Богоборцы. Книга 3

Чёрные от времени срубы, зачастую на пару венцов ушедшие в землю. Почти сгнившие ограды, которые латались всем, что подвернётся под руку. Огороды, где росла картоха и прочие овощи да корнеплоды. И колонка в каждом квартале, потому как водопровода в этих домах не было. Равно как и канализации, поэтому в каждом дворе можно было заметить легендарный дощатый домик с окошком в виде сердца в двери. Впрочем, тут фантазию никто не ограничивал, и оно могло быть и в форме квадрата, и в форме ромба. К чему больше душа лежит и на что хватает мастерства, то и лепи. У нас свободная страна.

И как бы власти ни боролись за благоустройство города, подобные места встречались даже в самом центре, стоило лишь уйти подальше от основных магистралей. Собственно, бабка и жила в одном из таких. Недалеко от её дома находился региональный волейбольный центр, крупная спортивная арена, где проходили даже международные соревнования. А буквально в сотне метров, может, чуть-чуть больше, стояли старые домики, спрятанные от глаз пышной зеленью.

– Ну что, сначала по соседям, а затем сам дом осмотрим, или наоборот? – проигнорировала мою подколку Милорадович. – Предлагаю начать с опроса, пока день. А то к вечеру или в стельку будут в честь праздника, или спать лягут.

– Согласен, – кивнул я, с интересом глядя на девушку.

Такой я её ещё никогда не видел. Обычно Катя резкая, дёрганая, ну в общении со мной, по крайней мере, а тут прям глаза горят энтузиазмом, руки подрагивают от жажды деятельности, а вместо оскорблений и скабрёзностей сплошной конструктив. Прям Шерлок Холмс и мисс Марпл в одном флаконе на охоте.

– Куда идём? – Я обвёл взглядом дома и ткнул пальцем не в самый ближний, а в самый приличный, двухэтажный особняк, откуда доносилась музыка. – Как насчёт вот этого? Судя по репертуару, там наверняка есть старики. А они по любому должны знать эту бабку.

– Хорошо, – покладисто согласилась красноволосая, вызвав у меня взрыв умиления.

Дом, который мы выбрали в качестве стартового для опроса, выделялся среди остальных, словно породистый дог среди стаи дворняг. Именно такой приходит на ум при слове «коттедж». Красный кирпич, два этажа, мансарда, большая придомовая территория, высокий забор, железные ворота. И гараж с выездом на улицу минимум на две машины. Про электрический звонок на воротах промолчу, но именно такие детали лучше всего показывают отношение хозяина к дому.

– Добрый день, – на наш звонок из калитки выглянула женщина лет сорока. – А вы к кому?

– Простите, мы вообще-то не к вам, а к соседям, но их дома нет, поэтому хотели бы с вами поговорить, узнать, может, им нужно чего-то, – затараторила вдруг Катя, из огненной стервы превратившись в милую девчушку. – Мы из юнскаутов, делаем обход подопечных. Но на этом участке мы впервые, а Пырьевой Мстиславы Дорофеевны дома нет. Возвращаться с пустыми руками как-то нехорошо, вот решили пройтись узнать, может, кто подскажет чего. Ой! Мы, наверно, не вовремя. Извините, совсем из головы вылетело, что праздник.

– Да ничего страшного, – улыбнулась женщина, – вы проходите. Чего в воротах разговаривать.

– Простите, мы торопимся, да и неудобно, – скорчила покаянную мордашку Катя, а я хмыкнул, глядя на это. – Мы буквально пару вопросов зададим и всё.

– Ну хорошо, – вздохнула женщина. – Давайте.

– Вы давно тут живёте? – приступила Милорадович. – Просто дом у вас новый совсем. И стройка ещё идёт, как я погляжу.

– Да, хотим баньку поставить и дровник капитальный, – рассмеялась женщина. – А живём тут мы пару лет буквально. До этого отец мужа один жил, в старом доме, но ему уже за восемьдесят. Хоть и бодрится, а пригляд нужен. Вот решили продать квартиру и большой дом поставить, чтобы всем хватило.

