скачать книгу бесплатно
– Бонапарт сжег свои корабли! – говорили в ту пору в великосветских салонах столицы России. – Не пора бы и нам сжечь свои?
Горацио Нельсон
В декабре 1804 года в соборе Парижской Богоматери состоялись, наконец, и ожидаемые всеми коронационные торжества. По примеру Карла Великого, ставшего императором ровно тысячу лет назад, Наполеон велел, чтобы его тоже короновал папа Римский. Однако если Карл некогда смиренно сам ездил к папе в Рим, то Наполеон велел понтифику самому явиться в Париж. И Пий Седьмой повиновался беспрекословно.
Сама коронация поразила мир пышностью и размахом. А в самый торжественный момент, когда Пий Седьмой поднял, было, уже императорскую корону, чтобы возложить ее на голову Наполеона, тот внезапно вырвал корону у потрясенного понтифика и сам водрузил ее на себя. Жест был многозначительный: новоявленный император демонстрировал всем, что обязан получением короны только себе.
В те дни друг детства российского императора князь Александр Голицын сказал Александру Первому:
– Императорское общество становится не совсем приличным!
Посвящение императора Наполеона I и коронование императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года Художник Давид Жак-Луи
Александра передернуло. Он был задет за живое. Самопровозглашение корсиканца российский монарх воспринял, как личное оскорбление, а потому сразу же начал вынашивать планы отмщения.
Ответом на коронацию Наполеона стало почти мгновенное создание новой, третьей по счету антифранцузской коалиции. Пока Наполеон пугал спрятавшихся на своем острове англичан видом отборной стотысячной армии в Булонском лагере подле Ла-Манша, российский император без устали собирал и сплачивал будущих коалиционеров.
– Мы рассеем страхи и пробудим от апатии Европу против наглого выскочки! – убеждал он австрийского императора Франца с прусским королем Фридрихом- Вильгельмом.
Те осторожничали, но деваться обоим было некуда, Наполеона они тоже ненавидели, хотя и побаивались. После долгих раздумий, новые союзники решили все же выставить против узурпатора-корсиканца полумиллионную армию. Россия и Англия, Австрия и Пруссия, Турция и Швеция, Дания и Сардиния, Гановер и Неаполь – все торопливо собирали войска, оружие и деньги. Но все это, казалось, Наполеона совсем не волновало! Наоборот, он демонстративно творил все, что ему в этот момент хотелось. Вслед за Генуей он присоединил к Франции Пьемонт и Лукку. Затем короновался в Милане королем Италии, одновременно деля и раздавая германские княжества, кому как желал. Границы старой Европы трещали и рушились. Мир стремительно изменял свои очертания.
– Я делаю великое дело! – заявлял французский император во всеуслышание. – Я расчищаю авгиевы конюшни средневековья!
3 августа 1805 года Наполеон прибыл в Булонский лагерь. Армия встречала его восторженными криками: "Виват, император!"
– Солдаты! Скоро вы раздавите англичан и завоюете вечный мир своим потомкам! – объявил император армии.
Усатые "ворчуны" согласно кивали медвежьими шапками:
– Наш маленький капрал свое дело знает, даром, что теперь еще и император! Меж тем близился сезон туманов. Наполеон был уверен, что для удачной высадки в Англию ему будет достаточно всего лишь одного туманного дня. Под его прикрытием Наполеон надеялся проскочить мимо английского флота, стянутого к проливам. Из Булони он отправил курьера в Тулон к командующему Средиземноморским флотом адмиралу Пьеру Вильневу. Адмиралу надлежало идти с флотом в пролив на соединение с Ламаншской эскадрой и союзным испанским флотом, чтобы затем объединенными силами обеспечить успех высадки. Еще никогда в своей истории Франция не собирала столь мощной армии, а потому без всяких натяжек Наполеон стал именовать ее Великой…
Взирая через Ла-Манш на столь серьезные приготовления к завоеванию, Англия немела в ужасе. Сен-Джеймский кабинет пребывал в полнейшей прострации. По приказу премьера Вильяма Питта-младшего в Дувре учредили наблюдательный пост, с которого наблюдатели день и ночь следили за французским берегом. Увидев приближающийся десантный флот врага, они должны были выстрелить из пушки. Большего для дела обороны от победоносных французов не мог предложить даже неглупый Питт. Конечно, у Британии был победоносный флот, но победоносной армии у нее никогда не было. И в этот безнадежный момент, Англию защитили ее союзники. Спасая Туманный Альбион, первыми выступили австрийцы.
