скачать книгу бесплатно
Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны
Михаил Витальевич Шкаровский
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.). В сложной военной ситуации значительное место занимали отношения Православных Церквей Юго-Восточной Европы с Русской Церковью, которым в работе уделено особое внимание. В некоторых странах русская церковная эмиграция в военный период сыграла определяющую роль в развитии православия (Чехия, Словакия, Венгрия, Италия). Монография базируется на богатых архивных источниках, в частности материалах немецких, болгарских, сербских, греческих, американских, российских и других архивов.
Книга предназначена для историков, религиоведов, преподавателей и учащихся духовных учебных заведений, а также для всех читателей, интересующихся историей христианства.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Михаил Шкаровский
Православные Церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны
Общецерковная аспирантура и докторантура имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия
© Шкаровский М.В., текст, 2019
© АНО «ЦЕНТР-ПОЗНАНИЕ» (Издательский дом «Познание»), оформление, 2019
Предисловие
Почти восемьдесят лет прошло со времени начала Второй мировой войны, но изучение ее истории по-прежнему остается актуальным. Многие темы, несмотря на очевидную научную значимость, до сих пор не подвергались глубокому исследованию. Предлагаемая читателю монография освещает малоизвестные или вообще неизвестные ранее страницы истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным в их истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывал не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.).
Хронологические рамки исследования в основном охватывают время с сентября 1939 по май 1945 гг., но в отдельных случаях освещалась история Православных Церквей Юго-Востока Европы и русской церковной эмиграции в 1920-1930-е гг., а также последствия Второй мировой войны в первые послевоенные годы для различных Поместных Православных Церквей. Территориально работа ограничена главным образом Балканским полуостровом – историческим ядром православия, где православное население преобладает и в наши дни. В публицистике Балканы справедливо получили наименование «пороховой бочки Европы». В этом взрывоопасном регионе, где в XX в. зарождалось и бушевало большое количество войн, в 1920-е – 1945 гг. проживала значительная часть русской церковной эмиграции и находились руководящие органы Русской Православной Церкви Заграницей.
В ряде случаев исследование выходит за пределы Балкан. Исторически и политически Венгрия и Румыния относятся к Юго-Восточной Европе, на их территории существовали сербские общины, и история православия в этих странах имела балканскую специфику. Кроме того, в главе, посвященной церковной жизни на оккупированной итальянскими войсками территории Балкан, автору показалось целесообразным осветить историю русских общин в Италии.
Значительное внимание в монографии уделено деятельности Русской Православной Церкви в странах Юго-Восточной Европы в 1939–1945 гг. Годы Второй мировой войны представляли собой уникальный период, когда русское духовенство играло значительную роль в религиозной жизни Восточной Европы. Оно было образованнее, активнее, креативнее, чем местные православные священнослужители, и поэтому с начала 1920-х гг. зачастую выступало инициатором многих важных духовных процессов: способствовало возрождению монашества, созданию духовных учебных заведений, развитию богословской науки и т. д.
Некоторые страны Юго-Восточной Европы после Первой мировой войны обрели независимость или значительно расширили свои территории, поэтому многое в их внутреннем устройстве, в том числе в церковной жизни, пришлось создавать заново, и в данном деле русские священнослужители смогли ярко проявить себя. Этому способствовала историческая вековая традиция воспринимать Церковь могущественной Российской империи (хотя уже и не существующей после 1917 г.) как ведущую в православном мире.
В ряде неправославных по основному составу населения стран (где отсутствовали местные устойчивые православные традиции) русские священнослужители даже играли заметную роль в попытках создания новых Православных Церквей: в Венгрии, Хорватии, Албании, Чехословакии. Далеко не везде эти попытки (имеющие политический подтекст) увенчались успехом, однако они, так или иначе, способствовали укреплению православной традиции.
Первые православные русские храмы появились в Юго-Восточной Европе в начале XIX в. Однако численность их прихожан оставалась небольшой. Ситуация изменилась после Октябрьской революции 1917 г. и окончания Гражданской войны в России. Пределы страны покинуло около 2 млн представителей белой эмиграции, не смирившихся с победой советской власти. Из них более 200 тыс. к началу 1920-х гг. поселились в странах Балканского полуострова, прежде всего в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (Югославии). Такое количество эмигрантов способствовало значительной активизации русской церковной жизни.
Как существовавшие ранее, так и появившиеся после 1917 г. православные общины не имели единого управления и принадлежали к трем юрисдикциям, к началу 1930-х гг. возникшим на основе прежде единой Русской Церкви: Московский Патриархат, Русская Православная Церковь Заграницей с центром в югославском городе Сремские Карловцы (карловчане) и Временный экзархат Вселенского Патриарха на территории Европы с центром в Париже, который возглавлял митрополит Евлогий (по имени главы – евлогиане). Правда, общин Московского Патриархата в Юго-Восточной Европе к началу Второй мировой войны практически не осталось, немного было и евлогианских приходов. Подавляющее большинство священнослужителей и мирян принадлежали к Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ).
Эта Церковь хотя и была относительно небольшой по численности, однако обладала значительным авторитетом и поэтому играла заметную роль в определении общей церковной ситуации на Юго-Востоке Европы. Паства РПЦЗ проживала в Болгарии, Румынии, Греции, Венгрии, Турции и даже в Албании, но в основном в Югославии. На территории этого государства в начале 1920-х гг. поселилось до 120 тыс. русских эмигрантов (правда, затем их число существенно сократилось). Они построили шесть церквей и часовен, создали более 10 приходов, многочисленные духовные братства. Монахи из России проживали во многих сербских монастырях и, кроме того, образовали еще два самостоятельных – мужской в Мильково и женский в Хопово. На богословском факультете Белградского университета преподавали несколько русских профессоров и обучались десятки русских студентов. В г. Сремски Карловцы (с 1941 г. – в Белграде) находился руководящий орган РПЦЗ – Архиерейский Синод во главе с председателем митрополитом Анастасием (Грибановским)[1 - Bundesarchiv Berlin (BA), 62Di 1/85. Bl. 52; Григориевич Б. Русская православная церковь в период между двумя мировыми войнами // Русская эмиграция в Югославии. М., 1996. С. 11–113.].
Уже через пару лет после прихода нацистов к власти в Германии – в конце 1935 – начале 1936 г. Юго-Восточная Европа оказалась в поле зрения их внешней политики. Расположенные в этом регионе государства населяли в основном православные народы – сербы, черногорцы, македонцы, болгары, румыны, греки и т. д. Национальные Православные Церкви традиционно играли большую роль в жизни балканских стран, и Германский МИД в 19361945 гг. постоянно пытался различными способами включить их в сферу влияния Третьего рейха. Все десять лет этот фактор оказывал заметное влияние и на нацистскую политику в отношении Русской Православной Церкви.
Следует подчеркнуть важность балканского региона для Третьего рейха. Несомненное значение имел тот факт, что Болгария и Румыния стали союзниками Германии во Второй мировой войне. Особенно большое внимание нацистские ведомства принялись уделять церковной политике на Балканах с 1941 г. – после оккупации Югославии и Греции и начала войны с СССР. Немецкая церковная политика в Юго-Восточной Европе с этого времени была в основном направлена на раздробление единства Православных Церквей и установление своего контроля над ними. При этом ведомства Третьего рейха не терпели конкуренции и в частности активно противодействовали попыткам правительства Венгрии создать в 1941–1943 гг. свою автокефальную Венгерскую Православную Церковь.
Часть Православных Церквей Юго-Восточной Европы в первые годы войны находилась под влиянием Германии, однако в отношении большинства из них (Сербской, Константинопольской, Элладской, Болгарской Церквей) она в конечном итоге потерпела неудачу. В частности, Константинопольская Патриархия в годы Второй мировой войны в целом сумела противостоять немецкому влиянию. Патриарх Вениамин I признал выборы Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского), и к концу войны связи Константинопольской и Русской Церквей не только возобновились, но и существенно укрепились.
