скачать книгу бесплатно
– Да. Вниманием ты не обделена здесь.
– Девчонки пишут, что и у тебя складывается все хорошо в институте. Ты же знаешь, у меня есть цель, и я добьюсь своего.
– Но с этой целью все меньше и меньше стыкуюсь я. Мне трудно без тебя, но я ничего не могу придумать.
– Наверно, с этим нужно смириться.
– Легко сказать, трудно сделать.
– Я не знаю, чем ты больше красив своей внешностью или душой. Я тебе очень признательна и благодарна за твое отношение ко мне, но, если честно, я не вижу перспектив, чтобы быть вместе. Я все чаще и чаще чувствую себя виноватой перед тобой, говорила она с опущенными глазами.
– А в чем ты можешь быть виновата передо мной? Я люблю тебя и только тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И я очень рад, что я не опошлил наши отношения. Если мы расстанемся с тобой, то я буду вспоминать о наших отношениях как о подарке судьбы. Я узнал, что такое любить, – решил я смазать трудный для неё разговор, который она начала.
– Да. Я тоже могу сказать, что ты заставил меня понять и увидеть, как можно относиться с любимым человеком. Но иногда мы начинаем зависеть от обстоятельств и в нас что-то меняется…
– Ничего не меняется. Вот ты лежишь рядом со мной, и я чувствую, что сегодня могу получить то, что многие хотят от девчонок. Вспомни предыдущий Первомай и что я тогда тебе сказал. Я сказал кроме всего прочего, что хочу, чтобы наши отношения навсегда остались самым светлым воспоминанием. Я понимаю, что у тебя здесь совсем другая жизнь и сейчас ты издалека меня хочешь привести к мысли, что все изменилось. Не изменился я. Не изменились мои чувства к тебе. Я честен с тобой и всегда знал, что ты всегда поступаешь честно. Скажи прямо, что у тебя здесь кто-то есть и все станет на свои места.
– Я не знаю. Мне настойчиво делают предложение, но пока безрезультатно. Я не знаю, сколько смогу это выдерживать. Все сложнее, чем можно представить. Это совсем не то, что между нами, – говорила она, крепко обнимая меня.
– Знаешь, мне очень тяжело от осознания, что мы можем расстаться. Наверно, я круглый дурак, но ничего не хочу менять в наших отношениях. Я тебя люблю. Очень люблю. Хочу, чтобы ты была счастлива. Это моё желание. Я не хочу, чтобы ты осталась в моей памяти лгуньей, – слегка отстранил её я.
– Почему ты решил, что я тебя обманываю?
– Ты немного не так меня поняла. Я никогда не буду добиваться с тобой интимной близости. Понимаешь? Никогда и ни при каких обстоятельствах. И не позволю тебе одним махом испортить все.
– О чем ты?
Понимаешь, если бы ты ушла от меня, – подбирая медленно слова, говорил я – мне было бы легко забыть тебя. Я считал бы тебя предательницей, которая растоптала все самые чистые чувства. И вспоминал бы это всегда с чувством горечи. Я верю тебе, что у тебя еще никого нет, а история только начинается. Наверно, это, просто, другая жизнь, в которой мне нет рядом с тобой места. Мне не хочется, чтобы любимый мной человек остался в моей памяти лгуном. Лгуном не потому, что он обманул меня, а потому, что обманул со мной и свою дальнейшую жизнь с кем-то другим начнет с обмана. Я не столько тебе, сколько себе хочу оставить в подарок воспоминания, которые нельзя придумать.
– Я завидую той, которая будет с тобой. Но ничего не могу сделать, здесь таких как ты нет.
– Хочу, чтобы в жизни, чтобы ни случилось, можно было вспомнить непоколебимое, и каждый раз от этого непоколебимого можно было оттолкнуться.