Пьер-Шарль-Жан-Батист-Сильвестр де Вильнёв
Вслед за ними двинулись скорыми маршами русские армии генералов Кутузова и Буксгевдена. В Лондоне повеселели:
– Теперь корсиканцу будет не до нас! Посмотрим, как он справится с австрийцами и русскими! По крайней мере, пара хороших оплеух Бони обеспечена!
Что касается России, то там Наполеона никто не боялся. Настроение в наших войсках было самое боевое. Старуха княгиня Дашкова, провожая уходящие на войну полки, слезно просила офицеров доставить ей Бонапарта в клетке.
– Дайте нам только до него проклятого добраться! – смеялись те в ответ, – А об остальном, уж, и не беспокойтесь!
"Трудно представить, какой дух одушевлял тогда всех нас, русских воинов… Нам казалось, что мы идем прямо в Париж" – вспоминал впоследствии один из участников похода 1805 года.
Сам же Наполеон, тем временем, терзался сомнениями, где ему лучше нанести решающий удар: по Англии или по Австрии? Булонский лагерь жил ожиданием прибытия кораблей адмирала Вильнева. Его флот должен был, по мысли Наполеона, прикрыть высадку от британских армад. Он мог весь лечь на дно, но обязан был продержаться один день. Всего лишь один день и Англия будет поставлена на колени! В том, что британская армия будет сметена мощью французских штыков, не сомневался никто.
Но долгожданного Вильнева все не было и не было. Зная, что его всюду сторожат английские эскадры, Вильнев не торопился покидать Тулон. Помня Абукирский погром, он опасался новой встречи с Нельсоном. Меж тем, вести с востока становились все тревожней. Русские и австрийские армии пришли в движение. Надо было что-то срочно предпринимать и на что-то решаться!
– Если я через пятнадцать дней не буду в Лондоне, то через двадцать я должен быть в Вене! – заявил Наполеон, быстро просчитав возможные варианты.
– Но где, наконец, этот трус Вильнев? – спрашивал он, в который уже раз маршала Бертье.
Тот пожимал плечами. Известий из Тулона все не было.
– Я не могу больше ждать ни одного дня! – стукнул по столу кулаком французский император. – Пишите указ об отстранении Вильнева с должности за трусость, а мы не будем больше терять времени. Нас ждут поистине великие дела! Пусть Лондон еще подрожит, мы же пока займемся Веной!
Глава вторая
Республика Семи Островов
Российский флот заявил о своем очередном долговременном присутствии на Средиземном море еще в 1798 году, когда туда прибыла Севастопольская эскадра вице-адмирала Федора Ушакова. Именно тогда российские моряки освободили одним ударом от французов Ионический архипелаг во главе с главным островом архипелага Корфу, не менее успешно сражались они и в Италии.
Ионические острова – важнейший форпост Средиземноморья. Если Мальта – ключ к западной части моря, то владеющий Ионическими островами – владеет всей восточной частью. Острова контролируют Венецию и Далмацию, восточную Италию и торговые пути в Константинополь. А потому как за Мальту, так и Корфу борьба шла непрерывная. Первым решил, было, вопрос для себя с теми островами Наполеон. Затем Корфу отбили русские, а Мальту англичане. Император Павел Первый мечтал и о Мальте, но претворить в жизнь свою мечту не успел. По Амьенскому мирному трактату англичане обязались вернуть Франции Мальту, но не вернули, что и послужило началом новой многолетней войны. Наши сумели сохранить Ионический архипелаг за собой.
