Клиника на Змеиной Горе

Видимо, от пережитого потрясения роды начались раньше времени.

– Тем более бегите к жене! Держите за руку, обнимайте и говорите, что все будет хорошо.

– А как же… Рожать-то она как будет?

– Как все женщины, другого способа природа не придумала. Налить вам успокоительного?

– Нет, я побегу. Только вы быстро, мэтр!

Поправлять его Ланс не стал.

50

Ланса редко звали принимать роды у многодетных матерей. Женщины, для которых появление очередного малыша было обыденностью, предпочитали приглашать акушерок, не владеющих магией. Полагая, что если природа и пресветлые, или темные, или какие-нибудь еще боги помогли прекрасно справиться во все предыдущие разы, то и в этот раз не оставят вниманием. Потому-то он и недолюбливал подобные вызовы: обычно про целителя вспоминали, когда дело оборачивалось плохо, и нередко – слишком поздно.

Но в этот раз все казалось в новинку. Госпожа Флюк волновалась, словно юная первородящая, и то, что роды у нее принимает мужчина, было наименьшим поводом для беспокойства. Да и сам Ланс, если уж говорить начистоту, немного нервничал, даром что давно не считал, сколько детей принял. Но роды прошли легко.

– Как же я его оближу? – озадаченно проговорила госпожа Флюк, принимая на руки комочек мокрого меха.

– Боюсь, тут я вам не помощник, – улыбнулся Ланс. – Малыш совершенно здоров, хоть и родился немного раньше срока. Заботьтесь о нем, как об остальных своих детях, и все будет хорошо. Я зайду, – он посмотрел в окно, где уже розовел рассвет, – сегодня вечером. Если что, пошлите за мной, но, думаю, повода для этого не появится.

Он шел домой, раскланиваясь с редкими прохожими, и думал, что успел привыкнуть к Змеиной Горе и ее жителям. Место, где он хотел лишь укрыть семью от опасности, стало знакомым и почти родным. И Глории в столице будет не хватать новых друзей, особенно Ника.

Он рассмеялся сам с собой, вспомнив «когда я вырасту, женюсь на вашей дочери». Нику бы учиться, по-настоящему. Мальчишка, который при первом знакомстве заявил, дескать, зачем мне читать, сейчас бойко складывал буквы, перечитал все сказки Глории и примеривался к газетам, хоть и не понимал там доброй половины статей.

Может, зря они вмешались в его жизнь, показав, что может быть и другая? Где существуют книжки со сказками и рисунками; жизнь, в которой есть много чего, кроме тяжелой работы и бедности? Все равно что дать сказку с вырванными последними страницами.

Да и остальные горожане привыкли к целителям. Конечно, они всегда справлялись с болезнями самостоятельно. Улыбнутся пресветлые боги – поздоровеет больной, нет – значит, на все воля их, в крайнем случае можно в Высокие Холмы к лекарю съездить. Но к хорошему привыкаешь быстро.

Впрочем, тут хоть понятно, как действовать. Он напишет знакомым – нет ли у кого на примете выпускника университета, который оказался не в состоянии оплатить себе практику. Всем, кто хотел работать, нужно было найти целителя, решившего уйти на покой, и заплатить ему за право взять на себя его пациентов. Стоило это недешево, многим приходилось залезать в долги. Ланс мог бы взять на себя снабжение больницы и положить жалованье молодому целителю, если, конечно, он согласится поехать в глушь.

Поиски займут какое-то время. Ланс улыбнулся, вспомнив, как благодарил пресветлых богов, когда в больницу Свиного Копытца наконец-то нашлась практикантка. Кто бы мог подумать, чем все обернется!

Он заставил мысли снова свернуть в деловое русло. Поиски займут время, но и он с Глорией не намерен уезжать прямо завтра. Последнее письмо от отца ничем его не порадовало: заказчик убийств обрывал одну нить за другой, оставляя сыск ни с чем. Да и они сами, если уж на то пошло, убили того, кто мог бы что-то рассказать, – но в тот момент Ланс меньше всего думал о моросе как об источнике информации. Убийца пришел за его дочерью. Убийца должен был умереть, вот и все.

* * *

Дни тянулись медленно, точно застряв в патоке. Голова мороса оставалась в стазисном ящике. Пришло письмо от Белинды – эльфийка долго извинялась, что ничем не может помочь. Она расспросила всех стариков, до кого смогла дотянуться. Рецепта зелья никто не знал. «Вытяжка из мозга» – и все. Водная? Спиртовая? Масляная? Приготовленная с помощью магии или без? Нужны ли дополнительные ингредиенты? Вопросы оставались без ответа.

