скачать книгу бесплатно
Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере
Андрей Левонович Шляхов
Доктор ДаниловПриемный покой
Кожно-венерологический диспансер – самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость – нет.
КВД – это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться – и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере – это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Андрей Шляхов
Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере
«Я все-таки влюблен
И в поступь медицины, и в триумфы
Ее широкой поступи – плевок
В глаза всем изумленным континентам,
В самодостаточность ее и в нагловатость,
И в хвост ее, опять же, и в…»
Венедикт Ерофеев,
«Вальпургиева ночь, или Шаги Командора»
«Сифилис… шутка, которую схватить чрезвычайно легко! Вы тут сидите и думаете, что, может быть, вы застрахованы? (Тут фельдшер зловеще засмеялся…) Хм!.. Шиш с маслом. Вот тут какая-нибудь девушка ходит в красной повязке, радуется, Восьмые, там, марты всякие и тому подобное, а потом женится, и, глядишь, станет умываться в один прекрасный день… сморкнется – и хлоп! Нос в умывальнике, а вместо носа, простите за выражение, дыра!»
Михаил Булгаков,
«Праздник с сифилисом»
«Несчастные дорого заплатили за миг наслаждения.
Тела их от головы до колен покрылись коростой, у некоторых провалились рты, другие ослепли. Последних, впрочем, можно считать счастливцами, поскольку они не могли видеть свое заживо гниющее тело».
Ги Бретон,
«Истории любви в истории Франции»
Глава первая
Клинический диспансер
– Редко так бывает, чтобы человек нравился, а его трудовая книжка – не очень. – Главный врач снова взяла в руки трудовую книжку Данилова и пролистала ее. – Ничего порочащего, но много настораживающего.
– Наверное, я зря отнял у вас время, Марианна Филипповна.
Данилов встал, чтобы уйти, но главный врач не спешила возвращать ему документы.
– Позвольте мне самой распоряжаться своим временем, Владимир Александрович. – Ни один начальник не упустит случая дать понять, что он здесь самый главный. – Если этот стул кажется вам неудобным, можете взять другой.
– Нет, почему же. – Данилов сел. – Вполне удобный стул.
– Вы можете вкратце объяснить причину каждого своего увольнения? Буквально в двух словах.
– Могу, но не буду, – улыбнулся Данилов. – Вы же все равно мне не поверите.
– Почему? – Главный врач закрыла трудовую книжку и положила ее на стол поверх остальных даниловских документов. – Обоснуйте.
В самом начале беседы взгляд женщины был приветливым, затем стал равнодушным, а теперь она смотрела на Данилова строго, как будто знала за ним какую-то большую тайную вину.
– Если бы я и впрямь произвел хорошее впечатление, то вам были бы безразличны причины моего ухода с прежних мест работы. А поскольку впечатление оказалось так себе, как принято говорить – «на троечку», то вы все равно мне не поверите. Так какой смысл объяснять?
– Почему именно «на троечку»? Вы умеете читать чужие мысли?
– Получи я «четверку» – писал бы сейчас заявление. А в случае «двойки» – уже был бы на улице. Следовательно, я вам не понравился. Когда человек нравится, его трудовая книжка не настораживает. Независимо от того, что в ней записано.
– Вот как… – Главный врач в задумчивости постучала пальцами правой руки по столу. Обилие колец на пальцах не очень-то соответствовало образу стильной современной женщины. – Я руководитель, а руководителям положено верить документам.
– Я еще не встречал руководителя, который не считал бы, что он умеет разбираться в людях и видит их насквозь. Своим впечатлениям мы верим больше, чем документам.
– Всегда?
– Практически всегда.
– Возможно, вы и правы. – Взгляд главного врача слегка оттаял. – А почему вы выбрали именно наш диспансер? Ведь вы, насколько я понимаю, раньше в дерматовенерологии не работали. Да и вообще физиотерапевтический опыт у вас невелик. Можно сказать – вообще никакого. Так почему же к нам, Владимир Александрович?
– Причина тут самая простая – удобно ездить. Одна пересадка, от метро недалеко. За пять минут не торопясь можно дойти.
– Только поэтому? – Главный врач не столько удивилась, сколько растерялась. Наверное, привыкла слушать песни о том, как все мечтают работать в ее восхитительном, чудесном, прекрасном кожвендиспансере. – Больше никаких причин?
– Никаких, – подтвердил Данилов.
– Странно! Владимир Александрович, но вы же, кажется, учились в Москве?
– В Москве.
– И вы не знаете, что представляет собой одиннадцатый кожвендиспансер? Клинический, между прочим, диспансер! Мы являемся базой двух кафедр! У нас учатся не только студенты, но и врачи!
– Я имею представление о вашем диспансере, Марианна Филипповна, но вы же интересовались не моими знаниями, а моими мотивами, – напомнил Данилов. – Да, я мог бы сейчас заливаться соловьем и вдохновенно врать о том, как я счастлив от одной лишь мысли и так далее… Но мы с вами взрослые люди и можем обойтись без вешания лапши на уши друг другу?
