скачать книгу бесплатно
– Есть от чего? – Данилов взял второй чебурек.
– Есть, – вздохнул Рябчиков. – Подлый Фантомас отобрал у меня маммографию и отдал ее подхалиму Барашко.
– Кто такой Барашко?
– Наш «узист». Жуткий подхалим, без мыла в задницу влезет, если надо. Совместительства ему захотелось, видите ли.
– Но маммография относится к твоей области, а не к ультразвуку.
– Совершенно верно, и маммограф стоит у меня в кабинете. Но у Барашко хренова куча специализаций – когда он только успел их набрать? – есть и эта. Короче, Фантомас сказал – наше дело выполнять. А так жаль терять полставки…
– Согласен, – кивнул Данилов. – А почему так случилось?
– Потому что Барашко подхалим! – Рябчиков с размаху поставил свою чашку на блюдце. – Он делает то, что ему говорит Фантомас и даже больше того! Фантомас сказал: «Нагрузка должна быть, иначе поликлиника недополучит причитающихся ей денег!», Барашко приписывает к реальным исследованиям еще три раза по столько. А я так не могу и не хочу, ведь это как ни крути, кража государственных денег, и случись что, то за жабры возьмут меня. Фантомасу-то что? Он в стороне. Его намеки к делу не подошьешь, а вот заполненные мною талоны – пожалуйста.
– Это так, – согласился Данилов.
– Чего ради я должен подставляться?! – продолжал кипятиться Рябчиков. – Какой у меня здесь может быть интерес?! Пятьсот рублей к премии за сознательность?! Оно мне надо?! Я вообще предпочитаю не нарушать законов. Так спокойнее.
– Конечно, спокойнее.
– А Барашко рассуждает иначе. Для него главное, чтобы Фантомас был доволен. Так, чего доброго, ему и весь рентген отдадут, а меня того… коленом под зад.
– Велика беда! – хмыкнул Данилов. – Я уверен, что работу вроде этой ты найдешь сразу же. Рентгенологи в Москве нарасхват, или я что-то не понимаю?
– Все ты понимаешь. Но есть еще одно обстоятельство личного характера – Юля Козоровицкая. Если я уйду работать в другое место, то я ее потеряю.
– Так сразу и потеряешь? – не поверил Данилов.
– Да, так сразу. Наши отношения пока еще опираются только на мой энтузиазм, впрочем, у нас и отношений-то никаких нет… Пока только хочется, чтобы они были.
– Ну так действуй.
– Я действую, только пока не очень результативно, – снова вздохнул Рябчиков. – Юля очень сложный человек… Знаешь, из тех, про кого пел Миронов в «Двенадцати стульях». Помнишь: «И тогда вы скажете кому-то, где-то на закате ваших лет, что была, была одна минута, той любви, которой больше нет».
– К чему ты это вспомнил?
– К тому, что пусти я все это на самотек, Юля так и не поймет, что я ее люблю, или поймет, но слишком поздно. Это ничего, что я так разоткровенничался?
– Все нормально.
– Вот и выходит, что терять свое место мне нельзя. Но насчет рентгена это я так, паникую… Куда Барашко к его полутора ставкам на УЗИ с маммографией еще и рентген? Это физически невозможно. Ну, как чебуреки?
– Вкусные, – похвалил Данилов. – Ты молодец, что затащил меня сюда.
– Сейчас еще хачапури возьмем!
– Нет, я лучше сегодня не буду изменять чебурекам, – возразил Данилов, – а хачапури попробую в следующий раз. Не стоит смешивать впечатления.
– Ты однолюб, – констатировал Рябчиков.
– Я? – переспросил Данилов. – Да, наверное. Хотя однолюб должен любить что-то одно, а я люблю и чебуреки, и хачапури, только мешать их не хочу.
Из дальнейшей беседы Данилов узнал, что Рябчиков холост, что живет он недалеко от станции метро «Авиамоторная».