Ланс думал, что после смерти чудовища они снова заживут спокойно: будут работать, ждать рождения нового малыша. Но ночные кошмары Глории не прекращались. Она почти перестала спать, худела, бледнела и повторяла только одно: «Он станет мной». Не помогала ни магия, ни зелья. Лори перестала выходить гулять; разве что, когда выпал первый снег, Ник смог вытащить ее на улицу поиграть в снежки и слепить миниатюрного снеговика. Но снег растаял, и следом за ним продолжала таять и дочь, и никто не мог ничего сделать. Грейс вся извелась, а ведь ей нельзя волноваться.

Ожидание выматывало. Несколько раз Ланс порывался отделить часть мозга, приготовить вытяжку несколькими способами и дать Лори – и каждый раз останавливался. Лекарство тем и отличается от знахарских отваров, что в нем важно все: способ приготовления, дозировка и даже время приема. Он мог выбрать правильный метод, но ошибиться с концентрацией или дозировкой. Что еще хуже – он мог извести ингредиенты на бесплодные попытки, и это навсегда отняло бы надежду, ведь второго мозга мороса не найти.

И он ждал. Баюкал Лори, когда она просыпалась от кошмара, рассказывал ей сказки днем, лечил разумных от простуд, ангин и воспаления легких и ждал, медленно сходя с ума от бессилия.

51

В камине уютно потрескивали дрова, тепло разливалось по комнатке. Мы с Глорией и Ником устроились на кровати. Притихшая Лори лежала под моей рукой, завернувшись в плед, так что наружу выглядывал лишь маленький нос да пушистая прядка белокурых волос – Глория все время мерзла и никак не могла согреться. Ник вытянулся в ногах поперек кровати, лежал на животе, подперев щеку ладонью. Я читала детям вслух сказку о храбром рыцаре и принцессе. Лори с недавних пор очень полюбила эту сказку, потому что в ней герой побеждал чудовище. Она просила читать ее снова и снова.

Еще месяц назад моя попрыгушка-дочь и секунды бы не смогла усидеть на месте, когда я читала о сражении. Половник или щипцы для кипячения белья превратились бы в меч, а Нику пришлось бы защищаться подушкой, как щитом. Однако сейчас Лори лежала тихо, как мышка, казалось, будто она спит, но едва я замолкала, она тут же тянула меня за рукав и шептала: «Дальше, мамуля».

Ник каждый вечер приходил проведать свою подружку, я была только рада этому: в его присутствии Лори оживлялась, и на бледном личике иногда мелькала улыбка. Ник изо всех сил старался развеселить Глорию: то складывал из черновиков кораблики и голубей, то в лицах передавал последние новости, рассказывал обо всем, что случилось в городке. Грозно шевелил бровями, изображая господина Рутцена, или сюсюкал, будто госпожа Флюк, которая в первый раз вывела на прогулку малыша Груви.

– Он такой крошечный. – Ник сдвинул ладони, оставив между ними небольшое расстояние. – Пушистый и кругленький, как шарик. Ничегошеньки не понимает пока. Пытался укусить меня за ногу.

Лори хихикнула:

– Как хочется на него взглянуть, он, наверное, такой милый!

Ник радостно подскочил на кровати:

– Так давай завтра сходим! Госпожа Флюк будет только рада, если кто-то приглядит за Груви, пока она занята по хозяйству.

– Сходим, – тихонько пообещала Лори.

У моей бедной девочки нет сил даже на то, чтобы сделать несколько шагов по дому. Сердце разрывалось, но я не должна показывать дочери, как сильно переживаю.

В комнату заглянула госпожа Нерина, вытирая руки о фартук: она кашеварила на кухне. Наша телохранительница полностью поправилась, но наотрез отказалась уезжать: «Что вы, как я вас оставлю! Вас и мою драгоценную малышку! Мало ли что может случиться! Вместе поедем в столицу, когда наступит время!»

– Грейс, ужин готов.

– Спасибо, Отавия. Можете ужинать, мы подождем Ланса, он уже скоро должен вернуться.

Ланс сегодня задерживался в больнице: несколько местных жителей обратились с переломами – после короткой оттепели наступили морозы, дороги замерзли и превратились в каток. Сейчас за окном кружились снежинки – оставалось надеяться, что к утру снег укроет землю.

