скачать книгу бесплатно
Ирина. Путь к себе
Виктор Шинкоренко
Любовь и подлость, мужество и глупость, сила духа и мрак отчаяния. Или просто человеческая слабость… Все это временем конца 80-х и "беспредельных" 90-х в пространстве книги – судьбы самой России, словно зависшей между "тюрьмой", "сумой" и мечтами о настоящем счастье.
Виктор Шинкоренко
Ирина. Путь к себе
«…Эту жизнь живу я только кстати,
Заодно с другими на земле.»
С. Есенин
Часть первая
Глава 1. Ирина
Пригородные строения проплывали за окном всё реже. Казалось, не поезд, набирая скорость, покидает их, а сами они медленно и неотвратимо уходят в прошлое, и с ними уходят проблемы и сложности, сменяясь неясной надеждой…
Вдруг, словно магнитом, меня притянуло к окну: по проселочной дороге с цветастой косынкой в руке шла девушка, и на миг почудилось – это я: то же платье и платочек тот же. Она помахала вслед поезду, исчезая за поворотом, как исчезла та наивная девчонка во мне.
Сколько же вместилось в эти немногие годы? Горького и сладкого… И не сказать, что горького было больше. Отчего тогда бегу? – задумалась я, мысленно возвращаясь в то лето…
***
Наш институтский стройотряд уже не первый год участвовал в строительстве большого сельхозкомплекса, и подружки, прельщая возможностью хорошего заработка, все-таки уговорили меня поехать с ними. Раньше, напуганная рассказами о свободе отношений с ребятами, я отказывалась, о чем после слегка жалела…
«Никакой постели до замужества быть не должно», – твердо знала я, и была счастлива, что живу дома, а не в общежитии, где иногда происходило такое, что становилось страшновато. Избегая безобидных, на первый взгляд, студенческих «веселух», я то и дело слышала в свой адрес: «… а мне мама – целоваться не велит». Озабоченная будущим двух взрослеющих дочерей, мама о поцелуях ничего не говорила, однако постоянно приводила в пример соседей. Там пьяный Генаха почти каждый выходной гонял по двору свою Таньку – по словам мамы, за то, что вышла за него уже не девушкой. Может быть, и так – мы слышали об этом в их громких скандалах, только, думаю, дело еще и в другом: несколько раз я видела Татьяну, крадучись выходившую через садовую калитку дяди Коли. А однажды мы с сестрой, собирая грибы в частом подлеске, наткнулись на этих грешивших любовников. Красная от стыда, сестра тянула меня в сторону, а я стояла и смотрела, не в силах двинуться с места.
В поварскую бригаду нас набралось шесть девчонок. Машу, за влюбчивость и безотказность, ребята между собой звали: «Маша – радость наша». Мы жалели ее…
А про Нинку рассказывали жуткие страсти. Будто бы прошлым летом в стройотряде за деньги парень предлагал желающим девушку, и даже одновременно нескольким. Все устраивалось так, чтобы лиц никто не видел, и якобы это была она. Но также говорили, что девица та – местная.
Высокая, с красивой фигурой, веселая и дружелюбная, Нина своим оптимизмом скрашивала нам сложности деревенского быта. Наши кровати стояли рядом, и когда она приходила с гулянья, от нее веяло чем-то непонятным… Я для себя решила, что это запах секса. После примитивного душа на веранде, укладываясь спать, она сладко потягивалась и улыбалась мне, жмурясь, как сытая кошка.
В один из дней нас вызвали на лекцию по санитарии. Накормив своих работяг, мы направились в контору и остановились в нерешительности перед крыльцом: судя по громким голосам, за дверью выясняли отношения. Вдруг она резко распахнулась… Взбешенный морской офицер четким движением надел фуражку и сбежал с крыльца, полоснув взглядом так, что мы невольно вытянулись в струнку. Через несколько шагов он приостановился и, как перед строем медленно прошел, разглядывая нас, по-прежнему стоявших навытяжку.
Подтянутый, среднего роста, русые волосы, серебрясь на висках, подчеркивали строгую командирскую собранность, но вспыхивающие искрами юмора серые глаза вызывали симпатию и доверие. _
–Вольно…-улыбнулся он.-Что за цветник? Откуда вы прелестные создания?
–Из кухни,-осевшим голосом ответила Нина, и все рассмеялись.
– Потрясающий мужчина, наверное, адмирал… – прошептала Маша, сразу влюбившаяся в него.
