ФЛАМЕНКО НАД БЕЗДНОЙ

И юный де Фианж был немедленно вместе со своими дружками вежливо, но твердо выставлен с территории поместья. И никакие крики, и угрозы ему не помогли, отец очень не любил порчи своего имущества. И без того домик потом долго пришлось приводить в порядок после таких «гостей». А также восстанавливать внутреннюю отделку и мебель.

А сам милордик так и норовил поплакаться всем и каждому в обществе на черствость и грубость этого неприятного ле Даннерона и отсутствие в его домах элементарных удобств. И когда кто-то из давних отцовских знакомых рискнул высказать на сей счет свое пусть и осторожное, но неодобрение, отец замалчивать в разговоре подробности свинского поведения милорденыша не счел нужным. И отдельно пояснил, что заимки он строил для любителей благородного времяпрепровождения – охоты, а не для тупых пьянок с тупыми дружками, и не менее тупыми уличными девками. Этим и в другом месте заняться можно! А так домик в восточном секторе, считайте, свою задачу – обеспечить приют охотникам так и не выполнил, потому что его заняли эти… развлекающиеся.

И, кстати… Вы же, помнится мне, лорд ле Муа, тоже подавали заявку на аренду домика? Но сделали это с опозданием, когда все заимки были уже распроданы, так? Ну вот, и получается, что этот де Фианж занял для всякого непотребства тот дом, где Вы могли провести время с пользой. Вы точно уверены, что ему это было нужнее, чем Вам?

Ле Муа от такой постановки вопроса несколько оторопел. Но потом подумал и нехотя признал, что вот он-то как раз провел бы время в угодьях ле Даннерона с бόльшей пользой. И даже по-тихому договорился с отцом о той самой аренде заимки на следующий год заранее. И больше с попреками приставать не пытался.

А со следующего сезона ле Даннерон посоветовался с юристом и вообще принялся тщательно проверять заявки на аренду охотничьих домиков. И право это доставалось отныне отнюдь не всем, а только тем, кто по отзывам не был склонен превращать место своего пребывания в хлев. Остальным вежливо сообщали, что они опоздали. И каждого одобренного при внесении платы заставляли подписать бумагу о том, что он с правилами поведения ознакомлен, о сумме компенсации за те или иные повреждения предупрежден, и что хозяин поместья оставляет за собой право воспрепятствовать проникновению на свою территорию не устраивающих его сопровождающих клиента.

Как чувствовал. Как в воду глядел! Следующую заявку милорда де Фианжа вежливо отклонили, а когда он попытался присоединиться к гостям милорда де Власье, попросту не пустили на территорию. Самому раскапризничавшемуся милорду де Власье показали подписанную им бумагу с согласием на недопуск не устраивающего ле Даннерона гостевого сопровождения, а де Фианжа официально провозгласили персоной нон грата в его владениях.

Отец у меня злопамятный, прямо как тот медведь, который изображен у нас на гербе. Не зря он их в лесу всех повывел, оставшись главным хищником поместья.

Таким образом он в очередной раз всем дал понять, что он, конечно, не «де», и не высшая аристократия, но вытирать об себя ноги не позволит даже им. Особенно им. Наверное за такую основательность, твердость характера и несгибаемость при отстаивании своих интересов отца следовало уважать. Особенно за то, как основательно он когда-то подошел к организации моей продажи, даже аукцион замутить не погнушался.

Крепеньким хозяином был мой отец. И не любил упущенной выгоды.

А если вспомнить его отношение к допуску кого-либо к разным полезностям на своей территории… Он и сам не брезговал периодически дичь пострелять, и слугам не запрещал ни охоту, ни рыбалку, главное, чтоб они не зарились на ту добычу, чье поголовье на тот или иной период оказывалось под запретом, ну и не забывали заранее оговоренную часть убоины или улова передавать в господский дом. Так же обстояло дело и с разрешением на сбор разных даров леса: там тебе и грибы, и ягоды, и орехи, и шишки, и хворост, и травы, если знать места и не лениться, с запасами леса никогда голодным не останешься. Только опять же с владельцем поделиться не премини.

