скачать книгу бесплатно
– Не мешай. Пусть Ванька дальше брешет, интересно послушать, – перебил его Сашка.
– Я не брешу, дед рассказывал. А в пещерах сам Стенька Разин от буржуев прятался, и Пугачёв город брал, – Ванька перевёл дух. – Знаете, где его построили? На этом месте раньше был волшебный камень – Алатырь! А вокруг текли целебные реки…
– Кончай заливать, – Симаку надоело слушать, и он полез дальше.
– Сходите в музей, темнота! – возмущался Ванька вслед друзьям. – Кто скажет, сколько у нас в городе героев Советского Союза? Ага, не знаете! – торжествовал он, стараясь не отставать.
С высоты холма далеко видны поля и леса, уходящие к горизонту.
Возле обвалившихся пещер земля была затоптана до основания.
– Разинские пещеры, – язвительно поддел Ваньку Симак, и разочарованно огляделся. – Я говорил, нет здесь ничего, и быть не может. Всё давно выгребли до нас.
Тем не менее, мальчишки сосредоточенно полезли внутрь, исследуя все закоулки, и втайне надеясь отыскать клад; обшарив пещеры и их окрестности, неудавшиеся кладоискатели развалились на траве и приуныли.
Симак оглядел друзей и, узрев, что одного не хватает, спросил:
– А где наш дошкольник, ребята?
– Да там, роется как крот, – махнул в сторону одной из пещер Сашка длинный, пренебрежительно ухмыляясь, – надеется.
Пацаны, было, засмеялись над чудаком, но тут из пещеры донёсся торжествующий крик и на свет божий явился весь перепачканный глиной, но сияющий Панька; в руках он держал насквозь проржавевшую кривую саблю.
Пацаны вскочили и обступили счастливца:
– Вот это дошкольник, обскакал нас! – изумился Симак. Васька потрогал саблю и с видом знатока объявил:
– Турецкий ятаган. Такие у янычар были.
– А может, сам Степан Разин сражался здесь с этими янычарами? – вдохновился Ванька, возбуждённо блестя глазами. – Порубал их, они и драпанули, и ятаганы свои побросали.
– Ну и мастер ты брехать! – восхитился Сашка, тоже рассматривая находку. – Дай подержать. Да не бойся, не съем.
– Везёт же дуракам! Может, и мы найдём чего? – встрепенулся, было, раздосадованный Симак, но, вспомнив, что они всё уже облазили, снова прилёг на травку. За ним остальные, а в центре гордо восседал Панька, намертво вцепившийся в свою находку.
Ванька мечтательно смотрел на заросшие бурой травой пещеры, на манящие лесные дали. И разочарование его постепенно улетучивалось.
Симаку же было не до красот:
– Побежали к окопам, может, там повезёт?..
– Вон они, рукой подать, – показал Сашка далеко в поле, когда неутомимые путешественники выбрались из рощи и отмахали уже порядочно, – а вон и завод. Считай, мы уже на месте.
– Кто первый? – обрадовался Симак. – За мной, ура!..
Заросшие кустами и травой окопы выглядели безобидно. Словно и не было здесь жестокой схватки с вражеским десантом. Неподалёку от них тянулись затянутые колючей проволокой заборы военного завода, на вышке маячил часовой.
Ребятам было страсть, как интересно узнать, что за забором?
– Не вышло у фрицев завод взорвать, – Ванька с гордостью огляделся. – Дед говорил, наши бойцы шпиона поймали, от него и про десант узнали. Подготовились к встрече, как следует.
– А почём наши знали, где окопы рыть? – полюбопытствовал Панька.
– Ну и дурила! – Симак похлопал его по голове и кивнул в поле перед окопами: – Линия фронта оттуда приближалась, где же им быть?
Необидчивый Панька крепко прижал к груди свою саблю. И, спрыгнув в окоп, первым исчез за поворотом…
Завалившийся набок блиндаж низко осел крышей, грозя придавить смельчака, но Панька бесстрашно юркнул в щель.
«Нашёл!» – донёсся изнутри его восторженный вопль, и мальчишки один за другим полезли к нему. Панька топтался в углу у ящика, в ожидании подмоги. Сашка длинный с надеждой откинул крышку: пусто.
– Опять ничего. И тут до нас побывали, – то ли огорчился, то ли обрадовался Симак. – Я уж подумал, снова этому недотёпе повезло, – ткнул он Паньку под рёбра, но тот был на седьмом небе от счастья и не заметил тычка, блаженно улыбаясь всем сразу.
– Надо было родиться пораньше, – объяснил Сашка причину их неудач.
