Взгляд в прошлое

– Ну ка вызови ко мне этого Жуколина, – распорядился Гомозов.

– Товарищ подполковник, – сказал он прибывшему к нему Жуколину, – вы что, не справляетесь с возложенными на вас обязанностями? Почему отдел связи должен за вас проект приказа готовить?

– Да я никогда не писал приказы, – пытался объяснить Жуколин.

– Но прошлогодний приказ ведь есть у вас в части? Вот и делайте по образу и подобию. Чтобы завтра к девяти утра проект приказа был у меня на столе. Идите.

Таким растерянным Толю Жуколина я еще никогда не видел.

– Ты с ними построже, а то на голову сядут, – обратился он уже ко мне.

А утром Жуколин принес ему проект приказа, прекрасно подготовленный, мне даже править в нем ничего не пришлось, сразу отдал его в печать.

В повседневных заботах прожили полгода. В конце лета к нам приехали два майора из главного штаба – комиссия по проверке финансовой деятельности и наличия материальных средств в подразделениях связи армии. Проверке подлежали узел связи, армейская мастерская по ремонту средств связи и армейский склад средств связи. Майор Аксенов, офицер по снабжению, отвечающий в отделе связи за этот участок работы, был в отпуске, а его обязанности временно исполнял я. С такой проверкой я сталкивался впервые, и даже не представлял, каким образом всего два человека смогут выполнить такой объем работы. Ведь ежегодная проверка только одного склада занимала не меньше месяца. Но эти два майора знали свое дело очень хорошо. Они вовсе не ставили перед собой задачу, проверить все, их целью было выявить нарушения. По мастерской связи замечаний не было. На складе обнаружили небольшую пересортицу: вместо числящихся по учету транзисторов, на складе имелись похожие, но другие. Решение по ним было для меня неожиданным: имеющиеся в наличии транзисторы было приказано поставить на учет, а за отсутствующие, с начальника склада прапорщика Чернышева, удержали деньги. Удержали 94 рубля и с полковника Помогалова, за незаконные телефонные звонки со служебного телефона по межгороду. Оказалось, что это он домой матери звонил. Вот пока и все нарушения. Впереди два дня выходных, а потом проверка узла связи. Полковник Гомозов, как человек опытный в таких делах, предложил мне в выходные вывезти комиссию на природу. Я и передал его предложение двум майорам.

– Нет! Только не с ним! – запротестовали оба майора. – Если сможешь, то давай выедем только ты и мы, и больше никого.

– Ладно, – согласился я, еще толком не зная, дадут ли мне для этой цели машину.

Меня конечно же разбирало любопытство, почему они наотрез отказались ехать с полковником Гомозовым, тем более, что они явно были знакомы, он к ним обращался Петя и Саша, но уточнять я не стал. Доложил Гомозову, что они согласны ехать только в том случае, если с ними поеду только я один. Об отрицательном отношении к его персоне, я рассказывать не стал. Гомозов пообещал мне, что машину он организует, и купит две бутылки коньяка, остальное нужно было обеспечить мне. К счастью, я недавно приехал из командировки, и привез оттуда переднюю свиную ножку, так что шашлык будет, в противном случае пришлось бы туго, в Оренбурге купить мясо практически невозможно. Хорошей колбасы здесь также не купишь, в магазинах везде только «ветчина рубленная», но зато, она всегда есть. С огурцами и помидорами тоже не проблема.

На следующий день мне дали машину, вручили коньяк, и мы поехали. Я решил поехать на ближние озера, куда мы обычно девятого мая всем отделом всегда ходили жарить шашлыки. Здесь и место красивое, и искупаться можно, и народа никого нет. Столичные майоры оказались не белоручками, помогали мне и валежник для костра собирать, и мясо на шампура нанизывать. Шашлык получился очень вкусным, в его приготовлении я уже толк знал, не один раз здесь его готовил. Выпили и закусили. Но в такой обстановке, мое обращение к ним «товарищ майор», начало резать им слух, и они предложили обращаться по имени. После третьей рюмки разговор стал совсем откровенным.

