Чёрный сектор. Книга 1

И вот уже, кажется, километр позади, а вокруг ничего не изменилось. Ни примятых камышей, ни остатков травяной верёвки, ни её копья. Ничего.

Кира остановилась. Но тогда… тогда, выходит, всё равно кто-то появлялся и убрал её напоминание – палочку? Она уже совершенно точно прошла место, где её оставляла. Даже если бы тощие кабаны повалили палку, та осталась бы валяться на земле. Но Кира ничего не нашла.

Жаль, конечно… Но может, рыбак из группы Саблезуба посчитал, что им не стоит встречаться? Неизвестно, кто это – может, он посчитал Киру конкуренткой? Хм.

Ладно, что теперь поделать, нет – так нет. Ничего, справится сама, ей не привыкать.

Кира передохнула, понаблюдала, как в небе над водой кружатся небольшие птицы, тоже какие-то несуразные и костлявые, и пошла к точке своего выхода на берег напрямик, по лужам. Так короче. Заодно заглядывала в воду в поисках чего-нибудь нового. Ничего не нашла.

Где-то на полпути она посмотрела в сторону берега и… взгляд выхватил какую-то мелочь, какой-то знак – предмет, которого там быть не должно. Нечто, явно оставленное человеком. Но Киру от этого «нечто» отделяла, как назло, огромная вытянутая лужа. Ладно… Она бросилась оббегать её вокруг. Ну и, конечно же, словно специально, выбрала самый длинный путь!

Но вот, наконец, добежала. Последние шаги она проходила всё медленнее, будто боялась спугнуть чудо. Подошла. Перед ней торчало копьё – то самое, которое она оставила. Но не просто так. Оно пришпилило на мелководье рыбину.

Рыба! Самая настоящая рыба! Кто бы это ни был, он сделал то, о чём Кира только мечтала – поймал рыбу! И, видимо, не одну, иначе не поделился бы уловом.

Кира присела на корточки и сунула руки в воду. Вот почему она не нашла следов – она искала на берегу и в камышах. А подарок ей оставили среди луж. Надо же, она туда даже не смотрела! А надо было всего лишь разок повернуть голову направо!

Кира аккуратно выдернула копьё и схватила скользкое тело обеими руками. Чешуи у рыбины не было, только гладкая тёмно-серая, почти чёрная кожа. Длинный невысокий плавник на спине и почти такой же на брюхе. Формой рыбина была похожа на угря – вытянутая, с круглым телом. А вот в пасти зубы! И пасть достаточно широкая, чтобы сунуть туда палец.

Красота!

Длиною в две ладони. Жирненькая! Даже слюна выделилась в процессе осмотра добычи. Вернее, подарка, хотя на аппетит это никак не влияло. Это еда! У неё в руках еда! Она вскочила, уже представляя, как разведёт огонь и поджарит рыбину. И съест до последнего кусочка, и косточки обглодает.

Но далеко идущие планы пришлось отложить, потому что вдруг стало темнеть. Из-за слишком пристального внимания, которое Кира уделила пище, она прозевала сумерки. Ещё бы, да она про мать родную забыла, когда рыбу в руки взяла! Хотя, чего о ней помнить? Она ушла от передоза, когда Кире было пять. Ровно за три года до отца.

Надо было спешить!

Кира подобралась, смотря на солнце, которое упало к югу. В прошлый раз от света до темноты прошло довольно мало времени. Нужно немедленно бежать в лагерь.

Но рыба… На всех девчонок её не хватит, конечно же. Тут одной едва червячка заморить. Неохота приносить ценную добычу в лагерь, где наверняка из-за неё начнётся свара. У них ведь нет ёмкости, чтобы, к примеру, сварить суп и разделить бульон на всех. Нет, они могут только запекать на костре и в углях – значит, рыбу эту никак не поделишь. Нет уж, в лагерь такой камень преткновения нести нипочём нельзя! И времени запекать нет – иначе стемнеет, и тогда Киру сожрут личинки. Или какой-нибудь другой неизвестный ночной хищник. Наверное. Может, и нет, но кто в здравом уме рискнёт проверять? Даже ради такого подарка.

