скачать книгу бесплатно
Куда уходит детство
Николай Николаевич Шмагин
Читая прозу Николая Шмагина, невольно приоткрываешь дверь в творческий мир талантливого и самобытного писателя. А пишет он, прежде всего, о том, что хорошо знает – о судьбах простых сограждан, о собственном осмыслении прожитых лет, о родных и близких ему людях. Умение ярко передать быт прошлых времён, мысли и переживания своих героев, красоту русской природы и силу русского духа – отличительная черта автора. За кажущейся простотой его фраз просматривается тонкое чувство слова и высокая душевная организация, обусловленные хорошим знанием наследия классической литературы.
В книге «Куда уходит детство» вы найдете, прежде всего, бережное отношение к родному языку, умение честно, без прикрас и жеманства описать мысли, переживания, поступки главного героя, зримые, кинематографически точно выверенные жизненные ситуации. Словом, всё то, что выгодно выделяет Николая Шмагина среди наводнившей книжный рынок современной литературы.
Николай Шмагин
Куда уходит детство
© Шмагин Н.Н., 2019
© Оформление. ИПО «У Никитских ворот», 2019
Алатырская сага
АЛАТЫРЬ, латырь – в русских средневековых легендах и фольклоре – камень «всем камням отец», пуп земли, наделяемый сакральными и целебными свойствами.
Легенды об Алатыре восходят к представлениям о янтаре как апотропее (средневековое название Балтийского моря – Алатырское море).
В стихе о Голубиной книге и русских заговорах Алатырь («бел-горюч камень») ассоциируется с алтарем, расположенным в центре мира, посреди океана, на острове Буяне (Руяне); на нем стоит мировое древо, или трон, святители, сидит девица, исцеляющая раны; из-под него растекаются по всему миру целебные реки.
Мифологический словарь
Москвич из Алатыря. Предисловие
Можно только гадать, как сложилась бы судьба сына художника-фронтовика Н. Д. Шмагина, пойди тот в профессиональном отношении по стопам отца. Наверняка, в смысле ремесла занял бы твёрдую позицию провинциального художника, однако, известного и почитаемого лишь узким кругом земляков – любителей живописи.
К счастью, мятежный дух юноши, наделённого разными талантами, стремился вдогонку за детской мечтой вырваться из тесных рамок районного городка, а заложенные с ранних лет упорство, трудолюбие, тяга к знаниям и, в хорошем смысле, авантюризм влекли его к закономерному успеху сквозь все, порой драматичные, этапы жизненного пути.
Говорить о творчестве Николая Шмагина мне легко, но в то же время и не просто. Легко потому, что близко и понятно то, о чём он пишет. По прочтении строк, вышедших из-под его пера, мне не абстрактно представляются образы выпукло показанных им персонажей, но я узнаю их, реальных, извлекаемых памятью из впечатлений детства. Трудность же родом из того же далёкого времени, ибо давняя наша дружба не оставляет возможности для лукавства при оценке литературных достижений этого, безусловно, неординарного писателя.
…Так случилось, что наши совместные с ним детские годы прошли в одном дворе Алатырского Подгорья, точно обрисованного Шмагиным несколькими мастерскими мазками:
«Высоко над миром застыла полная луна, освещая лес, подгорье, раскинувшееся вдоль реки, скованной льдом. Среди домиков и домишек, огородов с садами, разделённых заборами и занесённых снегом, крутых переулков и малых проулков, стоит двухэтажный деревянный дом, словно дворец, сонно темнея окнами».
Потом, в разное время и при разных обстоятельствах, мы покинули родные места и на долгие два десятилетия потеряли друг друга в бескрайнем человеческом море СССР.
Однажды в 1974 году Николай, в то время уже «завоёвывающий» себе место в столице и, каким-то образом узнавший адрес, вдруг объявился у нас на Берёзовой аллее. Помню, как я и мои близкие, хорошо знакомые с непростыми перипетиями детства Николая, были приятно поражены известием о его работе художником на «Мосфильме».
Как раз тогда он участвовал в создании фильма-эпопеи С. Ф. Бондарчука «Они сражались за Родину», ставшего классикой советского кино.
Можно сказать, в ту нашу встречу я заново познакомился с мальчиком из детства, узнав его новую неожиданную ипостась – кинематографиста.