– Володя, сказал мне Саша, – ты держись от Гомозова подальше. Постарайся не иметь с ним никаких дел. У него есть одна пагубная страсть, которая его обязательно погубит.

– Женщины? – не понял я.

– Какие женщины? С его то лицом? Деньги! Он очень жаден до денег. Ты знаешь за что его сняли с прежней должности?

– Нет.

– За финансовые махинации. Он там десятки тысяч наворовал. Не посадили его только потому, что он, якобы раскаялся, и почти все наворованное вернул.

– Не пройдет и пяти лет, как он обязательно сядет, – сделал свой прогноз Петр. – Он уже не может не воровать, это у него в крови.

– Но на его должности невозможно воровать, – возразил я. – В его распоряжении только авторучка, и та своя.

– Не волнуйся, он найдет, что и где своровать, – заверили меня майоры.

Еще через полгода освободилась должность начальника узла связи армии, и полковник Гомозов попросил перевести его на эту должность, пообещав, что за два года он сделает эту часть отличной.

К исполнению своих обязанностей на новой должности полковник Гомозов приступил с небывалым энтузиазмом. Он буквально дневал и ночевал в казарме части, и того же требовал от своих подчиненных, жизнь которых превратилась в каторгу. На все праздники часть, с развернутым знаменем, проходила торжественным маршем по-нашему 67-му жилому городку, где жили почти все офицеры управления армии. Выглядело это, конечно, как показуха, но начальство было довольно, считая, что это способствует патриотическому воспитанию населения. На восьмое марта были обязательные цветы и подарки всем женщинам, работающим и служащим на узле связи. Полковника Гомозова стали ставить в пример другим командирам, рекомендуя перенимать его опыт.

А полковник Гомозов пошел еще дальше. Он предложил провести реконструкцию узла связи. Ну не совсем реконструкцию, а скорее капитальный ремонт. На самом командном пункте армии предлагалось все обшить, модными в то время, полированными мебельными плитами, в помещениях узла связи все обшить пластиком, а бетонные перегородки между помещениями заменить стеклянными. И красиво будет, и все боевые посты как на ладони будут, видно будет, кто и чем занимается. Но ставить стеклянные перегородки инженерная службы не разрешила, ведь, в случае удара по командному пункту, все это стекло неминуемо обрушится на сидящих возле него людей, и тогда жертв будет немерено. На пластик они согласились, но только в том случае, если он будет не горючим. А это очень дорого. Поскольку идея со стеклом не прошла, полковник Гомозов предложил во всех помещениях установить видеокамеры, с выводом с них информации на пост дежурного по связи. Работа тоже не из дешевых. На этот раз категорически против выступили женщины, которые в большом количестве дежурили на боевых постах.

– Когда часами сидишь на дежурстве в кресле, то иногда и колготки нужно поправить, и лифчик, чтобы не давил. И теперь мы все это будем делать под камерами? Да мы скорее уволимся, – говорили они Гомозову.

С большим трудом полковнику Гомозову удалось согласовать весь требуемый объем работ. И требуемая для проведения этих работ сумма оказалась очень внушительной, далеко не сразу ему удалось получить разрешение на это финансирование. Но он своего добился. И снова о нем заговорили как о лучшем начальнике узла связи.

Работы по реконструкции шли своим ходом. Отделка главного зала командного пункта уже была закончена. Все вокруг блестело полировкой. Это действительно было очень красиво, не то, что раньше. И в помещениях узла связи уже почти везде стены оббили пластиком, тоже очень красиво получается. И тут, совершенно не вовремя, приехала комиссия. Та самая, по проверке финансовой деятельности. Используемый для обивки стен пластик, оказался не дорогим и негорючим, а горючим, и самым дешевым. Стоимость других закупленных материалов тоже не соответствовала стоимости, указанной в накладных. В отношении полковника Гомозова было возбуждено уголовное дело. При обыске, в его квартире нашли золото, бриллианты, и меха, зашитые в подушки. Прогноз столичных майоров сбывался. Пагубная страсть окончательно сгубила полковника. Его исключили из членов КПСС и лишили воинского звания, а суд приговорил к семи годам колонии, с конфискацией имущества.