Кира посмотрела на рыбину, и на секунду у неё мелькнуло желание проверить. Может, ну их, личинок? Зато печёная рыба, мм – м…

Так, нет – времени на глупости нет. Нужно возвращаться в лагерь.

А рыбу… можно съесть сырой. Не оставлять же здесь? Она протухнет, это ещё хуже.

Кира вытащила нож и стала её чистить. И правда, дома сырая рыба некоторых видов считается деликатесом. Так что Кира сейчас вкусит деликатесной пищи. Она вспорола брюхо, на миг задержав дыхание – вдруг там икра? Нет, только обычные на вид, остро пахнущие кишки. Быстро отпилила голову – рыба очень походила на земную. И пахла очень похоже. Оставалось надеяться, что и вкус не подведёт.

Несколько минут спустя Кира уже на всех парах неслась к лагерю, периодически останавливаясь, чтобы оторвать зубами кусок сырой рыбы. Когда хватало дыхания, она хохотала. Это было просто ужасно смешно! Жрать на бегу сырую рыбу. Такую вкусную, что Кира и с костями бы её проглотила, но побоялась последствий. Тут ни больницы, ни хирургических капсул, даже нано-кресты существуют в теории и только у курсантов.

Рыба закончилась быстро. Остаток дороги Кира перекатывала на языке кусок хребта и выплюнула его уже у лагеря. Она успела вернуться вовремя. У ручья было пусто и тихо. Место выглядело жутко – обычно здесь кучковались девчонки, болтали, ходили вдоль воды, купались. Даже смеялись иногда. А сейчас и следа от них не осталось.

Будто они совсем исчезли. Вымерли.

Последнюю сотню метров до катера Кира проскакала галопом, и только убедившись, что все уже в катере, с облегчением выдохнула. На одно страшное мгновение ей показалось, что она осталась тут, на поверхности незнакомой ей планеты, совершенно одна. Одна! Все остальные пропали, а может, их и не было никогда. Это – наказание за жадность, за то, что она сожрала подарок – рыбу, в одно лицо и ни с кем не поделилась.

– Фух, наконец-то! – Зои встречала Киру у входа в катер. – Я уже испугалась, что ты не вернёшься.

– Сама думала, что не успею. – Кира согнулась и схватилась рукой за стену, чтобы отдышаться.

– Видела что-нибудь?

– Нет. Всё как обычно. Но я не смотрела, честно говоря, – бежала быстро.

– Ладно. Давай, заходи, мы закроем вход.

Оказывается, девчонки успели сплести подобие панели из лозы и травы, которой сейчас и загородили люк. Панель выглядела хлипкой, и личинка, скорее всего, её бы и не заметила, снесла и смяла только благодаря своему размеру и весу, но всё же так было легче, спокойнее.

Началась ночь.

Зои, Кира и Снежная Дева сидели у входа и по очереди осматривали окрестности с помощью тепловизора.

Долгое время не было ничего. А потом вдруг раз – и несколько крупных пятен.

– Как они так быстро вылезли? – воскликнула Кира, неверяще уставившись в экран. – За полчаса! Они что, быстро ползают?

– Или летают, – мрачно предположила Зои.

– Ну, летают – это вряд ли. Сложно представить такую тушу в воздухе. И потом, нора…

– Нора далеко в лесу! А поблизости нор нет. Они не успели бы доползти из леса, да ещё в горку.

– Или… они вырыли нору здесь. Может же быть, что та нора старая, брошенная? А они переселились сюда. Где живут, там роют выход на поверхность на время ночи, а после прячутся и зарывают вход обратно. Может же такое быть? – горячилась Кира.

– Да всё может быть, – пробурчала Зои. – У нас фантазии не хватит предположить, что может быть.