А на всякие там посевные культуры и прочие животноводческие хозяйства оставалось не более четверти всей территории, да и та в основном сдавалась в аренду издольщикам в обмен на минимальный денежный взнос, потому что основную плату те вносили выращенными сельхозпродуктами или мясными тушами, что по итогу более чем устраивало всех. В Мшаном Бору вообще все устроено добротно и солидно, и господский дом был крепким и кряжистым, и было понятно, что такой дом век уже простоял и еще столько же простоит, а если понадобится, а то и дольше.

А вот у бабки… у нее тоже было немаленькое такое поместье, но другое, совершенно другое! Сразу за воротами начинался сад. Когда мы подъехали, стояла практически ночь, и в темноте было сложно определить породу деревьев, но, если учесть, что расстояние между ними составляло не меньше семи-восьми футов…, это явно были плодовые посадки. А сам дом толком разглядеть в тот момент не получалось, но ощущение чего-то легкого, почти ажурного осталось.

Только на следующий день, уже при свете удалось, не торопясь, его обойти и восхититься красотой замысла архитектора. Здание смотрелось цельным, при том, что каждый его элемент был заранее продуман и логически выверен. Тот случай, когда, как говориться, не прибавить, ни убавить. Богатая полихромия фасада идеально сочеталась с однотонным фронтоном с резьбой по камню. Украшавшие его античные статуи, пилястры, и колонны смотрелись абсолютно органично. И для максимального использования естественного освещения в доме было множество панорамных окон.

И внутри обстановка была совсем не такая, к какой я успела привыкнуть в Мшаном Бору и у наших соседей. Никакой тяжеловесной основательности, никакой демонстрации повышенной устойчивости, все какое-то невесомое, аккуратное, изящное, даже усаживаться на диваны и кресла поначалу было боязно, а вдруг у них ножки не выдержат? Или подлокотники отломятся? Но потом я поняла – внешняя хрупкость скрывает внутри себя внутреннюю прочную основу. Просто акцент при изготовлении делался на другое.

Минимализм и никакой захламленности. Белый цвет, кое-где «разбавленный» серым, бежевым и темно-синим. Отделка блестящим металлом в цвете серебра или темной бронзы, без малейших попыток налепить дурацкую позолоту на что попало. Стильные двери темного дерева. Легкий тюль и тяжелые струящиеся шторы в цвет дверей. Встроенные камины со стеклянными дверками. Аккуратные светильники и оформленные в одном с ними дизайне зеркала.

Вот он, подлинный аристократизм, круто замешанный на чувстве стиля.

Такое не купишь, это врожденное. Такого я даже в прошлой жизни у д'Аверѝнов не наблюдала, несмотря на все их претензии на высокое происхождение и близость к королевской семье. Были у свекровушки явные проблемы со вкусом, мысленно позлорадствовала я.

А еще в поместье бабки живые цветы стояли чуть не в каждом помещении. В вазах и вазонах, чашах и амфорах, от низких до высоких, от крохотных до огромных, от белых до темно-багровых.

Потому что в Серебряном Ключе царствовали розы. Вот никогда я их не любила, цветочек-то как по мне излишне пафосный и… протокольный какой-то, что ли. И если положено по этикету подарить даме букет – так чего тут думать, выбирай розы! И скажите спасибо, если кавалер угадает с цветом приволоченного колючего веника, а то, бывает, припрет нечто и вовсе несообразное, оранжевое там, или, того хуже, пошлое ярко-розовое! И запах у роз, между прочим, довольно тяжелый, зачастую приводящий к мигреням. А если учесть, что в ее поместье эта вонюч… эээ… ароматная пакость произрастала в тех самых промышленных масштабах, то больше всего постоянно хотелось заткнуть себе чем-нибудь нос.

Вот за домом и начинались те самые цветочные плантации, ежедневно приносящие Адельфине ле Шерлие немаленькие суммы дохода. Бабка с удовольствием устраивала экскурсию, с гордостью указывая на те или иные сорта, которых в общей сложности в ее хозяйстве насчитывалось больше сотни и комментируя их особенности. Особенно упирая на достоинства своих авторских сортов. Розы у нее росли и в теплицах, и в открытом грунте, причем первые, как правило, предназначались для срезки, а вторые – для ландшафтных насаждений.

