скачать книгу бесплатно
Он склонился к ней и нежно поцеловал в полураскрытые губы. Таню охватила волна нежности к этому сильному, волевому мужчине.
Они смотрели друг другу в глаза, и, казалось, видели перед собой тех юных, наивных и мечтательных подростков, которые полюбили друг друга когда-то давным-давно…
– Но все сложилось так, как должно быть. Возможно, именно из-за того, что ты меня не дождалась, я и обрел свое истинное предназначение.
– А я так и не нашла его. Живу в пустоту, без всякой цели, – сказала Таня и грустно улыбнулась.
– Ты просто неправильно искала. Зациклилась на каком-то счастье… Не счастье нужно искать, а саму себя прежде всего…
Внезапно на улице раздался оглушительный раскат грома. Таня вздрогнула всем телом, прижалась к Сергею. Тот поцеловал ее в последний раз, а потом сказал:
– Ну все. Началось. Перун громовержец, отец мой, услышал молитвы и пришел на помощь… Ложись на скамью, Таня. Ни о чем не думай. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься утром, то тело твое будет чистым.
Таня неуверенно подошла к узкой скамье, обернулась и в последний раз прижалась к широкой груди Сергея.
– Доверься мне. Я не смогу причинить тебе вреда, даже если на то будет воля самого громовержца…
Таня легла на скамью, глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и, едва закрыв глаза, сразу же провалилась в липкую, черную болотную жижу.
«… Нечисть гораздо сильнее любого злого духа. Она долго сидит в своем логове-болоте, накапливая до поры до времени силы. В вязкой трясине ее никто не тревожит, а несчастные, которым суждено провалиться в болото хотя бы по пояс, утягиваются ею на дно, где она жадно пожирает их.
Когда Перун, мой отец-громовержец, сделал меня хранителем, я понял, что придет день, когда я должен буду пожертвовать жизнью, чтобы одолеть болотную нечисть, которая уже сотню лет дремлет на дне болота, и вот-вот явит миру свое злобное существо, губящее все на своем пути.
Если не изжить нечисть со свету, то она истребит весь скот и всех людей в округе, испоганит леса и реки, повсюду оставит свои поганые, смрадные, гнилые следы. Мир станет превращаться в болото, и постепенно болото поглотит все на своем пути…
Пришел тот час, когда я столкнусь с нечистью лицом к лицу. Сумею ли я одолеть ее?…
Вероятно, эта запись станет последней в моем дневнике.
В эту самую минуту стены моей ветхой лачуги сотрясаются от сильнейшего урагана – то Перун-громовержец неистовствует.
А нечисть, черная и страшная, уже тянет ко мне свои многочисленные, длинные щупальца…»
***
Таню разбудил луч солнца, ярко светивший из окна и падавший на ее лицо. Она некоторое время лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, где она, и что произошло. Медленно открыв глаза, она поразилась тому, во что превратилась хижина Сергея: все вокруг было перевернуто, забрызгано черной жижей, которая стекала по стенам и капала с потолка. Таню замутило.
Сергей тоже был здесь – он сидел на лавке очень бледный, с поникшими плечами, но его усталый взгляд был устремлен на нее. Внутри все оборвалось от его взгляда.
– Ничего не вышло? Скажи мне правду, – спросила она дрогнувшим голосом.
Сергей встал, Тане показалось, что за ночь он уменьшился в размерах – плечи его уже не казались такими могучими и широкими, и сам он как будто бы похудел, осунулся.
– С тобой теперь все будет хорошо, Таня. Ты чиста. Прямо сейчас идти домой и хорошенько отдохни.
– И это все? – в недоумении спросила она.
– И это все.
– А где же это чудовище? Где эта нечисть, которая сидела во мне? Ты убил ее?
– Да, убил. У меня получилось сделать это. А теперь иди, мне тоже нужно отдохнуть, – устало произнес Сергей и опустил голову.
Казалось, он был совсем обессилен.
– Тебе нужна моя помощь? Я могу остаться, убрать в доме, пока ты спишь… – начала было Таня, но Сергей не дал ей закончить.
– Иди из леса подальше, Таня. Уходи! – закричал он.
Таня вздрогнула, подошла к раскрытой настежь двери, вышла на улицу и с особым блаженством вдохнула свежий воздух. Она и вправду почувствовала себя намного лучше, казалось, в ее тело, наконец, вернулась жизнь.