– Днём нужно будет проверить, нет ли вокруг свежевырытой земли.

– Лично пройдусь.

Снежная Дева, которая молча всё это слушала, вдруг предложила:

– Может, спросим эту нашу энциклопедию? Вдруг она что слышала?

– Оленьку? – Кира посмотрела во тьму катера, где почти все спали. Вафля сидела неподалёку и наблюдала за ними. Кира улыбнулась ей. Вафля улыбнулась в ответ и закрыла глаза.

– Вроде да. Ту, с энциклопедической памятью. Спросишь?

– О чём?

– Ну, слышала ли она про плотоядных личинок или жуков размером с автомобиль.

– И так понятно, что слышала. Даже я слышала что-то такое.

– Тогда про то, как большое насекомое роет нору в земле, а когда заползает обратно – зарывает за собой, да так, что следов не остаётся.

Кира согласилась. Потом, тихо ступая между кресел, нашла и привела Оленьку, которая не особо хотела вставать и куда-то идти. На месте изложила ей детали.

– Попробуй вспомнить хоть что-то похожее.

– Сейчас?

– Почему нет?

– Я спать хочу. А когда я устала, плохо вспоминаю. – Капризно ответила Оленька Ни-о-чём.

– А ты напрягись! – довольно агрессивно сказала Зои. Оленька надула губы, а Кира вдруг подумала, что раньше такой тон сразу бы приняла в штыки – мол, девица, родившаяся с серебряной ложкой во рту, наезжает на бюджетницу. А сейчас вдруг поняла: Зои любому так сказала бы.

– Пожалуйста, попробуй, – попросила Кира. – Это очень важно. Вся надежда сейчас на тебя, на твою память. Ты можешь нам всем очень помочь!

– Ладно. Только ради тебя, – буркнула Оленька. С неприязнью взглянула на Зои. Вздохнула и задумалась. Её глаза блестели в полумраке, словно значок на экране, который показывает, что процесс идёт. Через несколько минут она мигнула и покачала головой.

– Нет, ничего.

– Жаль.

Кира, честно говоря, тоже надеялась, что Оленька Ни-о-чём вдруг воскликнет: «А! Это же те самые личинки с планеты такой-то в таком-то узле! Об этой планете, кстати, я знаю больше, чем дофига! Вот, к примеру, перечень ближайших баз». И выдаст этот перечень, и всего-то останется, что найти базу и вызвать помощь.

Разочарование было горьким, как кофейный осадок. Оленька ушла, а они сидели и молчали самым траурным молчанием на свете.

Больше ничего не произошло, рассвет наступил, как и в прошлый раз, через восемь часов.

Кира сразу же занялась делом. Собралась, приготовила две порции еды, одну съела, вторую взяла с собой и побежала к Изумрудным Лужам. Её расчёт был прост: наверняка, рыбак из группы Саблезуба, переждав ночь, тоже отправится на рыбалку.

Она бежала всю дорогу, почти не останавливаясь. Уже в конце пути пришло в голову, что надо бы смотреть не только под ноги, а и вокруг. Вдруг появились норы или что-нибудь подобное?

Но было поздно – впереди сплошной полосой вставал тростник. Кира остановилась и привела себя в порядок. Ну, как смогла – отдышалась, пригладила волосы и проверила, чтобы на одежде не было комков грязи и прилипших веточек. А то выскочит, как всклокоченная фурия из кустов, напугает ещё.

На берегу было прохладно, после ночи вода, похоже, долго прогревалась.

И там кто-то был! У камышей на противоположной стороне виднелась мужская фигура.

Он один. Прекрасно! Всё же она переживала и, скорее всего, не рискнула бы подойти, если бы рыбаков было несколько. По крайней мере, сразу. Пришлось бы наблюдать издалека. Но не теперь…

Кира быстрым шагом пошла вдоль берега к рыбаку, уже заранее восторгаясь его умениями. Подарок сам за себя говорил – этот человек смог найти способ и добыть рыбу. Вкусную, сочную, свежую рыбу! Разве это не достойно уважения?