Шутники

Владимир с Виктором возвращались из магазина, когда встретили деда Женю, мужика, старше их, соответственно на десять и пятнадцать лет, и имевшего репутацию шутника, который всегда подшучивал над знакомыми.

– Привет орлы! – в своей шутливой форме поздоровался он. – Откуда и куда путь держим?

– Привет! – поздоровался Владимир.

– Здравствуй, дядя Женя, – поздоровался и Виктор. – Да мы из магазина идем.

– А на рыбалку еще не ездили? – поинтересовался Женя.

– Да в этом году с рыбалкой не густо, еще не знаем куда ехать, – ответил Виктор.

– А я вчера таких карасей наловил, –похвастался Женя. Два десятка поймал, и все один в один, меньше ладошки ни одного не было.

– А где? – поинтересовался Виктор.

– Это далеко, ты не знаешь. Да и боюсь я вам рассказывать, растреплете всем, и прощай клевое место. А я хочу еще хотя бы пару раз туда съездить, – интриговал их Женя.

– Дядя Женя, да мы никому не расскажем, – пообещал Виктор. – Ты же знаешь, мы не из болтливых. К тому же Володя через неделю уезжает, хорошо, если пару раз успеем съездить на рыбалку. Мы много не выловим.

– А что, отпуск уже закончился? – спросил Женя Владимира.

– Да я всего на две недели приехал, – ответил тот.

– Только вы никому про это место не рассказывайте, – еще раз предупредил Женя. – Это пруд в Бабкивськом лесу, до него километров десять будет.

– Это который Шурик Золотов выкопал? – уточнил Виктор.

– Нет, еще дальше за ним, – ответил Женя.

– Так я знаю это место, – заулыбался Виктор, – в прошлом году там одни лягушки плавали.

– В прошлом году может и не было там рыбы, а в этом полно, – уверял Женя. Помните, как три года назад на Тванях мы бреднем ловили? Тоже ведь в том пруду ни раньше, ни позже рыбы не было, а в тот год мы ее наловили.

– Да, было такое, – согласился Виктор.

Владимир тоже помнил ту рыбалку, они тогда ездили втроем на Женькином мотоцикле. Но карасики там были не очень большие, в основном сеголетки, и только немного с ладошку попались. А если в прошлом году карасей в лесном пруду не было, то откуда в этом году там могли взяться большие? Что-то дед Женя мутит.

– Женя, а давай туда мотоциклом съездим, – предложил Владимир, – и зайдем с бредешком.

– Мотоциклом не получится, он у меня уже два года сломанный стоит, сообщил Женя, – да и холодновато уже с бреднем в воде лазить. Езжайте лучше велосипедами.

На следующий день Владимир с Виктором собрались на этот пруд на рыбалку. Было понятно, что Женя немного приврал, а вот насколько, предстояло выяснить. Решили, что карась там наверно есть, но, скорее всего, мелкий.

К восьми часам утра они уже были на этом пруду, который находился на большой поляне, расположенной недалеко от опушки леса. Пруд круглой формы, и сравнительно большой, порядка пятидесяти метров в диаметре. И скорее, это просто болото, а не пруд. Метров на десять от берега пруд зарос болотной травой, о на середине чистое пространство. Рыбаки обошли пруд вокруг, пытаясь найти то место, на котором рыбачил Женя, но берег был абсолютно девственным, нигде ни одна травинка не примята. До них здесь вообще никого не было.