– Брату удалось очень удачно разменять оставшуюся от родителей сталинскую «трешку» на две приличные «однушки».
– Твой брат тоже врач? – спросил Данилов.
– Он актер, – с оттенком гордости сказал Рябчиков. – Снимается преимущественно в сериалах, но зато снимается много. Большей частью в комедиях. Вот, например, в «Бюро медвежьих услуг» он играет Леонида.
– Я не смотрю сериалы, – признался Данилов. – Не люблю всей этой растянутости.
– Даже «Доктора Хауса» не смотришь? – удивился Рябчиков.
– Начинал когда-то, но интерес быстро пропал.
– А я думал, что все врачи смотрят «Хауса»…
– Ага, а все милиционеры смотрят «Улицы разбитых фонарей», а все водилы – «Дальнобойщиков», – поддел Данилов. – Профессиональная кинематографическая деформация.
– Кстати, о деформации, – вспомнил Рябчиков. – Сдается мне, что на завтрашней конференции тебя будут учить жизни…
– Это совершенно бесперспективное занятие, – ответил Данилов. – А если не секрет, то за что? И откуда вообще информация?
– Информацию разнесло «сарафанное» радио, других достоверных источников в нашей поликлинике нет. А учить жизни тебя будут за излишнее самомнение.
– Все ясно, – сообразил Данилов. – Ветер дует все с той же стороны.
– А он у нас с другой стороны не дует, – Рябчиков пожал плечами. – Откуда ему еще дуть? Литвинова адекватна и вменяема, может, конечно, и строгость проявить, но ее строгость всегда соразмерна тяжести твоего проступка. А вот Пахомцеву – хрен поймешь. Докопается к какой-то мелочи и давай волну гнать… Вот, например, Башкирцева, нашего хирурга, она просто не переваривает. А за что? За то, что у него по ее собственному выражению «глаза нехорошие». Может, ты ей кого-нибудь из прошлого напомнил? Может, хотела она очаровать кого-то, похожего на тебя, а он на нее и внимания не обратил. А может, у нее просто к имени «Владимир» идиосинкразия? Это – Пахомцева! Где она, там нет места логике. Она вообще с головой не дружит. А кстати, ты при ней случайно про фэн-шуй ничего плохого не сказал?
– Нет, на эту тему мы поговорить не успели.
– И не говори! Она страстная феншуистка. Года три уже, как прониклась. Одно время все стены у нее были увешаны талисманами и колокольчиками. Потом Фантомас психанул и предложил ей «или-или» – или убрать все, или подать ему заявление об увольнении. Ах, да – у нее еще шкаф тогда стоял не у стены, а посередине кабинета. Отражал лучи зла обратно в коридор.
Глава шестая
ЭТО – ПОЛИКЛИНИКА
– Я не собираюсь никого обвинять, я просто призываю вас всегда помнить о том, что все вы врачи, – вещала Пахомцева, – что все вы – коллеги, что все вы – сотрудники одной поликлиники, медицинского учреждения, славного своими традициями…
– Прямо не поликлиника, а Преображенский полк, – негромко сказал уролог Сабуров. – Какие тут могут быть традиции, в нашем курятнике?
– Клюй ближнего, гадь на нижнего, целуй в зад верхнего, – так же негромко ответил хирург Башкирцев.
– Вот, например, на прошлой неделе произошел такой случай. Наш физиотерапевт Владимир Александрович заподозрил, что пациенту, пришедшему к нему по направлению участкового врача, был выставлен не совсем верный диагноз…
Пахомцева почти не пользовалась косметикой и оттого обычно выглядела лет на десять старше своих «паспортных» пятидесяти. «Баба Яга, – подумал Данилов. – Только вместо избушки на курьих ножках у нее кабинет».
– Если брать в целом, то Владимир Александрович поступил правильно. Он обратил внимание коллег на то, что диагноз требует пересмотра. Это, как я уже сказала, правильно, но какую тактику выбрал при этом Владимир Александрович?