– Хорошая мысль, – я кивнул одобрительно. – До центра недалеко, а место довольно тихое. И даже пруд есть рядом. Удобно.

– Так-то да, но до школы или больницы далековато, – вздохнула женщина. – Возить приходится. Хорошо ещё, что старший в этом году закончил, теперь ещё дочку три года доучить, и всё.

– Так у вас сын-выпускник? – подхватила тему Катя. – А куда поступать собирается? Мы-то в политехническом учимся, это в Академгородке. У нас много интересных специальностей. Пусть подумает.

– Далеко, – сокрушённо покачала головой женщина. – Мы насчёт связи думали, но тоже неблизко.

– А Ванечка, внук Мстиславы Дорофеевны, с вашими детьми в школу ходит? – элегантно вернулась к опросу Катя. – Ему же семь уже. Он в первый пошёл или во второй?

– Честно говоря, не могу сказать, – смутилась женщина. – Мы как-то не общаемся. Они всегда сами по себе. В гости не заходят, даже за ворота ни разу не прошли. А Ванечка тихий всегда. Оно понятно, родителей в таком возрасте потерять, но иногда аж страшно. Не ребёнок, а приведение. Слова не скажет.

– А с самой Мстиславой Дорофеевной часто видитесь? – продолжила допрос Милорадович. – Какой она вообще человек?

– Ведьма она! – прервал разговор грубый старческий выкрик, а затем из калитки показался крепкий дедок с клюкой в руке. – Ведьма и есть. Бесово семя.

– Почему вы так считаете? – тут же заинтересовалась Катя.

– Хех, – хохотнул дедок. – Молодёжь. Настька, чего гостей в пороге держишь?! А ну заходьте.

– Благодарим, но мы… – начала было Катя, но я ткнул её в бок, заставляя умолкнуть.

– Конечно! – И потянул девушку за собой, переступая через порог. – Мир этому дому.

– Хех, добре, – расплылся в ухмылке дед. – Меня Миколой кличут. Так и зови, дед Микола. А вы кто будете?

– Это юнскауты, – затараторила женщина. – Людям помогают.

– Молчи, Настька, – отмахнулся дед Микола. – Вот истинно говорят, волос долог, а ум короток. Ты на них глянь, какие кошке в зад юнскауты. Тьху. Придумали же ж слово како.

– А от вас ничего не утаишь, – я улыбнулся и потянул из-за пазухи жетон богоборца. – Антитеологическое бюро. Боевая группа политехнического колледжа.

– От другое дело, – улыбнулся дед. – Я вашего брата за версту чую. Довелось наглядеться.

– Расскажете? – я улыбнулся в ответ.

– А чего нет, – хмыкнул дед Микола. – Айда за стол. Остограмимся да пообщаемся. Хех!

Катя на удивление послушно и молча следовала за мной. Нас усадили за большой стол, установленный прямо во дворе. За ним уже сидела вся большая семья. Кроме самого деда Миколы, оба его сына, уже солидных мужчины в годах, их жёны, дети и даже внук-младенец на руках у невестки. Чиниться никто не стал, появление незваных гостей все восприняли с одобрением. А когда я не стал важничать, с удовольствием накатил самогонки, деда Митяя выгонки, и, довольно крякнув, закусил квашеной капустой, сделался совсем своим.

Мы даже пообщались с мужиками на предмет как ставить брагу, в какой концентрации и как лучше гнать. Причём сыновья деда Миколы ратовали за современные технологии, с колонной, сухопарниками и прочими приблудами, а мы со стариком стояли за то, что всё это баловство. А настоящий мастер может даже в тазиках перегнать, и получится как слеза. Катя в это время очаровывала женщин и молодёжь, рассказывая о наших приключениях и давая советы, как защитить детей от потусторонних сил. Короче, можно сказать, что в коллектив мы влились полностью.

