скачать книгу бесплатно
– Мисс Мэри Блэквуд была принята мною на должность секретаря в начале августа. Я долго не мог найти подходящего работника после того, как мисс Бинкли покинула меня в связи с внезапным замужеством и отъездом в Ланкастер. В конторе царил полнейший хаос, примерно так же, как сейчас. Я уже было отчаялся, как вдруг, в один прекрасный день на пороге моей конторы появилась очаровательная молодая девушка, интересуясь свободной вакансией. Скажу вам честно, мистер Финч, я был вне себя от радости и тут же решил нанять её. Но я пришел в ещё больший восторг, когда осознал, какой прекрасный секретарь мне достался!
Произнеся эту хвалебную речь, нотариус буквально просиял. На секунду Эдварду показалось, что это смешное круглое лицо с нелепо торчащими в стороны усами в какой-то степени даже может показаться приятным.
– Представьте себе, что мисс Блэквуд в мгновенье ока навела здесь идеальный порядок. Я не успел оглянуться, как все эти кипы бумаг были разложены в алфавитном порядке!
– Мистер Гудман, вы взяли мисс Блэквуд на работу без чьих-либо рекомендаций? – поинтересовался Финч. – Знаете ли вы, кем был ее прежний наниматель?
– Это, мистер Финч, как раз самое удивительное в мисс Мэри! – воскликнул нотариус. – Видя, как блестяще она выполняет свои обязанности, мне было нелегко поверить в то, что она до сих пор нигде не работала. То есть, мисс Блэквуд, конечно, сразу же призналась мне в том, что опыта у нее не так уж и много. Понимаете, прежде она недолго помогала вести дела своему родному дядюшке, который владел нотариальной конторой где-то в пригороде Лондона. Кроме этого, она нигде и никогда не работала. Разумеется, других подобный факт вполне мог бы смутить…
– И вполне резонно, – едко заметил Эдвард.
– Я хорошо разбираюсь в людях, мистер Финч, – уверенно заявил нотариус. – Мне хватило одного разговора с мисс Блэквуд, чтобы понять, что она заслуживает моего доверия. Ее искренность и доброжелательность, которую она проявила при нашей первой встрече, мгновенно меня подкупили. Не говоря уже о том, что я не переставал удивляться, как умело и проворно Мэри справилась с поистине жутким беспорядком в моей конторе. Это несомненно заставило меня ценить её ещё больше!
– Мисс Блэквуд рассказывала вам что-нибудь о своей личной жизни? Откуда она родом, есть ли у нее живые родственники?
– Да-да, конечно. Правда, теперь я вряд ли смогу все вспомнить детально. Кажется, я упоминал ранее, что в последние месяцы я страдаю из-за проблем со сном: по ночам я бодрствую, а на работе частенько засыпаю… Увы, память стала совсем никчемной. Итак, о чем вы меня спросили? Ах, да! Подробности о жизни мисс Блэквуд… Ну, во-первых, Мэри сказала мне, что она, к большому несчастью, стала сиротой еще в детстве – воспитал и вырастил ее родной дядя по материнской линии. Когда он почил, все его имущество и финансы перешли к его единственному сыну, а бедняжке Мэри тут же указали на дверь. Одинокая молодая девушка была вынуждена отправиться в город на заработки. И, случилось так, что именно мое объявление в газете она прочла первым. Без промедления она отправилась в Сити, чтобы пройти собеседование. Надо сказать, все сложилось как нельзя лучше для нас обоих. До нее здесь побывало немало желающих занять должность секретаря, но каждый раз, увидев весь этот бардак, они просто сбегали, даже не приступив к работе.
– Полагаю, количество бумаг на полу могло смутить некоторых кандидатов, – с усмешкой заметил Эд.
Нотариус в ответ на ироничную реплику детектива только нахмурился. Он продолжил довольно торжественным тоном:
– Думаю, выслушав мой рассказ, вы, мистер Финч, не станете отрицать, что способности мисс Блэквуд заслуживают лишь уважения и восхищения. Сомнений в ее квалификации, как секретаря, ни у кого возникать не должно.