Даже Православная Церковь союзной Третьему рейху Болгарии противостояла германскому влиянию: она оказала помощь в возрождении церковной жизни на оккупированной территории СССР, помешала выдаче евреев и признала в 1943 г. выборы Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия. В целом развитие церковной жизни Болгарии в первой половине XX в. проходило очень драматично и характеризовалось целым рядом заметных потрясений, конфликтов и преобразований: значительным сокращением территории Болгарского экзархата в результате поражений страны в ходе Второй Балканской и Первой мировой войн, конфликтами с правительством и безуспешными попытками преодолеть схизму в 1920-1930-е гг., временным расширением экзархата в период Второй мировой войны и в то же время борьбой с прогерманской политикой правительства, наконец, отменой схизмы в 1945 г. Автору представляется, что ключевым периодом церковной истории Болгарии в первой половине XX в. были именно годы Второй мировой войны. Этот период для Болгарской Церкви был по-своему героической эпохой.
1941 г. явился рубежом и изменения германской политики по отношению к Русской Церкви в целом, что также проявилось на Балканах. Немецкие внешнеполитические ведомства считали, что Русская Православная Церковь Заграницей является активным проводником чуждой русской националистической и монархической идеологии и к тому же тесно связана с врагом Третьего рейха Сербским Патриархом Гавриилом. Еще более жесткую позицию по отношению к РПЦЗ занимали руководство нацистской партии, Главное управление имперской безопасности и Рейхсминистерство занятых восточных территорий. После начала войны с СССР их линия полностью возобладала и проявилась открыто и ярко. Почти во всех директивах второй половины 1941 г. о церковной политике на Востоке говорилось о категорическом недопущении священников из других стран на занятую территорию СССР. Поэтому Духовная Миссия Болгарской Церкви, а также русское духовенство из Болгарии, Югославии, Венгрии и т. д. не были допущены в Россию и на Украину.
Архиерейский Синод РПЦЗ с лета 1941 г., избегая проявлять свое одобрение политики Третьего рейха, всячески старался использовать сложившуюся ситуацию для желаемого участия в церковном и национальном возрождении России. С этой целью он пошел на контакт с германскими ведомствами и относительно редко открыто критиковал те или иные их действия. Уже 26 июня, через четыре дня после начала войны и проведенного у него немцами обыска, митрополит Анастасий послал в Рейхсминистерства церковных дел письмо с просьбой исходатайствовать ему разрешения на проезд в Берлин. Владыка хотел обсудить с германскими ведомствами вопрос об удовлетворении духовных нужд на занятых русских территориях и организации там церковной власти, но получил отказ[2 - Синодальный архив Русской Православной Церкви Заграницей в Нью-Йорке (СА), д. 15/41, л. 2–5.].
Высказал Архиерейский Синод и свои представления о создании церковного управления в занятых немцами областях России. Трижды он направлял предложения об организации такого управления германским ведомствам. Все эти послания остались без ответа[3 - Там же. Л. 8–9, 27–32.]. Несмотря на разнообразные запреты, Русская Православная Церковь за границей пыталась, насколько было возможно, участвовать в церковном возрождении на территории СССР. Главным образом это проявлялось в помощи церковной литературой и утварью. Особенно активно подобная деятельность осуществлялась в 1942–1943 гг.[4 - Синодальный архив Русской Православной Церкви Заграницей в Нью-Йорке (СА), Л. 17/41, л. 19–23.]
Попытки создания Духовных Миссий для дальнейшей отправки в Россию предпринимались в Югославии, Венгрии, Болгарии и Франции. Правда, нацисты всячески препятствовали миссионерской деятельности Зарубежной Русской Церкви и практически не допустили ее представителей на территорию Советского Союза.
Православные священнослужители и миряне, главным образом сербы, подвергались жестоким преследованиям в созданном под эгидой Третьего рейха так называемом независимом государстве Хорватия. Под влиянием многочисленных международных протестов германский МИД, понимая, что дальнейшее невмешательство в кровавые акции усташей сильно подрывает престиж рейха в православном мире, был вынужден отреагировать. Немецкое посольство в Загребе в начале 1942 г. получило задание оказать давление на главу Хорватии – поглавника Анте Павелича. В результате он разрешил существование независимой от Сербской автокефальной Хорватской Православной Церкви[5 - BA, R 901/69301. Bl. 77–81.].
Ее создание предусматривалось законом от 3 апреля 1942 г. Но в первую очередь возникли сложности с выбором кандидатов на пост будущего главы Церкви. Все сербские епископы были к тому времени убиты или изгнаны из страны. В мае шантажируемый угрозой дальнейших преследований сербов, русский архиепископ Гермоген (Максимов) уступил сильнейшему давлению хорватских властей. 29 мая он встретился с Павеличем, и 5 июня 1942 г. поглавник подписал закон об основании Церкви, ее устав и назначил Гермогена Хорватским митрополитом с резиденцией в Загребе. Митрополит Анастасий категорически не признал образования неканонической Церкви и запретил владыку Гермогена в священнослужение. Давление германских властей с целью добиться отмены запрета оказалось безрезультатным.
Следует отметить существование заметных различий в немецкой и итальянской религиозной политике на оккупированных территориях Юго-Восточной Европы. Германские ведомства в принципе придерживались антицерковной позиции, поэтому в целом их религиозная политика была значительно более жесткой, иногда открыто враждебной. Однако из тактических соображений некоторые службы Третьего рейха, прежде всего Министерство иностранных дел и различные его представители, нередко поддерживали Православную Церковь против Католической, как более слабую сторону (в том числе в Хорватии). Итальянская администрация, наоборот, активно способствовала расширению влияния Католической Церкви, но при этом в целом вела себя более лояльно, чем немецкая, и в отношении других конфессий.
Неблагоприятные для Третьего рейха перемены в позиции Православных Церквей Юго-Восточной Европы на завершающем этапе войны в конце концов заставили германские ведомства внести некоторые коррективы в свое отношение к РПЦЗ. Проводившаяся с начала войны политика по возможности полной изоляции Архиерейского Синода в Белграде неукоснительно осуществлялась до сентября 1943 г. Все попытки членов Синода получить разрешение на встречу с архиереями оккупированных областей СССР или даже с епископами своей Церкви в других европейских странах оканчивались безрезультатно.
С осени 1943 г. под влиянием военной и внешнеполитической ситуации германские ведомства начали предпринимать безуспешные попытки использовать для воздействия на балканские Церкви архиереев оккупированных территорий СССР и РПЦЗ, при сохранении в основном прежнего недоверия и политики изоляции последней. Венская конференция иерархов Русской Православной Церкви Заграницей в октябре 1943 г. была в этом плане единственным крупным исключением (в сентябре 1944 г., ввиду приближения советских войск, Архиерейский Синод переехал из Белграда в Германию, переселившись позднее в США). Осенью 1943 г. германское влияние на Православные Церкви Юго-Восточной Европы было окончательно утрачено, и в этой сфере Третий рейх фактически потерпел поражение еще за год до своего военного разгрома на Балканах. К концу 1943 г. нацисты практически полностью проиграли СССР пропагандистскую войну в церковной области, что было особенно заметно на примере балканских стран. Так завершился «крестовый поход» под знаком свастики на Восток.
В одном из параграфов монографии описано окормление Русской Православной Церковью Заграницей в 1944–1945 гг. Казачьего стана в Северной Италии. До настоящего времени сохранились серьезные различия (во многом идущие из советского периода) в оценке подобных антикоммунистических формирований российской общественностью и русской эмиграцией. Русская Православная Церковь за границей никогда не скрывала своего позитивного отношения к казачьим частям; многие их бывшие военнослужащие погребены на русских церковных кладбищах в США, их памяти посвящены часовни, обелиски и памятники. Трагическая насильственная выдача казаков в июне 1945 г. в Лиенце англичанами органам НКВД до сих пор остается для части русской эмиграции одним из самых памятных событий Второй мировой войны, между тем она почти не известна в России. При этом представители Церкви не столько брали на себя духовное руководство борьбой антикоммунистических формирований, сколько выполняли миссию спасения душ: совершали требы, принимали исповеди, причащали, отпевали погибших.