Тогда же на Корфу и других греческих островах в Адриатике было образованна независимая Ионическая республика, именуемая в народе республикой Семи островов. В состав ее входили острова Корфу, Санта-Мавра, Кефалония, Занте, Цериго, Итака (или Малая Кефалония), Пакса. Кроме этого республике принадлежало и небольшое местечко на албанском берегу против острова Пакса, именуемое Парго. Официальное покровительство над новым государством приняли на себя Россия и Турция, однако на деле страна Семи островов признавала только российский протекторат.
По завершении экспедиции Ушакова и возвращении главных сил в отечественные порты, на Средиземноморье остались лишь фрегаты "Святой Михаил" и "Назарет" капитан-командора Сорокина. Первоначально фрегаты были переданы в распоряжение Неаполитанского короля и содержались за счет его казны. Затем перевезли на Корфу для охраны острова, находившиеся в Неаполе гренадерские батальоны и артиллерийскую команду.
И фрегаты командора Сорокина, и гренадеры полковника Назимова подчинялись советнику президента Ионической республики Савио Авино графу Моцениго. Сам граф был откомандирован на сию высокую должность российским министерством иностранных дел в ранге полномочного министра и чине статского советника.
Фёдор Фёдорович Ушаков
Русский человек обживчив. Устроились и наши на Корфу. Первым делом восстановили они старый венецианский форт на островке Видо, что прикрывает подходы к главной гавани Корфу, затем укрепили главные цитадели в самом городе, наладили адмиралтейство и арсенал. Мир с турками позволял беспрепятственно доставлять припасы из Севастополя.
Сорокин был начальником хозяйственным. Мясо и вино он закупал на Корфу, крупы и масло в Турции, пшеницу в Одессе, а муку с сухарями привозили из Севастополя. Когда не хватало денег, капитан-командор смело брал у местных банкиров взаймы под свое честное имя. С неимоверным трудом, но выбил капитан-командор у морского министра и былые недоплаты. С обмундированием команд Сорокин особо не церемонился – каждый мог ходить в том, вчем желал, а потому фрегатские команды напоминали собой самые настоящие пиратские ватаги. Все загорелы, босоногие с платками, завязанными узлом на затылке и с тесаками за широкими кушаками.
О капитан-командоре Сорокине шла слава, как об одном из лучших ушаковских капитанов. И в сражениях корабельных, и в десантах – всюду он значился первым из первых. Потому на Средиземном море он за старшего, и был оставлен. Квартируя несколько лет кряду в одном из домов, сошелся близко капитан-командор с дочкой хозяйской, а когда та родила ему сына, то с гречанкой и обвенчался. На девицах корфиотских тогда не один офицер и матрос переженился. Сорокин тому вовсе не препятствовал, а сам с удовольствием сидел в отцах посаженных.
– Чем больше семейств у нас общих будет, тем крепче мы стоять станем в Адриатике! – говорил он офицерам фрегатским – Так что женитесь, кому невтерпеж!
Ионические острова на карте современной Греции
Не возражал против такового родства и граф Моцениго, сам из греков острова Закинф. Приглашали греков служить и на суда российские. Те не отказывались, потому, как платил Сорокин всегда монетой звонкой исправно. Случайные заезжие на Корфу, теперь удивлялись: где греки, где русские? На кораблях российских матросы меж собой по-гречески переговариваются, то ли матросы повыучились, то ли греков в командах полно. На улицах же городских торгуются и покупают, говоря уже по-русски. Раньше в местных харчевнях царила смертная тоска, теперь, как в хороших российских трактирах, веселились на славу. Уже под утро выбирались из них наши моряки в обнимку с мореходцами греческими, распевая вместе:
Ты лейся песня удалая!
Лети кручина злая прочь!
И кто мог разобрать, кто там русский, а кто грек?
В отличие от всей остальной Греции Корфу никогда не была под властью турок, входя в состав Венецианской республики. Может поэтому, здешние греки держались всегда более независимо и гордо чем остальные? С нашими же они не только дружили, но и с радостью роднились, крестили детей, вместе справляли праздники. Очень многие местные жители поступали на русскую службу и занимали там посты не малые!