– Не стану с вами спорить. Хотя, признаюсь вам, меня поражает, что столь неопытная в работе, мисс Блэквуд без раздумий взялась за, скажем так, не самую легкую задачу. Да и к тому же столь быстро и искусно со всем управилась. Как по мне, что-то здесь не совсем сходится…
– Глупости! – возразил Гудман. – Мэри Блэквуд – честная и трудолюбивая девушка. Она… Да она просто чудо! – на выдохе произнес Эндрю, и его щеки сразу зарделись. – То есть, я хочу сказать… Мэри – чудесный секретарь. Мне совершенно не на что жаловаться. Все мои поручения мисс Блэквуд выполняла быстро и качественно. А ее почерк! О, мистер Финч, видели бы вы как аккуратно и красиво она пишет! Я давно не встречал такого безукоризненного почерка, это уж точно!
Искренний восторг и обожание, с которыми нотариус отзывался о Мэри Блэквуд, могли укрыться разве что от слепого и глухого. А иметь дело с влюбленным мужчиной – вот уж задачка не из легких! Эдвард всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда ему приходилось разбираться в чьих-то чувствах и отношениях – как правило в делах подобного рода добиться от клиента хоть сколько-нибудь непредвзятого мнения было практически невозможно. И это невероятно усложняло работу сыщика.
– Мистер Гудман, не сочтите за грубость… Но у меня создалось впечатление, что мисс Блэквуд является для вас кем-то большим, чем просто секретаршей… Судя по вашему рассказу, вы очень сильно к ней привязались…
После этих слов детектива нотариус не просто покраснел, но стал похож на спелый помидор. Он залпом выпил два стакана воды, один за другим. Такое дерзкое предположение поставило бы в тупик любого добропорядочного джентльмена. И Эндрю явно был из их числа.
– Как я уже сказал, мисс Блэквуд – сирота, – вновь попытался объясниться Гудман. – Разумеется, в чужом для нее городе ей были просто необходимы хорошие знакомые. Вполне естественно, что я пытался поддержать ее и в какой-то мере подставить ей дружеское плечо. Мы… То есть, я и мисс Блэквуд, обсуждали не только рабочие вопросы, но и книги, музыку, живопись и прочие приятные темы за чашечкой чая. В одном из таких разговоров Мэри обмолвилась о маленькой уютной кондитерской на Клайд-стрит, в которой, по ее словам, она бывает каждое воскресенье.
– Значит, именно там вы побывали во время своих поисков? Но никто так и ее не вспомнил? Разве это не показалось вам странным?
– Ничуть, – уверенно ответил Эндрю. – Дело в том, что мисс Блэквуд имеет довольно приятную внешность, но, вероятно, недостаточно броскую для того, чтобы окружающие выделили ее среди большинства молодых симпатичных девушек.
– И все же, не могли бы вы вкратце описать ее для меня?
– Средний рост, серо-зеленые глаза, каштановые волосы, всегда собранные в элегантный пучок. Шляпка, пальто, изящные туфли – всё серого цвета, но сшиты по последней моде. Правда, я не слишком хорошо разбираюсь в подобных мелочах…
– Понимаю, – с задумчивым видом протянул Эдвард. – Что ж, остается проверить, не видел ли мисс Блэквуд в последнее время кто-нибудь из ее соседей. Вы, кажется, уже побывали у нее дома?
– Да, – угрюмо ответил Эндрю. – Через два дня, после исчезновения мисс Блэквуд, я отправился по адресу, который она указала при приёме на работу. Но, увы, произошло нелепое недоразумение. Вместо общежития в том доме располагается типография какой-то мелкой газеты. Уверен, мисс Блэквуд просто ошиблась на одну или две цифры, когда записывала для меня адрес. Я, разумеется, попытался расспросить о Мэри жильцов двух соседних домов, но они не смогли опознать её по моему описанию. На этом мои поиски зашли в тупик.
– Полагаю, можно смело делать вывод, что мисс Блэквуд была с вами не совсем честна…
– Я не стану сомневаться в правдивости слов Мэри! – с чувством возразил мистер Гудман. – Вы не знаете ее так, как знаю я!
– Вы правы, – согласился Эд. – И все же, моя задача, как детектива, состоит в том, чтобы выслушать вас и составить как минимум примерный психологический портрет мисс Блэквуд. Но, не зная всей правды, мне будет нелегко решить, с какой стороны подойти к расследованию. Чтобы понять причину ее исчезновения, мне нужен хотя бы один подтвержденный факт из ее биографии. А пока, похоже, что мы оба располагаем весьма недостоверными сведениями о ее жизни.
Нотариус уже приготовился возразить Эдварду, вновь указав на его несправедливое отношение к его драгоценной работнице, но детектив успел предупредить очередную хвалебную оду мистера Гудмана.