Лекцию нам читать не стали – выдали какие-то памятки, и мы ушли, обсуждая встречу с «адмиралом». Вечером Нина доложила, что познакомилась с ним: ему сорок восемь лет, он капитан второго ранга. «Ка-вто-ранг» – по слогам выдала она понравившееся слово. У него здесь дача, и она даже знает, где именно. «Рыбак, которого мы не раз видели выше по реке – это он», – закончила Нина, а на вопрос Галины: «Он женатый?» – с недоумением пожала плечами.
– Какая разница…
Глава 2. «Адмирал»
Мой дачный отпуск был в самом разгаре. Предложение о назначении на высокую должность по тыловому обеспечению я обдумал и решил принять. Проводя многие часы на рыбалке, отдохнул, надышался сельскими просторами и, наверное, от скуки, поскандалил с председателем колхоза. Подняла настроение встретившаяся у конторы стайка девчонок-старшекурсниц: все как на подбор – одна краше другой. По-видимому, и я произвел впечатление… Часа через два рослая раскрасавица постучалась в калитку и вручила мне расческу.
– Извините, пожалуйста, товарищ капитан, мне показалось, что Вы обронили ее, и я подумала: «Может, она дорога вам как память…».
Сказано это было с такой лукавой простотой, что пришлось пригласить ее на чашку чая. К тому же Нина, так звали гостью, сразу приглянулась мне своей статностью, и по ходу беседы стало понятно, что она не против продолжения знакомства… Я расспросил ее про подружек, хотя заинтересовала меня лишь одна – скромница с изумленным взглядом и каштановой косой до пояса. Небольшого роста, но такая ладная и приятная, что, когда на ступеньках конторы она задержалась, и ветерок облепил ее легким платьицем, трудно было оторвать взгляд от этой соблазнительной прелести.
Прощаясь, призывной улыбкой Нина словно подсказывала: « А не пора ли пошалить, для полноты жизни…»
К вечеру следующего дня, уставившись на неподвижный поплавок, я обдумывал форсирование амурных дел. Издалека донеслись голоса девчонок, потом всё стихло и вскоре стало слышно как они, переговариваясь, идут в мою сторону. За несколько метров до куста, под которым я обосновался, они остановились и, раздевшись до купальников, о чем-то заспорили. Чтобы не испугать их, я подал голос и вышел на поляну. Это были те же девушки, что повстречались мне вчера у конторы. Они не очень-то удивились моему появлению, а хитрый взгляд Нины не оставлял сомнений: компания заявилась сюда не случайно.
Нина начала явно заготовленное действо:
– Константин Викторович, разрешите представить Вам прекрасных дам, – она церемонно протянула руку для поцелуя и жестом пригласила остальных последовать ее примеру.
Изображая галантного кавалера, я учтиво размахивал потрепанной шляпой и целовал милостливо протянутые ручки. Раскрепостившиеся «Прекрасные Дамы» дефилировали по полянке, боязливо пробуя ножками воду. Перекидываясь с ними шутками, я присел на пенек и залюбовался: каждая была по-своему хороша, а Нина, демонстративно красуясь, держалась поближе ко мне – и там было на что посмотреть и за что подержаться. Думаю, ей, с такой шикарной «кормой», на карнавале в Рио точно светило бы призовое место.
Сбившись в кружок, девушки посовещались, и Нина подошла ко мне.
– Ну и как Вам с нами, Константин Викторович?
– Бесподобно! – воскликнул я и тихо добавил, – а с тобой наедине было бы еще лучше. Придешь сегодня?
– Часика через два, – шепнула она и громко объявила. – Мы решили поплескаться без купальников – просим не подглядывать!
Собирая удочки, я обиженно ворчал во весь голос:
– Могли бы не прогонять заслуженного «альбатроса» – скитальца морей! Не всё же ему любоваться зелеными русалками…
– Если «альбатрос» будет вести себя хорошо, так и быть, в следующий раз уважим, – состроила глазки симпатичная Маша.