Неожиданно раздался стук в дверь. Лори вздрогнула, я погладила ее по спине.

– Ник, защищай Глорию, – сказала я.

Это такая игра. Конечно, случись настоящая опасность, вся надежда была бы на госпожу Нерину, но Лори почему-то всегда успокаивалась, когда я говорила, что Ник станет ее охранять.

Я подошла к двери в комнату, предусмотрительно прикрытой телохранительницей, и прислушалась к голосам.

– Почту вот завез. Господин Мон объяснил, что вы ждете важного письма, попросил сразу домой нести, если что придет на его имя. Я из-за метели припозднился, уж простите.

Я вылетела в прихожую и увидела человека, запорошенного снежной крупой.

– Вы можете отдать письмо мне.

Он вынул из-за пазухи измятый, вымокший на уголках конверт с сургучной печатью. Обратного адреса не было, но я узнала почерк – и тут же сделалось трудно дышать. Когда-то давно письмо, написанное этой рукой, едва не привело к разрыву с Лансом, теперь же манило призрачной надеждой, которая может не оправдаться: почерк принадлежал Карине. Я увидела символ на сургучной печати: книга, запертая на замок, – символ Медицинского приказа. Значит ли это, что Карина раздобыла какие-то сведения?

Надо бы поблагодарить посыльного, но в горле пересохло. Я кивнула и ушла в комнату, села на скамеечку рядом с очагом, сжимая в руке конверт, но не решалась открыть его.

От Белинды уже пришли невеселые вести. Наша добрая знакомая не смогла найти рецепт, хотя старалась изо всех сил. В бывшей невесте Ланса я вовсе не была уверена. Не обрадовалась ли она отличному способу отомстить Лансу? Не рассмеялась ли, получив письмо с просьбой о помощи? Ведь она могла и вовсе не тратить время, роясь в архивах Медицинского приказа. Зачем ей это нужно?

– Госпожа Мон, что там у вас за письмо? – встревоженно спросил Ник.

Все-таки он удивительно чуткий ребенок, понял, что я переживаю.

– Там может быть рецепт лекарства для Лори, – честно ответила я и вздохнула: – А может и не быть…

– Тогда откройте его скорее! Что же вы ждете?

Ах, Ник, если бы все было так просто! Пока письмо запечатано, я еще могу надеяться, могу заглядывать в будущее и видеть в нем веселую и здоровую Лори. Но что, если в нем пара скупых и холодных строк: «Дорогой Ланс, ничем не могу помочь»? И слова «дорогой Ланс» сочатся ядом…

Я до боли стиснула зубы и сломала печать.

«Дорогой Ланс, ну и задачку ты мне задал. Я потратила не один день, копаясь в пыльных архивах, так что пришлось самой себе приготовить средство от аллергии, насморка и светлые боги знают от какой еще дряни, из-за которой я чешусь третий день. Поиски ни к чему не привели…»

Я зажмурилась и едва не уронила письмо. Удержало меня лишь то, что за этой строкой следовал десяток других, написанных убористым почерком.

«Поиски ни к чему не привели, пока я не догадалась проверить отдел медицинских экспертиз и диагностики прошлого века. По-моему, никто в него не заглядывал с тех пор, как все полки полностью забили коробками и папками с бумагами. Непроверенные сведения, старинные рецепты, которые не использовались годами, редкие медицинские случаи. И все хранится в полнейшем беспорядке. Я сделала выволочку хранителям, но какой от этого прок? Пришлось рыться самой. Признаюсь, я не надеялась на успех и все же каким-то чудом отыскала то, о чем ты меня просишь. В начале прошлого века в городке Лесные Озерки этот рецепт спас жизнь человеческого юноши. Верю, что у вас тоже все получится».

И дальше подробнейшим образом на половину листа Карина расписывала способ изготовления вытяжки из мозга мороса. Какие ингредиенты понадобятся, их точное количество, в какой момент следует добавлять магию.

По моему лицу текли слезы, я даже не заметила их, но Ник заметил. Подошел и положил руку мне на плечо как взрослый, как защитник.

– Мы все равно найдем лекарство! – сурово сказал он.

Прямо как Ланс. Я улыбнулась сквозь слезы:

– Мы уже нашли его! Пригляди за Глорией, Ник.

Я вскочила и суетливо принялась натягивать накидку поверх домашнего платья, никак не могла попасть в рукава.

– Отавия, я к Лансу! – крикнула я от дверей и выбежала в ночь, в снежный вихрь, спрятав письмо на груди, как величайшую драгоценность.