– И все же, несмотря на то, что шансов на успешное разрешение дела не так уж и много, вы настаиваете, чтобы я попытался отыскать мисс Блэквуд.
– Я должен знать, что с ней все в порядке, – с тревогой в голосе согласился Эндрю. – Иначе, я не смогу жить дальше… Я просто не могу забыть о Мэри, будто ее никогда и не было. Я волнуюсь за нее… Понимаете?
– В таком случае, мистер Гудман, вам стоит постараться вспомнить что-нибудь более конкретное и весомое. Быть может, вы знаете имена и фамилии ее подруг или дальних родственников… Любые ее прежние контакты облегчат мне задачу.
Мистер Гудман согласно кивнул и быстрыми движениями набросал пару строк на клочке бумаги.
– Вот, – он протянул его детективу. – Здесь предполагаемый адрес мисс Блэквуд, а также имя ее подруги, которое она как-то раз упомянула в разговоре. Еще я на всякий случай записал для вас важные даты: день, когда Мэри пришла устраиваться на работу, и день, когда она внезапно исчезла. Решил, что это не будет лишним. – Мистер Гудман тяжело вздохнул. – К сожалению, это единственные более или менее точные сведения о мисс Блэквуд, которыми я располагаю.
– Список довольно небольшой, – с досадой заметил детектив. – Ну что ж, возможно это может мне пригодиться. А сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы обыскать приемную.
Осмотр рабочего стола девушки не занял у Эдварда много времени: аккуратно разобрав стопки бумаг, лежащих на его поверхности, Эд мельком их просмотрел. Как и ожидалось, среди них не оказалось ничего достойного внимания детектива. Тогда Финч обыскал один за другим все ящики стола, пролистал несколько блокнотов с фамилиями и адресами клиентов нотариуса.
Результатом поисков явилось не слишком обнадеживающее, но довольно ожидаемое открытие: Мэри не оставила на рабочем месте ничего, что указывало бы на ее присутствие в конторе нотариуса. А это могло означать лишь одно – секретарша мистера Гудмана вовсе не исчезала. Мисс Блэквуд намеренно забрала свои личные вещи, а значит, не собиралась сюда возвращаться. Подобный вывод явно бы не обрадовал беднягу Эндрю и не принес бы Эдварду хорошего дохода. И потому он решил пока попридержать свое мнение и сделать вид, что действительно верит в опасения мнительного нотариуса. Попрощавшись с Гудманом и пообещав ему без отлагательств проверить все возможные зацепки, Эдвард покинул нотариальную контору. Но, не успел он пройти и десяти метров по сырой мостовой, как за его спиной послышались частые шаги.
– Мистер Финч! Мистер Финч! – прокричал ему в след нотариус. Запыхавшийся и раскрасневшийся, он часто глотал воздух: – Прошу прощения… Ох! Я уже было подумал, что не успею нагнать вас!
– Вы что-то от меня утаили? – без лишних любезностей спросил Гудмана детектив. Эта нелепая игра в «вопрос-ответ» начинала действовать ему на нервы. Особенно, когда вместо ответа он получал сплошные отговорки и выдумки. Его резкий и недовольный тон заставил Эндрю смутиться и отступить от Эдварда не менее, чем на шаг.
– Знаете, я тут кое-что вспомнил…, – растерянно проговорил нотариус. Он опустил глаза в пол и посмотрел на свои туфли, которые теперь были покрыты мутными каплями дождя. – Нет, не так… Я осознано не упомянул об одном факте, о котором все это время предпочитал не думать. И от того мне очень досадно.
– Я рад, что вы одумались, – сухо отметил детектив.
– Я знаю, что вел себя незрело и глупо, – стыдливо проговорил нотариус. – Но мне совсем не хотелось порочить имя моей сотрудницы. Я ведь не до конца уверен… И все же…
– Ох, мистер Гудман! Да говорите вы уже! – окончательно рассердился Эдвард. Его безмерно раздражало, как этот немолодой и довольно нелепый джентльмен все время бубнит и извиняется, будто провинившийся подросток, да к тому же всеми правдами и неправдами старается скрыть от него важную информацию.
Эндрю вытер лицо от пота и на одном дыхании выпалил:
– Я видел мисс Блэквуд с каким-то мужчиной!
На секунду Эдварду показалось, что собственные слова нотариуса причинили ему физический дискомфорт, тут же отразившийся у него на лице. Мужчина скривился, будто съел что-то противное или несвежее, и тяжело вздохнув, устало ссутулился. Наконец сообразив, с каким отчаянием в голосе он высказал свою мысль вслух, нотариус тут же поспешил добавить: – Это произошло случайно, конечно же… Не подумайте, что я следил за мисс Блэквуд. Ничего подобного!