– Так вот, – накатив ещё пятьдесят грамм, дед Микола закусил и глянул на меня хитрым глазом. – Где я с вашим братом-то познакомился. Служил я аккурат после войны на Дальнем востоке. Только-только японца турнули. И стояли мы в Манчжурии. Ух, природа там, я вам скажу… хех! Но да ладно. И повадилась к нам ходить лиса. Да не зверь, а оборотень. Кицуне. Обернётся девкой, парня соблазнит, закрутит, в сопки уведёт, а там всю кровь высосет.

– Кровь? – Мы с Катей переглянулись. – Кицуне, как и кумихо, обычно убивают и пожирают сердце и печень жертвы. А вот вампиризмом страдают хули-цинь. Тоже лисы-оборотни, но китайские. Хотя у азиатов там правду сложно найти, особенно среди духов.

– Ну так, а я чего говорю, – хлопнул себя по колену дед Микола. – Может, и китайская была, да хоть тайваньская. Тогда время такое было, страшное. Постоянно лезла какая-то нечисть. А лису эту я запомнил, потому как сам её видел. Мы на посту вдвоём стояли, и эта тварь на нас вышла. Помню, девка красы была неописуемой. Как увидели её, так руки-ноги отнялись. Ни сказать ничего не можем, ни вздохнуть. Нам бы тревогу поднять, а мы даже думать об этом забыли. Но мне свезло тогда. Дружок мой, первый парень был у нас в роте. Вот лиса его и выбрала. Так и сгинул. А я живой остался. Меня по утру сначала особисты трясти начали, поначалу даже расстрелять хотели, а потом особому отделу передали. Это как раз ваши были.

– Лиса вас не тронула, но метку поставила, – понимающе кивнула Катя. – Оставила про запас.

– Вот мне майор Воронин так и сказал, – довольно оскалился дед Микола. – Говорит, придёт она за тобой, как пить дать. Хех! Я тогда чуть галифе не обтрухал. Это ночью страшно не было, а потом как накатило, хоть волком вой. Жить хотелось жуть как. А ничего не поделаешь, приказ. Сказали мне на пост идти, да одному. Я уж со всеми попрощался, чистое надел. Думал, как увижу, так первым делом в неё и пальну. А когда луна встала, явилась лиса передо мной во всей красе, так опять руки отказали. Манит она меня, а я иду, как телок, за ней в сопки. И знаю, что меня там жрать будут, а счастье такое, что словами описать нельзя. В этот момент майор и появился.

– Блин, батя, – родные дед Миколы дружно выдохнули, а старший сын сурово уставился на отца. – А чего ты раньше это не рассказывал? Мы ни сном ни духом, что с тобой такое приключилось.

– А на шо оно тебе? – резонно возразил старик. – Жить и бояться? Трястись зайцем и баб шугаться? Так что это за жизнь. Хех.

– Во многих знаниях многие печали, – кивнул я. – Но, с другой стороны, предупреждён – значит вооружён.

– Вот именно, – стукнул кулаком по столу младший сын. – Батя, ты это. Мы не из пугливых. Но такие вещи стоит рассказывать. А то живёшь так, ни ухом ни рылом, а оно вона как оказывается.

– А ну цыц! – теперь уже дед Микола долбанул по столу, и, должен сказать, силёнки у него остались. – Малы ещё на батьку хвост топорщить! Не сказал им, видите ли. Моё дело, хочу говорю, хочу нет! И вообще, не мешайте, дайте с людьми пообщаться!

Сыновья побурчали, но притихли, а я улыбнулся в кулак, чтобы не смущать людей. Дедок оказался железным и всех держал в ежовых рукавицах. Впрочем, меня этим было не удивить. В деревне в крупных семьях тоже частенько верховодит самый старший вне зависимости от пола. Да и Катерина тоже ничуть не удивилась. В Домах порядки ещё и покруче будут. Там без разрешения главы Дома даже вздохнуть никто не смеет. Исключения, конечно, бывают, но редко.