Таня преодолела уже почти половину пути к дому, наслаждаясь легкостью и силой, которыми наполнилось ее тело. Она старалась не думать сейчас о Сергее, ведь он сам добровольно отверг ее помощь. Она придет поблагодарить его завтра, когда он отдохнет и наберется сил…
Внезапно Таня остановилась. В ее голове промелькнула картинка, потом еще и еще. Картинки сменяли друг друга в разном порядке, пока не сложились в одно целое. Таня все видела… Она не спала этой ночью. Она видела все, что произошло, наблюдала со стороны, как будто душа ее в тот страшный момент отделилась от тела, повисла высоко над потолком…
Вот ее тело страшно раздувается и превращается в огромное, мерзкое существо, похожее на гусеницу, из которой стекает на пол вонючая черная жижа. Сотни длинных щупалец, растущих прямо на глазах из жирного туловища, тянутся к Сергею, душат и тянут его в разные стороны.
А он стоит – высокий, сильный лесной богатырь с бесстрастным лицом, освещаемый частыми вспышками молнии, и громким голосом читает молитвы на древнеславянском языке. Таня понимает, что он призывает отца-громовержца помочь ему выстоять и одолеть нечисть.
Сергей с трудом отдирает щупальца от своего тела, а нечисть, извиваясь, пробирается к нему все ближе и ближе. Таня с ужасом замечает, что у болотной твари – ее лицо. В ноздри бьет отвратительный гнилостный смрад, все вокруг заливает вязкая черная жижа, текущая из тела червя, ноги Сергея вязнут, словно он стоит посреди болота.
И тут Таня видит, как он подходит к нечисти и целует губы, которые пока еще принадлежат ей самой. В этот момент гроза врывается в маленькую хижину, бревна которой начинают ходить ходуном. Вспышки молний, кажется, заполняют все пространство, обжигая нечисть и Сергея большими огненными шарами.
Сергей продолжает яростно целовать черные губы, словно не замечая, что постепенно эта чернота проникает в него самого – все глубже и глубже, пока не поглощает его полностью…
Таня соскочила с земли: бледная и испуганная. Внезапно она все поняла – поняла замысел Сергея, поняла, для чего ему нужен был остро наточенный кинжал, поняла, почему он так грубо приказал ей уйти…
Она со всех ног побежала назад, к хижине. Но добежав до нее, с ужасом поняла, что опоздала – хижина была пуста. Таня остановилась и на мгновение задумалась, а потом бросилась бежать туда, где ей меньше всего хотелось оказаться еще раз – на болото.
Еще слабая после всего пережитого, она бежала до болота из последних сил. Когда лес, наконец, расступился, Таня остановилась отдышаться, одновременно оглядываясь по сторонам. И тут она увидела Друга, огромного черного пса Сергея. Он сидел перед самой топью и тихонько скулил. А потом Таня увидела и самого Сергея…
Он стоял посреди болота, по пояс увязнув в топкой жиже. Лицо его было бледным и бесстрастным, взгляд устремлен в небо.
– Сережа! Сережа! – закричала изо всех сил Таня.
Она уже знала, что произойдет дальше, словно и этот финал она уже видела в своем ночном кошмаре… Слезы катились непрерывным потоком из ее опухших глаз, из груди вырывались судорожные всхлипы и неразборчивые слова.
Таня рухнула на колени, впилась ногтями в мягкую, черную землю – казалось, сердце ее не выдержит, разорвется от боли.
– Сережа! – в последний раз крикнула она мужчине.
Сергей не слышал ее. Он все глубже уходил в болотную трясину, а потом вынул из кожаного чехла кинжал, приложил на несколько секунд острое лезвие к губам, и вознес его высоко над своей головой…
Таня зажмурилась, не желая видеть того, что произойдет дальше. Оглушительный раскат грома вновь сотряс небо и землю, а поток сильного ветра заставил Таню задохнуться и пригнуться к самой земле.
Над болотом разносились пронзительные, душераздирающие вопли нечисти, погибающей в своем гнилом логове, нечисти, которую Сергей самоотверженно принял из Таниного тела в свое собственное, чтобы сохранить жизнь любимой.
– Прошлой ночью должна была погибнуть я, а не он, – тихо плакала Таня, положив голову на колени маме, – он пожертвовал собой, чтобы спасти меня…
Перед ней на полу лежал раскрытый дневник, который она нашла в хижине Сергея и забрала с собой.
– Не плачь, доченька, ты ни в чем не виновата… – утешала Таню мама, а у самой тоже слезы катились из глаз непрерывным потоком от огромной печали и пережитого волнения.
Через пару дней, снова открыв дневник Сергея, Таня нашла записку, которая была адресована ей. Сердце ее на миг замерло от неожиданности, как будто и после смерти Сергей оберегал ее.