– Ну засранец! Ну шутник! – не сдержал эмоций Владимир. – Он нас просто разыграл. Десять километров зря отмахали, а теперь еще и обратно десять ехать.

– Ну давай попробуем ловить, – предложил Виктор. – Может что и клюнет. По крайней мере, нужно отдохнуть, а то без отдыха мы обратно не доедем.

Разложили удочки, нанизали червя, и забросили, пытаясь достать до чистой воды. Шестиметровая удочка Владимира до открытой воды еще достала, а пятиметровая Виктора легла в траву, где и зацепилась крючком.

– Ну и что будем делать? – спросил Виктор.

– Обрывай крючок, – посоветовал Владимир, – у меня их много в запасе.

– А дальше что? Я ведь до воды все равно не доброшу, – сомневался Виктор. – Придется траву прорывать.

– Не нужно, вода очень холодная, простынешь, – пытался отговорить его Владимир.

Но Виктор разделся и полез в воду.

– Не простыну, я закаленный, – сказал он, – я на Крещение в проруби купался.

Он прорвал для рыбалки два места, и вылез из воды. По нему действительно не было видно, что он замерз. Подождали еще с пол часика, пока усядется муть, поднятая со дна при прорыве травы, и начали ловить. Поклевок не было, только лягушки иногда прыгали в воду, создавая иллюзию всплеска рыбы. Уже и хлебом подкормили, но толку никакого, поклевок как не было, так и нет. Через два часа безуспешных попыток поймать рыбку, рыбаки свернулись, и поехали обратно.

– А давай еще заедем на пруд Золотова, – предложил Виктор. – он здесь по пути, всего полкилометра в сторону.

– Давай, – согласился Владимир, – у нас еще целый день впереди.

Заехали еще на один лесной пруд. Он был метров пятнадцать в ширину, и метров сорок в длину. Вода почти везде чистая, только под самым берегом растут небольшие кустики травы. Этот пруд выкопал два года назад местный лесник, друг Виктора, Саша Золотов, собирался в него рыбу запустить, а вот запустил или нет, Виктор не знал. Рыбаки опять разложили удочки, и начали облавливать пруд. Обошли его вокруг, но нигде ни одной поклевки. Видно сегодня не их день. Смотали удочки и поехали дальше. Поскольку они уже на полкилометра отклонились вправо, то Виктор предложил ехать домой другой дорогой, так будет ближе. Теперь они уже ехали не по полю вдоль леса, как ехали на рыбалку, а напрямик через лес, по едва заметной тропинке.

– А ты дорогу хорошо знаешь? Не заблудимся? – на всякий случай спросил Владимир.

– Не волнуйся, я по этой тропинке часто ездил, – успокоил его Виктор.

Недалеко от тропинки Владимир увидел яблоню, с красивыми краснобокими яблоками.

– Остановись, – сказал он Виктору, я яблоки посмотрю.

– Зачем они тебе? – удивился Виктор. – Обычная дичка.

– А мне кажется, что не обычная, – возразил Владимир.

Он подошел к яблоне, поднял лежащее под ней яблоко, вытер его об свои брюки, как делают в деревне, и попробовал. Яблоко было достаточно сладким, хотя и с небольшой горчинкой. Виктору яблоки тоже понравились. Они набрали их в корзину, имевшуюся над передним колесом одного из велосипедов, и поехали дальше.

– Хоть не совсем пустыми домой приедем, – сказал Владимир.

В той части села, куда они теперь въехали, Владимир раньше никогда не бывал. На краю одного из огородов, мимо которого они проезжали, была какая-то яма с водой, как сажалка, только с краями, немного заросшими верболозом.

– А это что за сажалка? – поинтересовался Владимир.

– Здесь наш тракторист живет, – ответил Виктор.

– Да, говорили, что у него, в какой-то яме караси живут, – вдруг вспомнил он. – Может в этой?