Историография избранной темы не очень велика. Среди опубликованных трудов германских и американских ученых, частично посвященных германской и итальянской религиозной политике на оккупированной территории Восточной Европы, следует назвать монографию Х. Файерсайда[6 - Fireside H. Icon and Swastika: The Russian Orthodox Church under Nazi and Soviet Control. Cambridge Mass., 1971.]. Это серьезное исследование, хотя работа и страдает определенной узостью источниковой базы, следствием чего стали некоторые пробелы и неточности; кроме того, автор недостаточно разбирается в канонике и истории Православия. Национал-социалистической религиозной политики касался в своих трудах по истории Православных Церквей в XX в. канадский историк Д.В. Поспеловский[7 - Pospelovskii D. The Russian Church under the Soviet Regime 1917–1982. New York, 1984; Он же. Русская православная церковь в ХХ в.е. М., 1995; Он же. Тоталитаризм и вероисповедание. М., 2003.], но самостоятельных глубоких исследований по данным сюжетам он не проводил.
Много ценных фактов можно извлечь из обзорных работ по истории Югославии и ее отдельных регионов немецких историков Т. Бремера, К. Бухенау и Л. Штайндорфа[8 - Buchenau K. K?mpfende Kirchen. Jugoslawiens religi?se Hypothek. Frankfurt am Main, 2006; Bremer T Kleine Geschichte der Religionen in Jugoslawien. Freiburg-Basel-Wien, 2003; Steindorf L. Kroaten. Vom Mittelalter bis zur Gegenwart. M?nchen, 2001.]. Хорошую книгу по истории Русской Православной Церкви в Германии написала церковная исследовательница К. Геде[9 - G?de K. Russische Orthodoxe Kirche in Deutschland in der ersten H?lfte des 20.Jahrhunderts. K?ln, 1985.]. Другой немецкий церковный историк Г. Зайде в своих трудах достаточно квалифицированно описал общую историю Русской Православной Церкви Заграницей, однако военный период у него отражен слишком кратко[10 - Seide G. Geschichte der Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. Wiesbaden, 1983; Item. Die Kloster der Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. M?nchen, 1984; Item. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland unter besonderer Ber?cksichtigung der Deutschen Di?zese. M?nchen, 2001.].
Советскими историками деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны за пределами СССР, в том числе на Балканах, практически не изучалась. С 1990-х гг. в России стали появляться труды, рассматривающие те или иные аспекты избранной темы. Истории русской церковной эмиграции в Югославии посвящена небольшая, но интересная книга В.И. Косика[11 - КосикВ.И. Русская Церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.). М., 2000.]. Нацистскую политику в отношении Русской Православной Церкви в Германии и на некоторых оккупированных немецкими войсками территориях достаточно серьезно исследовал московский историк
А.К. Никитин.[12 - Никитин А.К. Нацистский режим и русская православная община в Германии (1933–1945). М., 1998.] Значительный вклад в изучение истории Поместных Православных Церквей, в том числе в годы Второй мировой войны, внес преподаватель Московской духовной академии К.Е. Скурат[13 - Скурат К.Е. История Поместных Православных Церквей. В 2 частях. М., 1994; Он же. Исторический очерк Православной Церкви Чешских земель и Словакии // Богословский вестник Московской духовной академии и семинарии. 2003. № 3. С. 179–191.]. Отдельные использованные сюжеты рассматривались в работах А.А. Кострюкова[14 - Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в 1925–1938 гг.: Юрисдикционные конфликты и отношения с московской церковной властью. М., 2011 и др.], А.В. Попова[15 - Российское православное зарубежье: история и источники / Сост. А.В. Попов. М., 2005.], С.В. Болотова[16 - Болотов С.В. Русская Православная Церковь и международная политика СССР в 19301950-е гг. М., 2011.], и протоиерея Владислава Цыпина[17 - Владислав Цыпин, прот. История Русской Церкви 1917–1997. История Русской Церкви. Кн. 9. М., 1997.].
Основным автором, изучающим историю русских общин в Италии, Греции и Турции, является проживающий в настоящее время в Милане петербургский историк М.Г. Талалай. Он опубликовал несколько ценных работ, в том числе по истории приходов во Флоренции, Сан-Ремо, Бари, Афинах и русских обителей на Святой Горе Афон[18 - Талалай М.Г Церковь Рождества Христова во Флоренции. Флоренция, 1993; Он же. Русская церковь в Сан-Ремо. Сан-Ремо, 1994; Он же. Русское кладбище имени Е.К.В. Королевы Эллинов Ольги Константиновны в Пирее (Греция). СПб., 2002; Он же. Русский Афон. Путеводительв исторических очерках. М., 2003; Он же. Положение русского монашества на Афоне после1912 г. // Россия и христианский Восток. М. 2004. С. 581–589; Он же. Русская община в Афинах // Православная энциклопедия. Т. 4. М., 2002. С. 98–101; Он же. Русские захоронения на военном кладбище Зейтинлик в Салониках. СПб., 1999; Он же. Русские церковные общины в Грециив межвоенный период // Русская эмиграция в Европе в 1920-1930-е гг. Вып. 2. М. – СПб., 2005.С. 124–131; Он же. Генеалогия Демидовых князей Сан-Донато (по зарубежным источникам) // Альманах Международного Демидовского фонда. Вып. 3 / Сост. Н.Г. Демидова. М., 2003.С. 117–119; Владимир Кучумов, свящ.; Талалай М.Г. Православная русская церковь в Бари. Бари, 2001 и др.]. Русским монашеством Афона также занимался П. Троицкий[19 - Троицкий П. Свято-Андреевский скит и русские кельи на Афоне. М., 2002; Он же. Русские на Афоне. XIX–XX вв. М., 2003; Он же. История русских обителей Афона в XIX–XX вв. М., 2009.]. Русскую церковную эмиграцию в Греции наиболее плодотворено изучала И.Л. Жалнина-Василькиоти, написавшая многочисленные статьи, а также книгу о выдающихся фигурах российской эмиграции в этой стране[20 - Жалнина-Василькиоти И.Л. Русская эмиграция в Греции. Судьбы. XX в. М., 2015.].
Важной работой является коллективный труд «Русские храмы и обители в Европе», составителями которого были петербургские ученые В.В. Антонов и А.В. Кобак[21 - Русские храмы и обители в Европе/Авт. – сост. В.В. Антонов, А.В. Кобак. СПб., 2005.]. Разделы этого труда, посвященные русским храма в Турции и русским обителям Афона, написал М.Г. Талалай при небольшом участии
В.В. Антонова. Существенным вкладом в изучение биографий насельников русских афонских обителей стало изданное Свято-Пантелеимоновским монастырем (Руссиком) в 2012 г. коллективное исследование «Русский афонский отечник XIX–XX вв.». Значительный интерес представляют и другие тома выпущенной Руссиком 25-томной серии по истории монастыря. Некоторые сюжеты избранной темы монографии ранее уже освщались в работах автора нынешнего издания[22 - Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002; Он же. История русской церковной эмиграции. СПб., 2009 и др.].
К настоящему времени достаточно много сделано для изучения биографий русских зарубежных священнослужителей, хотя в этой области еще предстоит большая работа. Относительно полно освещены биографии архиереев Московского Патриархата, в том числе перешедших в его юрисдикцию из РПЦЗ, в труде протодиакона Александра Киреева[23 - Александр Киреев, протодиак. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 19432005 гг. М., 2005.]. Митрополит Мануил (Лемешевский) также оставил после себя многотомный труд, охватывающий биографии всех православных епископов с 1893 по 1965 гг. Еще раньше работу, содержащую подборку биографий русского православного епископата за 1941–1953 г., написал эмигрантский историк В.И. Алексеев[24 - Alexeev W Russian orthodox bishops in Soviet Union, 1941–1953. New York. Research program on the USSR: Mimeographed series. № 61. 1954.].
В 2000-е гг. вышли две работы, специально посвященные биографиям служивших за границей русских церковных деятелей: Антуана Нивьера и В.И. Косика[25 - Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920–1995: Биографической справочник. М. – Париж, 2007.]. А.А. Корнилов также подготовил биографический словарь русского духовенства, окормлявшего так называемых перемещенных лиц из СССР после окончания Второй мировой войны[26 - Корнилов А.А. Духовенство перемещенных лиц. Биографический словарь. Н. Новгород, 2002.].