До него оставалось ещё довольно далеко, когда Кира поняла, кто это. И ничуть не удивилась. Если совсем уж начистоту, она с самого начала подозревала, что это будет Никита. Потому что любой из парней, ушедших с Саблезубом, последнее, что сделает, так это начнёт работать или любым другим способом утруждаться. Как и девчонки из лагеря. Они много болтают, но пойти с ней и замарать ручки никто не захотел. Со временем и те, и другие станут, конечно, работать – куда денутся, но вначале будут пытаться припахать кого-то другого. А бюджетник в группе Саблезуба остался только один.

В общем, Кира не удивилась, что рыбаком оказался именно Никита. Не Саблезуб же, ей-богу! Да и вообще, Кире казалось: они похожи в том, что будут пытаться что-то делать. Не смогут просто влачить то существование, которое им уготовила судьба. Учитывая пряжку, учитывая, что он не прошёл мимо в момент эвакуации, а помог пристегнуться… Он из тех, кто молчит и делает.

И кстати, признаваться бы она не стала, но на самом деле была безумно рада, что это именно Никита!

Он ждал на берегу, пока Кира не подошла. Скупая улыбка появилась на его лице всего на миг.

– Так и знал, что это ты.

– Откуда?

– Из всех девчонок ты единственная, кому хватило бы решимости и желания сюда дойти.

– И когда это ты успел составить наши психологические портреты? Мы с тобой знакомы без году неделя.

– Вообще-то мы вместе проучились четыре года.

Кира неловко пожала плечами. Не то чтобы ей было стыдно, что она позабыла эту маленькую деталь. Она пришла в АМКу учиться, что и делала. А не наблюдать за жизнью «иных». По правде, Кира не обращала внимания ни на кого вообще. С Вафлей общалась, потому что та соседка, да и проще вдвоём. Ещё с несколькими бюджетницами – потому что они девчонки и все на одной волне. Но и всё – этим круг общения ограничивался. Кира не следила за остальными студентами и никогда ими не интересовалась. Слушала, конечно, сплетни, потому и знала большинство – а как иначе? Но про Никиту никогда не сплетничали.

– Хочешь сказать, четыре года вёл за нами наблюдение?

– Нет, я не настолько организован. Но учитывая критическую ситуацию, которую мы пережили, хватило и суток.

Кира улыбнулась через силу. Вспоминать те сутки не хотелось, при мыслях о том времени на неё накатывали апатия и безысходность.

– Я тебя рада, конечно, видеть, но давай без этих вот штук – психологические портреты, знаю вас всех, как облупленных, и так далее и тому подобное… не надо.

Он кивнул. Такой серьёзный. Стоит босиком, штаны закатаны до колен, связанные шнурками кроссовки висят на шее. На плечах рюкзак, в руке самодельное копьё. Кира невольно расплылась в улыбке. Дикарь, да и только. Прямо как она сама!

– У меня не получилось никого поймать, – пожаловалась Кира. – Снежная Дева сплела мне сетку и даже садок смастерила, но… – она развела руками.

– Ты нашла то, что я оставил в прошлый раз?

– Да! Это была самая вкусная рыба в моей жизни, – Кира нервно рассмеялась, прикинула, говорить ли, что она сожрала её сырой – и не рискнула. – Как ты её поймал?

– Я тебя научу. Если хочешь.

– Да! Конечно, хочу! Зачем ещё, по-твоему, я сюда таскаюсь?

– Ну, может, ты любишь далеко и долго гулять.

Кира вдруг помрачнела. Наверное, это смешно, да. Но и жутко.

Никита вроде бы не обратил внимания.

– У меня как раз есть второе копьё.

Он отошёл и достал из камыша такую же, как у него, палку, заточенную с одной стороны. На душе потеплело. Никита, похоже, не просто её ждал – он готовился. Хотя и не так уж был уверен, что это она, иначе бы не прятал второе копьё в траве.