– Разумеется, вы увидели их случайно. – с нескрываемой улыбкой добавил детектив.
– Да, совершенно случайно. То есть, я хотел сказать… – Эндрю запнулся, но постарался унять дрожь в голосе. – В общем, все случилось как-то вечером: рабочий день уже закончился, и мисс Блэквуд как обычно собиралась идти домой. Мы попрощались, и Мэри ушла, а мне пришлось еще немного задержаться в конторе, чтобы завершить кое-какие дела. Спустя полчаса я вышел на улицу: погода была отличная, и потому я решил прогуляться в сторону парка, чтобы немного размять ноги. Но, пройдя несколько кварталов, я вдруг вспомнил, что не запер кабинет на ключ и, разумеется, тут же поспешил вернуться.
– Что же случилось потом?
– Ну, выяснилось, что я зря потратил время и силы. Дверь оказалась заперта. Я ведь уже говорил, что память стала меня подводить… Итак, убедившись, что всё находится в надлежащем порядке, я направился к выходу. Но, проходя мимо окна, выходящего в проулок за нашим зданием, я случайно заметил мисс Блэквуд, внизу у черного входа, в компании какого-то отвратительного типа!
Такое описание постороннего мужчины рассмешило Эдварда. Нотариус явно приревновал девушку к этому незнакомцу. Мистер Гудман понял, как прозвучали его слова, и потому поспешил объясниться:
– Я назвал его типом, потому что он был одет, как оборванец. И поверьте мне, я ничуть не преувеличиваю! На нём были старые помятые штаны, чёрная поношенная кепка, грязные ботинки и абсолютно нелепый красный пиджак. Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, к какому слою общества принадлежит этот человек. Увидеть такого, как он, рядом с мисс Блэквуд стало для меня настоящим шоком! – На лице нотариуса снова застыло выражение искреннего отвращения. Мысль о том, что его добропорядочная секретарша могла опуститься до общения с таким субъектом, была ему крайне неприятна.
– И чем же они занимались, позвольте узнать?
– Они просто беседовали. А вы, позвольте узнать, о чём подумали? – возмутился мистер Гудман. – И кстати, беседа, я почти уверен, велась на повышенных тонах. Судя по резким и грубым жестам того мерзкого типа, а также его озлобленному лицу, он был чем-то очень недоволен. Он, не переставая, размахивал руками и, выпучив глаза, что-то кричал Мэри прямо в лицо! Невозможно описать словами, каким он был ужасным и омерзительным!
– И это всё? – уточнил Эдвард, не скрывая своего разочарования. – Мисс Блэквуд просто стояла там, под вашим окном, и слушала вопли этого странного типа? Или она тоже активно жестикулировала?
– Нет-нет! Мисс Блэквуд, как и полагает настоящей даме, оставалась невозмутимой и не реагировала на выпады этого проходимца. Знаете, мистер Финч, в какой-то момент он даже схватил её за плечо и начал трясти с такой силой, что я уже было собрался бежать вниз и звать на помощь полицейских… Но длилось это не долго. Я имею ввиду того типа: он внезапно отпустил Мэри и как будто даже немного успокоился. Не знаю, как именно мисс Блэквуд удалось его утихомирить. Я видел лишь, как она взяла его за руку и стала что-то вкрадчиво ему объяснять, стоя к нему почти вплотную. Что ж… Откровенно говоря, тут мои нервы не выдержали, и я все-таки решился приоткрыть окно, в надежде услышать их разговор. Но, к сожалению, мне не удалось разобрать почти ни слова.
– И все же вы что-то слышали?
– Наверное, да… В большинстве своем, какие-то общие фразы и только частично. Но я точно слышал, как Мэри говорила о встрече с кем-то вечером во вторник. И вроде бы она упомянула причал. А тот мерзкий тип, я уверен, назвал имя – Джек. Просто Джек, без фамилии. Он сказал: «Найди веселого Джека».
– «Веселого Джека»? – искренне удивился Эд. – А вот это уже интересно…
Внимательно выслушав весьма странный, но занятный рассказ своего нового клиента, детектив сделал простой вывод: в этом деле вопросов хоть отбавляй, а вот ответы теперь предстоит искать не пойми где и не пойми у кого. Сплошные загадки… И никакой конкретики. В первую очередь Эдварду предстояло разобраться в том, что из всего сказанного Гудманом было правдой, а что бедняга-нотариус лишь вообразил, будучи оскорблённым в своих высоких чувствах.