52

Ланс заполнял историю болезни пациента при приглушенном свете масляной лампы. Ула дремала на кушетке, положив под голову плоский камень: гоблинка чувствовала себя в больнице как дома. Я зашла потихоньку, стараясь не потревожить пациентов, но меня выдало прерывистое после быстрого бега дыхание – Ланс вскинулся, вскочил на ноги. Сейчас, когда Лори болела, мы каждый день готовились к худшему.

– Глория?

Я качнула головой, пытаясь отдышаться. Взгляд Ланса скользнул вниз, к моему уже округлившемуся животу. Через мгновение муж оказался рядом, положил ладонь на живот, сплетая диагностическое заклинание, свел брови к переносице, прислушиваясь. Бедный мой любимый, сколько волнений ему выпало: Лори, я, наш нерожденный малыш.

– Все хорошо, – прошептала я, выровняв наконец дыхание.

Качнулась вперед, прижалась щекой к шее Ланса, закрыла глаза.

– Все хорошо, – повторила я, будто магическое заклинание, и вытащила бесценное письмо из складок накидки. – Вот. Здесь рецепт.

Ланс отпрянул, не поверив собственным ушам. Вынул лист, встряхнул, разворачивая, и впился глазами в строчки, бормоча: «Кровь орка как основа, теневая смола, розмарин…»

Я уже знала ингредиенты; самым редким из них был, конечно, мозг мороса, все остальное можно найти в нашей аптеке – Ланс купил все возможные составляющие для зелий, когда в последний раз ездил в Высокие Соколки: мало ли что понадобится для изготовления лекарств, а до города с наступлением зимы добираться все сложнее. Осталось раздобыть кровь орка, но за этим дело не станет.

– Что случилось, милая? – Оказывается, мы разбудили Улу, спавшую всегда слишком чутко. – Что-то с малышом?

Она выразительно посмотрела на холмик моего живота, обтянутый домашним платьем.

– А я тебе говорила, чтобы ты пила молоко оборотня, оно силы дает! Госпожа Флюк готова поделиться, сама предлагала! Так нет же, разве вас, молодежь, уговоришь!

Я сделала вид, что не слышу. Ула по доброте душевной, как только прознала, что мы с Лансом скоро снова станем родителями, не давала мне покоя народной медициной. Предлагала то грызть сосновые шишки, то заваривать мох, а после того как госпожа Флюк родила, упорно навязывала мне молоко: «И сытное, и полезное, и богатырскую силу младенчику даст». Объяснять, что я, целитель, никогда о подобных свойствах молока оборотней не слышала, было бесполезно. Вот и сейчас пожилая гоблинка принялась за старое. К счастью, Ланс перехватил инициативу:

– Понимаю, что уже поздно, но не могли бы вы сбегать к мэру…

Ула радостно встрепенулась, вот только услышала совсем не то, что ожидала:

– И спросить у него, кто из орков мог бы выступить донором. Нужно совсем немного крови для лекарства.

– Лекарства? – переспросила Ула, и тут ее зеленое лицо расплылось в лучащейся морщинками улыбке: – Лекарство для нашей девочки? Я мигом!

– Зачем к мэру? – раздался из-за полотняной ширмы густой бас, а через мгновение из-за нее, хромая, вышел кряжистый молодой орк с лубками, наложенными на ногу. – Думаю, сломанная кость не помеха в таком деле. Берите мою кровь! Сколько нужно, столько и берите!

Мы с Лансом тут же, не теряя времени даром, принялись за подготовку компонентов: разыскивали нужные ингредиенты, перетирали, взвешивали. Ланс освободил стол в каморке дежурного, установил спиртовку и котелок для варки.

Наконец муж извлек из стазисного ящика голову твари. Я почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота, и невольно зажала рот рукой.

– Грейс, дальше я сам, – мягко сказал Ланс. – Ты мне и так очень помогла, я справлюсь, осталось немого. Иди к нашей дочери и скажи ей, что скоро ей перестанут сниться страшные сны.

Ник не ушел домой, решив дождаться меня. В последние дни мальчишка частенько оставался ночевать с нами. А я, сознаюсь, начинала скучать, если в какой-то из вечеров он не приходил проведать Глорию. Госпожа Нерина вышагивала по комнате, от волнения не зная, куда приложить силу.