Разговор потерял смысл. Мы молча лежали обнявшись. За окном было светло. Часов в семь утра приехала подружка Жанны. Я увидел на её лице неподдельной удивление и растерянность от неожиданности. Я стал собираться в аэропорт. Подружка неотступно следовала за нами. Я купил билет. Девочки меня проводили до аэропорта. Прощаясь, я увидел глаза, полные слез:
– Мы, ведь, самые лучшие друзья. Да? – прощаясь, спросил я
– Да. Прости меня, – прошептала она, обнимая на прощанье.
Я сел в самолет и полетел полностью опустошённый домой. Вот и все. Нужно действительно смириться с тем, что есть. Время надежд закончилось. Первая любовь уходила в прошлое в виде самых светлых воспоминаний. Никаких ни перед кем обязательств. Не стоит терзать себя и её. Все в прошлом. Я совсем не жалел, что у меня с Жанкой так и не было секса, хотя и не предполагал, что его будет у меня, как и женщин в избытке. Наступал новый период жизни, где нужно было заново научиться любить, если это возможно, подведя прошлое жирной чертой. Нужно попробовать завести себе кого-либо и как можно скорее.
Я еле успел вернуться в Ставрополь в назначенное время. Будни заполнились полетами. Когда кто-то улетал самостоятельно из нашей группы для отработки того или иного задания, инструктор находилась рядом с нами, и я бесконечно ловил на себе её испытывающий взгляд. Так прошла неделя и опять праздники.
Опять увольнение на пару дней. Все желающие могли съездить домой.
– Какие планы? Опять поедешь домой? – улучив момент, когда никого не было рядом, спросила Ирина, так звали инструктора.
– На этот раз мне там явно делать нечего. Наверно, останусь здесь, а планов нет никаких.
– Я вот о чем подумала. Завтра праздник и хотелось бы где-нибудь отдохнуть. Но одной как-то неловко… Не мог бы ты мне составить кампанию? – решилась спросить меня она.
– Особых возражений нет. Собственно, почему бы и нет? А если не секрет, куда намечен поход? – спросил я.
– Я плохо знаю город. Скорее всего, можно сходить в ресторан или ещё куда-нибудь, – неуверенно предложила она, – хочется отвлечься.
В то время, имея в кармане червонец, можно было смело провести время в кабаке, прилично выпив и хорошо закусив, без особых деликатесов.
– Нет, – стал отказываться я, – не получится.
– Почему – забеспокоились она.
– У меня нет денег, – не стал скрывать я.
– При чём тут деньги? Не ты же меня приглашаешь, а я тебя. Когда-нибудь, может быть, ты меня пригласишь, – быстро нашла выход она.
Посомневавшись, я согласился. Мы договорились встретиться у ресторана «Колос» часов в шесть, чтобы не было проблем с местами, хотя ресторан, как оказалось, был большой. Я переоделся в гражданскую одежду и отправился в город к назначенному времени.
Весь вечер мы пили, танцевали. Говорили ни о чем. В основном, она спрашивала меня о чем-то, а я рассказывал. Я видел, как время приближается к полночи, но не спрашивал, каким же образом я доберусь за город на аэродром. Не таким, уж, я был ограниченным, чтобы не понимать, куда клонит Ирина. Первый раз мне было все равно. Может, это и к лучшему. Нужно же когда-то становиться мужчиной. И не нужно голову ломать, как же уговорить даму отдаться тебе. После выпитого меня уже не смущала разница в возрасте. Уже мы на «ты». Уже губы касаются щёк, а потом и губ. Уже ресторан закрывается…
Мы вышли на улицу.
– А теперь куда? – обнимаясь и целуясь, спросил я.
– Если ты ничего не имеешь против, пошли ко мне.
– А ты одна живешь?
– Нет. Но хозяйка предупреждена. Она не возражает.
– Тогда, нет проблем. Как прикажете, товарищ инструктор, – смеясь, сказал я почти заплетающимся языком.
– Мы еще будем что-либо пить?
– Ты хочешь, чтобы я совсем отключился?
– Нет.
– Тогда хватит и так язык заплетаться начинает.