– Надеюсь, эта информация будет вам хоть немного полезной, мистер Финч, – с некоторым облегчением в голосе сказал Эндрю. – Я ещё раз прошу у вас прощения за то, что не сразу сообщил вам об этом вопиющем случае. Безусловно, всё это может оказаться лишь глупым недоразумением… Я почти уверен, что этот жуткий тип – какой-то бродяга или обнищавший родственник Мэри, приехавший из провинции, чтобы ее шантажировать. Он, разумеется, знает, что мисс Блэквуд – сирота, и за нее будет некому заступиться. Он каким-то образом выяснил, где Мэри работает, и не постеснялся прийти сюда и требовать от нее денег или еще чего похуже… Мне даже страшно подумать!
– Всё может быть, – сдержанно согласился Эдвард. – Но давайте не будем торопиться с выводами. Я благодарю вас, мистер Гудман, за столь важную информацию. Я сообщу вам, как только мне что-то станет известно, касательно обстоятельств исчезновения мисс Мэри Блэквуд. Всего вам хорошего!
Оставив нотариуса стоять в одиночестве посреди улицы, растерянного и смущенного, Эдвард погрузился в раздумья и, как и прежде, пешком отправился домой.
Глава 3
Контора частного сыска Эдварда Финча располагалась на первом этаже трёхэтажного дома по маленькой улочке Брун-стрит, в десяти минутах ходьбы от Ливерпульской железнодорожной станции. В этом районе Лондона всегда было шумно и людно. Нескончаемые потоки пассажиров стекались к вокзалу по Ливерпуль-Стрит, усеянной многочисленными киосками, закусочными и магазинами.
Эдвард вот уже как пару лет снимал однокомнатную квартиру этажом выше. Надо сказать, что это простое холостяцкое жилище вполне соответствовало его скромным требованиям. Соседа сверху, пожилого джентльмена – мистера Уильямса, Эд видел довольно редко. Он знал лишь то, что мужчина являлся отставным майором, прошедшим несколько войн. Мистер Уильямс был человеком скрытным и немногословным. При встрече он ограничивался парой дежурных фраз: «Доброе утро, мистер Финч!», «Погода нынче совсем испортилась, вы не находите?» «Кажется, завтра вновь пойдет дождь…» и т. п. Эдвард был крайне рад тому, что в этом доме он был лишен назойливого общества какой-нибудь взбалмошной соседки, из числа тех, что вечно умудряются поймать вас на лестничной площадке, для того чтобы обсудить с вами последние слухи и сплетни. А порой им даже удается уговорить вас зайти на чашечку чая, после чего вы, поверье мне, уже никогда от них не отвертитесь. Финч знал об этом не понаслышке.
Когда не стало мистера Смита, бывшего владельца конторы и наставника Эдварда, тот получил все права на его бизнес. Дела и прежде оставляли желать лучшего, но теперь новые клиенты практически не появлялись. Редкие и случайные заработки помогали молодому сыщику оставаться на плаву, но развитию его предприятия они, увы, не способствовали. Денег всегда не хватало: Эдвард старался что-то скопить, но пока не мог позволить себе даже сменить вывеску над входом в контору. Надпись на ней продолжала гласить: «Мистер Артур Смит. Частный сыск».
Этим утром Эдвард проснулся раньше обычного. Последние два дня выдались для него довольно непростыми. Расследование, которое поручил ему мистер Гудман, все еще не сдвинулось с мертвой точки. Все факты, предоставленные нотариусом, упорно расходились с действительностью. Детективу оставалось идти к разгадке этого дела «наощупь», опираясь на собственные догадки и немногие собранные им сведения.
Сразу после завтрака Эд спустился в кабинет, чтобы вновь просмотреть свои записи и «разложить по полочкам» всё, что он таки сумел разузнать за прошедшие два дня. Немного подкрепившись тостами с маслом и абрикосовым джемом, от направился в контору, прихватив с собой кофейник и пачку сигарет.