«Нет ничего хуже ожидания, – как-то призналась она. – Лучше бой. Тут-то все ясно: вот враги, вот я, вот магия, которую можно применить. А что делать, когда враг невидимый и как бороться с ним – неизвестно?»

– Ну как там, Грейс? Какие новости? – воскликнула она.

– Ланс скоро принесет лекарство, – ответила я и разрыдалась.

Знаю-знаю, это все гормоны, беременность, но я плакала и никак не могла остановиться.

Грохнула дверь: Ланс распахнул ее ногой, потому что двумя руками крепко держал флакон, завернутый в полотенце. Он даже не потрудился одеться, покидая больницу, – на плечах, на волосах таял снег.

– Готово. Неси чашку с водой и мерную ложку.

Мы втроем – я, Ник и госпожа Нерина – бросились в кухню, но первым оказался Ник как самый шустрый. Он частенько помогал мне готовить успокоительное для Глории, поэтому знал, где лежит мерная ложка и как набрать воды.

Ланс размешал темно-красное тягучее лекарство в половине чашки воды, так что жидкость сделалась светло-розового оттенка. Мы затаив дыхание следили за его руками.

– Нужно будет дать три дозы, но улучшения наступят уже после первой. Приподними Лори.

Глория, успевшая задремать, захныкала, когда я посадила ее на колени. Ланс, не доверяя маленьким ослабевшим рукам, сам постепенно влил в рот дочери лекарство глоток за глотком. Я бы не смогла: у меня тряслись пальцы.

Лори выпила, зевнула и капризно сказала:

– Чего вы спать не даете ребенку? Я спать хочу.

И этот бодрый голосок так напоминал прежнюю Лори, что я снова едва не разревелась.

– Спи-спи, моя девочка, – ласково прошептал Ланс, уложил малышку, накрыл пледом и поцеловал в лоб. – Утром все будет хорошо!

– Я с вами останусь до утра! – заявил Ник. – Не выгоните ни за что!

– Да мы и не выгоняем! – улыбнулась я, притянула мальчишку и потрепала по волосам.

Мы еще долго не могли уснуть. Ходили кругами вокруг спящей Глории, приглядывались, прислушивались к дыханию, ожидая, что сон снова прервется кошмаром, но малышка спала крепко и сладко, впервые за долгие недели.

Наконец мы улеглись. Ника уложили в спальне Лори, сами примостились с двух сторон от дочери. Только госпожа Нерина никак не могла успокоиться: зажгла на кухне крошечный светлячок, заварила себе чай. Сквозь дрему я слышала ее вздохи. «Мои нервы, – бормотала она. – Да легче с ордой троллей сразиться, клянусь!»

Едва я уснула, как в дверь снова заколотили. Да так требовательно! Пациенты, пришедшие за помощью, так не стучат. Так барабанить в дверь может лишь тот, кто уверен в своем праве.

Я подскочила на постели. Увидела Ника, который прибежал из спальни, захватив по дороге палку. Ланс метнулся к выходу, где уже стояла телохранительница. Она сжимала в каждой ладони по огнешару.

– Открывайте и отходите, – произнесла она одними губами.

Ланс кивнул, но прежде, чем повернуть ручку, накрыл щитом меня, Лори и Ника.

53

Дверь распахнулась, из метели выступила темная фигура, за которой маячили еще трое. Ланс отступил, как велела госпожа Нерина. В следующий миг он узнал гостя.

– Нет!..

Ни разу в жизни у него не получалось так быстро выставить щит – и все же его опередили. Огнешар, изменив траекторию под непредставимым углом, влетел в притолоку, растекся пеленой сразу по трем щитам. Госпожа Нерина тихонько выдохнула.

– Успела…

– До чего горячий прием, – заметил лорд-канцлер, переступая порог. Снял шляпу, стряхивая снег. – Здравствуйте.

Его приветственный поклон – проявления родственных чувств при посторонних отец считал неуместным – был изящным, как всегда. И впервые за все время, проведенное в Змеиной Горе, Ланс по-настоящему заметил потемневшее дерево стен, низкие потолки, щели между половицами его дома.

Он вернул поклон, кивком поприветствовал телохранителей. Грейс и госпожа Нерина присели в реверансе. Ник, наблюдавший за происходящим с вытаращенными глазами, выронил палку и сам подпрыгнул от грохота.

– Отец, это Николас, друг Глории. – Если уж лорд-канцлер собственной персоной явился в их дом, дальше сохранять инкогнито бессмысленно. Чиновники такого уровня не заглядывают на огонек к безвестным горожанам. – Ник, знакомься, мэтр Даттон, дедушка Лори.