Многозначительная пауза.
– Тактику он выбрал совершенно неправильную. В корне неверную, чисто популистскую, нацеленную на снискание дешевого авторитета среди пациентов…
«Вот так раз! – удивился Данилов. – Что же она дальше наплетет?»
– Он демонстративно устроил прямо у себя в кабинете консультацию невропатолога, а затем отвел, да, буквально – отвел за руку пациента к заведующей вторым отделением, хотя можно было ограничиться обменом мнениями с участковым врачом…
– Я с этого и начал, – сказал Данилов. – Но ничего не добился.
Коканова, сидевшая в первом ряду, пробормотала:
– Конечно.
– Надо было правильно аргументировать свое мнение, – нахмурилась Пахомцева. – Светлана Владиславовна не поняла, о чем идет речь. Ей показалось, что вы просто не хотите назначать пациенту процедуры. А вы сразу же рванули с места в карьер… Чему вы улыбаетесь, Владимир Александрович? Разве я говорю что-то смешное?
– Это я с непривычки, – ответил Данилов. – Просто меня никогда еще не обвиняли в намерении подставить кого-нибудь из коллег.
– Почему же тогда в нашей поликлинике вы начали вести себя именно таким образом? – с ехидцей спросила Пахомцева.
– Ничего такого я не делал. Поняв, что у пациента не радикулит, а скорее всего, онкология, я позвонил участковому врачу, которая его ко мне направила, внятно объяснил суть дела и встретил непонимание. После этого мне пришлось обратиться к невропатологу и после его консультации сопроводить пациента к заведующей отделением, чтобы лично объяснить ей суть проблемы. Если бы доктор Коканова повела себя более разумно, то я бы ограничился тем, что попросил бы пациента вернуться к ней.
– Спасибо на добром слове! – громко сказала Коканова.
Некоторые из сидящих в зале рассмеялись. Данилова их смех слегка покоробил, но он предпочел не подавать виду.
– Давайте будем с большим пониманием относиться друг к другу! – призвала Пахомцева. – Давайте будем проявлять больше уважения! Давайте начнем заботиться не только о том впечатлении, которое мы производим на наших пациентов, но и о репутации всей поликлиники, репутации наших коллег…
– Блюдите честь мундира, короче, – прокомментировал Башкирцев.
– К Владимиру Александровичу у меня есть и еще кое-какие замечания, – продолжила Пахомцева, – но я не стану все их озвучивать, потому что не вижу в этом смысла. Вы, доктор, человек новый, вы еще не до конца адаптировались в коллективе, вы еще не сработались, не притерлись, но я прошу вас думать не только о себе, но и о своих коллегах. Договорились?
Данилов молча кивнул. Что толку спорить? Выйдет скандал и ничего больше. Умные и так понимают, что Пахомцева, попросту говоря, несет чушь, а дураков, во главе с заместителем главного врача по клинико-экспертной работе, все равно не переубедить. Лучше подождать дальнейшего развития событий – может, Пахомцева натешится, да и оставит его в покое. Внушало надежду и то, что главный врач не принимал ровным счетом никакого участия в шельмовании Данилова. Он молча дождался, пока Пахомцева усядется на свое место и сказал Бариновой:
– Прошу вас, Светлана Георгиевна.
Главная медсестра встала и сообщила, что все сотрудники, имеющие несовершеннолетних детей, могут получить у нее билеты на новогоднюю елку.
– По билету на ребенка! – строго сказала она. – Напоминаю, что взрослым билеты не полагаются.
– А где будет проходить елка? – спросили с места.
– Как всегда – в музыкальном театре Усачева, – ответила Баринова. – Билеты на Кремлевскую елку до нас не доходят.