«Таня, если ты читаешь эти строчки, значит, меня уже нет на этом свете. Не вини себя, я сам выбрал свою участь. В этом поступке была моя главная жизненная миссия, которую открыл мне когда-то давно отец-громовержец Перун.
Я должен был стать хранителем и защищать все живое от нечистых сил, пусть даже ценой своей жизни. Хочу, чтобы ты знала: я счастлив, что мне удалось спасти от нечисти именно тебя…
Ищи свое предназначение – в этом суть твоего существования. Только обретя смысл, ты станешь по-настоящему счастливой.
Надеюсь, после смертельных объятий болотного чудовища, ты научишься по-другому относиться ко многим вещам, в том числе и к самой себе…
С любовью, Ратибор.»
Через несколько дней Таня с Другом, которого они с мамой приютили, вновь сидели у болота. В этот раз Таня пришла сюда, чтобы попрощаться.
– Спасибо тебе Сережа, брат Ратибор… Никогда не забыть мне тебя и всего того, что ты для меня сделал!
Ветер прогонял болотный смрад, играл с Таниными волосами. Она ловила его руками, закрывала глаза, и слезы катились у нее по щекам.
– Я тоже тебя люблю, и всегда буду любить, – шептала она, искренне веря, что тот, кому адресованы эти запоздалые слова, ее слышит.
А потом и Таня, и Друг – оба смотрели туда, где под толщей черной болотной жижи, между мягкими, травянистыми кочками, навсегда упокоился тот, кто доказал ей своим примером, что главное в жизни – найти не счастье, а свою миссию, то важное, что сделает жизнь значимой, наполненной и, как следствие, счастливой.
Весь Танин мир, все ее мировоззрение за каких-то полтора месяца в Озерках перевернулись с ног на голову. Она и сама как будто стала совсем другим человеком. У нее поменялся ход мыслей и отношение к жизни.
Несмотря на огромную печаль, ее душа, наконец, была спокойна. Этого ощущения умиротворения и благодати Таня не испытывала уже давным-давно. Даже мама заметила, что из ее взгляда ушла «странная тоска».
Таня уезжала из Озерков с грустью, но с большими планами на будущее. Она крепко обняла маму на прощание и почесала за ухом Друга, обещая им скоро вернуться. Внезапный порыв ветра сорвал с Таниной головы шляпку.
– Это брат Ратибор с тобой прощается, дочка, – сказала мама, вытирая набежавшие слезы.
Таня улыбнулась, помахала маме рукой, села в маленький автобус и закрыла глаза.
Уже завтра она разорвет все связи с прошлым и начнет создавать свою жизнь заново…
Волк
Лена хлопотала у русской печки. Ловко подхватив котелок ухватом, она подвинула его к себе, помешала ароматный бульон деревянной ложкой, попробовала на вкус.
– Мужики в поселке готовятся к облаве. Ночью Гришка, возвращаясь домой, волков видел на конце своей улицы. Чуть в штаны не наложил от страха. Говорит, что не помнит, как до дома добежал!
Лена молча поставила котелок на стол. Стас не любил, когда она вступала с ним в беседу, поэтому она привыкла молчать, когда он что-то рассказывал.
– Люди говорят, раньше волки к поселку близко не подходили. Беду на своих хвостах притащили, не иначе.
Лена подвинула ближе к мужу нарезанный каравай и слегка коснулась кончиками пальцев его крепкого плеча:
– Ешь, Стас, стынет.
– Чертовщина какая-то! – мужчина взял в руки ложку и подвинул ближе к себе котелок с дымящимся картофельным супом, – только пусть попробуют эти твари подойти к нашему дому, я их враз всех перестреляю, мне не впервой…
Лену передернуло от злобы, прозвучавшей в его голосе.
***
Стас был лесником. Зимой они с Леной жили в поселке, в доме матери Стаса, а на все лето перебирались в лес. Деревянная лесная избушка выкрашенная снаружи зеленой краской, которая давным-давно облупилась, была тем местом, которое Лена считала своим домом.
Несмотря на запущенный вид, внутри было светло, тепло и пахло едой. Этот скромный уют в избушке Лена создала своими руками. Предыдущий лесник был одиноким стариком, поэтому, когда они впервые приехали сюда, здесь были лишь голые стены и грязные полы, которых никогда не касалась тряпка.
Но Лену это ничуть не смутило, видала и похуже жилища! Она отмыла всю грязь, сшила на окна занавески, связала ажурные белые салфетки на подоконники, постелила на старые, замусоленные деревянные половицы старенькие тканые коврики, а по стенам развесила рисунки и открытки.