Она привела меня на квартиру, где снимала комнату у одинокой пожилой женщины. Насколько это было возможно, тихо мы пробрались в комнату. Ничего не говоря, она стала снимать покрывало с кровати. Это была старая железная кровать. Она должна скрипеть, подумал я. Подошёл ближе и нажал на матрац. Так и есть. Кровать сильно заскрипела. Ирина поднесла палец к губам. Не договариваясь, мы с двух сторон взяли все содержимое с сетки кровати и перетащили на пол.
По-моему, Ирина получила в ту ночь то, чего хотела с лихвой. Нас остановила возня хозяйки за стеной. Было в разгаре утро. Пришлось успокоиться. Хозяйка тихо позвала Ирину, чтобы сказать, что уходит и будет часа через два. Хотелось нестерпимо пить. Ирина принесла стакан чая. Чай вернул истраченные за ночь силы. Был повторен для лучшего запоминания сексуальный урок. На прощанье, наверно, желая выразить свое состояние, она осыпала мою физиономию сотней поцелуев.
Я ехал в полупустом троллейбусе на аэродром. Хотя глубоко в душе и был лёгкий неприятный осадок от происшедшего, но сожаления ночь не вызывала. Я вспомнил, как года три до этого я решил поиметь одну девочку, которая вместе с родителями отдыхала у нас в городе. Дело было в августе. Мы уехали на велосипеде за город. Не думаю, чтобы она не понимала, зачем я увожу её за город в поле. Забрели в подсолнечник. Уже снимал с неё трусики, вдруг подумал, что не мешало бы её поцеловать. Мы были мало знакомы. Все было, в общем, ради любопытства, нежели от страсти и, наверно, она не очень сопротивлялась по той же причине. Я наклонился, чтобы поцеловать, но лицо её было все перемазано краской от семечек. Перед этим она сорвала шляпку подсолнуха. Попался сорт с красящими семечками. Пока она грызла, зубы стали синими, Все лицо вокруг рта оказалось перемазанным. Какая же свинья! И эту свинью я хочу поцеловать и трахнуть? Чувство отвращения было настолько сильным, что я молча одел ей трусики и сказал, ничего не объясняя, что мы возвращаемся. Можно было заметить её удивление, но, ни слова не говоря друг другу, мы вернулись домой. Хорошо, что на этот раз ничего не вызвало отвращения. На этот раз я был бы понят по-другому.
Дорога до аэродрома занимала около получаса. Добилась-таки желаемого Ирина. А как все было просчитано! Хозяйка даже не видела меня. Может, я там был в комнате не первым. Какая разница? Никаких обещаний и никаких обязательств. Было проверено на практике, что в сексуальном плане у меня все в порядке. Заметила ли Ирина мою неопытность? Посмотрим, что будет дальше.
На следующий день она появилась на аэродроме и не подала вида, что наши отношения перешли в иное качественное состояние. Мне совсем не хотелось придавать все это огласке. Как стало понятным, и с её стороны было подобное решение. Заканчивалась неделя. Предложить мне было нечего. Можно было отправиться на увольнение с ночёвкой. Это разрешалось. Но не напрашиваться же мне самому? Предложений с её стороны не поступало. Но неожиданно она опять проявила инициативу.
– Ребята, а нет ли у вас желания сходить в поход с ночёвкой? Здесь в нескольких километрах есть большое озеро или водохранилище, – спросила она у ребят из нашей группы.
– А разрешат? – спросил кто-то.
– Я договорюсь с командованием.
– А ночевать где будем?
– В лесу, – ответила она, – думаю, что не замерзнем. Ночи теплые. Да и делать, как я понимаю, вам особо в казарме нечего. Возьмем одеяла. Запасемся едой и через сутки вернёмся.
Все согласились. Ну и бестия же Ирина! Двести человек на аэродроме это, конечно, много, чтобы найти уединённое место, но пять человек, пусть даже в лесу, которые постоянно рядом, – это тоже много. На что она рассчитывает, недвусмысленно подумал я? Ни опыта, ни фантазии мне явно не хватало.