Оказывается, выбор сортов роз для промышленного производства не производится методом чего хочу и куда-попало-тыка. От правильного выбора сорта будет зависеть их последующая урожайность, устойчивость к вредителям и болезням, а, значит, и рыночная стоимость продукта. Кроме того, следует обращать внимание на такие показатели, как продолжительность цветения и особенности ухода. А это включает в себя частоту полива, вид удобрений и затраты на обрезку и формирование кустов.

И сорта следует выбирать не те, которые чем-то нравятся, это вы у себя на клумбе будете рассаживать такое для услады глаз, а именно те, которые пользуются спросом у потребителей. И даже для выращивания в теплицах лучше подбирать сорта, максимально адаптированные к климатическим условиям вашего региона, чтоб в жарком климате вместо засухоустойчивых не попытаться внезапно высадить нечто морозоустойчивое. И наоборот.

Ну, и, если вы не готовы строить около своих плантаций некое перерабатывающее производство, а хотите заниматься только поставкой первичного сырья, особое внимание лучше уделить сортам, хорошо переносящим транспортировку и имеющим длительный срок хранения.

Это все, конечно, было невероятно красиво, интересно и познавательно, но уж слишком много! Для того, чтобы стойко перенести подобное зрелища, наверное, привычка нужна, а у меня буквально через полчаса уже рябило в глазах и закладывало нос. После чего я честно призналась в своей неспособности больше выдерживать это варварское цветочное великолепие.

Бабка, что интересно, за неприятие своих любимцев и кормильцев не обиделась, а отвела меня в открытую со всех сторон беседку, столбы которой оплетали клаймберы, и к которой незаметно подобраться с целью подслушать нас было максимально проблематично, приказала принести лимонада со льдом, и только потом спросила:

– А какие ты цветы любишь?

Вот вроде и простенький вопрос, на который у любой девушки должен следовать мгновенный ответ, а у меня-то его и не оказалось.

У некромантов отношение к цветам оно такое… специфическое. Мы… ну признаем, что ли, те растения, которые ассоциируются с похоронами и кладбищами. Черные розы, например, символизируют смерть и трагедию, гладиолусы – печаль и память, кипарисовая лоза – скорбь и утраченную любовь, анемоны – память и скорбь, а хризантемы призваны демонстрировать утешение в горе.

Или вот лилии, их тоже часто используют для цветочных композиций на похоронах, чтобы выразить надежду и покой для ушедшего и его родных. И на могилах часто можно увидеть ликорис, иначе именуемый паучьей лилией, который оставляют там в память об усопших…

Но есть и такие цветы, которые иначе как цветами смерти и называть-то не принято, равно как и помещать их в букеты. Ну, если, конечно, не желаешь намекнуть одариваемому на некие грядущие неприятности. Орхидеи-башмачки, например, символизируют тьму, смерть и зло, раффлезии – смерть и обман, волчий аконит – опасность и зло, белладонна – обман и тьму. Вот это наши цветы, они нам близки.

Только вот сознаваться в таких… неоднозначных и знаковых пристрастиях, по-видимому, не следовало. И, подумав, я призналась, что мне нравятся темно-бордовые, почти черные георгины. Бабка только губы поджала, прокомментировав, что эти, с позволения сказать, цветочки символизируют предательство. И вскользь посоветовала отныне выбирать для публичных признаний в своих флористических пристрастиях нечто более светлое.

А совет-то правильный, бабка не дура. Это раньше мне такое сходило с рук в рамках некродара, а теперь, чтоб не вызвать подозрений у окружающих, придется менять как минимум, цветность пристрастий, и утверждать, что мне по-прежнему нравятся георгины, только вот какого безопасного колера? Бабка же и подсказала выбрать фиолетовый. Именно этот цвет ассоциируется с благородством, красотой и изяществом. А еще его приято дарить утонченному человеку. Ага. Ну… начну прикидываться утонченной. Если, конечно, получиться.

А получиться должнό, не зря же именно для этого, среди прочего, бабка меня и увезла гостить в Серебряный Ключ. Не столько отдыхать, сколько учиться.

