скоро придется оказаться прямо перед моей калиткой, что означает необходимость расходиться по домам. Янош тоже не спешил.
На улице было уже достаточно пусто и тихо, самое время задать вопрос, о котором я ни на минуту не забывала:
– Янош, а что это была за панна? И в чем она хотела меня просветить?
Маг поморщился:
– Ула, неужели не существует хотя бы одной тайны, которую мне удастся от вас скрыть?
– Вопрос настолько страшный, что мы снова перешли на «вы»?
– Открой секрет – есть что-нибудь, чем тебя возможно отвлечь?
Я задумалась.
– Не припомню.
– Я с тобой поседею раньше времени, – пробормотал маг. – Ну что ж… Слушай. В двадцать лет мало думаешь о последствиях своих… знакомств с дамами. Вот и я не особо размышлял.
– В двадцать?
– Кати преследует меня больше двух лет, хотя я никогда ничего ей не обещал. Как только она видит меня в обществе девушки, сразу устраивает скандал.
– А в двадцать три?
– Что в двадцать три?
– В двадцать три больше думаешь о последствиях?
– Гораздо больше, – улыбаться он перестал. – Можешь поверить, сейчас мне проще обойтись без женского общества, чем связываться с… некоторыми паннами, конечно же, весьма уважаемыми.
Как он, однако, их назвал! Тактично.
– И часто видит?
– Что?
– Ну… со всякими уважаемыми паннами часто видит?
Он вдруг остановился. Пришлось тоже останавливаться. Кстати, а мы уже пришли. Прямо за поворотом пансион. Грустно.
– Ула, как ты думаешь, почему я к тебе прихожу?
И смотрит так пристально. Конечно же, мне хочется думать, будто он ходит потому, что я ему нравлюсь. Но если поразмыслить, может ли быть иная причина? Конечно может. Да что угодно! Может, он хочет моего добровольного согласия на эксперименты с участием шай-парс. Или какой-то информации. Или любой другой безвозмездной помощи.
Не хочется выглядеть дурочкой, у которой вся голова забита одной только романтической чушью.
– Не знаю. Почему?
– Подумай над этим.
Такое ощущение, что надо мной издеваются!
– Мы поговорим, когда я вернусь. Поговорим, даже если ничего не надумаешь, – веселился Янош. Нет, ну явно здесь что-то нечисто! Разве человек, который приходит к девушке станет…
Станет так осторожно брать меня за руку? И так быстро отводить глаза?
– Мне будет тебя не хватать, Ула.
Он наклонился и поцеловал мои пальцы.
А потом развернулся и ушел, так быстро, будто сбежал.
Почему-то стало неудобно, и я покраснела. Честное слово! Он просто проявил приличествующую случаю вежливость, и все! Почему же так странно?
Заняться разбором полетов не удалось, потому что стоило открыть дверь своей комнаты, как рядом возникла Злата с самой невинной улыбочкой на лице.
Естественно, никакие возражения не принимались – все равно не отстанет, пока не выпытает все до единой подробности! Ведь жизнь, это вам любая пансионерка скажет, куда интереснее, чем даже сотня бумажных романов.
– Долго вы гуляли, – довольно заявляет Злата.
– А вы?
– А мы нет. Бронислав скучный такой стал, и сразу захотелось домой.
– Он просто устал и не выспался. Вчера Янош такой же был.
– Вчера? – Злата многозначительно улыбнулась. – Так вы еще и вчера виделись?
Вот так всегда! Проболталась уже. Ну что за наказание иметь умную подругу, которая никогда не пропустит мимо ушей случайно вырвавшийся компромат!
– Господин маг после работы проводил меня домой.
– Ну, ясно, – вынесла приговор Злата. – Тогда все совершенно понятно.
– Что понятно? – Вот знаю, что не стоит провоцировать, показывая столь явную заинтересованность в ответе, но невозможно удержаться. Что она уже надумала?
– Ну-у-у, у тебя весь вечер был такой вид, будто ты готова отдаться ему прямо под первым же кустом, – сообщила Злата.
Я обиделась.
– Спасибо, Злата. Мне было очень приятно услышать от тебя нечто подобное!
Подруга тут же скуксилась.
– Ну-у, я не к тому. Ты неправильно поняла. На самом деле, это же здорово, когда такие… чувства.
Хм, а что Злата знает о чувствах? Ничего внятного, как и я. Кстати, вот еще вопрос, который…
– Ты в него влюблена?
…Злате удалось задать раньше меня.
– Я не знаю.
Так сразу не решишь, я же не влюблялась никогда. Вряд ли ту привязанность к соседскому мальчишке можно назвать влюбленностью. Так, слушала его сбивчивые неумелые комплименты, которые мне нравились, но ведь влюбленность это нечто большее?
– Не знаешь? Точно? – похоже, она не очень-то мне верит.
– Правда, Злата. Ну не знаю!
– Если бы я влюбилась, то сразу бы это поняла!
– Ну вот влюбишься и мне, недогадливой, внятно объяснишь, что это такое!
Злата попыхтела, но спорить не стала. Можно, конечно открыть любой роман и зачитать отрывок, где описываются чувства героини. Нечто вроде «от счастья при виде его растрепанных кудрей ее душа воспарила, аки белоснежная голубка, а сердце сладко заныло от восторга».
А ведь… О мать всех звезд! А ведь очень похоже!
Тогда я снова открыла рот и выругалась. Второй раз за день!
Злата хохотала, развалившись в кресле.