И снова он растворился в городской суете, не оставив ни адреса, ни номера телефона. Грешным делом, я решил, будто причиной тому снобизм служителя десятой музы. Понадобилось ещё долгих сорок лет, чтобы убедиться, как сильно я тогда ошибался – у Николая в то время просто не было ещё не только телефона, но даже постоянного пристанища в столице.
Готовясь в 2014 году к визиту в родной город, я встретил в Интернете знакомое имя на обложке романа «Дорога в Алатырь», запоем прочёл книгу, от отдельных строк которой меня прямо-таки бросило в жар – «ведь, это же он о нас пишет. Значит, помнит!»:
«Снег укутал всю землю, даже на деревьях в саду лежат лохматые белые шапки. Вот под его тяжестью дрогнула ветка, и посыпался на сахарную целину белый дождь.
Выскочив на улицу, Ванька посмотрел в окна на втором этаже. – Витька, выходи! – ему не стоялось на месте, такие новости.
– Чево раскричался? – выглянула из сеней бабушка, – али опять запамятовал? Неделя уж прошла, как уехали, в Москве теперь живут, – она сердобольно глядела, как радость померкла на Ванькином лице.
– Может, им не понравится там, – пробормотал он, – и они вернутся…»
Вот так я вновь обрёл друга детских лет, ставшего, помимо прочего, крепким прозаиком. А Николай Шмагин нашёл в моём лице въедливого пристрастного читателя, с той поры не оставляющего без внимания ни строчки, им написанной.
Так что же привлекает в его трудах, чем заботится его пытливая душа? Читая прозу Николая Шмагина, мы невольно приоткрываем дверь в творческий мир талантливого и самобытного писателя. Уверен, неблагодарное занятие – пересказывать содержание хорошей книги, извлекать из контекста показавшиеся знаковыми цитаты, по-своему интерпретировать их, напрасно отвлекая тем потенциального читателя от самостоятельного погружения в повествование. А пишет он, прежде всего, о том, что хорошо знает – о судьбах простых наших сограждан, о собственном осмыслении прожитых лет, о родных и близких ему людях. Умение ярко передать быт прошлых времён, мысли и переживания своих героев, красоту русской природы и силу русского духа – отличительная черта Николая Шмагина.
И, конечно, один из основных персонажей, сопутствующий писателю на протяжении всей его творческой биографии – родной Алатырь, малая Родина, навсегда занявшая главенствующее место в его сердце.
«Детство и юность остались позади, в Алатыре, впереди его ждала новая, неизведанная ещё, но такая долгожданная жизнь, какая она будет? Когда Ванька жил в Алатыре, ему представлялось, что это единственное место на земле, где он живёт, и казалось странным, что он может проживать ещё где-нибудь, кроме их подгорья, единственного райского уголка на земле, в котором он был так счастлив».
Встреча читателя с произведением нового для него автора – будь то рассказ, повесть или роман, всегда неожиданность. Какие сюрпризы припасла она: радость, восторг или разочарование? И когда вдруг появляются строки, отмеченные оригинальным взглядом, казалось бы, на самые обыденные вещи, радуешься тому, что не оскудела земля русская талантами!
Строки Николая Шмагина на протяжении всех глав его нового романа поражают такой глубины искренностью и буквально исповедальной откровенностью, дойти до какой осмеливается далеко не каждый мастер пера в автобиографических произведениях. О мыслях, переживаниях, поступках главного героя, в котором угадывается сам автор, он пишет честно, без прикрас и жеманства. Рисуемые Шмагиным жизненные ситуации зримы, выверены кинематографически точно, и это недаром, ведь, за его плечами оконченный с красным дипломом сценарный факультет ВГИКа!
За кажущейся простотой его фраз просматривается тонкое чувство родного языка и высокая душевная организация, обусловленные хорошим знанием наследия нашей русской классической литературы.
Выгодное отличие прозы Николая Шмагина от наводнивших современный книжный рынок литературных поделок состоит, прежде всего, – и это становится понятным сразу по прочтении первых же страниц его романов – в трепетном отношении к родному языку. Книги этого самобытного автора возвращают читателя в лоно традиций русской литературной классики.