– Вот олухи, такую историю испортили, – сокрушённо вздохнул дед Микола. – Так вот. Майор появился, значит, и лису эту уконтропупил. Не сразу, бились они долго. Воронин этот молниями швырялся будь здоров. А лиса из девки животным обернулась, о семи хвостах и тоже какой-то гадостью в майора плевалась. Но наш-то посильнее оказался, долбанул тварь да добил потом. А мне за то, что жертвой побыть пришлось, он потом клык лисий презентовал. Говорит, носи, не снимая, и детям передай. Вот я потом его старшему Ваське отдал, а он уже внуку Кольке. Колька, иди сюда! Покажь клык! Носишь ещё или потерял, оболтус?!

– Как можно, деда, – парень лет двадцати трёх, помогавший кормить малыша, обиженно насупился, но вытащил из-за пазухи кожаный шнурок, на котором висел белый, словно сияющий клык.

– Разрешите. – Катя сунулась было к нему с маятником, но я её остановил.

– Не стоит, – присмотревшись, я с уверенностью мог сказать, что сияние мне не показалось, а клык действительно словно светился изнутри. – Он настоящий. Очень сильный амулет. Всегда держите его при себе, и большинство духов будет обходить вас десятой дорогой.

– Вот, хех! – наставительно поднял палец дед Микола. – И Дорофеиха его боялась! Ещё когда Васька с ним ходил, как увидит его, так аж в другую сторону бежит.

– А до этого, – заинтересовался я. – Когда вы сами носили. Тоже пугалась?

– Так она переехала лет семь назад, – удивил нас старик. – До этого-то там Петров Сан Иваныч жил. Жену он давно схоронил вот и доживал потихоньку. А как помер, так Дорофеиха и въехала. И через пару лет Ванятку привела. Я тогда ходил ещё к нашему участковому, честь по чести ему всё рассказал. Мол, ведьма она, как есть. Сгубит мальца. Тот вроде обещал проверить, а потом говорит, мол, всё по закону, внук это её родной. Хех! Мол, родители померли в автокатосрофе, а она взяла на воспитание. И что проверяли её и менты сами, и опека, и бюро. Чистая, мол, хех! Но я знаю! И слежу! Ежели чего, сразу бы сообщил куда надо.

– Благодарю за бдительность. – Я серьёзно кивнул и, встав, пожал деду руку. – На таких, как вы, страна и держится. А то сейчас мода пошла, мол, стучать не буду. А что люди погибнут, всем плевать.

– То от глупости и от телевизора, – со злостью стукнул дед Микола кулаком по столу. – Как ни включишь, всё про бандитов да воров. И так их расписывают, мол, лучшие люди страны. И в Думе они, и в правительстве они. А я так скажу, я бы как в Турции делал. Украл – руби руку. Ещё раз украл – вторую. А на третий – голову. И всё, другим неповадно будет.

– Можно подумать, туркам это помогло, – усмехнулся Василий и под сердитым взглядом отца взбрыкнул. – Чего?! А что не так?! Как там воруют, так у нас даже не умеют! Я тебе рассказывал, когда по контракту работал…

– Ну всё, понеслось, – вздохнула Анастасия, как раз подливавшая нам компота, потому что алкоголь пить мы после первых рюмок отказались, – каждый раз как сцепятся, так потом не растащишь.

– Благодарю, нам хватит, – я остановил попытку подложить салат и ещё одну котлету. – Уже не лезет больше, честное слово. Всё такое вкусное, язык бы проглотил. Как у мамы. Мы пойдём, а то у нас ещё дела. Ещё раз благодарю, что рассказали всё как есть. А то мы бы долго по окрестностям бродили.

– Да кушай не обляпайся, – отмахнулся дед Микола, ради такого дела даже прекративший вечный спор как обустроить Россию. – Вы это, если чего, заходите не стесняйтесь. Богоборцев мы уважаем, за правое дело стоите. Так что, если что, милости просим.