– Ваша откровенность похвальна. – Главный врач изобразила на лице подобие улыбки. – Кажется, я понимаю, почему вы сменили столько мест. Ладно, спуститесь на второй этаж, найдите двести одиннадцатый кабинет и познакомьтесь с заведующей нашей физиотерапией Ангелиной Александровной. Если подойдете друг другу, возвращайтесь ко мне с заявлением. Идите, я ей сейчас позвоню.
Данилов встал, забрал свои документы, вдруг не придется возвращаться с заявлением, убрал их в висевшую на плече сумку и уже с порога спросил:
– Если не секрет, Марианна Филипповна, то почему же вы все-таки решили меня взять? Несмотря на богатую записями трудовую книжку и маленький физиотерапевтический стаж?
– Идеальные сотрудники существуют только в воображении руководителей, – на этот раз улыбка главного врача был искренней. – А вы, Владимир Александрович, хоть и колючий, но не скользкий. Колючесть, если говорить начистоту, напрягает не так сильно. Но вы пока еще не приняты. Последнее слово за Ангелиной Александровной, ей с вами работать.
Заведующая физиотерапией была полной противоположностью главного врача. Никакой ухоженности, никакой подтянутости, никакой косметики – рыхлая дебелая тетка неопределенного возраста. Уныние во взгляде, уныние в голосе, и даже волосы свисали как-то уныло, сосульками.
– Вы, значит, к нам, – услышал Данилов в ответ на свое «здравствуйте». – Каким ветром?
– Попутным, – пошутил Данилов и, не дожидаясь приглашения, сел на один из свободных стульев у стены.
– Попутным… – вздохнула Ангелина Александровна. – Ладно, рассказывайте.
– Что именно рассказывать? – уточнил Данилов.
– О себе рассказывайте. Где учились, где работали. Кстати, как вас зовут, доктор?
– Владимир Александрович.
– А фамилия?
– Данилов.
– Данилов. Незнакомая фамилия. Никогда о вас не слышала.
Данилов коротко рассказал о себе. Все это время Ангелина Александровна смотрела в окно. Данилов даже усомнился в том, что она его слушает. «Ну и кадр!» – с неодобрением подумал он и тут же одернул себя – не стоит выносить поспешных суждений, вдруг у женщины какое-то горе недавно случилось и потому она такая заторможенная-замороженная.
Когда Данилов закончил, Ангелина Александровна все так же продолжала молча смотреть в окно.
– Еще вопросы будут? – напомнил он о своем присутствии.
– Вы конфликтный человек? – Ангелина Александровна наконец-то соизволила посмотреть на Данилова.
– Когда как, – честно ответил Данилов. – Иногда – конфликтный, иногда – нет. Но вообще-то стараюсь сдерживаться.
– Деньги с пациентов вымогаете?
– Нет, не вымогаю. Кроме того, я не употребляю спиртного и не курю.
– Это хорошо, – одобрила заведующая. Добавила со вздохом: – Когда люди приходят устраиваться на работу, все такие хорошие, такие положительные, просто золото. Откуда только потом все берется? Прогуливают, вымогают, грубят… Доктор Высветцев – тот вообще что-то немыслимое устроил, а ведь когда сватался, казался просто ангелом.
– Сватался? – переспросил Данилов.
– Ну, на работу устраивался, – пояснила Ангелина Александровна. – И в специальности разбираются слабо. Я все собираюсь взять на кафедре квалификационные тесты по физиотерапии и использовать их для проверки знаний сотрудников.
– Разве наличие сертификата не свидетельствует о том, что врач успешно прошел эти тесты?
– Сертификат, – скривилась Ангелина Александровна. – А то я не знаю, как получают эти сертификаты. Вон на нашей кафедре усовершенствования каждый последний день цикла заканчивается гулянкой. Какая тут может быть проверка знаний? Да некоторые приходят на занятия только в первый и последний день, им, видите ли, некогда. А вы говорите «сертификат»! Вот у вас есть сертификат, а сможете ли вы назвать показания и противопоказания к парафинотерапии?
– Пожалуйста, – пожал плечами Данилов. – Показания – чешуйчатый лишай, дерматозы, нейродермит, рубцовые изменения кожи. Противопоказаниями будут острые воспаления, инфекционные заболевания, выраженный атеросклероз, выраженная стенокардия, цирроз печени, хронический гломерулонефрит, киста яичников, тиреотоксикоз.
– А беременным, значит, можно?
– Только в первой половине беременности. Во второй, как и в период лактации, парафинотерапия противопоказана.
– Хотелось бы, конечно, побеседовать с вами подольше, Виктор Васильевич, но сейчас у меня мало времени. Будем считать, что вы успешно прошли собеседование. Пишите заявление. – Ангелина Александровна достала из ящика стола лист бумаги. – Ручка нужна?