Такое дорогого стоит, ибо теперь встречается не часто. Всё больше сталкиваешься с обеднённым донельзя словарным запасом, а то и с прямым небрежением к первооснове всего – Слову! А кого не беспокоит в наше время примитивизация русской речи, засорение её чужеродной лексикой? Язык ведь – куда значимее, нежели просто средство общения. Он в большой мере – воплощение русской души, народного духа. Кому, как ни Николаю Шмагину, прозаику, получившему напутствие в литературу от Василия Макаровича Шукшина, стоять на страже его чистоты и незыблемости!
Достоянием русской литературы всегда было стремление к жизненной правде. Вот и подтверждает Николай Шмагин своим творчеством, что и сейчас она остаётся безусловной ценностью. Произведения писателя органично встроены в современное национальное направление патриотической прозы.
Если в первом романе «Дорога в Алатырь» читателям предлагается во многом идеализированный путь эволюции маленького Ваньки через возмужавшего Ивана до пребывающего в благополучии пенсионера Ивана Николаевича, передающего эстафету памяти родному внуку, то иная цепь трагичных порой реалий предстаёт в новом романе «Куда уходит детство».
«Опять работа, командировки, чтобы пореже и поменьше находиться дома, где вместо спокойствия и уюта одни раздоры и скандалы. Семейная жизнь моя явно не удалась».
Однако, герой романа сумел преодолеть как невзгоды, так и соблазны столичной жизни, так как твёрдо верил, что его мечты обязательно сбудутся.
Да, жизненный путь москвича из Алатыря оказалась не из лёгких, но, судя по итогам, а в нашем возрасте их пора начинать подводить, – верным. Как справедливо заметил автор словами героя романа: «Это был его выбор, и жаловаться на свою судьбу не следует».
Виктор Фролов, секретарь Союза писателей России
От автора
Мой первый роман «Дорога в Алатырь» – это семейная жизнь как бы в идеале, где почти сказочная судьба главного героя Ивана сложилась настолько удачно, как ему и мечталось с детства. Однако, он не был тем везунчиком, которому счастье упало прямо в руки. Пришлось поработать, закончить ШРМ, отслужить в армии, проявить характер, настойчивость, чтобы претворить свои мечты в жизнь, и она улыбнулась ему. Но главным достижением стало для него единение их душ с внуком, которого он привёз из столицы на свою малую Родину, рассказал историю жизни всей своей семьи, показал подгорье, городок, в котором вырос, и тот осознал, наконец, что могилы их предков не пустой звук. Об этом и многом другом можно прочитать в романе.
В романе-дилогии «Куда уходит детство», наоборот, всё как в жизни, когда мечты – это одно, а суровая реальность нечто другое. То есть, наш советский неореализм во всём своём многообразии. Первый роман дилогии, это «Алатырская сага» о счастливом детстве и незабываемой юности, тогда как во втором романе дилогии «Там, за горизонтом…» герой сразу же оказывается во взрослой жизни, ведь он так стремился побыстрее стать взрослым. Работает и живёт в Краснодаре, затем служба в армии, в войсках ПВО в Подмосковье, где он впервые почувствовал, что детство и юность остались там, за горизонтом.
Это же чувство посетило его во второй раз, когда он обосновался в Москве, о которой мечтал всегда, женился на москвичке. Стремительный круговорот столичной жизни, когда некогда остановиться, чтобы оглянуться назад, в прошлое, захватил его в свой заманчивый плен. А тут ещё друзья, соблазны, как без всего этого обойтись в молодости? Обратная сторона медали – это неудачи, разочарования, семейная жизнь даёт трещину, так ли уж хороша эта взрослая столичная жизнь? И вот всё сильнее тяга вернуться в те благословенные места, где прошло твоё детство и юность. Вместе с тем приходит осознание того, что та счастливая пора больше никогда не повторится…
В дальнейшем, во многом благодаря работе в кино, я познакомился и общался с известными режиссёрами, актёрами, писателями, которые были подарком судьбы для молодого декоратора. Ещё в 1974 году судьба свела меня с Василием Шукшиным, во время работы над фильмом «Они сражались за Родину», который снимал всемирно известный режиссёр Сергей Бондарчук. Даже проживали мы в соседних каютах на теплоходе «Дунай», стоящем на приколе возле хутора Мелологовский, на Дону. После тяжёлых съёмок он не отдыхал, как другие, а трудился над сценарием к своему новому фильму «Я пришёл дать вам волю вольную», о Степане Разине. Подойти к нему не было возможности, помог его друг и актёр Георгий Бурков, относившийся ко мне сочувственно. Прочитав мои первые литературные этюды, Шукшин одобрил их, и посоветовал поступать во ВГИК, на сценарный, что я и сделал впоследствии.