Матросы воскресными днями с подружками своими под ручку прохаживались по набережной, позади детишки общие бегали, одно слово кричат так, другое этак. Священники корабельные, те вовсе от митрополита корфиотского не выбираются: вместе и службу служат в соборе Святого Спиридония, вместе и святые писания вслух читают. А если и спорят, то лишь по вопросам важным, догматическим:
– Это почему же, все-таки, вы паству в церквах по лавкам рассаживаете, словно отступники римские? – возмущаются, время от времени наши. – С господом надлежит стоя общаться или же на коленях поклоны бить! Так еще в Византии древней было!
– То как господу нравится, нам не ведомо! – оправдывались служители греческие. – К тому ж чего паству зазря на ногах держать, пусть и посидят малость, в ногах правды-то нет!
Остров Корфу (9 рисунков крепостей)
Поспоривши так промеж себя, ехали затем отцы церковные сообща на муллах в обитель Богоматери Палеокастры, что на отвесной скале над морем вот уже пять веков стоит. Пили там вина монастырские, оливками закусывая, да распевали гимны церковные. Мимо монастыря в облаке парусов, куда-то проплывали суда. Попы севастопольские в морском деле здорово сильны. Прищурят глаз и со знанием дела изрекают:
– Энто "Назарет" куды-то поспешает. Хорошо идет, полным ветром! В кильватер же ему никак "Михаил" с "Диомидом" держат. Красиво идут, что на картинке! Благослови их путь, господи!
Иногда в Корфу заворачивали, ошалевшие от нескончаемых дозоров английские фрегаты. Едва на рейде показывался сине-красный флаг, хозяева харчевен прикрывали ставни: знали, британцы тихо гулять не умеют, коль пришли, значит, будут драки. Наших задирать сыны Туманного Альбиона не решались, а выясняли отношения большей частью между собой. Не отставали от матросов и офицеры. Те, принявши изрядную дозу на грудь, а под руку, взявши портовую деву, как правило, отправлялись в местную оперу. Там какое-то время слушали певцов, а затем сами выскакивали на сцену и, оттолкнувши перепуганных исполнителей, на глазах изумленной публики, что есть мочи, плясали джигу. Выдохнувшись, возвращались в партер, после чего опера продолжалась. И наши, и греки относились к подобным выходкам снисходительно. Моряки, они понимали, что значит годами не видеть дома и земли!
Территория республики занимала 6 больших и несколько малых островов в Ионическом море
Впрочем, случались и происшествия. Так однажды "Назарет" обнаружил на маленькой скале Цериготто, что неподалеку от острова Цериго, кричащих людей. То была команда потерпевшего крушение английского судна, которая умирала с голода на одинокой морской скале.
Из хроники пребывания российского флота на Корфу: "Люди сии с капитаном своим спаслись на скалу сию и много дней боролись со смертью. Капитан, видя матросов своих, мучающихся голодом и жаждой, убеждал их, чтоб они убили его и употребили в пищу, ибо от его неблагоразумия они погибают. Но как благородные мученики сии не соглашались, то слабою рукою герой вонзил кортик в сердце себе и истек кровью".
Флаг Республика Семи Островов
Слава Богу, что до каннибализма дело не дошло, и русские моряки сняли англичан со скалы. На Корфу их подлечили, откормили и отправили на родину попутным судном. Перед расставанием англичане плакали:
– Мы до конца своих дней будем рассказывать о вашем благородстве и сострадании! Мы никогда не забудем русского гостеприимства в русском городе Корфу!
– Это лишне! – говорили им наши. – Все мы странники морские под Господом ходим, а потому и помогать в несчастиях друг другу должны!
После провозглашения себя французским императором, Наполеон занял Анкону, Отранто и Бриндизи и, настроив крепостей по всему восточному побережью Адриатики, начал угрожать Ионической республики. Моцениго пригласил к себе командора Сорокина и полковника Назимова. – Положение тревожное! – сказал им. – Надо укрепляться, где только возможно!