Рыбаки спустились к этой яме. Она бала круглой формы, диаметром порядка десяти метров. Рыбаки опять разложили удочки, насадили червей и забросили удочки в воду. Поклевки последовали незамедлительно, но при подсечке, обе удочки запутались в ветках верболоза, они было слишком длинными для такого маленького водоема. Здесь достаточно было двухметрового удилища. Пришлось сократить длину удилищ, сложив часть колен телескопических удочек, но ловить таким образом было неудобно, так как, ничем не зафиксированные колена, вращались вокруг своей оси. Сюда бы сейчас изоленту, чтобы зафиксировать вращающиеся колена. Но где ее взять? Владимир нашел выход. Он срезал ветку верболоза, содрал с нее кору, и этой корой связал вращающиеся колена удочки. Ловить стало получше, хотя это далеко не то, как можно было бы закрепить изолентой. Клевал мелкий карасик, в основном с пол ладошки, иногда попадались чуть побольше, до десяти сантиметров в длину. Но зато, клев был, как из пулемета. На поплавок можно было даже не смотреть. Забросил удочку, досчитал до трех, и можно тащить, карасик там уже сидит. За пару часов наловили пол пакета карасиков.

– Хватит, – сказал Виктор, – а то нас с такой рыбой из дома выгонят. Чистить то-кто ее будет?

– Ну если твоя Таня откажется, то придется нам с тобой. Больше некому, – уже почти согласился на это Владимир.

Когда приехали домой, то Таня сначала действительно отказалась чистить такую рыбу, тем более, что ее было много, и в четырех литровую кастрюлю она не поместилась. Потом она, правда, сжалилась над рыбаками, и помогла им чистить рыбу. Рыбу уже заканчивали чистить, когда приехал дед Женя.

– Привет! Я слышал, что вы на рыбалку ездили, – сказал он. –Как улов?

– Как видишь, – ответил Виктор, показывая на кастрюлю, полную рыбы.

При виде этой кастрюли Женя не смог скрыть своего изумления.

– Вы на то месте, что я указал, ездили? – поинтересовался он, не веря своим глазам.

– Ну ты……– начал что-то говорить Виктор, но Владимир случайно наступил ему на ногу, не дав договорить.

– Конечно, на то, – ответил он, – правда, таких карасей, как ловил ты, у нас не было, только мелкие, зато клев был, как из пулемета. Только забросил, и сразу клюет. Рука устала вытаскивать. Можно было бы и больше наловить, но нам это просто надоело.

– Все время клевало? – поинтересовался Женя.

– Нет, – честно признался Владимир, – первые три часа вообще ни одной поклевки не видели, уже собирались уезжать, но потом подкормили хлебом, и как поперло, вытаскивать устали.

И он ведь рассказывал деду Жене почти чистую правду, только при этом не уточнил, что не клевало в одном месте, а «поперло» уже в другом. Но ведь и Женя им не совсем правду рассказал. Как говорится – за что купили, за то и продаем. Женя явно был ошарашен. Он над ними просто подшутил, а мужики столько рыбы наловили.

– Ну вы про это место никому не рассказывали? – поинтересовался Женя.

– Нет, – сказал Виктор.

– Говорить то не говорили, – уточнил Владимир, – но два мужика нас там видели, так что завтра там может быть полно рыбаков. Если хочешь еще половить, то езжай завтра пораньше, и сразу садись на наши места, там Виктор две дорожки пробрал, увидишь.

– Ладно, – сказал Женя, и собрался уезжать.

– Подожди немножко, сейчас пожарим рыбу и будем ужинать, – предложил Виктор. – Это конечно не такая, как ты там наловил, но под рюмку, и эта будет вкусной.

– Некогда, – отказался Женя, – я только на минутку заехал, чтобы узнать, как клев был.

– Ну как думаешь, – спросил Владимир, когда Женя уехал, – он заглотил наживку.

– Думаю, что заглотил, – ответил Виктор. – Завтра узнаем.