Сборы были недолгими. В столовой взяли картошки, хлеба, соли, заварки, вареных яиц, несколько банок консервов и кастрюлю, чтобы вскипятить чай. После окончания полётов пятеро курсантов и инструктор отправились в сторону предполагаемого водоёма. Через пару часов ходьбы по лесу мы решили, что завтра найдем водоём, который находился где-то поблизости, а сегодня нужно приготовиться к ночлегу. Решили, что строительство шалаша займет слишком много времени, и спать будем под открытым небом. Мы выбрали подходящее место, наломали молодых веток, нарвали травы и соорудили себе место для сна. Пары одеял хватило, чтобы застелить свое сооружение и еще оставалось три одеяла, чтобы укрыться. Вскипятили чай и долго сидели у костра, говоря ни о чем существенном.
Близилась полночь. Догорал костер. Нужно было ложиться спать. Ирина выбрала место с краю. Последовало шутливое возмущение, что не можем мы позволить прийти волчку и укусить нашего инструктора за бочок. И было решено, что место, выбранное Ириной, займу я, а она передвинется на соседнее место. Все согласились. Мы оказались рядом. Лежа плотно друг к другу на спине, мы поговорили о звездах, которые ярко светили на небе между крон деревьев. Через полчаса все стихли. Вероятно, никто не спал, а молча лежал, думая о своем. Это может продолжаться долго. Рука Ирины перебирала пальцы моей руки.
Я дал понять ей, чтобы она отвернулась от меня и легла на бок. Она поняла и отвернулась. Моя рука проскользнула ей под одежду, расстегнула бюстгальтер и ещё через мгновение та же рука нежно ласкала её грудь. Через некоторое время, не меняя местоположение головы, она слегка поджала ноги. Нижняя часть туловища упёрлась в мое тело. Что бы это значило, подумал я? Чтобы проверить свою догадку, я опустил с груди руку и расстегнул ей брюки лётного костюма. Она чуть приподняла свой зад. Было понятно, что брюки нужно опустить. Пока я опускал брюки вместе с трусиками, она еще поджала ноги и сильнее прижалась ко мне уже оголенным задом. Мне ничего не оставалось делать, как бесшумно оголиться самому и медленно определиться у неё во влагалище. Каждое движение вызывало легкий шорох подстилки. Чтобы избежать его, приходилось делать все медленно. Внутреннее напряжение только усиливало эффект полового акта.
Впереди, ничего не подозревая, лежали четверо её подопечных. Одному из них она упиралась в спину головой, поэтому лежала неподвижно. Ну и стерва же ты, товарищ инструктор, а я, наверно, пошляк и мерзавец, думал я, делая медленно поступательные движения, проникая все глубже. Процедура соития близилась к завершению. Вдруг она слегка напряглась, еле заметно вздрогнула и опять замерла. Я, закончив свое дело, оставался в ней еще некоторое время. Моя рука скользнула из её паха к груди, а затем на бедро. Я отстранился и начал одеваться. Она, пытаясь сократить и объединить продолжительность шуршания подстилки, начала смело поворачиваться, приводя заодно свою одежду в порядок. Мимоходом повернулась ко мне, прильнула своими губами к моим, а затем также быстро немного отвернулась, нашла удобную позу и затихла, сунув свою руку в мою.
Интересно, заметил кто-либо из ребят происходившее? Если заметили, то непременно кто-нибудь проговорится. Утром все стало понятно. Никто ничего не заметил. Все, устав за день, просто спали всю ночь. Совместив завтрак с обедом, ребята смеялись, соревнуясь в шутках. Мы еще пару часов поискали водоем, но, так и не найдя его, вернулись на аэродром.
Она увлекалась мной все больше и больше и все меньше осторожничала. По выходным, днём, когда почти все уезжали в город, она стала приглашать меня к себе в палатку, где она иногда оставалась ночевать. Это было опасно и в первую очередь для неё. В любой момент кто-нибудь мог случайно войти в палатку и скандала бы не миновать. Свидания были короткими и ограничивались только сексом. Мы мало с ней разговаривали. Я ничего не знал о ней. Откуда она приехала? Сколько ей лет? Была или нет замужем? Есть ли у неё дети? Как она стала инструктором? Я только знал, что она была мастером спорта по пилотажу. Знал её фамилию имя и отчество. Всё.