– Моё старое, – пояснил Никита. – Мне пришлось сделать длиннее, а это как раз для твоего роста.

Копьё лежало в руке удобней, чем то, что Кира сделала себе сама. Она перехватила его двумя руками и сказала:

– Я готова!

И они пошли на рыбалку: он – учить, она – учиться.

О! Вот что Кира умела и обожала делать – это учиться. Когда всё уже придумано и сделано за тебя, только и нужно, что перенять навык. Это идеальная жизненная позиция в её понимании.

Никита, таким образом, моментально переместился в разряд учителей, к которым Кира питала уважение просто за один факт их существования. Человек, который умеет что-то, чего не умеют другие – вот что действительно ценно!

Но вначале было ещё одно – то, за что его стоило уважать.

Кира сглотнула и произнесла:

– Кстати… Спасибо. За зажигалку.

– Не за что.

Сказал, даже не повернувшись, равнодушно, будто таких зажигалок у него вагон и маленькая тележка. Но всё равно Кира была рада, что поблагодарила. И тому, что он здесь. Когда живёшь в человеческом муравейнике, не думаешь, каким ценным может стать элементарное человеческое общение с себе подобным. Забываешь, какую благодарность и признание может вызвать чья-то неожиданная забота.

– Ну, ты как, готова?

– Веди, о, лучезарный!

Никита резко обернулся, мелькнул ошарашенный взгляд.

– Это тот, кто несёт свет знаний. А ты что подумал? – захихикала Кира. Похоже, и ему есть чему поучиться.

Пожав плечами, Никита повёл Киру в глубину луж.

– Пока я нашёл только один способ добыть рыбу, – рассказывал он по дороге. – Ты, наверное, видела: тут или совсем мелкие водоёмы, в которых никто не водится, или такие глубокие, что дна не видно.

– Лужи. Я назвала это место Изумрудные Лужи. Это официальное название, оно утверждено нанесением на карту. Ну, на карту, которая на боку катера.

– Вы рисуете карту? Молодцы!

– А то!

– Ладно, пусть будут лужи. Так вот. В глубоких копьём не поймаешь; может, удочкой, но крючок… можно, в принципе, соорудить, только на что ловить? Пока наживку подберёшь… И я решил попробовать вариант попроще. Просто предположил, что если есть совсем мелкие лужи и совсем глубокие, то где-то будут и средние. Там, возможно, водится рыба, которую получится достать копьём. Или ещё вариант – найти место, где глубокая лужа объединена с мелкой, и тогда рыба сможет переплывать из одной в другую и появляться на мелководье.

– Да, я тоже думала, но таких мест не видела.

– А я нашёл. Правда, всего одно. Эти геотермальные источники очень интересно устроены. Думаю, они все связаны. Глубокие – прямыми большими ходами, а в мелкие вода просачивается через стенки, похожие на губку.

– Вполне может быть.

– И эти лужи, они ведь очень большую площадь занимают. Я уходил так далеко, что берег был еле виден – и не видел другой. Думаю, тут площадь может быть, как у земных океанов, на четверть суши. Но идти далеко опасно.

Кира оглянулась – берег отдалялся. Она так глубоко не заходила, почему-то сразу решив, что все лужи одинаковые. Но тут они становились другими. Вода меняла цвет на более насыщенный, в некоторых на дне были видны камешки и даже что-то вроде водорослей.

Они ушли так далеко, что Кира с тревогой посматривала в сторону берега и уже хотела развернуться обратно. Заблудиться среди этих луж… так же страшно, как в камыше.

Никита словно увидел её волнение, сказал:

– Почти пришли.

– А вода тут солёная?

– Ты не пробовала?

– Нет, как-то в голову не пришло.

– Солёная. Я пытался использовать её в качестве соли, но не вышло.