С общего согласия Назимов занялся приведением в порядок крепостей и береговых батарей, Сорокин принялся строить канонерские лодки. Вскоре последние были готовы. Каждая канонерка на шестнадцать гребцов, а впереди пушка. Неказистые с виду, они получились весьма мореходными. И если борта были не слишком высоки, то все же, по мнению историка: "гребцы были защищены если не от пуль, то от нескромных взглядов неприятеля". Команды канонерок составлялись интернационально: россияне и греки, православные албанцы и огреченные итальянцы. Все они дружно присягали Андреевскому флагу и клялись храбро умереть под его сенью, если потребуется.
Корфу с каждым днем все больше и больше становилось настоящим русским островом, словно случайно закинутым в этакую даль от всей остальной материковой России. Сегодня историки почему-то забыли, что в то время ВСЕ население Корфу и остальных Ионических островов приняло русское подданство, а потому пользовалось всеми правами российских жителей. Мы же с вами будем об этом помнить!
К 1804 году Россия, связи с военными приготовлениями Наполеона, вновь начала наращивать свои морские силы на Средиземноморье. К концу года туда прибыл с Балтики отряд капитан-командора Грейга: линейные корабли "Ретвизан" с "Еленой", фрегаты "Автроил" с "Венусом".
Начальник отряда Алексей Самуилович Грейг был личностью весьма примечательной. Сын героя Чесмы и Гогланда, он поставил абсолютный рекорд в карьере. Находясь еще в утробе матери, был произведен императрицей Екатери н ой за заслуги отца в мичманы. В десять лет Грейг был уже лейтенантом и флигель-адъютантом в штабе собственного отца, в двадцать три – капитаном 1 ранга. Учился в Англии, плавал в Ост-Индию, отличился, командуя кораблем "Ретвизан" в боях у берегов Голландии. Как и отец, числился Грейг – младший – английским поданным, хотя в душе и сердце всегда был истинно русским человеком.
Алексе
й Самуи?лович Грейг
Отличали Алексея Грейга образованность и профессионализм, жажда деятельности, нелюбовь к спиртному и… невероятная скоромность. Был Алексей Самуилович, несмотря на головокружительную карьеру и все свои связи, в обычной жизни чрезвычайно застенчивым человеком, особенно это касалось дам, в присутствии которых Грейг всегда краснел и терял дар речи. Может именно поэтому, числился капитан-командор в записных холостяках и был вожделенной мечтой многочисленных петербургских мамаш, имевших дочерей на выдане. Впрочем, последнее волновало Грейга мало, тем более, что сейчас он был поставлен во главе самого ответственного из предприятий – Средиземноморского.
Моряки черноморские, уже ветераны здешних вод, балтийских своих сотоварищей встречали радостно:
– С каких губерней, братцы, будете? – спрашивали, обнимаясь.
– Мы вологодские, да архангельские! – отвечали балтийцы.
– А воронежских, да рязанских, неужель, нету среди вас? – Воронежские да рязанские поди все во флоте Севастопольском, мы ж из городу Кронштадту приехали!
– А все одно, земляки! – вновь обнимались да целовались воронежские с вологодскими, а рязанские с архангельскими.
Командор Сорокин принял командора Грейга со всем хлебосольством. Хозяйка с дочкой стол заставили, локтя не положить.
– Давай, Алексей Самуилыч, по первой за твое прибытие успешное! – поднял стакан хозяин. – С меня угощения, а с тебя новости петербургские!
– Дай бог не последняя! – отозвался Грейг. – А главная новость сегодня одна – воевать с французами снова будем скоро, для того сюда и присланы!
– На большую свару все равно сил маловато будет. – Покачал головой многоопытный Сорокин. – Француз нынче силен! Вон в Тулоне у Вильнева адмирала флот стоит линейный, да еще и гишпанский в Кадисе не меньше. У нас ж с тобой раз, два, да обчелся!
– О Вильневе с испанцами пусть у англичан голова болит! – придвинул к себе жареных перепелов Грейг. – Мы, когда в Портсмут заходили, они там серьезно драться собираются, да и по пути, пока плыли, вдоль всех берегов дозоры стоят, французов стерегут. К тому ж в Кронштадте поговаривают, что еще отряд будет послан командора Игнатьева.