Наши отношения длились немного более месяца, как один случай приостановил их. Программа сборов была лёгкой. Ничего нового не было по сравнению с первым годом. Было больше самостоятельных полётов. Прибавилось упражнение «полёт строем» и «полёт по маршруту». Был отработан полёт строем, когда два или три самолёта должны сделать на определённом, довольно близком друг от друга расстоянии, несколько кругов. А точнее в нескольких километрах от аэродрома нужно было построиться, сделать круг вокруг аэродрома. По команде руководителя полётов строй распускался. Все по очереди садились. Полет по заданному маршруту предполагал полет по сто километровому маршруту, который выдавался как задание. Выполнение этого полета занимало примерно пятьдесят минут.
Как-то, готовясь к полёту по маршруту, я выразил недовольство простотой задания.
– Какая сложность найти в тридцати километрах село, а затем один раз повернуть и найти на своем пути еще километров через двадцать пять-тридцать следующее и вернуться на аэродром. Даже, если ты заблудишься, то нужно развернуться на радиомаяк, и ты прилетишь на аэродром. Но как можно заблудиться, если все поселения на пальцах можно сосчитать в округе?
– А ты можешь что-либо предложить? – сказала инструктор.
– Что тут предлагать? По инструкции самолет может пролететь более семисот километров без посадки, а здесь только взлетел, набрал высоту и уже можно увидеть очередной пункт назначения. Полёт по маршруту должен быть протяжённостью ну хотя бы километров триста. Например, Ставрополь – Ессентуки – Ставрополь. С одной стороны хороший аэродром и с другой стороны не хуже. И расстояние поприличней…
– Иди после сборов в гражданскую авиацию или транспортную и будешь летать далеко и долго, – сказал один их присутствующих курсантов.
– Кстати, ты будешь в этом году поступать в училище или вернёшься в институт? – спросила Ирина.
– Я уже не знаю, чего я хочу. Если человек идет по одной дороге, то он точно куда-нибудь придет, А если он идет по нескольким, то, скорее всего, никуда. Ты надеешься пролетать всю жизнь, посвятив себя авиации, но не уверен, что в любой момент тебя не спишут по здоровью. Если я вернусь в институт, то хотя бы иностранный язык выучу, а здесь ещё конкурс выдержать надо, чтобы тебя потом вдруг списали, – ответил я.
Надвигалась гроза. Ребята поспешили в казарму. Мы были с Ириной ещё в беседке, когда начался сильный дождь. Решили переждать его.
– Поехали со мной в Киев, – сказала неожиданно она, – у меня там есть квартира. Будешь учиться на испанском факультете в университете или займёшься музыкой. Там можно будет заняться самолетным спортом. У тебя великолепные данные. У меня есть там влияние. Я могу все устроить.
– Кто меня туда переведет, если я даже не знаю, отчислен я из института или нет.
– Да все образуется, поехали.
– Ты, ведь, знаешь, что я не соглашусь. Я, минимум, должен знать, что я там буду делать, чем заниматься. Я не могу представить себя в Киеве. Даже быть водителем в большом городе – это не то же самое, что на КМВ.
– Ты ни о чем не должен беспокоиться. Я все устрою.
– Может, ты и устроишь, но все это дурно пахнет. Я не привык, чтобы мои проблемы решал кто-либо. А ты к тому же женщина. Если я даже буду учиться, то придется сидеть у тебя на шее, а это не приемлемо для меня ни при каких условиях. Давай закончим этот разговор. Видишь, и дождь также неожиданно прекратился, как и начался. Пошли. Не стоит привлекать лишний раз внимание.
На следующий день полет по маршруту значился вторым по очереди. Передо мной товарищ по группе должен был выполнить самостоятельный полет в зону на полчаса для отработки фигур высшего пилотажа. Мне оставалось совершить полёт по маршруту, а затем несколько дней отводились на зачеты по всей программе сборов. И сборы на этом заканчиваются для нашего потока.