Во время работы над музыкальной комедией «Пока безумствует мечта» режиссёра Юрия Горковенко, снятой в 1978 году, как-то в Монино, съёмки проходили в музее авиации, молодого шебутного декоратора заприметил не кто иной, как автор сценария фильма, он же известный писатель Василий Аксёнов. Мы познакомились, много общались, и даже выпивали после съёмок в злачных местах городка. Видимо, общность взглядов на окружающую нас действительность, и натуры земляков способствовали этому. Он из Казани, я из Алатыря, это совсем неподалёку по российским меркам. Особенно, когда я рассказал писателю, что дед мой из волжских купцов, уроженец города Тетюши, что под Казанью, его семья была раскулачена, и умер он совсем молодым, оставив жену с тремя сыновьями, одним из которых был мой отец, влачить нищенское существование, так как экспроприировали их подчистую. Мои первые рассказики писатель прочитал со вниманием, и его советы пригодились мне позднее. В связи с выходом из СП он вынужден был эмигрировать в США, но общение с такой яркой личностью не прошло бесследно для начинающего литератора.
Ну и, наконец, во время съёмок картины «Василий и Василиса» режиссёра Ирины Поплавской, на волжских берегах, рядом с Дубной, писатель и автор сценария Валентин Распутин без лишних рассуждений, кратко сказал, прочитав пару моих рассказов: «Работай, Коля, у тебя есть все данные, чтобы писать о нашей русской провинции».
Общение с ними, как и с другими деятелями искусства, о которых я обязательно расскажу позднее, в своём следующем романе «Советская фабрика грёз», придало уверенности в своих силах и возможностях. Закончив ВГИК, стал снимать авторское документальное кино о малых исторических городах России, полузабытых и позаброшенных, внёсших, каждый в своё время, весомый вклад в дело становления и развития нашего государства. Не стоит забывать, что многие из тех, кто достиг определённых успехов и положения в обществе, сами родом из этой самой глубинки, как и множество нынешних москвичей, жителей других крупных городов.
Писать о российской провинции, где проживают и трудятся, хранят свои традиции и вековые устои простые русские люди, которые любят свою Родину, не предадут её, несмотря ни на какие трудности быта, которые подпитывают своими талантами и трудолюбием большие города, дело чести и совести каждого современного писателя.
Для всех нас актуален вопрос о том, как жить, во имя чего, и что останется после нас нашим детям и внукам.
Дом под горой
Свет прошлого, особенно детства и юности, озаряет всю нашу дальнейшую жизнь.
Автор
Первая глава
Зимушка-зима (Ванькины сны)
День первый
Вдоль забора, за которым слышался глухой ритмичный шум, крался мальчик лет шести в матросском костюме с якорями, стараясь поймать порхающую перед ним бабочку.
Улучив момент, он бросился в траву и накрыл её руками, но бабочка мелькнула перед его носом и улетела.
Проводив её разочарованным взглядом, мальчик встал и, привлечённый шумом, с любопытством приник к щели, не видя, как от появившейся на дороге стайки гусей к нему подкрадывался здоровенный гусак…
За забором внутри деревянного строения железная машина яростно распилила толстое бревно на доски и принялась за следующее.
Внезапно ожил висевший на столбе громкоговоритель:
«Едут новосёлы по земле целинной, песня молодая далеко летит…»
…В это время гусь сердито тяпнул мальчика за мягкое место, и тот с криком отпрянул от забора, растерянно уставившись на обидчика.
Придя в себя, мальчик схватил палку, и бросился на нахальную птицу. Струсив, гусь пустился наутёк по дороге, ведущей в гору. Спугнув гусиную стайку, с криками разбежавшуюся в разные стороны, мальчик нёсся следом и, догнав-таки врага, шмякнул его палкой по спине.