– Ручка есть, – ответил Данилов, расстегивая молнию на сумке. – Только я не Виктор Васильевич, а Владимир Александрович.
– Владимир Александрович так Владимир Александрович. Пишите же, я спешу!
«Писать или ну его на фиг?» – заколебался было Данилов. Но перебрал в уме оставшиеся варианты, прикинул наскоро плюсы и минусы и решил, что все же, наверное, стоит. Во всяком случае, излишне флегматичная начальница гораздо предпочтительнее излишне бойкой, беспокойной, не дающей жизни ни себе, ни людям особы. «В конце концов, мне же на ней не жениться», – решил Данилов.
С профессиональной точки зрения работа физиотерапевтом в кожвендиспансере Данилова привлекала – широкий спектр заболеваний, много возможностей, интересно. Да и сам диспансер казался подходящим местом для работы – большой, две кафедры есть, не какая-нибудь скучная богадельня. И расположен удобно – что да, то да. Конечно, он был бы не прочь посмотреть отделение, где предстояло работать, но раз уж заведующей некогда, то ничего не поделаешь.
– Испытательный срок – три месяца, – добавила Ангелина Александровна.
– Об этом тоже писать?
– Нет, просто для сведения. Испытательный срок устанавливает администрация.
Заявление пришлось переписывать дважды. В первый раз Данилов пропустил в аббревиатуре вторую букву «К», написав КВД вместо КВКД и принизив тем самым важный клинический диспансер до обычного, не служащего базой ни для одной из кафедр. Во второй – впопыхах переврал отчество главного врача, написав «Филлиповна» вместо «Филипповна».
– Вы так мне всю бумагу изведете, – укорила Ангелина Александровна, выдавая Данилову третий лист бумаги.
«Сколько с меня за испорченные листы?» – чуть было не поинтересовался Данилов, но вовремя прикусил язык.
– Спасибо, Ангелина Александровна, вы очень добры, – покаялся он вслух.
– Моя доброта – причина моих страданий, – вздохнула Ангелина Александровна. – Надо бы перестать быть доброй, да не могу. Не получается.
Следующее знакомство оказалось приятным. Кадровик, она же, по вечной традиции поликлиник и диспансеров, секретарь главного врача Майя Борисовна, приветливая и веселая, располагала к себе, что называется, с первого взгляда.
– Я вижу, с медузой нашей вы уже познакомились, – сказала она, прочитав заявление Данилова и резолюцию «не возражаю», наложенную Ангелиной Александровной.
«И впрямь – медуза, – подумал Данилов. – Надо же, какое точное сравнение!»
– Вы с ней поосторожнее, – предупредила Майя Борисовна. – Она когда Медуза, а когда и Горгона. Главное – меньше ее беспокойте. По всем существенным вопросам обращайтесь напрямую к Ирине Ильиничне, заместителю Марианны Филипповны. А несущественные решайте сами.
– А как у вас здесь вообще? – спросил Данилов. – Люди, атмосфера?
– Люди как люди, – хмыкнула Майя Борисовна, – и атмосфера ничего, дышать можно. Я до выхода на пенсию в Восьмой туберкулезной работала, вот там была атмосфера! Грызлись все между собой без продыху, а главный врач только успевал масла в огонь подливать.
– На пенсию? – удивился вслух Данилов.
Выглядела невысокая худенькая Майя Борисовна лет на сорок-сорок пять, не больше.
– Маленькая собачка – до смерти щенок, – рассмеялась она, довольная комплиментом. – А потом – я ведь рентгенолог, так пенсия льготная, по вредности, с сорока пяти. Правда, я довольно быстро поняла, что не могу без медицины, привыкла, знаете ли, и устроилась сюда. По великому блату, должна признаться – Марианна Филипповна приходится двоюродной сестрой моему первому мужу. Так что у нас тут сплошная семейственность.
Благодаря Майе Борисовне за какие-то четверть часа Данилов немало узнал о своем новом месте работы и о будущих коллегах. Он, хотя и привык полагаться на свое собственное мнение и им же руководствоваться, но полезной информацией не пренебрегал. Тем более что, судя по всему, Майе Борисовне можно было верить – о большинстве сотрудников она отзывалась хорошо: не звучало в ее речи классически-мизантропического «все вокруг гады и сволочи, одна я белая и пушистая».
Перед тем как уйти, Данилов вспомнил о докторе, упомянутом Ангелиной Александровной, и спросил:
– Не скажете ли, Майя Борисовна, чего такого ужасного натворил доктор Высветцев? Я слышал, что он устроил нечто невообразимое?
– Ну, прям уж и невообразимое! – Майя Борисовна всплеснула руками. – Подумаешь, решил принять ванну вместе с медсестрой! Могут быть у людей сексуальные фантазии или нет? Как вы сами думаете?