И первым уроком стала проверка у приглашенного ею на работу мага земли. Собственно проверкой это назвать было нельзя, скорее это была демонстрация его возможностей, а мне только оставалось с завистью следить, как повинуясь уверенным пассам лорда л'Ювиля просеивается почва, рыхлится грунт, пласты земли перемещаются на заранее отмеченные места, и вздыхать. А потом грустно признаваться:

– Я так никогда не смогу, я очень слабенький маг земли.

– Правильно, – одобрительно покивала головой бабка, – вот так всем и говори.

Вот же хитрюга! Обо всем догадалась, но молчит. А, главное, поддерживает, не выдает. Но почему? Или правильнее будет спросить – зачем? Зачем она рискует, прикрывая пусть и родственницу, но потенциальную некромантку? Что у нее на уме? Частично это разъяснилось вечером, когда она повела меня показывать картинную галерею. Передо мной проходили надменные физиономии ее давно покойных предков, не вызывавшие во мне ничего, кроме скуки, но вот в последнюю миниатюру, висевшую за углом галереи в отдельной нише, я буквально впилась глазами. И было отчего.

Родилась-то я не слишком похожей на своих родителей, темноволосый и кареглазый отец и рыжеватая сероглазая мать только сокрушались, глядя на мой мышастый цвет волос. Разве что вслух не намекая, что меня, не иначе как повитуха подменила в колыбели. А тут висело изображение, списанное как с меня. И пепельноволосая женщина на нем дерзко смотрела на мир такими же как у меня глазами цвета молодой листвы.

– Кто это? – почему-то шепотом спросила я.

– А это, Снеженика, и есть моя бабка по матери. Твоя прапрабабка. Эуджения де Лýка, в девичестве – де Ливраж.

Так это про нее бабка рассказывала, называя ее магом земли… А что, если она была таким же магом земли, как и я? То есть так же прикидывалась землистой-неказистой, имея при этом совершенно другое направление дара? Тогда понятен бабкин интерес, значит, некромантия в нашем роду и раньше встречалась и никуда не пропала, просто ее носительницы научились ее ловко скрывать…

А если я правильно помню историю, именно выходцы из рода де Ливраж когда-то гремели на весь Паунланд, как одни из самых сильных и знаменитых мастеров смерти… Как так получилось, что теперь их потомки вынуждены прикрываться другим направлением магии и сидеть в подполе как перепуганные мыши? Что именно стало точкой отсчета для такой скрытности?

– Когда-то очень давно, пару веков назад, Мьюриан де Ливраж не сошелся во мнении с гроссмейстером Ордена Карающей Длани Всевышнего по поводу обнародования некого документа, затрагивавшего интересы храмовников. Король тогда принял сторону милорда Мьюриана, и святым братьям с сестрами пришлось отступить.

– А потом?

– Потом… король прожил буквально пару месяцев после этого события, и престол занял его более податливый к внешним воздействиям сын… и вот ведь какое совпадение: после этого с представителями семьи де Ливраж начали происходить постоянные несчастные случаи. Буквально за четверть века некогда процветающий род практически вымер. Оставшийся последним Бенеш де Ливраж не обладал магией предков, будучи магом воды… может, потому его и не тронули… а у девочек… именно у девочек начал иногда проявляться слабый дар земли.

Значит вот откуда истоки этого дела берутся. И здесь уши Ордена торчат. Меня, похоже, сейчас прямым текстом предупреждают о многолетней вражде рода де Ливраж с храмовниками и многолетнем же выживании носительниц такого опасного дара. Другими словами, бабка мне напрямую этого не скажет, но именно она станет моей союзницей в сокрытии проявлений некромагии.

Знать она конкретных способов мимикрии, скорее всего, не знает, но мне в моем положении сгодиться хоть что-то. Сама поддержка представительницы высокого рода – уже немало. А кстати, как так получилось с ее замужеством, почему из «де» ее отдали в «ле»?

На заданный прямой вопрос бабка неуловимо поморщилась. А потом сухо пояснила, что ее, последнюю представительницу рода, по причине его окончательного обнищания, продали. Урожденную миледи де Лýка дальние родственники банально продали в менее знатный, но более богатый род ле Шерлие. Как и меня в прошлой жизни, значит…

Интересно, а там ей тоже доставалось как мне? Да нет, вряд ли, это она, в отличие от меня была происхождением выше мужниной родни и просто обязана была со своим-то характером всех там построить, хотя… ее могли как меня подкалывать именно с финансовой стороны, а то я не помню, как это делается!