– Что-то уж больно много у нас на Корфу командоров собирается, – хмыкнул Сорокин, апельсин от кожуры очищая. – Хотя б адмирала, какого дали!
– Адмирал тоже будет, – отодвинул Грейг от себя тарелку с салатами, – Его эскадра должна выйти следом за Игнатьевым.
– А кого посылают?
– Сенявина! – сказал Грейг, принимаясь за помидоры с брынзой.
– Что ж, выбор не плох, – кивнул Сорокин, разлив еще по одной. – Сенявина я хорошо еще по здешней прошлой кампании помню. Кораблем он командовал лихо, да и в Севастополе мы с ним накоротке когда-то были. Ну, а как там Федор Федорович поживает?
– Ушаков сейчас при гребном флоте в Выборге заведует. Выборг – дыра, галеры – одно старье, еще со шведской войны, а потому адмирал с Чичаговым ныне в контрах. Ходят слухи, будто он уже и на пенсион засобирался.
– Жалко если уйдет! – вздохнул с сожалением Сорокин. – Таких, как он, теперь почитай и не осталось!
– Как там лорд Нельсон? – поинтересовался он чуть погодя. – Мы с ним знакомцы старые. Море, ведь сам знаешь, тесное, все друг дружку почитай знают!
– Нельсон и готовится, как раз, к драке с Вильневым.
– Мы с лордом по Александрии знаемся, – помолчав, сказал Сорокин. – Меня туда в девяносто восьмом Федор Федорович посылал на "Михаиле" ему в помощь! Моряк Нельсон, конечно прекрасный, только уж больно гонору много!
– У каждого свои недостатки! – ответил Грейг дипломатично.
– Давай что ли за наши успехи на водах Мидетеранских! – поднял полный стакан Сорокин.
– За успехи, это всегда можно! – заулыбался Грейг. – Ну, будем!
Несмотря на то, что морской министр старшинство среди двух капитан- командоров так и не определил, то ли по забывчивости, то ли из каких-то иных соображений, но те сами разобрались во власти. Решили так: на Корфу главным Сорокин, Грейг же возглавляет крейсерские походы.
Историк флота лейтенант Н. Каллистов писал: "В республике Семи Островов снова водворилась, таким образом, русская сила и наше господство было теперь безраздельным: ни турецкого флота, ни турецких сухопутных сил на островах не было. Согласно договору о республике Семи Островов Турция оставила в своем владении (да и то через полунезависимых пашей), только принадлежавшую республике часть албанского побережья, которая в равно же степени находилась под покровительством России и защитой ее флота; в этих местах нами сформировались для отправления на Корфу особые албанские отряды".
Спустя неделю Алексей Самуилыч уже вывел в Адриатику черноморские фрегаты. Обстановка международная меж тем с каждым днем осложнялась и теперь отряды русских судов несли беспрерывные дозоры, следя за передвижениями французов.
Начал готовиться Грейг и к операции по перевозке войск на материк. Согласно плану, принятому коалицией на совещании в Вене в июле 1805 года, на эскадру Грейга возлагалась задача перевезти наши войска с Корфу в Неаполь. Оттуда, соединившись с англичанами и неаполитанцами, под главным командованием генерала от инфантерии Ласси, они должны были выбить французов из южной Италии вплоть до долины реки По.
Полки были надежные, огнем пытанные не раз, еще суворовские: Сибирский гренадерский, Витебский, Козловский, Колыванский, 13-й и 14-й егерские и Алексопольский. Рекрут не было, одни ветераны!
Приняв на борт своих кораблей войска, Грейг, как и было предписано, перевез их в Неаполь. Прибытие русских было встречено итальянцами с всегдашней искренней радостью. Неаполитанцы были настроены против французов воинственно и решительно. Все желали драться! Теперь оставалось лишь подождать прибытия англичан, и можно было выступать в поход за освобождение Италии.
Глава третья
Эскадра Средиземного моря