– Благодарю, – я пожал руки по очереди всем мужчинам семьи. – Вы тоже, если что по нашей части, звоните. Вот мой номер. Не в службу, а в дружбу помогу чем смогу.

– Да, обязательно! – поддержала меня Катя. – И если не по нашей части – тоже звоните. У нас много связей, так что любую проблему решим.

– Ну, идите, – махнул рукой дед Микола. – А то солнце скоро сядет. Не дело по логову нечисти в темноте то шарохаться. Сам бы с вами пошёл…

– Не стоит, – мягко отклонил я предложение. – Всё-таки каждый должен делать своё дело. Василий вон – строить, а мы – бороться с духами. Так что не поминайте лихом. Пошли, красавица, настало время посмотреть, чего там дома у ведьмы Дорофеевны. Или не ведьмы, а кого похуже.

Глава 6

Солнце уже начало клониться к закату, когда мы остановились напротив ветхих, едва держащихся на ржавых петлях ворот. Краска на них давным-давно облупилась, и, несмотря на то, что кое-где остатки её ещё были видны, сказат, какого та была цвета, оказалось решительно невозможно. Впрочем, это меня интересовало меньше всего. Я высматривал совсем другие вещи, знакомые каждому, родившемуся в деревне, и кажущиеся естественным, если живёшь в своём доме.

Однако, оказавшись в городе, я понял, что тут многие забыли их значение. Даже мои девчонки, казалось бы, выросшие в Домах богоборцев, и то в этом не разбирались. Вон Катя тому пример. Она даже не поняла, зачем дед Микола нас во двор позвал. И уж тем более не заметила три кованых гвоздя, вбитых в порог. Я же знал, что они там должны быть, поэтому и вошёл, чтобы показать людям, что мы не нечисть. А вот у Дорофеевны гвоздей не было. У неё на воротах вообще не было порога. Причём, судя по пазам на столбе, когда-то он здесь был, но потом его грубо выломали и выкинули. Для чего – думаю, вопрос излишний.

Толкнув глухо скрипнувшую калитку, мы вошли во двор. Довольно небольшой, он был завален разным хламом. Лишь небольшой пятачок посредине оставался свободен да проход к самому дому. Остальное представляло собой развалы старой древесины, начиная с полусгнивших досок, заканчивая какими-то сухими деревьями. Тут же стояли козлы с ножовкой и колода.

С виду всё понятно. Денег на нормальные дрова не хватает, приходится пилить всякий мусор, вот только меня смущали тёмные потёки на козлах и колоде. Уж больно они кровь напоминали. Я не думаю, что тут прям людей резали, но звоночек нехороший. Особенно вкупе с остальными.

– Блин, а куда соцзащита смотрела? – Катя с ужасом озиралась по сторонам, не понимая, как вообще в двадцать первом веке люди могут так жить. – Это же ужас просто! Здесь же ребёнок жил! Здесь же легко можно наткнуться на что-нибудь! Как он вообще тут играл?!

– Я не думаю, что он тут в принципе играл, – я грустно усмехнулся, глядя на одинокую машинку без колёс на старом крыльце. – Но насчёт соцзащиты согласен. Не думаю, что сейчас проблема привести нуждающимся машину нормальных колотых дров, чтобы не приходилось пилить всякое говно. Но сдаётся мне, проблема здесь не в этом.

– Д-дрова? – уставилась на меня Милорадович круглыми глазами. – Зачем?

– Блин, вот ты роза комнатная, – я даже умилился такой глупости. – Открою тебе великую тайну, но не в каждом доме есть центральное отопление. Представляешь?

– Ты из меня дуру не делай! – тут же окрысилась Катерина. – Я не чокнутая и знаю, что в деревнях печи топят углём там и прочим. Но это там, где нет газопровода. А здесь вон ветка идёт!