«Никочка, попробуй икру белуги-альбиноса, вряд ли тебе доводилось такое есть дома» – ласково скрипела свекровь. «Никуся, примерь платье из лотосового шелка, не думаю, что у твоего отца хватало на такое денег» – мелодично шипела золовка. «Ника, не таращись как деревенщина на артистов королевского балета» – весело говорил муж, а у меня внутри все сжималось от унижения. Ну, не доводилось мне раньше такого ни пробовать, ни носить, не видеть, но тыкать-то меня в это носом и заставлять чувствовать себя бедной неуклюжей провинциалкой, из милости или прихоти, взятой в богатый дом… зачем?

А вот чтоб молча трудилась на благо семьи и не смела хвост подымать. Даже потомства от меня не хотели… как от изначально бракованной особи… Бабка, пусть и навязанном браке с Тиудѐном ле Шерлие, хоть детей родила, двух сыновей и дочь, не то, что я… Кстати, если я правильно запомнила годы жизни, указанные под его портретом, он как раз вскоре после рождения моей матушки как-то скоропостижно помер. И никто, я так понимаю, ничего не заподозрил, флористы, они такие, умеют договариваться с цветочками всякими, с травками там, понятное дело.

Надо будет, кстати, такими полезными умениями отдельно поинтересоваться. Потому что засвечивать возможности некродара – опасно, а так съел-выпил-понюхал ненужный человек чего-то лишнего и ушел от нас, и начинай теперь подозревать всех, кто мог желать его смерти… Но лучше бы, конечно, чтоб так, как у бабки: помер кто-то мешающий, и все поверили в его естественную кончину.

А не предложить ли мне своей уже практически сообщнице в рамках взаимовыгодного сотрудничества тоже воспользоваться моими прошлыми знаниями? Как насчет слегка разбогатеть на покупке бумаг компании «Тарган»? Денег, их же много не бывает…

Но вот ей, в отличие от Марка, потребуются объяснения, поэтому я выдала немного другую версию про якобы подслушанный на дне рождения разговор. Вроде как стало случайно известно мне, что некая неверная жена планирует сбежать с любовником, а чтоб не остаться при этом с голым задом и не прихватывать в побег фамильные драгоценности, при реализации которых есть шанс нарваться на обвинение в краже, планирует она забрать из мужниного дома акции на предъявителя компании ле Круаяра. Откуда-то просочилась к ней информация об их грядущем резком подорожании, и после скачка курса вверх и их последующей продажи на жизнь двум любящим сердцам хватит, а доказать реальную принадлежность бумаг компании «Тарган», когда-то купленных ее мужем через десятые руки, возможным не представляется в принципе. Так, может, и бабуле подсуетиться и тоже подзаработать?

– Ты хочешь получить часть того, что я могу на них заработать? – проницательно уточнила бабка.

– Нет, я хочу, чтоб Вы подтвердили для моего отца, что подарили мне эту сумму на мелкие расходы.

Вот тут она и впрямь удивилась, поэтому пришлось слегка пооткровенничать насчет желания устроить судьбу Аурелии в обход желаний братика и его лакея. Стремление приобрести верного человека в ближнем кругу бабка всемерно одобрила. Наверное, только теперь она меня начала расценивать как подопечную с наличием соображения в голове. Настолько, что даже рискнула выдала управляющему распоряжение озаботиться покупкой акций компании «Тарган» на сумму тысячу решудо. В идеале незаметно, мелкими партиями.

А потом бабка принялась меня учить более предметно. Для начала меня посвятили в секрет изготовления радужных роз. Кроме нее никто во всем Паунланде не выращивал такой разноцветной красоты. Розы необычных цветов, но однотонные у конкурентов были, а вот такие, градиентные с переливами – только у нее. А секрет оказался прост – в почву добавлялись пищевые красители. Хитрая старушенция использовала натуральные водорастворимые вещества. Желтый цвет растениям придавала куркума, зеленый – шпинат, оранжевый – морковь, тыква и шафран, розовый – вишня, малина, земляника, клюква и смородина, в синий и фиолетовый розы превращали добавленные черника, ежевика и темный виноград, за голубой цвет отвечала краснокочанная капуста.