Ванька вздохнул и напоследок пошарил в углу за ящиком: пальцы наткнулись на железо, и к радости друзей он вытащил оттуда две ржавые мины, одну за другой.
– Противопехотные, – объяснил всезнающий Васька, показывая на оперение. Симак взял одну мину и небрежно осмотрел:
– Счас как брошу, как жахнет! – решил он постращать друзей и заржал, довольный собой: – Не боись, я шутю.
Ванька отобрал у него свою находку и полез наружу:
– Кончай базарить, домой пора.
– Вместо клада мины нашли, да ещё саблю в придачу, ну и дела! Повезло нам. Пацаны, вернёмся домой, в костёр их заложим, вот уж рванут, так рванут! – наконец-то Симак нашёл применение трофеям и, довольный, бодро зашагал рядом с оживлёнными друзьями. Обратный путь был не близок…
Лодка осела на бок, почти вровень с бортами наполненная водой.
– Приехали, – безнадежно махнул рукой Васька, опускаясь на землю.
– А што, костёрчик запалим, переночуем! – восхитился Симак.
– На берег надо было вытащить, – Сашка сокрушённо покачал головой.
– Есть охота, – выразил общее желание Панька, позабыв на мгновение о своей сабле. Все как один проглотили голодную слюну.
– Хотите, я вам анекдот расскажу? Как дедушка Ленин с дедушкой Сталиным кашу ели? – Ваньке хотелось отвлечь друзей от неприятных мыслей, и ему это удалось. Тема была как нельзя более желанной.
– Значит, кто быстрее съест, тот и главнее. Ясно? Ленин стал по краям ложкой кашу сгребать, а Сталин зачерпывал глубоко, в середине чашки, и обжёгся. А Ленин скушал свою кашу первым, значит, он и главный.
Друзья вокруг него завздыхали мечтательно:
– Да, неплохо бы сейчас кашки-то, – Симак облизнулся. – Я согласен обжигаться, как Сталин. Лишь бы побольше, да с маслом.
– Сначала пшённой с маслом, потом гречневой, с молоком, – неожиданно для всех размечтался Сашка длинный, громко урча пустым животом.
– А я бы гурьевской покушал, – воодушевился Васька, вставая.
– Какой-какой? – удивились друзья незнакомому названию.
– Это манная каша с изюмом, – снисходительно пояснил Васька невеждам. – Просто объеденье. Можете мне верить.
– Домой хочу! – громко заныл Панька, наслушавшийся вкусных историй. Ванька заботливо уложил мины на песок и бросился к лодке; нашарив на дне позабытую всеми банку, стал лихорадочно вычерпывать воду.
Мальчишки выгребали, кто чем мог; руками, кепками, и вода медленно, но верно пошла на убыль…
– У меня дед болеет, мне ночевать здесь нельзя, – бодрился Ванька.
– Щели заткнём, и полный вперёд! – Симак тоже не унывал…
Вскоре лодка была уже на ходу, свежий ветер надувал парус, вселяя в сердца путешественников надежду на скорое возвращение домой…
А вот и подгорье. Всё ближе и ближе.
Ванька с удивлением увидел раскрытые настежь сени и, сунув завёрнутые в фуфайку мины под верстак, захлопнул сенную дверь и вошёл в дом. В квартире толпились соседи; он заметил стоящие у печки чемоданы, тут на него оглянулась Панькина мать и поманила в переднюю.
– Посмотри, иди, кто приехал? – чересчур ласково, что было ей совсем несвойственно, улыбалась Панькина мать.
Ванька заглянул в переднюю и увидел бабушку с мамой, соседей. При соседях он сдержанно подошёл к матери, и они обнялись. Бабушка всхлипнула, и Ванька тревожно огляделся в поисках деда.
– А дед где, бабушка?
– В больницу его отвезли, полечат немного, и он вернётся, – как маленькому, растолковала Ваньке мама, и он встревожился ещё больше.
– Ну ладно, мы пошли, всё будет хорошо. Иван Яковлевич мужик старой закалки, выдержит, – успокоили хозяев соседи и удалились.
Мама с бабушкой занялись распаковкой вещей, и Ванька получил от матери новый настоящий портфель. Он с удовлетворением обследовал его и отложил в сторону. Без деда в квартире было неуютно и пустынно, тихо.
– Мама, ты насовсем приехала, а где папа?
– Пока в гости, сынок, но скоро приедем насовсем. Я насчёт работы разузнаю, и заживём мы все вместе! – обрадовала она сына.
– Слава те хосподи, скорей бы, – посетовала бабушка. – А то старые мы стали, никак за этим пострелом не углядишь. И дед вот захворал.