Рассыпавшись в благодарности, я зашагал готовиться к предстоящей встрече. Однако, особой нужды в этом не было: пару лет назад хорошая женщина, с большими сексуальными запросами и эротической фантазией, серьезно потратившись, сделала из моей просторной гостиной уютную комнату, задрапированную красивыми гобеленами. Но стоило раздвинуть драпировку – и комната превращалась в небольшой зал с мерцающими зеркалами и различными приспособлениями для сексуальных утех. Из всего этого мне нравилось лишь большое кресло у камина удобное для парочки любовников. Остальное не очень-то завлекало, поэтому наши отношения с Альбиной плавно перешли в приятельские…
Альбина слыла легендарной личностью. Будучи молодой адмиральской женой она прославилась любовными похождениями, и поскольку в покровителях недостатка не было, оставшись вдовой, жила в свое удовольствие. В восьмидесятом году приехавший на олимпиаду богатый зарубежный гость – спонсор одной из команд, разыскал свою дальнюю родственницу. Это была Альбина. Она так обворожила новоявленного дядюшку, что вскоре, умирая, он завещал ей огромное состояние. Настолько большое, что этим занялся комитет – изъял в пользу государства «львиную долю», разрешив распоряжаться остальным как заблагорассудится. Но под контролем…
Она приобрела шикарную квартиру в центре, большую дачу на побережье и стала ещё активнее заниматься «любимым делом». Участники ее мероприятий, зная о надзоре, относились к этому спокойно: «аморалки» особо не боялись, но языки не распускали. Альбина пыталась привлечь и меня в свое свингерское сообщество:
– Комитета можешь не бояться, им известно о нашей дружбе.
– Зачем же ты меня подставляешь?– рассердился я.
– Нисколечко… Мой куратор сказал, что ты со своим своенравным характером их не интересуешь, так как в твоем патриотизме они уверены. Но высоких должностей тебе уже не видать. Так что добро пожаловать в наше свободное братство.
О том, что по моему служебному росту есть ограничения мне было известно, но участие в их «свальных» забавах не прельщало… Мы договорились: пока
не найдется куда перевести весь этот «антураж», в мое отсутствие она может
им пользоваться.
Как-то, незадолго до выпуска из училища, мы пригласили на дружескую вечеринку в качестве почетного гостя старого «маримана», ведавшего каптеркой. Подвыпив и расчувствовавшись, он произнес тост, и некоторые из нас даже записали его: «Господа будущие офицеры! Вы превзошли многие науки, но всё же вы пока – «щеглы». Потому что есть еще одна наука, трудная и важная, возможно самая важная по жизни – наука любить женщину. И тот, кто освоит ее, будет счастлив, независимо от званий и должностей. Будьте счастливы!» Несмотря на возраст, близкий к «элегантному», я всё еще числил себя курсантом по этой части, но не расстраивался, помня слова классика, что учиться никогда не поздно.
Нина появилась как по волшебству, улыбаясь откровенными глазами. В Одессе про такие говорят – «ляцкие».
– Я отпросилась на завтра – у нас целый день и две ночи… – и запросто перейдя на «ты», прищурилась оценивающе. – Не многовато для тебя?
Предвкушая, как нескучно нам будет, я, для начала, попросил ее полураздеться. Она прекрасно поняла меня: нашла в гардеробной нужные вещи и вышла в блузке, чулках с широкими резинками и сабо на высокой платформе. Больше на ней ничего не было.
Пока она «одевалась», я раздвинул гобелены, и ее отражение в зеркалах, подсвеченное последними лучами солнца, притягивало своей вульгарной красивостью. Нисколько не удивившись, Нина с интересом всё разглядывала, иронично отмечая оригинальность некоторых «приспособлений». А дальше – началось…
– Ну что, укатали «сивку» крутые горки? – сладко потянувшись осведомилась юная распутница.
– Твои горки, радость моя, укатают кого угодно…
Она грустно улыбнулась.
– Мы, наверное, больше не встретимся… Жаль.
– А что так?
– Парень, с которым я сейчас гуляю, – ревнивый психопат, и если узнает – убьет меня или тебя.
– Какие-то шекспировские страсти, – рассмеялся я.
– Зря смеешься, это серьезно, – вдруг глаза ее заблестели. – А ведь тебе нравится Ирочка, ты под хмельком что-то такое говорил!
Я действительно говорил, и больше того – думал о ней.
– А что, – продолжала Нина, – она классная девчонка, а ты отличный мужик. Можно попробовать – я помогу…
Нина приподнялась, вопросительно глядя на меня.
– Каким образом? – заинтересовался я. – И что это ты так загорелась?
– Знаешь, Ира мне нравится, она какая-то особенная… А с этими
пацанами ничего хорошего ей не светит. Ты ведь не обидишь? – в ее глазах мелькнула обеспокоенность.
– Не обижу, конечно… Ну, давай свой изощренный план.
– Всё просто – в субботу мой парень с другом уедет в город, и я уговорю Иру пойти к тебе в гости. Потом технично оставлю вас, а дальше – как сумеешь. Сумеешь ли?
– Постараюсь… И буду тебе очень обязан.