Кира вздохнула. Берег всё ещё виднелся. Тот, от которого они пришли. А вот с другой стороны… Там не было ничего – лужи утекали за горизонт и, видимо, продолжались дальше. Жутковато.

Площадь, как у океана. Хм. А как тут выглядит шторм или буря? Шквальный ветер, волны… Они такие высокие, что вода легко выплёскивается, переливается из лужи в лужу? И человека так же легко снесёт и утопит?

Кто знает, кто знает. Только и остаётся, что угадывать.

Да если бы хоть кто-то когда-то сказал Кире, что она окажется, как потерпевшая кораблекрушение, на необитаемом острове, только ещё хуже – на незнакомой планете – да она этого человека высмеяла бы раз и навсегда, чтобы чушь не нёс!

И вот она тут. Шлёпает босыми ногами по самому странному океану во вселенной.

– Это так всё… нелепо, – вздохнула Кира. – Ну, что приходится бегать тут по лужам, точить ножиком копья и есть, что попало, надеясь, что это тебя не убьёт.

Никита резко остановился, но не обернулся.

– Я… не хотел, чтобы так произошло. Чтобы тебе… или ещё кому-нибудь пришлось так жить.

Он говорил это таким тоном, будто нёс личную ответственность за произошедшее. А он не нёс, как бы Кире ни хотелось найти виновного и всё на него свалить.

– Да ладно, не парься. Что ты мог сделать? Против Саблезуба? Сам же говорил – такой враг никому не нужен.

– А, ну да.

И он, как ни в чём не бывало, пошёл вперёд.

– Во-он она! Лужа, которая нам нужна.

Слово «лужа» он теперь произносил с явным удовольствием.

Кира увидела, что неподалёку в берег воткнута палка с развевающейся травкой, привязанной сверху. Точно такой же знак, что оставляла она.

– Тут и берег широкий. Как раз чтобы вещи оставить и не намочить. Давай, пять минут отдыхаем и начнём.

– Да я вроде не устала.

– И отлично! Тогда давай вещи сюда складывай – и пойдём.

– А ты зачем рюкзак берёшь?

– Рыбу складывать.

– Рыбу? Думаешь, столько набьёшь?

– В прошлый раз набил. Ты, когда поймёшь, как это делать, тоже за рюкзаком вернёшься. Можешь, конечно, сразу таскать, только зачем силы тратить?

– Вдруг я не пойму, как это, и ничего не поймаю… – вздохнула Кира.

– Поймёшь, я не сомневаюсь. Тут главное – реакция, а реакция у тебя отличная.

Прозвучало как изысканный комплимент. Кира даже порозовела слегка. Она не была избалована комплиментами, да и мужским вниманием тоже. Вернее, вниманием тех, кто имел в её глазах цену. И речь не о деньгах. Наоборот, таких как Саблезуб, Шпрот или Чёрный Огонь, она не уважала. За что их уважать? За то, что им случайным образом досталось космическое количество власти и денег? Нет уж.

А вот человека, который мог научить – это другое дело. Только специфика учёбы заключается в том, что учишься обычно у мертвецов, которые когда-то написали умные книги или учебники, или у убелённых сединами профессоров – преподавателей АМКи. А тут живой человек.

Никита тем временем вошёл в воду.

– Не глубже, чем до середины икры. Нужно встать и замереть. Тогда рыба подплывает близко. А потом – просто быстро ткнуть в неё копьём. Сможешь?

Он поднял голову, с сомнением взглянув на неё, будто впервые подумал, а поднимется ли у Киры рука.

– Не сомневайся!

– Ну, тогда всё, больше хитростей нет. А, хотя… мне кажется, она, в смысле рыба, лучше подплывает, если пальцами шевелить.

– Правда? – Кира рассмеялась, прошла в воду дальше от берега и от Никиты, чтобы ему охоту не перебивать. Лужа действительно была по площади большой, но при этом воды всего по колено. Попадались камешки. Потом нужно проверить, камешки это или, может, моллюски? Морепродукты, м-м-м…

– Пока это теория.