– А к дому ты отвод видишь? – обломал я возгордившуюся своей наблюдательностью огненную эспершу. – Да и знаешь, сколько стоит газ провести? Плюс котёл, плюс система отопления, трубы там и всё такое. Зуб даю, что в этой халупе она если и есть, то древняя, как говно мамонта, с расширителем прямо в доме. А скорее всего, просто русская печь посреди хаты, судя по расположению трубы, чтобы всё помещение обогревать. Может, даже и готовили на ней же, кстати. Так что без дров тут никак не обойтись. Другое дело, что для этого не нужно собирать всякое дерьмо.

– А может, они электрообогреватели использовали? – Милорадович не хотела признавать свою ошибку, но тон у неё всё же был неуверенным, словно она сама понимала, что несёт бред. – Ладно, чего спорить, зайдём и увидим. Давай быстрее, вон солнце уже скоро сядет!

Я усмехнулся и молча шагнул к двери. Правда, входить не стал, сначала осмотрелся. Да, как я и думал, здесь тоже не было привычных мне оберегов. И это можно было бы списать на то, что мы в городе, но у того же деда Миколы над дверьми висела подкова, а рядом стоял украшенный веник из полыни. Да, после прихода советской власти долгое время боролись с подобным, считая суевериями, однако после войны всё поменялось. И подобные обереги даже были включены в перечень бюро, а лично у меня имелся живой свидетель их действенности. Балашка, после того как поселился в доме, лично обновил каждый. И следил, чтобы не ломались и не терялись.

Кстати, на ведьм обереги почти не действовали, лишь когда те уже совсем обращались в монстров, продавшись потусторонним силам. А до этого им максимум было неприятно рядом находиться, так что дед Микола был неправ. Никакая Дорофеевна не ведьма. Та не удержалась бы и за семь лет уже проявила бы себя, если уж её настолько затянула тьма. Нет, тут что-то другое, но вот что… я взялся за навесной замок, одним движением вырывая его вместе с петлями, и, зашипев, отбросил проклятую железяку в сторону. На самом деле проклятую, от замка шёл чёрный мерзкий дым, а ладонь покраснела.

– Ты чего?! – отскочила в сторону Катя. – Совсем обалдел?! А если бы в меня попал?

– Извини, – я потёр ноющую руку. – Ты видишь что-нибудь необычное?

– Только то, что ты мне чуть в голову железякой не заехал, – окрысилась Милорадович. – Это очень необычно.

– Понятно, – я вздохнул, ведь мне не хотелось ругаться. – Ладно, пошли дальше.

– Погоди! – вдруг Катерина схватила меня за плечо. – Ты сейчас серьёзно?! Покажи ладонь!

– На, смотри, – я пожал плечами, удивляясь переменам в характере. – Довольна?

– Это от замка? – Милорадович внимательно осмотрела железяку, но руками хватать не спешила, воспользовалась палочкой, чтобы перевернуть, а затем сфотографировала на смартфон. – Ничего. Это странно. Блин, надо было на машине ехать! Сейчас ни аптечки, ничего под рукой нет. Так, давай вернёмся и подготовимся.

– Нет, – жёстко отрезал я. – Мы идём дальше. Если бабка навесила проклятье на замок, она могла почуять, что оно сработало. Если сейчас отступим, кто знает, будет ли в доме что-нибудь, когда вернёмся. Рука уже почти не болит, так что идём дальше. Но осторожно. Оружие держи наготове, если что, сразу бей, не думай. И голыми руками не лезь! В прошлый раз бабка именно нового ножа испугалась. Возможно, у неё аллергия на силу зверобога.

– Раскомандовался, – Катя заворчала, а я отметил, что в те моменты, когда чего-то смущается, девушка выглядит очень мило. – Мы идём или нет?

– Смартфон на запись поставь и фонарик запусти, – я сунул свой в нагрудный карман, застегнув тот, чтобы телефон не выпал.

– Давно уже! – вспыхнула-таки Милорадович. – Достал!

– Ок, идём, – я усмехнулся и шагнул в тёмный проём.