Большое окно напротив входа в кабинет пропускало довольно много света, что отчасти скрашивало слегка мрачную и унылую обстановку комнаты. Стены внутри были обшиты деревянными панелями тёмно-синего оттенка, а вся мебель – рабочий стол, пара стульев, книжный шкаф, зеркало в старинной оправе и громоздкое кресло в викторианском стиле, выглядели немного потрепанными. Обстановка этой комнаты досталась Эдварду от мистера Смита вместе с самой конторой. Пожилой детектив при жизни не слишком обращал внимание на свой внешний вид. Он не был женат, и после пятидесяти пара лишних фунтов и внушительная лысина стали привычными его спутниками. Одевался он очень непритязательно – не считал нужным тратить свои деньги и время на гардероб. В какой-то момент он и вовсе перестал замечать, что клиенты поглядывают на него как-то брезгливо, порой даже с жалостью и снисхождением. Мистер Смит нередко принимал посетителей в своей конторе, но, тем не менее, не видел необходимости в том, чтобы немного освежить обстановку или тщательнее следить за порядком. Сейчас, когда Артура Смита не стало, Эдвард постарался очистить контору от бесполезного хлама – от папок с бумагами, старых записных книжек, пособий по различным методикам и советам частному детективу, часть из которых написал сам Смит. Эд оставил в комнате лишь самую необходимую мебель и некоторую канцелярию, которую сам использовал в работе. Сделавшись почти пустым, кабинет в своем роде осиротел без прежнего, довольно неряшливого хозяина. Эдвард не привнес в обстановку этой комнаты ничего, кроме антикварных настенных часов, подаренных ему отцом, а также миниатюрной репродукции французского художника, которую он сам купил на блошином рынке два года назад, поддавшись на уговоры болтушки-продавщицы.
В эту самую минуту Финч внимательно изучал эту не слишком умело нарисованную картину и обдумывал свои дальнейшие действия. Закурив сигарету и налив себе чашку кофе, он принялся листать свои немногочисленные заметки. Достоверной информации о мисс Мэри Блэквуд Эдварду найти так и не удалось. Раз за разом проговаривая про себя рассказ нотариуса, детектив безуспешно пытался обнаружить в нем какую-нибудь зацепку, нечто важное, что-то, что он мог случайно упустить из виду.
Однако, наверняка Эдварду было ясно лишь одно: мистер Гудман всей душой верил в ту историю, что сам поведал детективу. Увы, мисс Блэквуд пришлась по душе бедняге-нотариусу, вопреки ее очевидной лжи и притворству, которую тот изо всех сил старался не замечать. Он по-прежнему воспринимал Мэри через призму своих восторженных чувств, и даже неприятный случай с подозрительным незнакомцем под окнами его конторы не разуверил этого простодушного и влюбленного мужчину в добродетели дамы его сердца.
Эдвард же, свободный от губительной для ума и тела привязанности, с легкостью подтвердил собственное предположение – всё, что наговорила Гудману его секретарша, оказалось чистейшим вымыслом. Мэри Блэквуд никогда не бывала в кафе на Клайд-Стрит – по крайней мере, она точно не являлась их постоянной клиенткой. Никто из работников этого заведения не смог вспомнить девушку, похожую на Мэри. Управляющий с уверенностью заявил, что хорошо знает в лицо всех своих посетителей, особенно тех, кто наведывается в кафе каждые выходные.
В типографии, находящейся по «домашнему» адресу, указанному самой Мэри, также никогда и ничего не слышали о некой мисс Блэквуд. Фамилия и имя ее предполагаемой подруги нисколько не помогли Эдварду, и все расследование в конечном счете свелось к игре в угадайку.
Ни у одного, даже самого бесталанного сыщика, в такой ситуации не осталось бы ни единого сомнения в том, что вся биография Мэри была абсолютной выдумкой. Проверить, была ли она на самом деле сиротой или нет, увы, не представлялось возможным. Так же, как и подтвердить историю о ее родном дядюшке-нотариусе, коего имени и адреса никто не знал.
Следуя простой логике, Эдвард Финч выдвинул две наиболее правдоподобные версии. Первая версия: Мэри Блэквуд на самом деле была самозванкой и, вероятнее всего, обычной воровкой, для которой место в нотариальной конторе служило прикрытием для более крупных делишек. Возможно, она добывала сведения для третьих лиц о богатых и недавно почивших жителях Лондона. Контора Гудмана послужила бы идеальным местом для подобной аферы. И вторая версия… Скорее, чуть менее правдоподобная, чем первая, но, тем не менее, вполне рабочая. Итак, бедный нотариус, Эндрю Гудман, от одиночества или, быть может, банального пьянства попросту тронулся умом. На самом деле он мог выдумать Мэри Блэквуд, чтобы привнести немного разнообразия в свою безрадостную жизнь.