– У Усачева елки лучше! – заявила заведующая первым терапевтическим отделением. – Они такие камерные, домашние, совсем не суматошные. И ехать недалеко. А подарок там всегда дают такой, что мои обжоры его за два дня съесть не могут…
Затем встала Литвинова и долго говорила о завершении года, сдаче всех отчетов, исправлении неправильно поданных талонов и всем таком прочем.
– В любой момент вы можете подойти к Алле Евгеньевне для сверки…
Данилов не знал, кто такая Алла Евгеньевна, но догадался, что это местный статистик. Не простой, разумеется, а медицинский, как и положено в медицинском учреждении. Медицинский статистик – это врачебная специализация.
– Повезло тебе, – сказал сидевший рядом Рябчиков. – Пришел под самый конец года, отчет с тебя требовать не будут.
– По идее, за три декабрьские недели все равно придется отчитаться, – предположил Данилов.
– Этот отчет спокойно напишет твоя медсестра. Если он вообще понадобится. А ты молодец – спокойно реагируешь на критику.
– Привык уже…
Данилов пообещал себе, что впредь станет заниматься только своей непосредственной работой, физиотерапией как таковой, и не будет обращать внимания ни на что другое. Каждому, как говорится, свое.
Однако долго не выдержал – в тот же день нарушил данное себе обещание. Произошло это совершенно случайно. Какой-то не в меру прыткий менеджер по продажам медицинского оборудования позвонил в регистратуру и, представившись сотрудником департамента здравоохранения, потребовал позвать к телефону врача-физиотерапевта. Уловка сработала – Данилова позвали, да еще всполошились немного, как же – из самого департамента звонят.
– Простите мне мою уловку, доктор, но мне надо узнать у вас потребность…
– Так вы не из департамента? – уточнил Данилов.
– Нет, я представляю фирму, – собеседник произнес длинное название похожее на «Медсантрудпросветтрейд». – Мы предлагаем самое современное медицинское оборудование…
– Молодой человек, – строго и веско сказал Данилов. – Никогда больше не звоните мне, да еще с такой помпой. Вы меня поняли?
В трубке послышались короткие гудки.
Войдя в регистратуру, Данилов сразу же подошел к телефону, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Теперь же он увидел, что на двух сдвинутых вместе банкетках лежит полураздетый пожилой мужчина, опутанный проводами. Медсестра снимала кардиограмму на переносном кардиографе, а врач Овечкина изучала ленту сразу по выходе из аппарата.
– Ничего страшного, – успокаивающе говорила она. – Обычная ишемия. Кардиолог уже ушла, вы сейчас посидите немного, отдышитесь и ступайте домой. А завтра придете к Норе Ефимовне…
Из чистого любопытства Данилов через плечо Овечкиной взглянул на кардиограмму.
– Можно вас на секундочку, доктор?
– Вы что, не видите, что я занята? – высказалась Овечкина, но тем не менее вышла за Даниловым в коридор.
– Это не ишемия, а начало инфаркта, – сказал Данилов. – Сегмент «эс – тэ» уже попер вверх…
– Это наводка, – возразила Овечкина. – Вы, доктор, не знаете особенностей нашего аппарата.
– Зато я умею читать кардиограммы. Мужика надо госпитализировать с острым инфарктом.
– Правильно говорила про вас Татьяна Алексеевна, – Овечкина поджала губы. – Вы только и ищете повода блеснуть умом. Идите, доктор, и не мешайте мне делать мою работу. Это больной с моего участка и в услугах физиотерапевта он не нуждается!
– Дурака учить, что мертвого лечить, – сказал Данилов и чуть ли не бегом поднялся по лестнице на четвертый этаж.
Заместителя главного врача по медицинской части Данилов нашел в ее кабинете. В ответ на недоуменный взгляд – что вам здесь надо? – сказал:
– Надежда Семеновна, в регистратуре доктор Овечкина намерена отпустить домой мужчину со свежим инфарктом. Я пытался вмешаться, но она мне не поверила.