При написании параграфов о деятельности Православных Церквей в Югославии, Болгарии, Венгрии, Греции, Турции, Румынии и на оккупированной итальянскими войсками территории Балканского полуострова активно использовались труды местных историков: греческих – А. Нанакиса, А.Д. Делимбасиса, А.А. Паллиса, Г. Псаллидиса; сербских – М. Йовановича, З. Пётровича, Р. Радич, В. Джурича; болгарских – Д. Калканджиевой,
С. Елдърова, К.А. Бойкикевой; хорватских – Ю. Кришто, П. Позара; турецкого ученого Т. Эргене и других. При всем различии и нередко значительной политизированности их позиций эти труды представляют значительную ценность вследствие использования большого комплекса документов государственных и церковных архивов балканских стран[27 - Нанакис А. История Вселенского Константинопольского Патриархата в XX столетии // Православная Церковь в Восточной Европе. XX в. Киев, 2010. С. 25–52; Delimbasis A.D. Pascha of the Lord, Creation, Renewal, and Apostasy. Athens, 1985; Psallidas G. Ecclesiastical Policy ofthe Occupying Forces in Greece and the Reactions of the Greek Orthodox Church to Its Implementation (1941–1944) // Religion under Siege. II. Protestent, Orthodox and Muslim Communities in Occupied Europe (19391950). Leuven, 2007. P. 93–118; Jelic-Butic F. Ustase i Nezavisna Drzava Hrvatska 1941–1945. Zagreb, 1978; Djuric V. Ustase i pravoslavlje. Hrvatska pravoslavna crkva. Beograd, 1989; Ђуриh В. Усташе и Православлье. Хрватска Православна Црква. Београд, 1989; KosovicB. Zrtve drugog svetskog rata u Jugoslavije. London, 1985; Zerjavic V Gubici stanovnistva Jugoslavije u drugom svetskom ratu. Zagreb, 1989; Batelja Ju. Crna knjiga o grozovitostima komunisticke vlada – vine u Hrvatskoj. Zagreb, 2000; Pozar Р Hrvatska Pravoslavna Crkva u proslosti i buducnosti. Zagreb, 1996; Kristo Ju. Katolicka crkva i Nezavisna Drzava Hrvatska 1941–1945. Dokumenti. Zagreb, 1998; Kristo Ju. Sukob simbola. Politika, vjero i ideologije u Nezavisnoj Drzavi Hrvatskoj. Zagreb, 2001; Радиh Р Држава и верске заjеднице 1945–1970. Д. 1. Београд, 2002; Петрович З. Монастыри Свете Горе. Приштина, 1994; Бойкикева К.А Болгарская Православная Церковь. Исторический очерк. София, 2005; Елдъров С. Православието на войне. Българската православна църква и войните на България 1877–1945. София. 2004; Ergene ТIstikll harbinde Trk ortadokslari (The Turkish Orthodox in the War of Independence). Istanbul, 1951.].
История такого уникального явления, как существование с августа 1944 по май 1945 г. в северо-восточной области Италии – Карнии (Фриули) Казачьего стана также уже привлекала внимание историков. Основные труды были написаны итальянскими исследователями: П. Карньером, Г. Вениром, П. Дьетто[28 - Carnier PA. Lo sterminio mancato. Udine, 1982; Item. L’armata cosacca in Italia, 1944–1945. Udine, 1993; Venir G. I cosacchi in Carnia 1944-45. Udine, 1995; Deotto P Stanitsa Terskaja. L’illusione cosacca di una terra (Verzegnis, ottobre 1944 – maggio 1945). Udine, 2005.]; некоторые сюжеты этой истории освещались и в работах российских, прежде всего эмигрантских авторов: П.Н. Донскова, В.Г. Науменко, А.К. Ленивова, Н.Д. Толстого, Ю.С. Цурганова и др.[29 - Донсков П.Н. Дон, Кубань и Терек во Второй мировой войне. Историческая повесть о второй войне казачества с большевиками (1941–1945): В 2 т. Нью-Йорк, 1960; Науменко В. Великое предательство. Выдача казаков в Лиенце и других местах (1945–1947). Сборник документов и материалов: В 2 т. Нью-Йорк, 1962, 1970; Ленивое А.К. Под казачьим знаменем в 1943–1945 гг. Материалы и документы. Мюнхен, 1970; Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996; Цурганов Ю.С. Неудавшийся реванш. М., 2001; Лиенц – Казачья Голгофа 1945–2005/Авт. – сост. Е.Я. Шипулина. Оттава, 2005.] Однако никто из них не изучал деятельность духовенства, игравшего заметную роль во многих сферах жизни Казачьего Стана.
Значительную ценность представляют опубликованные воспоминания и исследования непосредственных участников описываемых в монографии событий: архиепископа Нафанаила (Львова), правителя дел Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей епископа Григория (Граббе), архиепископа Виталия (Максименко), известного русского церковного деятеля и писателя В. Маевского, архиепископа Василия (Кривошеина), схиархимандрита Софрония (Сахарова), главы «независимого государства Хорватия» А. Павелича, секретаря Загребского митрополита Гермогена (Максимова) М. Оберкнежевича, военнослужащих Русского корпуса в Югославии и других[30 - Виталий (Максименко), архиеп. Мотивы моей жизни. Джорданвилл, 1955; Pavelic A. Hrvatska pravoslavna crkva. Akta 1941–1945. Madrid, 1984; Oberknezevic M. Raznoj pravoslavlja u Hrvatskoj i Hrvatska pravoslavna crkva. M?nchen-Barcelona, 1979; Русский Корпус на Балканах во время II великой войны 1941–1945 гг. Исторический очерк и сборник воспоминаний соратников / Под ред. Д.П. Вертепова. Нью-Йорк, 1963; Нафанаил (Львов), архим. Страничка из жизни обители преподобного Иова // Православная жизнь. 1996. № 7. С. 3–31; Григорий (Граббе), еп. Завет Святого Патриарха. М., 1996; Василий (Кривошеин), архиеп. Воспоминания. Нижний Новгород, 1998; Он же. Спасенный Богом. Воспоминания, письма. СПб., 2007; Церковь Владыки Василия (Кривошеина). Письма, статьи, воспоминания / Сост. А. Мусин. Нижний Новгород, 2004; Софроний (Сахаров), иеромон. Старец Силуан Афонский. М., 1996; Маевский В. Афонские рассказы. Париж, 1950; Он же. Русские в Югославии. Взаимоотношения России и Сербии: В 2 т. Нью-Йорк, 1966 и др.].
Главным недостатком существующей историографии избранной темы является узость источниковой базы. Материалы как российских, так и прежде всего германских архивов использовались очень мало. Между тем предлагаемая читателю монография основана главным образом на архивных документах. Ее источниковую базу составляют материалы 17 государственных (четырех российских, трех немецких, двух американских, четырех сербских, двух болгарских, одного хорватского и одного греческого), а также восьми церковных архивов.
Все соответствующие архивы можно разделить на две большие группы: государственные и церковные. Особый интерес среди российских государственных архивов в плане избранной темы представляет находящийся в Москве Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Здесь большинство документов по истории русской церковной эмиграции содержат обширные фонды Совета по делам религий (до 1965 г. Совета по делам Русской православной Церкви) (ф. Р-6991) и прежде всего, Архиерейского Синода Русской православной Церкви Заграницей (ф. Р-6343). Архив канцелярии Архиерейского Синода первоначально находился в Сремских Карловцах и в первые месяцы 1945 г. был вывезен советскими войсками в Москву и помещен в Центральный государственный Особый архив СССР.
25 августа 1948 г. согласно решению № 12/3-937 Главного архивного управления МВД СССР документы Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей в количестве 55 дел и 16 килограммов россыпи передали в Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР (ныне ГА РФ), где после обработки и описания был образован фонд Р-6343 «Высшее Церковное Управление Русской Православной Церкви Заграницей» в количестве 384 дел. В 1996 г. фонд был переименован в «Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей г. Сремские Карловцы Югославия». В 1992 и 1998 гг. к нему присоединили несколько дел, сформированных из россыпи, поступившей из Библиотеки федеральных архивов. В настоящее время фонд Архиерейского Синода включает в себя 388 дел за 1917–1941 гг. Можно назвать и личные фонды ряда известных зарубежных церковных деятелей, в частности митрополита Западно-Европейского Евлогия (Георгиевского) (ф. Р-5919).