Эдвард как-то раз слыхал о подобном случае: женщина, потерявшая мужа в Первой Мировой, от горя лишилась рассудка и начала утверждать, что ее супруг в действительности вернулся домой. Она подолгу ждала его у окна, будто бы он вот-вот вернется с работы, накрывала на стол для двоих и каждый день оставляла на стуле чистую одежду для своего супруга.
Так, быть может, и наш бедолага-нотариус вдруг решил, что в его жизни наконец кто-то появился. Он представил себе Мэри так четко и ясно, что сам вдруг поверил в ее существование. Если бы все в самом деле оказалось так просто, Эдвард, возможно, смог бы вытрясти с нотариуса оплату за свои, пусть и не увенчавшиеся успехом, поиски, а затем с легкостью забыл бы об этом деле раз и навсегда.
Но, увы, настойчивости Эндрю можно было только позавидовать: за два прошедших дня он уже трижды присылал Эдварду записки с посыльным. Нотариус передал ему имена всех своих клиентов, с которыми успела поработать Мэри. Побеседовав с несколькими из них, Эдвард убедился в том, что мисс Блэквуд действительно существует и выглядит именно так, как описал ее мистер Гудман. А значит, лишь первая версия, выдвинутая детективом, оставалась рабочей. В любом другом случае Эдвард уже изложил бы ее своему беспокойному клиенту. Но вот в чем состояла единственная загвоздка – назвать Мэри воровкой означало вновь упереться головой в стену: Эндрю ни за что на свете не поверил бы в ее непорядочность, даже если бы Эдвард сунул ему под нос неопровержимые доказательства ее вины.
Что же оставалось детективу в таком случае? Он не мог просто взять и бросить это дело лишь только потому, что считал нотариуса взбалмошным и не совсем здравомыслящим человеком. Задаток был у него на руках, а терять хорошие деньги казалось несомненной глупостью. Мэри Блэквуд, без сомнения, была «темной лошадкой», но без весомых улик все доводы Эдварда оставались пустым звуком.
Потому Финч решил, что пришла пора ему проверить свою самую смелую догадку. Странная история с «типом в красном пиджаке» была вполне похожа на правду, хоть и весьма приукрашенную. Гудман не был уверен в том, что услышал, и, тем не менее, упомянул несколько интересных деталей, которые заставили Эдварда задуматься. Близкое общение мисс Блэквуд с подозрительным типом, похожим на бродягу или бандита с большой дороги, наводило на мысль о том, что дражайшая секретарша мистера Гудмана уже давно вращается в криминальных кругах. Ее короткая фраза – «встреча вечером во вторник», определенно намекала на близкое знакомство этих двоих. Кроме того, Мэри упомянула «причал», что можно было легко связать с Лондонским портом. Оставалось лишь имя «весёлый Джек», которое, вероятно, могло оказаться названием захудалой портовой пивнушки.
«Готов предположить, что мисс Блэквуд и тот заправский бандюга условились о встрече на пристани или, быть может, в „Веселом Джеке“ во вторник вечером, – решил для себя Эдвард. – Стоит туда проехаться и все хорошенько разузнать. Кто-то из местных наверняка видел или знает этих двоих. Пара шиллингов развяжет им языки. И все же мне стоит быть на чеку… Одному Богу известно, что эта за птица такая – Мэри Блэквуд. Если мне повезет, я не вляпаюсь в неприятности и выясню о ней что-то, что заставит Гудмана успокоиться. Остается лишь надеяться, что „тип в красном“ всего лишь местный карманник или какой-то мелкий спекулянт. Все-таки мне бы совсем не хотелось рисковать своей жизнью из-за какой-то ушлой девицы, которую я и в глаза не видывал».
Приняв окончательное решение, Эдвард нехотя встал из-за стола и затушил сигарету. «Надо же, красный пиджак! Вот же нелепость!» – усмехнулся про себя детектив. Он неторопливо поднялся к себе, чтобы собраться в дорогу.
Глава 4
Уже несколько часов к ряду Эдвард Финч бродил по портовым улочкам, пристаням и злачным заведениям. Близился вечер: солнце клонилось к горизонту, а небо постепенно затягивали тяжелые осенние тучи. «Сейчас, наверное, польёт», – подумал Эдвард, сворачивая с мостовой в узенький проулок. Здесь всюду шныряли крысы, тут и там валялись обрывки газет, гниющие объедки, облезлые коты бросались ему под ноги. «Пора отсюда выбираться, – твердо решил Эд, с опаской оглядываясь по сторонам. – От этих „пейзажей“ мне как-то не по себе».