Никита усмехнулся, а потом резко вонзил копьё в воду. Поднялся фонтан брызг. Он наклонился и поднял копьё, на острие которого трепыхалась рыбина. Кира замерла, с восторгом наблюдая, как извивается тёмное тело. И, судя по укусам, которые достались палке, рыбина очень даже хищная.

– А она не кусается?

– Меня ни разу не укусила. Но всё, конечно, может быть. Поэтому далеко от берега я не отхожу.

– Ты говоришь – пальцами нужно шевелить. Наверное, она думает, что это добыча, раз навстречу плывет.

– Хм. Ладно, я перехотел шевелить пальцами.

– Фух, – Кира вздохнула, схватила копьё покрепче и сказала: – Тогда начнём.

И начала. Пусть и не сразу. Да что там скромничать, далеко не сразу! Особенно это раздражало на фоне того, как чётко припечатывал рыбу Никита. Словно это не доставляет ему ни малейшего труда.

Другая девчонка на месте Киры давно бы психанула и бросила это гиблое занятие, но не она! Она, наоборот, почувствовала азарт. Нет уж, зуб даю, я поймаю хоть одну! Вот что решила Кира, хищно улыбнулась и продолжила.

– Бей не в неё, а чуть перед ней – туда, куда она будет плыть, – подсказал Никита.

– Есть, о, лучезарный!

Он издал некий звук, выражающий сильное сомнение, потом усмехнулся. Кира даже прилив сил почувствовала. И тут же представила, что её зрение стало в сто раз острей, а копьё она может метнуть в сто раз быстрей. Вот рыбина, которая желает цапнуть Киру за ногу. Вперёд!

Она метнула копьё. И даже вначале глазам своим не поверила. Но пришлось. Там, в воде, копьё попало точнёхонько в середину цели. Рыбина отчаянно трепыхалась, но было поздно.

– Я это сделала! – громким шёпотом сказала Кира. – Я это сделала!

– Я и не сомневался.

Никита, улыбаясь, подошёл и поднял копьё вместо неё. Так, вместе с рыбиной, сунул ей в руки.

– А теперь пойдём обедать. У нас восемь рыбин, по четыре на каждого. А потом я покажу тебе ориентиры к этому месту. И уже пойдём ловить рыбу для лагеря. Тебе далеко, кстати, идти? Ты донесёшь?

– Ещё как донесу!

Кира не любила быть кому-то должной, и то, что он поделился своим уловом, слегка смущало. Но, подумав, она решила вернуть ему долг информацией.

На берегу, пока они готовили пиршество, разговорились.

– Вы много успели пройти? Почему остановились? Где устроились? – выпалила Кира залпом.

Тут же подумала: ну да, вернула одна долг – только больше задолжала.

– На самом деле, мы почти ничего не прошли, – как показалось Кире, с досадой ответил Никита. По крайней мере, поморщился весьма заметно. – Вышли сюда, к лужам. Пошли вдоль них, там дальше местность такая… не пройдёшь, короче.

– На что похоже?

– На что? – он довольно долго подбирал слова. – Представь поле, всё в широких трещинах. Глубоких. Их не перепрыгнуть, ещё и поверхность скользкая от пыли. И крошится. Опасное место. Щели настолько глубокие, что дна не видно. И до самого горизонта это поле. Конечно, мы туда не полезли. Решили обойти. Обходили, обходили, пока не упёрлись в горный хребет.

– Тот, куда Огонь ушёл?

– Да, но самое его начало. И тут Саблезуб решил вернуться.

Никита замолчал, с усиленным вниманием принялся ворошить угли. Как будто не хотел договаривать. Кира не стала спрашивать. В голове возник вопрос: а знает ли он о предложении Саблезуба девчонкам лагеря? Ну, о том неприличном? Мог и не знать, конечно – вряд ли тот с кем-то советовался. Наверняка в одно рыло придумал.