Она поставила перед внуком миску, и проголодавшийся вконец Ванька с жадностью набросился на еду…
Новый портфель был лёгкий, красивый, с удобной ручкой, и Ванька горделиво поглядывал на прохожих, выставляя его напоказ.
Они с матерью прошли было мимо столярки, но Ванька остановился.
– Мама, пойдём, я тебе покажу, где дед наш работает. Мы с бабушкой часто сюда за стружками приходим. Наберём по мешку, и домой тащим, зимой всё для печки сгодится…
Под грохот станков они вошли в столярку, и Ванька подбежал к знакомому верстаку, за которым всегда работал его дед. На него оглянулся тот самый весёлый парень-балагур.
– Привет, Ванюха. Как там дедушка поживает? Хотим навестить его, да всё никак, работы полно, – сообщил он, продолжая строгать доски.
– Мы с мамой после школы в больнице были, а нас к деду не пустили, – отвечал Ванька, оглядываясь на мать. Та подошла поближе.
– Здрасьте вам, что с Иван Яковличем? – встревожился парень, бросая фуганок. Подошли другие рабочие. Дед пользовался уважением.
– Пока без сознания. Врачи говорят, организм здоровый, надо подождать, – сдержала слёзы мама. Взяв сына за руку, она пошла к выходу, оставив позади столпившихся рабочих…
Ванька молча шагал по улице рядом с матерью, вот они вышли на площадь и, глядя на показавшуюся вдали церковь-музей, он сказал ей:
– Мы с дедом в музей хотели сходить, а он был заперт, – Ваньке стало нестерпимо жаль своего любимого деда, и он отвернулся, скрывая от матери слёзы, посыпавшиеся из глаз.
– Пойдём сейчас сходим? – она глянула на часы.
– Потом как-нибудь, – Ваньке кажется кощунством идти в музей без деда, во всяком случае, сейчас: – да и бабушка ждёт, на вокзал пора.
Мать с удивлением посмотрела на рассудительного сына и только теперь разглядела, как он вырос и повзрослел за минувший год…
Паровоз выпустил пары, и взволнованные пассажиры полезли в вагоны.
– Не привелось с папой поговорить, – всплакнула напоследок мама, обнимая плачущую бабушку, – не расстраивайся, мы скоро приедем. Совсем.
– Управлюсь с божьей помощью, – вздохнула бабушка, утирая слёзы.
– Ну, Ванечка, будь умницей, слушайся бабушку, – мама поцеловала Ваньку на прощанье и заторопилась в вагон…
Огромные красные колеса дёрнулись, закрутились, и поезд поехал: мимо них медленно поплыли вагоны с пассажирами, вызывая лёгкое кружение головы у Ваньки.
Ванька с бабушкой смотрели на мать, высунувшуюся из окна, и махали ей руками, пока поезд не исчез вдали за мостом через Суру.
Тогда они пошли домой, только не через город, как сюда с мамой, а вдоль полотна железной дороги, так было ближе.
По левую руку раскинулось в низине алатырское подгорье, река Алатырь вилась среди полей и перелесков, с правой стороны расположились улицы города, петляя вверх по горе деревянными домами среди садов и огородов, красуясь маковками церквей и радуя глаз своей неброской, милой сердцу красотой.
– Я тебя не брошу, бабаня, помогать буду, – успокаивал внук, – и дед наш поправится, ты не плачь зря.
– Помощник ты мой, – скорбно улыбалась бабушка, поспешая за ним…
Ванька втащил в кухню ведро с картошкой и, спустившись в тесный даже для него подпол, высыпал её в короб из досок. Опасливо оглядев тёмные закоулки, с облегчением выскочил наверх.
В чулане бабушка снова набрала ведро, откидывая в сторону гнильё:
– Ещё малость, – подбодрила она внука, – в подполе не сгниёт.
Ванька с завистью оглядел заготовленные на зиму ряды банок с вареньем и снова потащил ведро в подпол, громко кашляя для храбрости.
Остановившись передохнуть, заглянул в переднюю: с портрета на него внимательно смотрел бравый усатый дед. Его любимая скамеечка сиротливо стояла возле печки, и Ванька присел на неё, открыл отдушину, заглянул в дымоход, закрыл и, тоскливо вздохнув, вышел в сени.
На верстаке среди инструментов он увидел свою ловушку-домик, сработанную дедом, и погладил её. Рядом с фуганком расставил рубанки, разложил стамески, долота…
– Утомился, поди? – выглянула из чулана бабушка, и в это время у входа в сени столпились друзья-приятели:
– Ванька, выходи! Пошли гулять…