Гусь растерянно заметался и кинулся ему под ноги. Споткнувшись о забияку, мальчик неожиданно для обоих очутился верхом на гусе, словно всадник на коне. Махая крыльями, незадачливый гусь с отчаянным криком рванулся вниз и вдруг полетел, задевая лапами землю.
Крепко вцепившись в него, мальчик летел и восторженно смеялся.
– Вы только гляньте! – закричала полная, бойкого вида женщина, остолбенев от изумления. Около дома возникла толпа любопытных.
Мальчик промчался на гусе мимо них и скрылся за углом.
– Люди добрые, – охнула на всю улицу женщина, – это ж мой гусь, – и она бросилась пересчитывать стайку растерянно гогочущих птиц.
– Пропал теперь, – подначил кто-то, – заморенный гусь, не жилец.
Растопырив крылья, гусь улепётывал от наездника из последних сил, а он победоносно смотрел ему вслед, затем пренебрежительно глянул на восхищённого карапуза, почтительно замершего неподалёку.
– Я видел, как ты летел, – карапуз задохнулся от избытка чувств.
– Ерунда, я не такое могу, – небрежно отмахнулся мальчик, направляясь к шоссе, по которому мчались машины. – А ты смелый?
– Не знаю, – карапуз застенчиво захихикал.
– Эх ты, – потерял к нему интерес мальчик, – из труса героя не получится. Смотри!.. – и, выждав, когда очередная машина была уже совсем близко, вихрем пронёсся через шоссе ей наперерез.
Взвизгнув тормозами, грузовик резко остановился у обочины.
– Под колёса захотел, чертёнок? – заорал шофер из кабины, но насмерть перепуганные сорванцы уже бежали прочь, навстречу обомлевшей от ужаса женщине, ставшей очевидцем страшной картины.
– Ванечка, ты жив? – кинулась она к мальчику, который при виде её перепугался ещё больше и рванул, было, в сторону, но женщина схватила его в охапку и, убедившись, что он цел и невредим, заплакала:
– Ты же обещал во дворе играть, опять за своё? Хоть работу бросай, – и она потащила упирающегося сына всё к тому же дому…
– Ваш сынок-то на гусе моём с горы летал, – встретила их у подъезда раздосадованная женщина. – Теперь бедняга едва дышит, – кивнула она на гуся, понуро стоящего у сарая. – Помирает, сердешный.
Мать растерянно смотрела на неё.
– Разве может маленький мальчик на гусе летать? Никак не может! Николай, скажи ей, – обрадовалась она, увидев подходившего мужа.
– Не верите? Все соседи видели! – возмутилась женщина.
– Если подохнет, мы заплатим, – успокоил Николай хозяйку гуся.
– Пап, он сам захотел, чтобы я летел на нём, – оживился, было, сын.
– Дома поговорим, – невольно усмехнулся отец, входя в подъезд, вслед за своим семейством…
– Как насчёт садика, узнавал? – мама вынула из ридикюля ключи.
Он безнадежно махнул рукой, с сочувствием посмотрел на сына.
– Опять дорогу перебегал, – расстроенная мама открыла дверь.
– Всё! Поедет к деду с бабкой, – решил отец, входя в длинный коридор коммунальной квартиры. – Поживёт там, а к школе заберём обратно…
Вечерние игры
Мать старательно мыла посуду после ужина, отец расположился с газетой на диване. Ванька был наказан одиночеством за дневные подвиги, и молча страдал, хлюпая носом.
Намаявшись в своём углу, он крадучись подходит к отцу и, увидев, что тот уже не сердится, вскакивает к нему на колени, и они опрокидываются на диван. Ванька быстро усаживается на его согнутые в коленях ноги, цепко обхватывает их руками и взмывает вверх…
Потом пикирует прямо на отца, опять взмывает, представляя себя нашим, советским лётчиком-истребителем, атакующим фашистов: жжж… тра-та-та… жжж… тра-та-та…
– Фу, устал, мочи нет, – отец снимает Ваньку с ног.
Началась борьба. Сопя и пыхтя, отец с сыном возятся на ковровой дорожке на полу. Отец очень сильный, толстый и большой, волосатый, применяет приём: захват головы подмышку.
В ответ сын, напрягая последние силы, применяет приём самбо, выкручивая папину руку за спину. Ещё немного, и папа повержен на живот.