– Ну и по какому курсу находятся Ессентуки? К полёту готов? – спросила подошедшая Ирина.
– К полёту я всегда готов, – и, глядя на планшет, назвал курс на Ессентуки.
– Значит, летим в Ессентуки, не то в шутку, не то всерьёз сказала она.
Наш самолёт приземлился и зарулил на стоянку. Возле него суетился, как обычно, механик. Мы сели в самолет, Вырулили на старт. Получили разрешение на взлёт. Взлетели.
– Так куда мы летим? – спросил я.
– Ты же хотел в Ессентуки, ну и полетели, сказала она по внутренней связи.
– Отлично. В Ессентуки всё интереснее, чем здесь.
Самолет набрал положенные шестьсот метров и удалялся от аэродрома, взяв совершенно иной курс, который был по заданию. Первое, с чем пришлось столкнуться, так это со временем, которое было отведено на полет по заданию. Оно было около пятидесяти минут. Каким образом хотя бы приблизительно уложиться в положенное время и в то же время пролететь, в два раза больше? Не задумываясь, обороты были увеличены до максимальных. Самолет, как бы, задрал хвост и основательно прибавил скорость. Постепенно мы снизились метров до трехсот над землей, стремительно преодолевая расстояние. Уже через некоторое время на горизонте показались горы Кавказских Минеральнх Вод. В люк между передней и задней кабиной Ирина протянула шоколад.
– Спасибо.
– Так ты поедешь в Киев?
– До Киева далеко, а ессентукский аэродром вон за той высотой. Если мы приблизимся к ней, нас могут заметить и хватит одного телефонного звонка, чтобы поинтересоваться: А что тут делает самолет типа Як-18? И будет масса неприятностей. Давай здесь развернёмся и полетим назад?
– Я что-то об этом не подумала, – призналась Ирина, – конечно, давай разворачиваться.
Глубокий вираж над поселком под названием «Свобода», затем, над станицей Суворовской и назад в Ставрополь. Самолет так же с немного опущенным носом и ревущим мотором уже мчал нас назад. Мне казалось, что весь Ставропольский край – это бескрайние поля, которые все распаханы и засеяны, но, сколько бы мы не летели, внизу виднелись бесконечные балки, овраги, поросшие местами кустарником. Если бы пришлось делать вынужденную посадку, то и сесть некуда, отметил себе я. Только я об этом подумал, как заметил, что загорелась красная лампочка, сигнализирующая, что топливо на исходе. Холодок пробежал по коже. Я сказал об этом Ирине
– Что делать будем? – спросил я, но в ответ было молчание. Может, она не услышала? Может, сняла шлемофон? Я оглянулся. Она была бледной, а в глазах неподдельная растерянность.
Не дождавшись ответа, я убавил обороты двигателя. Сбавил скорость. Двигатель работал ровно. Мы были, примерно, на середине пути от Ессентуков до Ставрополя. Ещё далеко. А сигнальная лампа, которая вначале ещё мигала, все увереннее начинала гореть. Теперь моё внимание было сосредоточено на лампочке и местности. Все время приходилось оценивать самое подходящее место, если заглохнет мотор. Хотя, что на неё смотреть? Она будет гореть и тогда, когда заглохнет двигатель. Время тянулось бесконечно медленно. Нужно было бы немного набрать высоты, чтобы был запас для планирования. Но тогда израсходуется лишнее топливо. Прошел час, как мы уже находились в полёте.
– Что будем делать? – спросил я.
– Не знаю, – честно призналась она, – пока будем лететь.
Я заметил самолеты, которые летели перпендикулярно нашему маршруту.
– Вон, уже аэродром, – сообщил я ей об увиденном.
Мы приближались к аэродрому все ближе. Теперь уже под нами был лес. Если заглохнет двигатель, то самолет будет разбит вдребезги.
– Может, запросим разрешение, объясним ситуацию и будем садиться поперёк аэродрома? – спросил я её.
– Нет, – услышал я категорично в ответ