– Ну, ты с ним все равно поосторожнее! Странная у них компания, эта мелкая Кати тоже особа подозрительная. Да и вряд ли Янош привык заботиться о репутации дам, с которыми общается.
– Не волнуйся, я еще в своем уме и все прекрасно понимаю! Тем более… он ни разу не сделал ничего неприличного. Ни слова. Ни жеста. Ни малейшего намека.
– Значит… значит, у него кто-то есть!
– То есть?
– Ну, физически, понимаешь? Он с кем-то спит!
Я задумалась. Не над тем, спит он там с кем-нибудь или нет, а над тем, с чего вдруг мы заговорили о вещах, которые нас не касаются.
– Ула, вот и выясним, как ты к нему относишься. Если влюблена, то тебя должна злить новость, что у него есть кто-то другой. Тебя это злит?
– Злит, – покладисто согласилась я.
– Сильно?
– Да.
– Насколько сильно? – не унималась моя мучительница.
– До бешенства.
– И чего тебе хочется сделать? – с восторгом вопрошала Злата.
– Мне… – я мрачно улыбнулась. – Прямо сейчас? Встать… Сделать два шага вперед. Обхватить покрепче шею… Твою шею! И придушить тебя немедленно!
Восторг спал с ее лица, будто разбитое стекло осыпалось. Злата надулась. Смешно было, жуть! Давно я так не хохотала, честное слово! Вместо полных горячих страстей признаний Злата услыхала насмешку. Дуться теперь будет по меньшей мере два дня.
Когда она ушла, я, наконец, улеглась спать.
Почему он приходит? А вот не буду я думать, вернется и расскажет! Все равно ничего путного не придумаю. И еще мысль эта дурацкая, которую вбила в голову Злата. У меня прямо дыхание от злости замирало, стоило представить, что у него есть какая-нибудь Кати, с которой он элементарно спит!
Однако вернется Янош не раньше чем через две недели. Совсем не хочется провести их в томительном ожидании. Лучше пока заняться работой. Поэтому мучиться, разгадывая неразрешимые загадки, я не стала. К счастью, заснула быстро.
Выходные мы провели в гостиной, где под чутким присмотром мадам Анки обменивались новостями, схемами модных вышивок и свежими лирическими поэмами. Злата отсела от меня подальше и демонстративно отворачивалась, болтая с Мейсой.
А после наступили рабочие дни. Утром я шла в салон Розы, думая только о том, что скоро увижу первого в своей жизни шайнара.
Почему-то было страшно.
8
Витольд де Акуила, старший посол Шайнарских земель, оказался человеком возраста на грани зрелости и старости, спокойным, жестким и неубедительным. То есть неубедительным выглядело его намерение помогать королевской фаворитке, пусть даже та его временами развлекает. Добротой душевной, судя по всему, он тоже не отличался. Хотя, конечно же, я могу ошибаться, говорят, судить людей по первому впечатлению дурной тон.
Он появился на заднем дворе салона, когда я уже разложила необходимые для создания ткани полосы травы и одну из них даже превратила в сетку. Как раз тогда и раздались шаги, я успела встать и увидеть, как они с Веттой показываются из черного хода, выходят на дорожку между клумбами, а сидящая в шезлонге под зонтиком от солнца мадам Роза поднимается и вытягивается прямо, как палка.
Ветта представила гостя мне и мадам Розе, которая от переизбытка чувств выглядела бледно-серой и, казалось, находилась на грани обморока.
– Пан Витольд, – спокойно перебил перечень своих титулов шайнар, оглянулся, уселся на один из шезлонгов и замер.
Тогда я поняла, почему он совершено лысый – на голой коже головы вдруг развернула крылья огромная хищная птица с острым изогнутым клювом. Расставленными лапами она, вероятно, упиралась ему в плечи (из-за одежды этого видно не было). Кстати, слышала я, будто в шайнарских землях вполне допустимо ходить практически без одежды. Тогда эту новость долго обсуждали в школе, но сейчас почему-то кажется, что шайнары правы – такое потрясающее зрелище скрывать не стоит. Не знаю, страшные это картины или все-таки прекрасные, насколько они настоящие, но в глазах гостья огонек сверкнул одновременно с тем, как птица метнула на нас внимательный изучающий взгляд. Пришлось напомнить себе, что они – одно целое.
Ткань мы сделали очень быстро, пан Витольд брал меня за руку, и тело словно окутывало влажной дымкой, что поднимается по утрам над болотом. Птица в это время настораживалась и в беззвучной угрозе распахивала клюв.
Как только последняя полоса, мягко замерцав под солнцем, стала тканью, шайнар открыл рот и негромко сказал:
– Ветта, будь так любезна, уведи мадам модистку в дом и проследи, чтобы нам не мешали.
Я как раз ползала по газону, сворачивала полученные куски в рулоны, потому не успела предложить свою помощь, а когда поднялась, Ветта и хозяйка уже исчезли, а пан Витольд вдруг ткнул рукой в соседнее кресло:
– Сядь.
Не люблю, когда мне приказывают, да еще когда приказ исходит от совершено посторонних персон. А у этого пана было лицо человека, привыкшего к мгновенному подчинению и исполнению своих приказов. Причем любых приказов.
Но чего скрывать, подобный интерес невероятно льстил! Шайнары не обращают на полукровок никакого внимания? Как бы не так! Все мои действия пан посол изучал самым тщательным образом и силу восстановил даже после того, как я создала последний кусок ткани. Поэтому кроме неприязни меня преследовало вполне объяснимое любопытство.