Свет фонаря вырывал из тьмы заваленные хламом сени. Причём выделить что-то одно я не мог. Какие-то тряпки, тюки, короба. Поверх сломанные санки, одна лыжа, снова тряпки, горшки какие-то, половина из которых битые или хотя бы треснувшие. Складывалось полное ощущение, что мы попали не в дом, а на какую-то свалку. И это уже было плохим признаком, ибо многие духи предпочитали обитать именно в таких местах. Как бы вили себе гнездо из мусора.

– Хреново, – будто подслушав мои мысли, прокомментировала увиденное Катя. – Похоже на логово.

– Ещё как, – я кивнул. – Полагаю, отсутствие подковы над дверью и веника ты тоже не заметила?

– Тебе доставляет удовольствие тыкать меня мордой в то, чего я не знаю? – прошипела Милорадович, зло сощурив глаза. – Хочешь, чтобы я это публично признала?! Да, я не разбираюсь в оберегах! У меня вообще с теорией не очень! Я не очень умная и предпочитаю работать кулаками! Доволен?!

– Нет, – я покачал головой. – Мой вопрос был не для того, чтобы тебя задеть. Просто я должен понимать, насколько ты не в теме, чтобы предупредить в случае чего. И прикрыть. Так что твоя истерика немного не к месту.

– Да пошёл ты! – Катя психанула, но, сделав пару шагов к двери, вдруг остановилась и глубоко вздохнула. – И-извини… – Голос девушки был настолько тихим, что я его едва услышал, но она взяла себя в руки и продолжила уже громче. – Извини. Мне тяжело держать себя в руках. Особенно в такие моменты. Я… я знаю, что неправа, но всё равно злюсь.

– Проехали, – я довольно улыбнулся, пока эспер не видела. – Я на тебя уже давно не обижаюсь. Иначе сошёл бы с ума, пытаясь понять, что я опять сделал не так.

– Хорошо, – Катя вернулась, но почему-то её губы были плотно сжаты, будто она была чем-то недовольна, однако голос оказался вполне спокойным. – Пошли дальше, а то времени мало. Одним не стоит торчать в логове лишний раз.

С этим я был согласен, поэтому, больше не оттягивая момент, открыл дверь в дом. На этот раз обошлось без проклятий, что радовало. Но и здесь никаких оберегов я не обнаружил. Даже самых простых игл в дверной коробке, хотя это, казалось бы, уж даже городские делают. Простейший оберег от нечисти, подтвердивший свою надёжность веками. Мне больше не нужны были иные доказательства. Но всё же для официального дела этого было мало.

– Ты смотри, а дома чисто. – Катя с удивлением оглядела скудно обставленную комнату. – Чуть не сияет всё.

– Нищенская чистота, – я поморщился. – В деревнях такое бывает только у бедняков, у которых нет ни хозяйства, ни работы, остаётся лишь целый день убираться. Часто это переходит в манию, психическое заболевание.

– Многая нечисть страдает чем-то подобным. Навязчивый психоз, желание считать и перекладывать одинаковые предметы, – заметила Милорадович. – Недаром же раньше бабы носили крупные яркие бусы не только для красоты, а и для защиты. Чтобы кинуть их духа, а самой убежать.

– Есть такое, – я кивнул. – И сейчас носят. На покос обязательно надевают. Но к делу это не пришьёшь. Надо искать что-то более существенное.

– Оʼкей, – Катерина покладисто кивнула и принялась осматривать дом, благо он был совсем небольшим.

Обычный пятистенок с большой печью. Не русской, как я предполагал, но тоже приличной по размерам. И да, на ней тоже готовили. В чугунке даже нашлись остатки какой-то каши. Но это ни о чем не говорило. Многие духи, особенно из тех, что мимикрируют под людей, жрут обычную пищу, другой вопрос, что они и человеком перекусить не прочь.

– Тор, вот ты говоришь, оберегов нет, – вдруг позвала меня Катя, – вон же, гляди! Куколка. Как положено, в красном углу.