Ник неловко поклонился, явно подражая взрослым.

– Проходите, я сейчас поставлю чай, – спохватилась Грейс. В ее голосе растерянность мешалась с облегчением: все-таки неурочный визит всех напугал.

Лорд-канцлер снял пальто, оглянулся в поисках вешалки. Ник дернул Ланса за рукав:

– Я пойду домой.

– Ты же хотел остаться. Да и поздно уже.

– Ничего, я привычный, а у вас гости.

– Я провожу. – Госпожа Нерина выскользнула за дверь вслед за Ником.

Ланс высунулся на улицу, пригласил в дом охранников, но те отказались, сказав, что побудут пока в мобиле.

– Извините, что свалился вам на голову ночью, – сказал отец, устраиваясь за столом.

Сейчас, когда в доме осталась только семья, выражение лица его смягчилось. Выглядел лорд-канцлер уставшим и даже, кажется, постаревшим, хотя прошло лишь несколько месяцев. Видимо, и ему они дались не просто.

– Мобиль завяз в грязи у какой-то деревушки. – Отец с усмешкой развел руками: – Магия магией, а пришлось посылать за лошадьми.

Ланс не сдержал улыбки, представив, как крестьянские лошадки вытаскивают из грязи чудо магической техники. Дожди и снег, который то выпадал, то таял, превратили дороги в настоящую топь. Теперь, пока не ударят морозы, разумные будут пускаться в путь только по совсем уж отчаянной надобности.

Эта мысль заставила его нахмуриться. К добру или к худу нежданный визит?

– Я привез вам коллегу, – сказал отец, и Ланс понял, что вдалеке от столицы совершенно разучился владеть лицом, по нему можно читать, как в книге. Придется снова привыкать к внешней невозмутимости. – Оставил его в трактире, бедняга так утомился дорогой, что, думаю, рухнул в постель, едва хозяйка закрыла дверь его комнаты. Утром я вас представлю.

Ланс кивнул: действительно, слишком поздно для новых знакомств и тем более – собеседований.

– Надо было и охрану там оставить, – сказал он, лихорадочно соображая, как разместить всех гостей в маленьком домике. Женщин в одну спальню, мужчин в другую?

Отец приподнял бровь, и до Ланса наконец дошло:

– Погоди. С чего бы это лорду-канцлеру превращаться в извозчика?

– Решил сам привезти вам хорошие новости, – улыбнулся отец. – Но прежде всего: как здоровье Лори? Рецепт искали по моей просьбе, но так и не нашли.

– Все хорошо. – Ланс только сейчас по-настоящему в это поверил, будто лишь произнесенные слова сделали чудо материальным. – Мы сделали лекарство.

Отец осенил себя священным знамением. Неловко улыбнулся:

– Можно я посмотрю на нее?

В спальне горел ночник – в последние недели Лори отказывалась засыпать в темноте.

– Совсем прозрачная стала, – прошептал отец, осторожно коснулся белокурых кудрей и тут же отдернул руку, боясь разбудить внучку.

Ланс вгляделся в заострившееся личико дочери, подспудно ожидая, что она сейчас распахнет глаза и заплачет, но Лори спала тихо и мирно, впервые за, кажется, бесконечно долгое время.

– Итак, хорошие новости, – сказал отец, когда они вернулись на кухню. – Мы нашли того, кто за этим стоял. Можете возвращаться.

Он начал рассказывать, как сыскная служба стягивала сеть вокруг заказчика убийств. Ланс знал этого человека – к счастью, не как друга и даже не как доброго знакомого. Он был всего лишь одним из членов Совета, но, слушая отца, Ланс радовался, что сейчас не в столице. Иначе не удержался бы от искушения договориться о свидании и просто-напросто убил бы мерзавца безо всяких угрызений совести.

– Что с ним будет? – спросила Грейс.

– Суд через месяц. Доказанных обвинений хватит для смертной казни. Жаль, конечно, что у вас здесь нет аппарата для светописи – изображение мороса произвело бы неизгладимое впечатление на присяжных.

Грейс передернуло.

– Могу предложить голову в стазисе, – неожиданно зло сказала она. – Череп, правда, вскрыт, но и то, что осталось, производит неизгладимое впечатление.

– Профессор Тейрин будет в восторге, – заметил Ланс, смягчая резкость ее фразы.

Отец внимательно посмотрел на невестку и мягко произнес: