Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг.

14 ноября германскому командованию на Украине стали известны условия перемирия в той их части, что касалась Востока. А именно:

1. Все германские войска, находящиеся в Австрии, Румынии и Турции, отводятся в Германию немедленно, а из России – как только того потребуют союзники, исходя из внутриполитической обстановки на занятых территориях.

2 Все реквизиции, изъятия или принудительные поставки материалов для Германии в России и Румынии следует остановить.

3. Брест-Литовский и Бухарестский мирные договоры аннулируются.

4. Порты Черного моря следует очистить и передать союзникам все русские военные суда, военное имущество, портовое и корабельное оборудование, самолеты, оружие и запасы в этих портах.

Но тут на подмостки истории выпрыгивает, как черт из табакерки, Петлюра, кардинально меняя военно-политическую ситуацию на Украине.

Краткая справка – Петлюра Симон Васильевич, сын извозчика, учился в семинарии. Бросив семинарию, работал журналистом и бухгалтером в фирме, торговавшей чаем. Затем отправился в Австро-Венгрию, где окончил Львовский университет. По возвращении в Киев занял должность Великого магистра ложи Святого Андрея (Великой ложи Украины).

В Центральной Раде Пелюра занимал пост «военного секретаря». В июле 1918 г. Петлюра и В.К. Винниченко были арестованы по обвинению в заговоре против гетмана Скоропадского. Они просидели несколько недель под замком, а потом дали честное слово министру юстиции А.Г. Вязлову не выступать против гетмана и с тем были отпущены на все четыре стороны. Замечу, что Андрей Григорьевич Вязлов – секретарь ложи «Киевская Заря» с момента основания в 1910 г.

Петлюра сразу же отправляется в Белую Церковь. Там были размещены сечевые стрельцы – галичане.

13 ноября Петлюра и ряд деятелей из «Украинского национального союза» на совещании в Белой Церкви разработали план государственного переворота с целью свержения Скоропадского. Замечу, что «Украинский национальный союз» был не партией, а блоком партий, созданным в августе 1918 г. В него входили Украинская социал-демократическая рабочая партия, Украинская партия социалистов-революционеров, Украинская партия социалистов-федералистов, «социалисты-самостийники» и др.

Утром 14 ноября было объявлено о создании нового правительства Украины, так называемой Директории. (Этим опереточным персонажам очень льстило сравнение с Великой французской революцией.) Главой Директории стал В.К. Винниченко, а Верховным главнокомандующим и кандидатом в бонапарты – Симон Петлюра.

На сторону Директории стал генерал Осецкий, командовавший всей железнодорожной охраной на Гетманщине. С его помощью уже 15 ноября по всей Гетманщине были разосланы универсалы Петлюры. В универсале говорилось: «По приказу Директории Украинской Республики, я, как Верховный Главнокомандующий, призываю всех украинских солдат и казаков бороться за государственную самостийность Украины против изменника, бывшего царского наймита, генерала Скоропадского, самочинно присвоившего себе права Гетмана Украины. По постановлению Директории, Скоропадский объявлен вне закона за преступления против самостийности Украинской Республики, за уничтожение ее вольностей, за переполнение тюрем лучшими сынами украинского народа, за расстрел крестьян, за разрушение сел и за насилия над рабочими и крестьянами…

В этот великий час, когда на всем свете падают царские троны, освобождаются народы, когда на всем свете крестьяне и рабочие стали господами, – в эту минуту мы, братья казаки, разве позволим себе пойти за помещиками, за гетманским правительством против своих отцов? В этот великий час вы, братья казаки, разве осмелитесь служить продажным людям, которые сами продавались и хотят Украину продавать бывшим царским министрам России и господствующему классу – безработному русскому офицерству и мародерам, которые собрались в контрреволюционное логово на Дону»[19].

Универсал сей весьма любопытен. С начала до конца он выдержан в революционном стиле. Но там нет ни одного конкретного обещания народу: ни слова о земле, о собственности на заводы и фабрики, ничего не говорится о предполагаемом устройстве государства. Мало того, нет ни слова об отношении к большевикам и к России в целом.

Зато универсал Петлюры был хорош тем, что каждый мог трактовать его как хотел, с единственным условием – свержение Скоропадского.

«Селянство» активно поддержало Петлюру, получив возможность безнаказанно и на идейных основаниях грабить помещиков, русских сельских врачей и учителей, евреев, отступающие германские части. Об истинных же его целях «селянство» имело крайне смутное представление. Любопытно, что население многих сел считало Симона Васильевича… женщиной. «Вона Петлюра усим кацапам, немцам и жидам покаже…». Думаю, не надо доказывать, что 99,9 % селянства не знали названия ни одной партии, входившей в блок «Украинский национальный союз».

Эмигрант Андрей Дикий писал: «В течение первых двух недель восстания вся Украина, за исключением Киева, была в руках Директории, или, точнее, тех масс, которые откликнулись на ее призыв и захватили власть на местах. Массы же эти были настроены больше пробольшевистски, чем пропетлюровски, что вскоре после победы Директории и выявилось, когда Директория должна была сама бежать от этих самых масс»[20].

Что же касается немцев, то они 17 ноября в Белой Церкви заключили с Директорией соглашение о нейтралитете. Германское командование обещало не мешать Петлюре свергать гетмана в обмен на обещание не препятствовать эвакуации немцев. Замечу, что во всех местностях, куда вступали петлюровцы, немцы без сопротивления или попыток уничтожения передавали им свое оружие и военное имущество, которое не подлежало вывозу в Германию.

Оставшись в изоляции, гетман делает ставку на русских белогвардейцев. 14 ноября гетман выпустил «Грамоту о Федерации Украины с Россией». 19 ноября Скоропадский назначает главнокомандующим вооруженными силами Украины генерала от кавалерии графа Ф.А. Келлера.

Келлер немедленно произвел мобилизацию находившихся в Киеве офицеров. Несмотря на объявленный «расстрел в случае неявки в течение 24‑х часов», из примерно 20 тысяч офицеров, зарегистрированных в Киеве, явилось всего около 6 тысяч, которые и были распределены в две «дружины», во главе формирования которых были генерал Кирпичев и полковник князь Л.С. Святополк-Мирский. Кроме того, в подчинении Келлера была гетманская гвардия, «сердюцкая» дивизия (около 5 тысяч бойцов), а также кадры разных, начавших только формироваться, частей, как гетманских, так и предназначавшихся для отправки в Добровольческую армию (например, Ольвиопольского и Кинбурнского кавалерийских полков). Всего у Келлера было около 12—15 тысяч штыков и сабель.

Однако подчиненные Келлера допустили ряд антиукраинских выходок, в том числе срывание желто-блакитных флагов и замена их русским триколором и т.д. Есть сведения, что в штабе Келлера готовилось свержение гетмана и объявление Киева территорией Добровольческой армии.

Хитрый Скоропадский смещает графа Келлера с поста главнокомандующего, а на его место назначает его заместителя генерал-лейтенанта князя А.Н. Долгорукова. Князь был глуповат, но у него имелись два важных достоинства. Во-первых, он был старым приятелем и собутыльником Скоропадского по конной лейб-гвардии, а во-вторых, недолюбливал руководство Добрармии. Вступив в должность, Долгоруков первым делом арестовал представителя Добрармии при Директории генерал-лейтенанта П.Н. Ломновского.

После того как 18 ноября повстанцы под Мотовиловкой разбили один из «сердюцких» полков и офицерскую дружину, и сердюки перешли к повстанцам, вся защита Киева состояла из наскоро сколоченных офицерских дружин. Почти две недели задерживали они на подступах к Киеву повстанцев, тщетно ожидая помощи войск Антанты, которую обещало гетманское правительство, периодически объявляя, что они уже в пути и приближаются к Киеву.

Между тем руководство Антанты никак не могло решить, на кого ставить – на Скоропадского или на Петлюру?

Замечу, что во второй половине ноября 1918 г. военное командование Антанты уже имело возможность влиять на германское правительство, шантажируя его ужесточением условий перемирия. В конце ноября Антанта потребовала от германского командования приостановить движение Петлюры на Киев.

Немцы цыкнули, и 28 ноября Петлюра подписал с ними соглашение о перемирии, по которому войска Директории должны были приостановить свое продвижение к Киеву и отойти к исходу дня 29 ноября на расстояние 20 км от центра города.

Но через несколько дней отношения Антанты и Директории изменились в лучшую сторону. 30 ноября 1918 г. Информационное бюро петлюровской армии сообщало, что «в главную штаб-квартиру прибыла миссия Украинского национального союза, возвращающаяся из Ясс. Она доложила Директории, что во время переговоров с уполномоченными представителями Соединенных Штатов выяснилось, что Соединенными Штатами уже заранее предрешено, что, как и Финляндия, Украина должна стать самостоятельной народной республикой… Представители Соединенных Штатов придерживаются того мнения, что право на образование Украинской Народной Республики принадлежит только Директории и ее республиканским войскам»[21].

В результате переговоров петлюровских министров с представителями союзного командования в Одессе было достигнуто принципиальное соглашение о передаче власти петлюровцам в основных городах Украины, в том числе и в Одессе – местопребывании англо-французских интервентов.

Член правительства Петлюры Арнольд Маргулис писал:

«Во-первых, французы потребовали передачу им контроля железных дорог и финансов на Украине. Во-вторых, было поставлено непременное условие об уходе из состава Директории Винниченко и из состава правительства Чеховского, как наиболее левых элементов, вопрос же о Петлюре был оставлен пока открытым. B‑третьих, в отношении аграрной реформы вводился принцип вознаграждения собственников.

Со своей стороны Франция должна была признать Директорию, как фактическое правительство Украины, впредь до разрешения конференцией мира вопроса о суверенности Украины. Далее, французское командование обязывалось оказать украинской армии в войне с большевиками помощь как техническую (вплоть до танков), так и людьми, а в особенности инструкторами»[22].

11 декабря в районе Фастова, в Ставке Петлюры, начались переговоры о передаче власти Директории в столице Украины – Киеве. В переговорах приняли участие представитель гетманского «правительства», французский дипломат де Мулен (секретарь французского консульства), а также делегация главного совета солдатских депутатов германских войск, состоявшая из правых социал-демократов.

В результате переговоров при активном содействии французского дипломата де Мулена, выступавшего в качестве уполномоченного Антанты по передаче власти от гетмана к Петлюре, 12 декабря 1918 г. был подписан договор между Директорией и германским командованием. Петлюровским войскам разрешено было занять Киев. Гетманское правительство должно было подать в отставку. В договоре было уделено большое внимание обязательствам Директории по оказанию помощи германскому командованию в эвакуации германских войск и вывозе хлеба, угля и другого имущества, награбленного оккупантами на Украине.

В полдень 14 декабря гетман подписал отречение, а еще через два дня бежал из своего дворца, переодевшись в мундир германского офицера. Весьма близко к действительности его бегство показано в пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных». Скоропадский был тайно вывезен в Германию. 26 апреля 1945 г. он погиб в баварском городе Меттене – стал жертвой налета американской авиации.

Князь Долгоруков драпанул в Германию еще раньше гетмана. Граф Келлер был убит петлюровцами. Его георгиевскую саблю, украшенную бриллиантами, торжественно преподнесли Петлюре, въехавшему в Киев не белом коне.

Петлюровцы устроили в Киеве массовые грабежи. В частности, были «конфискованы» все товары в ювелирных магазинах Киева. За первые 6 недель в городе было убито без суда и следствия свыше 400 человек. Убили бы и больше, но по требованию немцев около 600 пленных, в основном русских офицеров, были отпущены в Германию.

Бывший гетман дал довольно точную характеристику лидерам Директории: «Мы шли постепенно, ощупью, они же ни в чем не советуются и рубят с плеча, все равно – “не выйдет”. У наших украинских деятелей социалистических партий примешивается еще национальный шовинизм. Это ужасное явление, признающее самое дерзкое насилие над личностью. Для них неважно, что фактически среди народа националистическое движение хотя и существует, но пока еще в слабой степени.

Что наш украинец будет всегда “русским” в отличие от “галицийских” украинцев, это им безразлично. Они всех в один день перекрещивают в украинцев, нисколько не заботясь о духовной стороне индивидуумов, над которыми производят опыты. Например, с воцарением Директории, кажется, через три дня, вышел приказ об уничтожении в Киеве всех русских вывесок и замены их украинскими. Ведь это вздор, но это типично как насилие над городом, где украинцев настоящих, если найдется 20 %, то это будет максимум. В результате, вместо привлечения к Украине неукраинских масс, они воспитывают в них ненависть даже среди людей, которые были дотоле скорее приверженцами этой идеи и считали действительно справедливыми и имеющими жизненные основания теории создания Украины»[23].

«После того, как с Украины были выведены основные силы 1‑го армейского корпуса, к началу 1919 года из его состава там оставались только штаб корпуса и арьергард 45‑й (саксонской) ландверной дивизии из трех батальонов, эскадрона и трех батарей артиллерии в Харькове. Половина 70‑й ландверной бригады в Екатеринославе 19 декабря была разоружена петлюровцами и под их охраной вывезена. Выдвинутые на север охранные подразделения под Белгородом эвакуировали 20 декабря. Только баварский 1‑й полк тяжелой конницы и одна прусская батарея отправились согласно указаниям штаба корпуса»[24].

3 января 1919 г. петлюровцы бежали с окраин Харькова. И в тот же день в город вступили части Красной армии.

С большевиками вступил в переговоры германский Солдатский совет. «Результат этих, ведшихся частью в Харькове, частью – в Москве, был зафиксирован в подписанном 16 января договоре, по которому в обмен на сдачу большей части оружия и военных материалов гарнизон Харькова вывозился через Советскую Россию. Требование штаба корпуса, чтобы хотя бы офицеры и часть солдат, которые выкажут к этому желание, смогли отправиться маршем на запад, командиры посчитали невыполнимым.

<…>

17‑го началась отправка в 10 эшелонах. За 7 дней через Полоцк и Минск добрались до Молодечно и оттуда – после нескольких дней задержки – в Ландверово, где поезда перешли на немецкую колею. 7 февраля отсюда смог отправиться на Родину последний состав»[25].

Отдельные, не успевшие эвакуироваться части подверглись нападениям петлюровцев. Так, 3 января 2‑й батальон 71‑го ландверного полка после 6‑часового кровопролитного боя у Сарн был разоружен петлюровцами и дочиста ограблен.

12—13 января в районе Конотопа германские войска вели бои с бандами петлюровцев. 1 февраля 1919 г. из Киева ушел последний германский эшелон.

Быстротечная германская интервенция дала возможность сформировать многочисленные антисоветские силы Добровольческой армии, Петлюры, махновцев, поляков, армий Юденича и Авалова.

Нет, Петлюра, Махно и многочисленные «батьки» не были союзниками немцев, но германские войска защищали их от Красной армии, а уходя, фактически передали им огромные арсеналы своего и трофейного русского, захваченного в 1914—1917 гг. оружия.

Отступавшим в ноябре 1918 г. – январе 1919 г. немцам оружие нужно было исключительно для самообороны от банд белых, петлюровцев и поляков. Везти артиллерию, радиостанции, самолеты и т.п. в Германию было бессмысленно – все равно это вооружение конфискуют союзники.

Поэтому тяжелое вооружение, обозы, амуницию бросали по пути, а пулеметы и винтовки шли в уплату бандам за свободный проезд немцев по железным дорогам.

Глава 4

Интервенты в Одессе

17 октября 1917 г. Центральная рада объявила, что Одесса и Херсон переходят под власть Украинской Народной республики (УНР). Фактически в Одессе было двоевластие – большевики и Центральная рада. Ну а значительная часть населения с декабря 1917 г. требовала провозглашения Одессы «вольным городом» с автономным правительством.

Эмиссар Центральной рады, прибывший в Одессу, сообщил, что Центральная рада не возражает против превращения Одессы в «вольный город».

3 января 1918 г. Одесский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов принял решение «о самоопределении Одессы в качестве вольного города с автономным правительством».

Понятно, что двоевластие не могло долго продолжаться. Посему украинские власти неофициально разрешили формирование частей «охраны города» из бывших офицеров, юнкеров и кадетов, во главе с генерал-лейтенантом Е.А. Леонтовичем.

Вечером 13 января 1918 г. большевики в Одессе неожиданно подняли восстание. В первый вечер и ночь восстания (до 3 часов ночи 14 января) большевики легко захватили телеграф, телефон, вокзал, почту, банк, казначейство, арсенал и штаб округа. Командир гайдамацкой дивизии Васильев и несколько украинских офицеров были арестованы.

Переворот произошел почти бескровно – только два красногвардейца получили ранения. Одесситы узнали о захвате власти в Одессе из газет утром 14 января.

На стороне большевиков выступило около 2300 красногвардейцев, боевиков левых эсеров и анархистов, около двух тысяч матросов с броненосцев «Синоп» и «Ростислав», крейсера «Алмаз», тысяча большевизированных солдат 49‑го полка и Ахтырского пулеметного полка, полууголовные отряды Мишки Япончика (Моисея Винницкого) и Яшки Блюмкина (будущего убийцы графа Мирбаха), отряд интернационалистов из пленных солдат австро-венгерской армии Олеко Дундича, дружина Союза молодежи Семена Урицкого.

15 января к большевикам прибыло подкрепление – сводный батальон в 500 бойцов с Румынского фронта (количество войск восставших достигло 6 тысяч штыков).

Однако гайдамацкие части Одессы не были разоружены большевиками. Вечером 14 января командование украинских частей Одессы предъявило ультиматум объединенному ревкому: немедленно освободить штаб Одесского округа, вокзал и прочие стратегические объекты, передать власть в городе коалиционному социалистическому управлению с участием представителей Центральной рады. В. Чеховской посетил Исполком Совета с целью уладить конфликт.

К вечеру 15 января за большевиками оставались рабочие окраины, порт, часть центра. Однако 16 января крейсер «Ростислав» и захваченный большевиками бронепоезд начали артиллерийский обстрел позиций гайдамаков, а в бой, на стороне восставших, вступили свежие части фронтовиков – сводный батальон 6‑й армии под командованием прапорщиков Г. Софронова и И. Максимова, прибывших с Румынского фронта. Фронтовики ударили по украинским частям с тыла – со стороны Большого Фонтана.

В то же время гайдамаков поддержали юнкера Одесского пехотного училища. В первый день боев в Одессе юнкера вместе со своими офицерами были блокированы восставшими в здании училища, многие из них были арестованы. Гайдамацкая часть, прорвав блокаду восставших, освободила юнкеров. Оказав восставшим энергичное сопротивление у вокзала и в самом училище, юнкера на третий день боя потихоньку разбежались, якобы по приказу начальника училища полковника Кислова – «пробираться на Дон».

13 марта 1918 г. в Одессу вошли австро-венгерские и германские части под командованием германского генерал-лейтенанта Герберта фон Коша, командира 15‑й ладверной дивизии.

Несколько слов стоит сказать о действиях австро-венгерской Дунайской флотилии. 1 мая 1918 г. был создан отряд под командованием адмирала Вульфа в составе мониторов «Босна», «Бодрог», «Кереш» и «Одесса».

10 апреля отряд ошвартовался в Карантинной бухте Одессы. 19 апреля монитор «Шамош» в сопровождении группы сторожевых катеров вышел вверх по Днепру, где ему было приказано нести службу стационера в Херсоне.

В связи с беспорядками в Николаеве туда 21 апреля прибыл монитор «Кереш».

29 апреля австро-германские части приступили к разоружению населения Одессы. Дунайская флотилия, приготовив к стрельбе орудия, прикрывала эту операцию в наиболее опасном рабочем квартале в северной части города – на Пересыпи.

Находившиеся в Одессе турецкий минный крейсер и миноносцы обеспечивали эту работу со своих мест стоянки в гавани и были на это время подчинены командиру отряда австро-венгерской флотилии.

Германская и австро-венгерская морская авиация производила воздушную разведку над городом и в море. 30 апреля разоружение было закончено без инцидентов.

Австрийское командование решило отравить флотилию вверх по Днепру. 21 мая мониторы и другие суда прибыли в Александровск (ныне Запорожье).

На следующий день канонерка «Барш» попыталась преодолеть Днепровские пороги. Пройти пороги не удалось, и 28 мая отряд австрийских судов вышел из Александровска в Николаев.

22—25 мая монитор «Кереш» ходил по Бугу.

В августе Верховное командование австрийской армии приняло решение вернуть весь отряд Вульфа в базу Браилов на Дунае. 4 сентября 1918 г. отряд кораблей Дунайской флотилии отбыл в Одессу.

Оккупанты решили передать Одессу с областью под власть УНР. Главным окружным комиссаром Херсонщины, Екатеринославщины и Таврии с чрезвычайными полномочиями стал Семен Коморный, который прибыл в Одессу 18 марта 1918 г. Коморному подчинялись все государственные институции края. Он заявил, что не будет проводить насильственной украинизации Одессы, и что вся официальная документация в Одессе будет вестись на украинском или русском языках.

Украинским комиссаром города Одессы стал Иван Липа, городским головой – В. Богуцкий. Однако представители одесского городского самоуправления могли контактировать с австро-немецким командованием по важнейшим вопросам городского хозяйства только через главного краевого комиссара. Фактически же власть в городе принадлежала оккупационному командованию.

В начале апреля 1918 г. главнокомандующим австро-германских войск Одесского района, вместо генерала графа Кирхбаха, стал генерал Бем. Одесса и весь район Херсонской губернии стал зоной оккупации австро-венгерских войск.

«Новая власть запрещает политические митинги, закрывает некоторые революционные газеты, утверждает цензуру, несколько ограничивает деятельность профсоюзов и Советов, так Одесскому Совету, что сохранялся до июля 1918 г., под руководством меньшевиков и эсеров (глава – эсер М. Кулябко-Корецкий) запрещалось вмешиваться в деятельность государственных учреждений или подменять их. В Одессе, как и во всей Украине, была запрещена любая агитация против австро-германских войск, против Центральной рады и правительства Украины. В марте – апреле 18‑го были закрыты редакции “левых” одесских газет: “Голос революции”, “Южный рабочий”, “Красное знамя”.

Представители австрийского военного командования, согласно договорам с Центральной радой, не должны были вмешиваться в порядок украинского внутреннего управления на местах. Но, на практике, эти условия австрийское командование часто нарушало.

Командование австро-немецких войск в Украине издало незаконный декрет о возвращении земли и имущества помещикам и немецким колонистам, грубо вмешиваясь во внутренние дела УНР. Обычным делом стали насилия австрийских войск над местными жителями – реквизиции имущества, экзекуции – порки крестьян, массовые аресты. Австро-немецкие войска разгоняли земельные комитеты. В городах и селах появились военно-полевые суды интервентов, которые стали жестоко карать (вплоть до казни) за выступления против австро-немецких войск.

Во второй половине марта 18‑го с Румынского фронта в Одессу прибыли украинизированные части 4‑й и 15‑й дивизий. Часть солдат демобилизовалось, часть – составила кадры 3‑го Херсонского корпуса УНР генерала Ф. Колодия. Но этот украинский корпус австрийское командование постепенно распустило, оставив в нем только офицерские кадры.

В Одессе некоторое время находился австрийский Легион Сечевых Стрельцов, бойцы которого во главе с Степаном Шухевичем (комендантом австрийской жандармерии в Одессе) помогали возродиться украинскому движению в городе, украинской “Просвите”, Украинскому клубу, Раде украинских рабочих»[26].

После упразднения Центральной рады и прихода в Киеве к власти гетмана Скоропадского «одесская общественность» отказалась признать его.

«16 мая 1918 г. С. Коморный был отстранен от управления Одессой и Югом Украины, а вся полнота власти в Одессе перешла к комиссару города Ивану Липе, котрого гетманский режим планировал заменить генералом Н. Березовским. Главный Краевой Комиссариат и местные комиссариаты в городах и уездах Украины расформировывались, комиссары увольнялись. Вскоре появилась новая структура управления в виде староств, во главе с губернскими и уездными старостами – руководителями местной администрации.