В Российском государственном военном архиве (Москва) хранится очень богатый фонд Рейхсминистерства церковных дел (ф. 1470), при этом его материалы территориально относятся лишь к оккупированным европейским странам и самой Германии, исключая СССР. Не менее содержателен, применительно к избранной теме, фонд Главного управления имперской безопасности (ф. 500). Он включает специальное дело с приказами шефа полиции безопасности и СД о религиозной политике на оккупированных восточных территориях за июль – ноябрь 1941 г. (оп. 5, д. 3). В нескольких делах хранится скопированная службами РСХА частная и деловая переписка русских священнослужителей различных европейских стран, в том числе Югославии, за 1937–1942 гг. (оп. 3, д. 450, 453, 454, 456). Отдельные документы о Русской Православной Церкви хранятся также в фондах Рейхсминистерства юстиции (ф. 1146), Полицейских и административных учреждений Германии и временно оккупированных территорий (ф. 1323), Рейхсминистерства занятых восточных территорий (ф. 1358), Рейхсминистерства просвещения и пропаганды (ф. 1363) и ряде других.
Религиозную ситуацию на оккупированных Германией территориях, в том числе в Юго-Восточной Европе, и историю русской церковной эмиграции можно изучать и по материалам Российского государственного архива социально-политической истории в Москве (РГАСПИ), в частности в фонде Центрального Комитета ВКП(б) – КПСС (ф. 17), а также в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга, используя фонд Ленинградского уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви (ф. 9324).
В Германии прежде всего следует указать Федеральный архив в Берлине (Bundesarchiv Berlin – ВА), где наибольшее значение для избранной темы имеет фонд Рейхсминистерства иностранных дел, в котором хранятся дела, содержащие донесения немецких посольств и уполномоченных МИД о религиозной ситуации в европейских странах. В двух подобных делах, в частности, имеются сведения о положении русских обителей на Святой Горе Афон (R 901). Фонд Рейхсминистерства занятых восточных территорий содержит важнейшие акты, разработанные в министерстве и определившие церковную политику гражданской администрации на занятой германскими войсками территории СССР (R 6). В фонде Главного управления имперской безопасности имеется богатейшая информация о положении Русской Православной Церкви на оккупированной территории Восточной Европы и СССР: в трех группах сообщений представителей этого ведомства за 22 июня 1941-21 мая 1943 гг. (R 58).
Фонд Рейхсминистерства церковных дел содержит прежде всего материалы о положении приходов Русской Православной Церкви на территории Германии, однако с информативной целью министерство также получало различные сообщения и докладные записки о религиозной ситуации на оккупированной территории СССР и на Балканах. Таким образом, в этом фонде отложились дела, содержащие богатую информацию о Православных Церквах в Греции (в том числе на Святой Горе Афон), Протекторате Богемия и Моравия, Болгарии, Румынии и Сербии (R 5101). Кроме того, в Федеральном архиве отдельные акты, относящиеся к германской церковной политике в Юго-Восточной Европе, содержатся в фондах Имперской канцелярии (R 43/II), Рейхсминистерства юстиции (R 22), Рейхсминистерства финансов (R 2), Внешнеполитической службы национал-социалистической германской рабочей партии (NS 43) и др.
Очень ценным архивохранилищем является Политический архив Министерства иностранных дел в Бонне (Politisches Archiv des Ausw?rtigen Amts Bonn – АА), где хранятся десятки дел с аналитическими записками, отчетами, письмами, телеграммами немецких дипломатических служб о религиозной ситуации в странах Восточной и Центральной Европы, в том числе в Сербии, Хорватии, Греции, Словакии, Венгрии и т. д. (Inland I-D, 4740–4742, 47974800 и др.).
Третьим использованным германским архивом был архив Института современной истории в Мюнхене (Institut f?r Zeitgeschichte M?nchen – IfZ). В нем также как и в Федеральном архиве Берлина имеется фонд Рейхсминистерства занятых восточных территорий. Он меньше по объему, но содержит много важных документов, отсутствующих в Берлине. Определенную ценность в этом плане представляет большая их подборка, рассказывающая о германской политике по отношению к Русской Церкви. (МА 794, 795, 797). О церковной ситуации в Хорватии и Сербии и других странах Восточной Европы говорится в материалах немецкого военного командования (MA 1039), Главного управления имперской безопасности (МА 447, 558, Еа 231/3) и Внешнеполитической службы «Восток» (МА 128).
Следует отметить, что материалы аналогичных фондов в германских и российских архивах в основной массе не повторяются и взаимно дополняют друг друга. Дело в том, что только часть документации различных ведомств Третьего рейха была вывезена в СССР, другая же часть осталась в Германии. И если довоенный период национал-социалистической политики по отношению к Русской Церкви лучше документирован в российских архивах, то военный, напротив, в германских. Поэтому исследователям необходимо работать и в тех и в других. Трофейные же немецкие акты, вывезенные в США, в настоящее время скопированы, и их можно просмотреть в Федеральном архиве Берлина и Институте современной истории в Мюнхене.
Были использованы документы из четырех сербских архивов: Архива Югославии в Белграде (АрхивJугославиje, Београд), Архива Сербии в Белграде (Архив Србиjе, Београд) – фонд Г/3 Министерства просвещения и религии (Министерство просвете и вера), Архива города Белграда (Архив града Београда) – фонд Немецкой службы безопасности (Немачка служба безбедности) и Музея Сербской Православной Церкви в Белграде (Музеj Српске Православие Цркве Београд) – фонд Загребской митрополии (Митрополита Загребачска – Хрватска Православна Црква).
Автор смог посмотреть хранящиеся в Хорватском государственном архиве в Загребе (Drzavni arhiv hrvatske u Zagrebu) материалы архивно-следственного дела митрополита Загребского Гермогена (Максимова) и большой группы других священнослужителей и мирян различных конфессий, осужденных по указанию коммунистического руководства Югославии Военным трибуналом при коменданте г. Загреба 29 июня 1945 г. (д. K 167/1945).
Также удалось получить переводы некоторых документов Синода Элладской Православной Церкви за 1941–1943 гг., хранящихся в Исторической архиве Священного Синода Элладской Церкви в Афинах (Historical Archives of the Holy Synod of the Greek Church – HAHS).
По-своему уникальная ситуация существует в Болгарии – Болгарская Церковь единственная из Православных Церквей Восточной Европы полностью передала свои документы за годы Второй мировой войны и послевоенный периоды в государственный архив, где они полностью доступны для исследователей. Автором была предпринята поездка в Софию, где он работал прежде всего в Центральном государственном архиве Болгарии (Централен държавен архив – ЦДА). Здесь были изучены как фонды занимавшихся церковными делами учреждений и ведомств этой страны, так и документы самой Болгарской Православной Церкви 1930–1945 гг., прежде всего фонд Священного Синода (ф. 791к). Кроме того, использовались некоторые документы находящегося в Софии Центрального партийного архива (Централен партиен архив – ЦПА). Удалось изучить и некоторые материалы в Архиве Рильского монастыря в Болгарии.
Автор работал и в двух архивах, содержащих русские церковные документы, американских университетов. Первый из них – Бахметьевский архив русской и восточно-европейской истории и культуры находится в Колумбийском университете г. Нью-Йорка (The Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, New York). В этом архиве использовались главным образом документы фонда известного деятеля Русской Православной Церкви Заграницей протоиерея Владимира Востокова, служившего в годы Второй мировой войны в Югославии. Другой архив принадлежит Стенфордскому университету, расположенному в Селиконовой долине вблизи г. Сан-Франциско (Калифорния). Одна часть архива хранится в Гуверовском институте войны, революции и мира (Hoover Institution on war, revolution and peace Archives, Stanford University): коллекции А. Даллина, Н. Иванова, Б. Николаевского, г. Фишера, а вторая – в специальной коллекции университетской библиотеки (Stanford University, Special collections Librarian). Здесь особенный интерес представляет фонд епископа Григория (Граббе).
Вторую группу образуют восемь русских церковных архивов, прежде всего Синодальный архив Русской Православной Церкви Заграницей в г. Нью-Йорке (CA). Из состава его документов для подготовки монографии использовались материалы нескольких десятков дел: переписка председателя Архиерейского Синода митрополита Анастасия и Берлинского епископа Серафима 19381939 гг. (д. 24/42), заявления православного духовенства, желающего выехать в Россию, и письма об отправке церковной литературы и утвари на территорию СССР 1941–1942 гг. (д. 17/41), документы одно время окормлявшего казачьи части обновленческого архиепископа Николая Автономова (д. 49/44), переписка митрополита Анастасия с различными гражданскими и церковными инстанциями в период оккупации Югославии 1941–1944 гг. (д. 15/41), документы русских общин в Венгрии 1941–1942 гг. (д. 18/41), материалы русских приходов в Италии (д. 18/46), дела с протоколами заседаний Архиерейского Синода РПЦЗ за 28 ноября 1940 – 18 сентября 1946 г. и протоколами Архиерейских Соборов 1921–1949 гг., личные дела митрополита Анастасия (Грибановского), архиепископа Аверкия (Таушева), епископа Георгия (Граббе) и т. д.
На севере штата Нью-Йорк, в небольшом городке Джорданвилле, находится Архив Свято-Троицкой духовной семинарии Русской Православной Церкви Заграницей. Здесь были использованы личные фонды генерала П.Н. Краснова, церковного писателя В.А. Маевского (собравшего большое количество документов русских обителей на Святой горе Афон), историков В.И. Алексеева, протопресвитера Михаила Польского, журналиста В.К. Абданк-Коссовского, содержащие материалы по истории русской церковной эмиграции в годы Второй мировой войны, а также фонд Русский фашизм.
Эти материалы дополняет Архив Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей в г. Мюнхене (АГЕ). Здесь хранятся дело «Разная переписка. Военные годы» с документами начальника канцелярии Архиерейского Синода РПЦЗ до начала 1930-х гг. Е.И. Махараблидзе, книга постановлений 1934–1948 гг. Духовного собора русского монастыря прп. Иова Почаевского, который почти до конца войны находился в Словакии и вел большую издательско-миссионерскую работу. Следует отметить и дело «Указы Архиерейского Синода РПЦЗ. Распоряжения Патриархии. 19231951 гг.», в котором собраны различные материалы по истории Православной Церкви на оккупированных нацистами территориях.
Следует упомянуть и Архив автокефальной Американской Православной Церкви в Сайоссете (штат Нью-Йорк) – The Archives of the Orthodox Church in Amerika Syosset (OCA Archives). В этом архивохранилище использовались материалы известного церковного историка протоиерея Димитрия Константинова, переписка Болгарской, Сербской и других Поместных Православных Церквей с Американской Церковью.
Чрезвычайно богат Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА), в котором были изучены десятки дел, содержащих документы как самих русских обителей Святой Горы, так и их подворий и метохов в Константинополе и на территории Греции. Также были изучены некоторые материалы Архива Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, расположенного в Даниловом монастыре (Москва), прежде всего из папки «Афон». Отдельные личные дела вернувшихся из эмиграции священнослужителей просматривались в Архиве Санкт-Петербургской епархии.
Наконец, автор использовал документы Архива русского прихода свт. Николая Чудотворца в Риме (в юрисдикции Московского Патриархата), в частности переписку многолетнего настоятеля архимандрита Симеона (Нарбекова) и протоколы заседаний приходского совета за 1939–1945 гг.
Материалы военного времени сохранились далеко не полностью, поэтому в монографии активно использовались статьи и публикации документов из православных периодических изданий военных лет – прежде всего газеты «Православная Русь» (Ладомирова, Словакия), журналов «Церковная жизнь» (Белград), «Церковное обозрение» (Белград), «Сообщения и распоряжения высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Германского и Средне-Европейского митрополичьего округа» (Берлин), «Бюллетень Представительства Архиепископа Берлинского и Германского для русских православных эмигрантских приходов в Королевстве Венгрия» (Уйвидек – Нови Сад, Венгрия).
Книга подготовлена при непосредственном содействии сотрудников и дирекции Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (в фондах которого хранится часть использованных документов).
Автором монографии является доктор исторических наук профессор Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия и Санкт-Петербургской духовной академии, главный архивист Центрального государственного архива Санкт-Петербурга Михаил Витальевич Шкаровский.
Автор приносит глубокую благодарность за оказанную помощь протоиерею Николаю Артемову, немецким профессорам Томасу Бремеру и Катарине Бёк.
Глава I
Греческие Церкви в годы Второй мировой войны
1. Константинопольский Патриархат
К началу потрясений Второй мировой войны Константинопольскую Церковь возглавлял Вениамин I (Кириак), избранный на престол 16 января 1936 г. Он родился в 1871 г. в г. Адрамиттий, в 1896 г. окончил Халкинскую богословскую школу и в 1896–1899 гг. работал учителем в г. Магнисия (Греция), проповедником в Магнисийской митрополии Малой Азии и инспектором училищ. С 1912 г. владыка Вениамин служил митрополитом Родосским, в 1914–1925 гг. – митрополитом Филиппольским, в 1925–1933 гг. – митрополитом Никейским и с 1933 г. – митрополитом Ираклийским[31 - Вениамин I, Патриарх Константинопольский // Православная энциклопедия. Т. VII. М., 2004. С. 656.].
В первые годы правления Патриарха Вениамина I прежняя политика захвата Константинопольской Патриархией чужих епархий (Эстонии, Финляндии и т. п.) в основном продолжалась, что существенно осложняло его отношения с Русской Церковью. Так, в 1936 г. после убийства митрополита Рижского (Поммера) Латышская Православная Церковь без согласия Московской Патриархии перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. 29 марта 1936 г. митрополит Фиатирский Герман возглавил Хиротонию во епископа с возведением в сан митрополита Рижского и всея Латвии бывшего до этих пор гарнизонным священником в Даугавпилсе Августина (Петерсона). В 1938 г. в Америке была учреждена существующая и сейчас в юрисдикции Константинопольского Патриархата Карпато-Русская епархия на основе 37 приходов, отошедших от униатства. Указом от 29 декабря 1939 г. Патриарх Вениамин сохранил Западно-Европейский экзархат на прежних основаниях в качестве автономного русского экзархата в лоне своей Патриархии.
Подобную политику Константинопольской Патриархии резко осуждали не только архиереи Русской Православной Церкви Заграницей, но и Московская Патриархия. Так, 4 июля 1936 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) в письме митрополиту Литовскому и Виленскому Елевферию (Богоявленскому) отмечал: «Что же касается Патриарха Константинопольского, то после всех неправд, учиненных и учиняемых им в отношении Русской Церкви, после открытого братания с обновленцами и другими нашими раскольниками, говорить о разрыве или о сохранении общения с Константинополем, по меньшей мере, поздно»[32 - Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в 1925–1938 гг.: Юрисдикционные конфликты и отношения с московской церковной властью. М., 2011. С. 580.].
В целом в период между двумя мировыми войнами Константинопольский Патриархат, хотя и потерял большую часть своей паствы на территории Турции, сумел сохраниться и даже увеличить свое влияние в православном мире. При этом он перешел к неканоничной политике подчинения себе епархий и автономных Православных Церквей, отделившихся от Матери Церкви, прежде всего Русской, а также к проведению целого ряда церковных реформ. Это привело к значительному ухудшению отношений как с Московским Патриархатом, так и прежде всего с Русской Православной Церковью Заграницей.
В ходе разразившейся 1 сентября 1939 г. Второй мировой войны Константинопольскому Патриарху не раз приходилось делать нелегкий выбор. В ноябре 1939 г. он представил по запросу немецкого генерального консульства в Стамбуле список архиереев Польской Православной Церкви (из 10 человек), который был отправлен в Берлин[33 - Politisches Archiv des Ausw?rtigen Amts Bonn (АА), Polen V 288.]. Но уже вскоре сотрудничество в этом вопросе с немцами существенно осложнилось.