На следующий день Виктор съездил к Жене домой и спросил у его жены, где хозяин. Та сказала, что уехал на рыбалку. Значит попался дед на собственную приманку, которую им он же и подбросил. Владимир с Виктором были довольны, им удалось подшутить над шутником его же способом, отправив его ловить рыбу на то же болото, на которое и он их отправлял.

Через пару дней они увидели и деда Женю.

– Ну как рыбалка? – поинтересовался Виктор.

– Да я не ездил, – соврал Женя, времени нет.

– Он ни за что не сознается, что попался на нашу удочку, – сказал Виктор, когда дед уехал. – Характер такой. Над другими подшучивать любит, но ему не нравится, когда подшучивают над ним.

Маруся

Маруся была очень красивой девочкой. Ее походка, грация, и то, как гордо она держит голову, говорили о том, что в ее жилах течет благородная кровь. А еще Маруся была очень умной, и об этом сразу же говорили ее глаза. Уже по глазам было видно, что она все понимает. Ум и красота в одном экземпляре – редкое сочетание даже для настоящих благородных женщин. А какая воспитанность! Хотя кто ее мог воспитывать? Этот алкаш, у которого она жила в деревне? Это наверно у нее врожденное. Она часто приходила к соседям, садилась возле порога дома, и спокойно ждала, когда на нее обратят внимание. Только умными глазами за всеми наблюдала. Она отнюдь не выпрашивала себе кусок хлеба или мяса, это было ниже ее достоинства. Она ждала, когда соседи сами догадаются, что она голодная, и ее нужно покормить. Судя по всему, ее хозяин кормил ее или очень редко, или вообще не кормил. Голос она подавала только после того, как ее покормят, и только для того, чтобы поблагодарить за это хозяев. Если верить в переселение душ, то в прежней жизни она, скорее всего, была графиней. Наверно поэтому, и имя у нее было не собачье, а женское. Маруся считалось дворнягой, но скорее всего, дворнягой она была только на половину. Много чего у нее было от породы колли. Такой же красивый рыжеватый окрас, и такая же форма тела, вот только роста она была небольшого, хотя, в общем то, такого же, как и все местные дворняги.

С Марусей я познакомился лет пять назад. Как-то вечером она прибежала к нам на дачу, села возле порога дома, и молча наблюдала за нами. Когда мы на открытой веранде сели ужинать, она смотрела на нас с таким укором, как будто говорила: «Что же вы так, сами кушаете, а я сижу голодная». Жена дала ей хлеба, и пару кусочков колбасы. Маруся спокойно, с достоинством, все это съела, пару раз тявкнула, как будто благодарила за еду, и легла, положив голову на передние лапы.

– Еще хочешь? – спросила жена.

– Гав, – ответила Маруся.

– Наверно хочет, – сказала жена, и дала Марусе еды побольше.

Съев все до последней крошки, Маруся еще пару раз тявкнула, благодаря за ужин, и осталась у нас на даче ночевать. Мы опасались, что ночью она будет лаять на бегающих вокруг дачи собак и не даст нам спать, но наши опасения оказались напрасными. Она вела себя чинно и благородно, ни на каких собак не лаяла. Залаяла только один раз, когда в нашу улочку заехала машина и из нее вышли два мужика. Видимо они пытались выехать через наши дачи на трассу, и заблудились, что не мудрено, здесь нет выезда на трассу, гаишники выезд перекопали. Провела Маруся с нами и весь следующий день, а когда мы вечером уезжали домой, провожала нашу машину аж до выезда на дорогу, а потом вернулась к дому своего хозяина. Когда мы на следующие выходные приехали на дачу, Маруся встретила нас возле поворота на нашу улицу, радостно завиляла хвостом, пару раз тявкнула, приветствуя нас, и побежала впереди машины к нашей даче. Она все запомнила, и дачу, и машину, и нас. Выходные дни она снова провела у нас. Все так же днем спокойно лежала возле порога дома, не путалась под ногами и никому не мешала, спокойно ждала пока ее покормят. А ночью, как и положено умной собаке, охраняла наш покой, лишний раз ни на кого не лая. Золото, а не собака. Теперь Маруся встречала нас в каждый наш приезд на дачу, и оставалась там, пока мы оттуда не уезжали. А когда мы во время отпуска целый месяц жили на даче, Маруся все время жила у нас, и даже не думала возвращаться к хозяину. Было видно, как она огорчилась, когда мы уезжали. Ей явно не хотелось возвращаться к хозяину.