Но если сама идея давно носилась в воздухе, то разработка конкретной технологии по выделению нужного цвета из растений и последующем ступенчатом внесении их в почву были исключительно бабкиным достижением. Плодом ее личного труда.

Я сначала не понимала, зачем мне все это, пытаясь всячески увильнуть от флористических занятий, пока бабка жестко не ткнула меня носом в тот факт, что работы по специальности, то есть тем самым магом земли, мне не получить, поэтому было бы неплохо иметь возможность предъявить окружающим хоть какие-то умения, связанные с почвой, чем и уменьшить количество возможных неудобных вопросов. Я мысленно треснула себя по затылку со всей дури, права бабка в своих попытках подстраховаться, это я балбеска малолетняя, не умеющая пока строить стратегические планы. А она, между прочим, для меня старается! И я покорно запоминала порядок обработки и смешивания компонентов и схему их последующего внесения в грунт для получения на выходе именно разноцветных бутонов.

Вот тут тоже, кстати, есть один непонятный момент. Допустим, проявился во мне унаследованный от прапрабабушки фамильный некродар, тогда как у самой бабки получилось стать флористом? Магия флористов – это же одна из разновидностей магии жизни, как такое может «уживаться» в рамках одной семьи? Непонятно… или это ее наследие от рода де Лýка? И спросить-то не у кого, нет в Паунланде специалистов, предметно изучающих законы наследования тех или иных магических даров… ну, или мне о них неизвестно.

А с призраками, на общение с которыми я возлагала столько надежд, в Орвеллен-сюр-Вайле оказалось… негусто. Проинструктированная мною Люсьенна в первую же ночь облетела всю территорию поместья и утром с огорчением констатировала, что «лежка» всего одна. И принадлежит она старенькому библиотекарю, скончавшемуся когда-то от сердечной слабости прямиком на рабочем месте. Нет, выдернутый из вечного сна Перлин Дью был счастлив вновь оказаться полезным и выразил готовность мне всемерно помогать, но… его знания ограничивались исключительно местонахождением книг. И их содержимым.

Что ж… тоже лишним не будет… хотя сфера приложения этих знаний мне пока неясна.

А бабка продолжала ко мне присматриваться и составлять мнение по поводу моих способностей. Ее явно огорчила моя леность при обучении секретам производства радужных роз, а больше всего расстраивало отсутствие лоска, присущего девушкам с великосветским воспитанием. Она признавала, что я стараюсь правильно держать спину, и не путаю столовые приборы, но общее впечатление, я, похоже, производила невыгодное…

Зато, когда из статьи в утренней газете стало известно, что текстильная компания лорда ле Круаяр стала официальным поставщиком флагов, штандартов и брейд-вымпелов ко двору его Величества, бабка впервые посмотрела на меня с уважением. Потому что после подобной новости курс бумаг «Таргана» взлетел больше, чем в пять раз, а те, кто, подобно ей, успели озаботиться их приобретением, стали весьма небедными людьми.

Думала я, кстати, сначала рассказать про это и братику, чтоб он тоже немножко деньгами разжился, и не полностью от отцовских подачек зависел… ну, и ко мне начал лучше относиться…, а потом поняла – бесполезно. Если само упоминание обо мне для него хуже трехгаллоновой клизмы с иголками…, то зачем мне-то суетиться? Что бы я ни сделала – он будет продолжать завидовать факту проявившегося у меня дара и любые мои слова и действия воспримет в штыки. Вот и то, что я Аурелию с собой увезла, ему было явно поперек характера… а не растут ли истоки той давней истории с Арманом из его подзуживаний? Вполне вероятно… Так что… перетопчется.

Именно после известия о правдивом «срабатывании» моей информации про подорожание бумаг «Таргана» бабка приняла решение о возращении нас с Аурелией в отчий дом. Стандартный приемлемый срок гостевания в период летних вакаций – две пятидневки – идеально выдержан, можно ехать обратно. Правда, мне почему-то показалось, что торопится она потому, что не меньше меня хочет взглянуть на последствия затеянного мною сватовства Марка к моей горничной. Видимо, поведение Фаусто пришлось не по душе не мне одной.