– Ладно, – прильнув, прошептала она. – Полюбимся на прощанье…
***
Незадолго до назначенного времени я, как мальчишка перед первым свиданием, нервно расхаживал по двору, поглядывая на улицу. Увидев подружек, гостеприимно распахнул калитку и залюбовался смутившейся девочкой в светлом платьице с полураспущенной косой на груди. Мы прошли по моему саду и остановились возле беседки, увитой диким виноградом.
– Кто же за всем этим присматривает? – поинтересовалась Нина.
– Треть дома, с отдельным входом, бесплатно занимает пожилая супружеская пара – родители одного из моих офицеров, – пояснил я. – Свою квартиру в Питере они уступили семье сына, а сами постоянно живут здесь, пользуясь небольшим участком земли и ухаживая за моим жильем и садом.
– Неплохо устроились, – одобрила Нина.
Я не стал уточнять, к кому это относится, слушая Иру, которая, ссылаясь на опыт, приобретенный в большом саду родительского дома, со знанием дела рассказывала об особенностях разных плодовых деревьев. Она уже не смущалась, лишь слегка порозовела, поймав мой влюбленный взгляд.
Смеркалось, я прошел в дом, разжег камин и пригласил девушек. Заметив, с каким интересом Ирина вглядывается в картины, выполненные в необычной манере, я кратко прояснил завуалированную фривольность авторской мысли. Эротика картин раскрылась настолько откровенно, что Ира даже растерялась, и я, чтобы развеять возникшую неловкость, постарался рассмешить ее историей приобретения причудливых заморских безделушек, украшавших каминную полку. Было видно, что своеобразие моего жилища Иру впечатляет, а вот Нина, удобно расположившаяся в знакомом ей кресле и с ехидцей наблюдавшая за нами, слегка беспокоила: «Уж не передумала ли она?..». Словно почувствовав это, Нина пожаловалась, что перегрелась у камина и, с нашего позволения, немного погуляет в саду. Когда она исчезла за калиткой, я запер дверь и вернулся в комнату.
Ира сидела на кушетке, задумчиво глядя на огонь. Я притушил свет и поставил приготовленную заранее кассету:
– Потанцуем?
Она вложила в мою руку свою маленькую ладонь. Замечая, как она постепенно расслабляется я предложил выпить на брудершафт и, под чувственный баритон певца, поцеловал ее в сладкие губы. Она вздрогнула, но не отстранилась.
Мы опять танцевали, я хмелел, ощущая податливость девичьего тела.
– Что-то долго нет Нины, – Ира остановилась.
Легко касаясь маленького ушка, я прошептал:
– Нина не придет.
Глаза ее повлажнели.
– Я так и знала…
Целуя пульсирующую жилку теплой шеи, я поднял ее на руки и осторожно опустил на кровать. Платье сползло с приподнятых коленей; раздвигая их, я нежно ласкал всё, что ощущалось под тонким бельем. Она лежала с закрытыми глазами, повторяя еле слышно:
– Не надо, не надо…
Шепот затих, во влажном глубоком поцелуе я с блаженством ощутил встречное движение. Моя рука скользнула под трусики, и тело ее отозвалось легкой дрожью. С разметавшимися по подушке волосами, юная, немыслимо красивая, она замерла чуть дыша… Быстро скинув одежду, ощущая каждую частичку ее тела, я целовал маленькую упругую грудь, мягкий теплый живот, податливые бедра… Откликаясь на ласки, она то гладила меня, то всхлипывала, судорожно сжимаясь.
– У тебя было это?
Она отрицательно покачала головой…
Внезапно по окнам полоснул свет фар, и в открытую форточку ворвался шум подъехавшей машины. Послышались веселые голоса, стук калитки и длинные звонки. Ира села на кровати, испуганно прикрывая грудь руками.
Я обнял узкие дрожащие плечи.
– Не бойся, ерунда какая-то, сейчас разберемся…
Накинул халат, включил наружное освещение и, сдвинув штору, увидел на крыльце «теплую компанию»: своего будущего начальника, его друга и двух дамочек. Проездом на юг они собирались заглянуть ко мне в понедельник, и вот – принесла нелегкая… Я открыл дверь и попросил их пройти пока на кухню. Понимающе улыбаясь, мне пояснили: «Машину на станцию прислал военком, а раньше договоренного приехали потому, что женщинам хотелось погостить подольше в гнездышке, о котором они наслышаны…».
Ира, одетая, стояла у окна.
– Может, останешься? – спросил я.