В начале 1940 г. в югославской, чехословацкой и русской эмигрантской печати появились сообщения, что немецкое правительство планирует создать на территории Третьего рейха автокефальную Православную Церковь, в состав которой кроме Германской епархии РПЦЗ должна была войти Польская Православная Церковь, а также православные общины в Австрии, Венгрии, Чехии, Моравии, Словакии и Подкарпатской Руси. В прессе также сообщалось, что в Стамбул направлен специальный делегат, который должен провести переговоры с Константинопольским Патриархом о признании этой новой Поместной Церкви. За дарование автокефалии Православной Церкви в Третьем рейхе патриарху якобы обещали материальную помощь, необходимую для выплаты его долгов турецкому правительству[34 - Radic R. Srpska pravoslavna crkva i pravoslavlje u Cehoslovackoj // Tokovi istorije. Београд. 1997. № 1–2. S. 114–115.].
Эти сообщения лишь отчасти соответствовали действительности. Рейхсминистерство церковных дел после начала Второй мировой войны действительно выступило с инициативой создания наднациональной Православной Церкви на всех завоеванных территориях. Предполагалось лишение автокефального статуса Польской Православной Церкви и подчинение епархий, как оказавшихся в составе Германии, так и оставшихся на территории Генерал-губернаторства, архиепископу Берлинскому и Германскому (в юрисдикции РПЦЗ) Серафиму (Ляде). Однако германский МИД и внешнеполитическая служба нацистской партии не поддержали этот план. В результате уже в январе 1940 г. было принято решение об отказе от создания наднациональной Православной Церкви Третьего рейха[35 - Подробнее см.: Шкаровский МВ. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002. С. 117–122.]. Таким образом, сведения, проникшие в европейскую печать, оказались не совсем точны.
Весной 1940 г. бежавший в Румынию после оккупации Польши епископ Гродненский Савва (Советов) обратился с жалобой к Константинопольскому Патриарху Вениамину на самоуправство архиепископа Серафима (Ляде), временно возглавившего Автокефальную Церковь в Польском Генерал-губернаторстве. По заданию бывшего польского министра культов епископ дважды ездил из Бухареста в Стамбул и добился удовлетворения своего прошения – в апреле патриарх созвал Синод, который принял два постановления: 1. Законным главой Православной Церкви на территории Генерал-губернаторства является прежний Первоиерарх Польской Церкви митрополит Дионисий (отстраненный от управления немцами) и 2. Передача управления Церковью архиеп. Серафиму не канонична. В соответствии с решениями Синода патриарх отдал архиепископа под церковный суд. Именно указанные постановления побудили правительство генерал-губернатора Франка в конце концов сделать главную ставку в качестве руководителя Православной Церкви на митрополита Дионисия (Валединского)[36 - АА, Inland I-D, 4757, Polen V, 289, Bl. 23.].
Существуют газетные сообщения о том, что немецкие дипломаты пытались, по одним сведениям в январе, по другим – в июле 1940 г., убедить Константинопольского Патриарха признать владыку Серафима в качестве главы Православной Церкви в Генерал-губернаторстве. При этом они якобы обещали взамен то ли денежную помощь, то ли организацию православного теологического факультета в Берлине[37 - Последние новости. 1940. 9 января; Catholic Herald. 9.01.1942.]. Однако просмотр архивных документов немецкого МИД показал, что газетные сообщения не соответствовали истине, таких попыток никогда не предпринималось. Наоборот, внешнеполитические ведомства Третьего рейха (в отличие от Министерства церковных дел) были настроены враждебно по отношению к архиепископу Серафиму и пытались любыми путями убрать его из Генерал-губернаторства.
18 июня уполномоченный МИД в Генерал-губернаторстве Вюлиш сообщил своему начальству, что группа церковных дел в правительстве Франка пришла к решению о необходимости Хиротонии новых епископов Константинопольским Патриархом. Вюлиш хотел узнать, существуют ли против этого плана возражения и отвечает ли патриарх германским желаниям[38 - АА, Polen V, 289, Bl. 21.].
9 июля начальник упомянутой группы церковных дел Вильден уже указал уполномоченному МИД на необходимость обеспечить, чтобы архиепископ Серафим в обозримом будущем отказался от управления. Вильден полагал необходимым выбрать трех епископов (в том числе двух украинцев), чтобы собрать Архиерейский Собор и образовать Синод. Хиротонию новых архиереев могли бы провести два оставшихся в Генерал-губернаторстве иерарха Польской Церкви: митрополит Дионисий и епископ Тимофей (Шрёттер). Второй вариант предусматривал Хиротонию епископов Вселенским Патриархом, при этом кандидатам необязательно надо было ехать в Турцию; Патриарх якобы мог поручить хиротонию двум архиереям из Протектората или бывшей Австрии. Вероятно, здесь имелись в виду проживавшие в Праге и находившиеся в юрисдикции Константинопольского Патриархата чешский архиепископ Савватий (Врабец) и русский епископ Сергий (Королев). Вильден предлагал запросить согласие патриарха через немецкое посольство в Анкаре и считал, что тот не откажется[39 - АА, Polen V 289, Bl. 24.]. В целом второй вариант выглядел утопично, и от него вскоре отказались.
23 сентября 1940 г. митрополит Дионисий, принеся клятву верности генерал-губернатору Франку, вернулся к управлению Церковью. А 2 ноября состоялась архиерейская Хиротония епископа Холмского и Подляшского Илариона (Огиенко), которую совершили владыка Дионисий, епископ Тимофей и приехавший из Праги архиепископ Савватий (Врабец). Так как последний находился в юрисдикции Константинопольского Патриархата, это, по мнению немецкого МИДа, означало косвенное признание хиротонии (да и в целом Православной Церкви Генерал-губернаторства) Патриархом Вениамином[40 - Ebd., Bl. 76.]. По свидетельству известного чехословацкого деятеля Ивана Рохана, сделавшего это заявление в Париже 30 декабря 1940 г., во Вселенском Патриархате и Элладской Церкви было достаточно церковных деятелей – германофилов[41 - Архив Југославиjе, Београд (AJ), ЦПБ, 38-171-318.]. При этом во второй половине 1941 г. Константинопольский Патриарх все-таки выразил папе Пию XII протест по поводу жестоких преследований сербов в профашистской и прокатолической Хорватии, а в дальнейшем, после получения негативного решения Синода Сербской Церкви от 30 апреля 1942 г., отказался признать неканоничную автокефальную Хорватскую Православную Церковь[42 - Ђуриh В. Српска православна црква у независноj држави хрватскоj 1941–1945 године. Ветерник, 2002. С. 33.].
21 сентября 1941 г. здания Константинопольской Патриархии сильно пострадали от пожара в квартале Фанар. Сгорели половина домов Патриархии, канцелярии разных отделов, часть патриаршей церкви, зал заседаний Священного Синода и парадная трапезная, во время тушения огня оказались повреждены архивы, ризницы и музей церковных ценностей. Среди насельников Патриархии жертв не было, при этом больного Патриарха Вениамина I вынесли из спальни и перевезли в частный дом (пострадавшие от пожара здания частично восстановили только к лету 1943 г.)[43 - Церковное обозрение. 1941. № 10–12. С. 7; Церковная жизнь. 1942. № 2. С. 30; Orthodoxia. Juni 1943. P. 124–126.].
Кроме того, 11 ноября 1942 г. Великое национальное собрание по предложению турецкого правительства проголосовало за введение в крупных городах нового налога на собственность. Для немусульман этот налог устанавливался в 10 раз выше, чем для мусульман, а для иностранцев – вдвое больше. Те, кто не мог уплатить налога, ссылались в анатолийский Аскал на тяжелые работы, что коснулось некоторых греков – жителей Стамбула. В тот же период православные благотворительные учреждения Балыклы были поставлены под контроль неканоничного «Папы» Евтима, причем их единственным управителем был назначен член Великого национального собрания Стамат Зини Оздамар. Это был единственный случай применения закона 1935 г. к учреждениям греческой общины[44 - Нанакис А. История Вселенского Константинопольского Патриархата в XX столетии // Православная Церковь в Восточной Европе. XX в. Киев, 2010. С. 44–45.].
Это бедствие попытались использовать в своих целях немцы. 6 октября 1941 г. германский консул в Стамбуле сообщил своему руководству в Берлин, что он выразил Патриарху (с которым периодически обменивается визитами) участие в связи с пожаром и предложил материальную помощь для устранения последствий бедствия, однако Вениамин I под влиянием местного греческого консульства не решился ее принять. Консул также отмечал, что через Немецкую Евангелическо-лютеранскую Церковь поддерживаются связи с Патриархом в рамках экуменического движения, однако и Великобритания через Англиканскую Церковь «последние годы пытается использовать Константинопольский Патриархат для своих политических целей в балканских государствах», при этом «давление турок уже привело в прошлом году к полному запугиванию Патриарха»[45 - BA, R 5101/23175, Bl. 59.].