Молодой детектив полдня провел среди грязных портовых построек, расспрашивая местных о Мэри Блэквуд. Он даже пару раз упомянул «человека в красном пиджаке», но никто не смог или не захотел припомнить кого-либо, подходящего под их описание. Эдвард потратил уйму времени понапрасну и был вынужден возвращаться ни с чем.
Сумерки уже опустились на Лондон, когда детектив наконец вышел на плохо освещённую речную пристань. Справа от себя он заметил небольшую группу пьяных моряков, которые, кажется, весьма неплохо проводили время. Это веселое сборище было окутано плотной пеленой дыма от сигарет. Матросы перекрикивали друг друга, бранились на чем свет стоит и мерзко гоготали.
Проходя мимо этих бравых ребят, Эдвард постарался не привлекать к себе лишнего внимания. Но все же он не мог не услышать, как один из этих пьянчуг прохрипел: «Да! Вчера вечером я видел этого ублюдка в „Весёлом Джеке“. Паршивцу подбили глаз! Ха! Вот такой синячище на всю его тупую рожу!» Сказав это, моряк разразился безудержным и безобразным хохотом. Несмотря на большую вероятность быть избитым до полусмерти, Эдвард Финч не мог упустить такой шанс. Поэтому он набрался храбрости, подошёл к гудящей компании моряков и, прокашлявшись, произнёс самым серьёзным тоном следующее:
– Джентльмены! Прошу прощения, что побеспокоил вас. Я вижу, вы ведёте приятную беседу. Не хочу её прерывать, но…
– Это что ещё за гусь? – резко перебил его один из матросов. Высокий мужчина с уродливым беззубым оскалом и выпученными глазами смотрел на детектива с нескрываемым презрением. Он тут же показался Эдварду самым отъявленным негодяем из этой компашки. – Ты что, какой-нибудь актеришка? Или милостыню вздумал просить? А ну-ка, убирайся отсюда, пока я тебе физиономию не начистил!
Резкие слова моряка на секунду сбили Эдварда с толку. Он уставился на этого отвратительного забулдыгу, не сразу найдя, что ему ответить. Тем временем, вдоволь насмеявшись над этой блестящей, по их мнению, репликой, моряки продолжили свою «беседу», быстро позабыв о присутствии Эдварда. Немного осмелев, детектив снова прервал их:
– Прошу прощения, господа, – сказал он как можно громче. – Я не актер и не попрошайка. Я представитель закона! Так что попрошу слушать, когда я к вам обращаюсь!
После такого заявления моряки разом замолчали и тупо уставились на детектива. Надо признаться, что Эдвард тут же стушевался, мгновенно осознав, что сморозил глупость. Разумеется, у него не было при себе ни настоящего, ни фальшивого значка, чтобы подтвердить свои слова. Зато имелся пистолет на случай, если придется защищаться вот от таких случайных знакомых.
– Дело вот в чем, господа…, – не слишком уверенно продолжил Эд. – Я проходил мимо и случайно, краем уха услышал, как один из вас упомянул «Весёлого Джека». Я как раз должен был встретиться там со своим давним приятелем, но так и не смог отыскать это место. Никто из тех, кого я спрашивал, не смог объяснить мне, где находится это заведение.
Один из матросов, тот, что был старше остальных, с призрением в голосе спросил:
– А что такому, как ты, делать в этом пабе?
– Да вы на него только посмотрите! Он, поди, пират! – с усмешкой брякнул другой. Вон какой смелый! Весь так и трясется!
– Пират так пират! ХА! – гаркнул высокий матрос в синей шапке. – Точь-в-точь как его приятель, весёлый Джек!
Очередная острота беззубого моряка заставила его товарищей вновь покатиться со смеху. Увы, громкое заявление Эдварда о том, что он является представителем правопорядка, не возымело на них ни малейшего эффекта. Эта шайка пьянчуг и бездельников не воспринимала его всерьёз. Детективу оставалось лишь одно – попробовать с ними договориться.
– Я дам десять шиллингов тому, кто расскажет мне, как найти этот паб, – объявил он уверенно.
Услышав такое щедрое предложение, матросы быстро переглянулись между собой. Кто-то всё ещё продолжал хохотать, другие же уставились на Эдварда с явно недобрыми намерениями.