Сейчас Лена, все еще напуганная услышанной новостью, стояла у окна, взволнованно теребила занавеску и всматривалась в чащу. Что могло случиться, что волки вышли в поселок летом? Странно все это.
Лена подошла к зеркалу и долго стояла напротив него. Из зеркала на нее серьезно смотрела бледная, совсем юная девушка с коротко стриженными каштановыми волосами и большими, грустными карими глазами.
Лена никогда не считала себя красивой. Она и не была красавицей: угловатая, худая, бледная. Со спины ее можно было принять за мальчишку, но ее хрупкость и женственность выдавали плавность движений, мягкий взгляд и тонкий голос. Свекровь, не стесняясь в выражениях, напрямую говорила Лене, что она похожа на парня, а не на замужнюю женщину.
Стас же, несмотря ни на что, был очарован хрупкой, городской девушкой с грустным взглядом, приехавшей к ним в посёлок работать по распределению после университета. Он любил охоту и по своей натуре был охотником. Поэтому с момента знакомства Лена превратилась в его новую «жертву», как шутили о них друзья Стаса.
Через восемь месяцев активных ухаживаний Лена «сдалась». Не то, чтобы она сильно влюбилась, просто Стас показался ей сильным и надёжным, да и не хотелось ей возвращаться в город, где она всегда чувствовала себя чужой. Так Лена стала замужней женщиной и поклялась отныне и навсегда быть верной мужу.
Но после того, как «жертва» попала в силки, любовный пыл Стаса стал быстро угасать. Лена стала казаться ему холодной и бесчувственной. Поэтому, спустя год семейной жизни, он завел роман на стороне – пышногрудая крашеная блондинка Люся, работающая на почте, уже давно положила глаз на широкоплечего красавца Стасика.
– Дурак, ну зачем ты женился на своей тощей, немощной Лене? Ни кожи, ни рожи у нее! – выговаривала Стасу Люся, когда он среди ночи соскакивал с ее постели и поспешно одевался, чтобы идти домой.
Стас только смущенно улыбался в ответ. Лена по-прежнему оставалась для него загадкой, ему было сложно ее понять, а в лице Люси он нашел более простой и доступный вариант.
Лена знала о том, что Стас ей изменяет. Поначалу это причиняло ей сильную боль, но постепенно она свыклась с этим. Ее угнетало лишь то, что Стас в последнее время стал с ней очень строг, а порой в его глазах она ловила жестокий блеск.
Со временем Лена начала бояться ослушаться его слова. Любая мелочь могла вызвать в нем необоснованную ярость, поэтому, она старалась в его присутствии молчать и не попадаться лишний раз на глаза.
Однажды Стас выпил лишнего и ударил ее, тогда она плакала и мечтала о том, чтобы он ушел к своей любовнице и навсегда оставил ее. Но Стас привык к Лене, ему нравилась ее покорность и хозяйственность.
В отличие от Люси, Лена никогда не пыталась подчинить его себе, поэтому, регулярно наведываясь в гости к Люсе, он даже не думал при этом уходить от жены. У самой же Лены не хватало решимости что-либо поменять в своей жизни.
…На стене запели старинные часы. Уже полдень! Лена торопливо повязала на голову белый платок и вышла в огород. Пока она возилась на грядках, мысли ее то и дело возвращались к волкам.
***
Несколько раз мужчины из поселка выходили с ружьями в лес, но следов волчьей стаи не нашли. Постепенно волнение утихло, и в поселке стали поговаривать о том, что Гришке волки на пьяную голову померещились. Жизнь пошла своим чередом.
После прошедших дождей в лесу появились грибы. Несмотря на запрет Стаса, который наказал Лене далеко от дома не уходить в его отсутствие, Лена решила сходить за грибами. Она надела кофту, повязала на голову платок и отправилась с корзинкой в сторону леса.
В лесу было хорошо. Солнце играло с Леной, соскальзывая с верхушек деревьев, падая бесчисленными солнечными зайчиками на бледные щеки, заставляя ее то и дело расплываться в улыбке. Лена не заметила, как зашла дальше, чем планировала. Места здесь были незнакомые, нехоженые.
Лена осмотрелась, вдохнула в себя пьянящий, влажный лесной воздух. Грибов было много, но ей внезапно стало не до них. Что-то загадочное ощущалось в воздухе и влекло ее дальше – вперед и вперед, и ноги сами двигались все глубже в чащу.