В целом Балканы еще с середины 1930-х гг. оказались в поле зрения нацистской внешней политики. Расположенные в этом регионе государства населяли в основном православные народы – болгары, румыны, греки, сербы и т. д. Православные национальные Церкви традиционно играли большую роль в жизни балканских стран, и германский МИД в 1936–1944 гг. постоянно пытался различными способами включить их в сферу своего влияния. Важное значение имел тот факт, что Болгария и Румыния стали союзниками Германии во Второй мировой войне. Особенно большое внимание нацистские ведомства принялись уделять церковной политике на Балканах с 1941 г. – после оккупации Югославии и Греции и начала войны с СССР. 24 сентября реферат культуры МИД запросил на эти цели на 1942 г. небывало большую прежде сумму в 100 тыс. рейхсмарок. В качестве обоснования указывалось: «Поражение англо-американской, французской, римско-куриальной и панславянской культурной политики, которая по существу проявляется в поддержке молодых кадров Православных Церквей Востока и Юго-Востока, является первостепенной задачей немецкой культурной политики, которая, принимая во внимание развитие военной ситуации на Востоке и будущие отношения Германии с Украиной, имеет в этом поле деятельности постоянно расширяющиеся возможности»[46 - ВА, R 901/69300, Bl. 59.]. Запрашиваемая сумма была выделена.
Интерес к церковной политике на Балканах проявлял не только МИД, но и другие ведомства. 22–23 сентября 1941 г. в Берлине в Главном управлении имперской безопасности прошло «Заседание разработчиков Церкви при органах государственной полиции». В докладе «О проблематике Восточных Церквей», прочитанном унтерштурмфюрером СС Вандеслебеном, среди прочих ставилась задача «поддержки православных в качестве противовеса Римской Церкви (поддержка Церквей меньшинства)»[47 - Ebd., R 58/218, Bl. 2, 32.]. Католическая Церковь казалась нацистам в мировоззренческом плане более сильным противником.
Одним из способов оказания влияния на Православные Церкви было предоставление с 1936 г. стипендий для научной работы и учебы богословов в Германии. Так, в 1941 г. 26 православным стипендиатам из Болгарии, Румынии, Греции, Хорватии, Словакии и Финляндии выделили 46, 8 тыс. марок. Подчеркивая важность подбора кандидатов на получение стипендий, МИД в январе 1942 г. писал послам в столицах балканских государств (в том числе Турции): «Цель этой стипендиальной акции состоит в том, чтобы, насколько возможно, духовно ориентировать всю Православную Церковь на Германский рейх, получить через нее влияние на ее приверженцев и по возможности придать ей силу, способную остановить ее вытеснение воинствующей Католической Церковью»[48 - Ebd., R 901/69301, Bl. 47, 55.].
14 октября 1941 г. начальник реферата культуры немецкого МИД Гранов предложил государственному секретарю указать дипломатическим работникам в Белграде, Софии, Бухаресте, Афинах и Стамбуле, чтобы они «уделяли особенное внимание наблюдению за всеми процессами в Православной Церкви и соответствующим образом усиливали наше влияние на ее духовенство и церковный народ». И 20 октября такие указания были даны[49 - ВА, R 901/69300, Bl. 81.].
К этому времени стратегия немецкой церковной политики в этом регионе еще не была окончательно выработана. Существовало два варианта подчинения местных Православных Церквей, из которых Константинопольскому Патриархату придавалось особое значение, нацистским политическим интересам, каждый из которых был рассчитан на относительно длительную перспективу. Эти варианты стратегии подверглись анализу в «Заметке о Вселенском Патриархате» от 6 мая 1942 г., составленной чиновниками МИД: «1. Дальнейшая поддержка национальных особенностей отдельных Православных Церквей с целью постепенной ликвидации наднациональных церковных связей православия…
2. Другим путем соблюдения интересов германского порядка на Юго-Востоке было бы следование английскому, а ранее российскому примеру, то есть использование институтов, как они существуют, и, кроме этого, укрепление их с целью воздействия на все православие»[50 - Ebd., R 901/69301, Bl. 306.].
Но из двух вариантов германские ведомства и раньше и в дальнейшем – в 1942–1944 гг. явное предпочтение отдавали первому – максимально возможному раздроблению Православных Церквей и разрушению общеправославных связей. В значительной степени это делалось из опасения панславянского единства, связующим звеном которого могла стать Русская Церковь. Так, в докладе объехавшего балканские страны представителя немецкого МИД Герстенмайера от 24 сентября 1941 г. делался общий тревожный вывод: «Далее в глаза бросается развитие панславянских тенденций, которые с некоторого времени повсеместно становятся заметны в славянском православии»[51 - Ebd., R 901/69300, Bl. 77.].
Кроме того, нацистские органы власти очень настороженно относились к Константинопольскому Патриарху, считая его в значительной степени находящимся под англо-американским воздействием. Он проживал вне сферы контроля германских ведомств – в Стамбуле и экономически зависел от греческого королевского дома и эмигрантского правительства Греции, которые вывезли золотой запас страны в занятый английскими войсками Каир, откуда патриарх и получал основную часть финансовой помощи. Таким образом, с немецкой стороны речь могла идти только о политике максимального ослабления влияния Константинопольской Патриархии на православный мир, что не исключало отдельных попыток воздействия на нее в своих интересах.
В католических газетах военных лет и некоторых послевоенных публикациях встречается утверждение, будто бы Гитлер предложил Константинопольскому Патриарху послать по своему выбору епископа, чтобы реорганизовать Православную Церковь на занятых русских территориях, и якобы Первосвятитель даже принял эти предложения[52 - Catholic Herald. 9.01.1942; Maier-Hultschin J.C. Die Orthodoxie in Hitlers weltpolitischem Spiel in: Die Neue Ordnung in Kirche, Staat, Gesellschaft, Kultur, 1954. Heft 2. S. 97.]. Просмотренные архивные документы позволяют сделать однозначный вывод, что подобные утверждения лишены всяких оснований.
Более того, германские ведомства даже выражали опасения, что подобные планы существуют у руководства СССР. В одном из сообщений немецкого МИД 1942 г. говорится, что советский посол в Турции якобы предложил Константинопольскому Патриарху финансовую помощь и попросил прислать в Советский Союз двух священнослужителей, чтобы они «помогли вернуть народ к прежней вере». В сообщении отмечалось, что здесь «видна старая московская цель – Царьград», но Константинопольский Патриарх, «кажется ближе к Белому дому, чем к Москве». МИД подчеркивал, что Православная Церковь снова является немаловажным инструментом международной политики, и то, что сейчас еще остается тактикой и пропагандой, «завтра может получить исторический вес»[53 - BA, R 90/129, Bl. 29.]. Этот заключительный вывод был справедливым, но информация о просьбе советского посла прислать в СССР священнослужителей, скорее всего, не соответствовала действительности, хотя в аналитической записке немецкого МИД от 15 июня 1944 г. упоминалось, что Вселенская Патриархия «вообще не ответила» на советскую просьбу начала войны «о присылке православных священников и учителей»[54 - АА, Inland I-D, 4781.].
Впрочем, в аналитическом обзоре «Позиция коммунистического государства по отношению к Православной Церкви», составленном в 1952 г. для американской разведки, говорилось, что в середине января 1943 г. советский генеральный консул в Стамбуле посетил Фанар, передав на рассмотрение соглашение между Константинопольским Патриархом и Русской Церковью. В ходе беседы последовало предложение дипломата прислать молодых священников в СССР, но Патриарх Вениамин отклонил его, указав на трудность получения от турецких властей необходимого разрешения. «В это время в Стамбуле прошел слух, что в советском посольстве подготовляется создание домовой церкви для пропагандистских целей»[55 - Власть и церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Документы российских архивов: в 2 т. / Сост. Т.В. Волокитина, г. П. Мурашко, А.Ф. Носкова. Т. 2. М., 2009. С. 1006.].