Так продолжалось несколько лет. Потом она на некоторое время пропала. Не было ее месяца два, или больше. А потом пришла на дачу с маленьким щенком. То ли перед нами хотела похвастаться своим сыном, то ли его с нами хотела познакомить, чтобы знал, куда можно приходить за пропитанием, но больше с ним вместе она у нас не появлялась. Все так же продолжала встречать нашу машину, спокойно ждала пока ее покормят, но съедала уже не все, часть корма относила своему щенку, и возвращалась обратно. Поздней осенью, когда мы уже сгребали на даче опавшие с деревьев листья, Маруся опять пришла к нам со своим щенком. Правда щенком теперь его уже было сложно назвать. Это был толстый, сверх меры откормленный бутуз, с телом в виде цилиндра, по размеру уже как половина мамки. Они сели неподалеку от нас и молча за нами наблюдали. Но малыш долго такого сидения не выдержал, подбежал к нам и начал путаться под ногами.

– Уйди отсюда, и не мешай! – отогнал я его.

Он совсем не был похож на Марусю, как внешне, так и по уму. В его глазах ничего умного не наблюдалось. Когда я его отогнал, он начал кувыркаться в куче собранных листьев.

– Ты чего листья разбрасываешь?! Ну ка брысь отсюда! – закричала на него жена.

Маруся на него залаяла, но он не понял. Тогда она подошла к нему и оттеснила его от кучи листьев. Он немного посидел возле нее, и опять подбежал к нам. Маруся опять на него залаяла, но он ее не слушался. Тогда она подошла к нему, толкнула его мордой в бок так, что он завизжал, еще раз на него грозно тявкнула, и увела прочь с нашей дачи. Мы поняли, что с воспитанием сынка у Маруси проблемы, он никак не желал обучаться благородным манерам, благодаря наличию которых у Маруси, ее с удовольствием кормили в любом дворе.

Следующей весной Маруся пришла к нам с женихом. Это был огромный черно-серый кобель, ростом около метра, что-то наподобие московской сторожевой, только голова поменьше. Ограда нашей дачи выполнена из арматурной сетки с ячейкой 20×20 сантиметров. Маруся через такую ячейку свободно пролазит, а вот кобель пролезть не мог. Она пролезла через ячейку, и, как обычно, уселась возле порога нашего дома, спокойно ожидая, когда ее покормят. А в это время за забором жених с ума сходил. Он обследовал весь забор, но щели побольше не нашел. Попытался перепрыгнуть через забор, но и это у него не получилось, слишком тяжелый. Он лаял и метался вдоль забора, набрасываясь грудью на забор, пытаясь его сломать. А Маруся, полностью игнорируя своего жениха, с невозмутимым видом, спокойно сидела возле порога и ждала еду. Она даже голову в его сторону не повернула. Наконец-то ее покормили, но уходить она не спешила. Она еще с полчаса отдохнула, и только после этого гордо вышла к своему жениху, мол смотри, как меня здесь принимают. Жених моментально успокоился и перестал бесноваться. На ночь Маруся опять вернулась к нам на дачу. Свадьба свадьбой, но она ведь должна еще и дачу охранять. Всю ночь она охраняла дачу, не выходя за ее пределы, а ее жених всю ночь лаял и метался возле забора, не давая нам спать.