Трое храбрых, пятеро справедливых

Только загнали они скотину во двор, как вдруг раздались крики:

– Беда! Собака издохла!..

Прибежал хозяин, поглядел на собаку, покачал головой:

– От яда издохла. Чем ее кормили?

– Она лепешку схватила, которую молодой господин обронил. Эту лепешку ему Цю-сян принесла от второй госпожи, – объяснил Чан-бао.

Старик тотчас же смекнул, в чем дело, увел малыша в дом и сказал:

– Остерегайтесь, господин, ничего не ешьте из рук второй госпожи.

Бао-гун подумал, что его хотят поссорить с женой брата, и очень рассердился.

Через несколько дней Цю-сян снова явилась и увела Бао-гуна к своей госпоже, сказав, что та зовет его по важному делу. Сладко улыбаясь, невестка попросила Бао-гуна достать из колодца золотую шпильку, которую нечаянно уронила Цю-сян, а то узнает старая госпожа и будет гневаться.

– Колодец до того узкий, что никто не может в него залезть, – сказала невестка. – А ты маленький, сделаешь это без труда. Согласен?

– Согласен, только опустите меня в колодец.

Цю-сян сбегала за веревкой, и они втроем отправились в сад. Бао-гун обвязался веревкой, но едва его опустили наполовину, как сверху послышались возгласы:

– Ой, беда! Веревка выскользнула из рук!

Мальчик полетел вниз и шлепнулся на дно.

«Не зря предостерегал хозяин. Невестка и вправду задумала меня сгубить, – думал Бао-гун. – Как же выбраться отсюда? Ведь никто не знает, что я в колодце».

Вдруг он заметил рядом какой-то блестящий предмет. «Уж не шпилька ли это?» Протянул руку, но предмет вдруг стал отдаляться. Мальчик бросился его догонять.

От волнения лицо его покрылось бусинками пота. Долго бежал Бао-гун, но таинственный предмет вдруг остановился. Бао-гун быстро схватил его, повертел в руках. Это оказалось старинное зеркальце. От зеркальца веяло холодом.

Неожиданно впереди забрезжил свет. Бао-гун сунул зеркальце за пазуху и бежал до тех пор, покуда не увидел выход. Очутившись снаружи, мальчик огляделся и понял, что попал в канаву за стеной усадьбы.

Домой он возвратился печальный. Это не укрылось от глаз старшей невестки, и она заботливо спросила:

– Ты откуда, братец? Уж не обидел ли тебя кто?

– Нет, сестра, не обидел. Меня попросили достать золотую шпильку из колодца… – И мальчик рассказал, как его хотели сгубить.

Старшая невестка встревожилась, как могла утешала мальчика и велела ему впредь быть осторожным. Бао-гун обещал, потом вытащил из-за пазухи зеркальце и отдал невестке. Сказал, что нашел его в колодце, и попросил спрятать.

Когда женщина рассказала обо всем мужу, тот с сомнением покачал головой:

– Что-то не верится. Видно, мальчишка сам напроказил, свалился в колодец, а потом выдумал эту историю, чтобы избежать наказания.

Между тем в мыслях у Бао Шаня было совсем другое. Он долго думал и наконец сказал:

– У Бао-гуна завидные способности и поистине удивительная судьба. Ни я, ни второй брат не учились, пусть хоть он учится. Что ты на это скажешь?

Жена, разумеется, согласилась, заметив лишь:

– Главное, что скажет отец!

– Ну, это я беру на себя! – заявил Бао Шань.

И на следующий же день, покончив с делами, пришел к отцу.

– Батюшка, мне надо с вами потолковать.

– О чем?

– О Бао-гуне. Надо бы ему не скот пасти, а чему-нибудь путному учиться. Плохо неученому, по себе знаю: попадется счет помудреней, не разберешься, что к чему. Давайте пригласим к Бао-гуну учителя, он и нам поможет, если будет нужда. А потом Бао-гун сам выучится вести счета.

Довод показался старику веским, и он, не раздумывая, согласился.

– Ладно, приглашай учителя, только не очень ученого. Научит мальчишку читать да писать – и хватит.

Обрадованный Бао Шань, не мешкая, стал искать учителя.

Между тем едва прошел по деревне слух, что Богачу Бао надобен учитель, как предложения посыпались со всех сторон. Но Бао Шань искал настоящего ученого-конфуцианца и наконец нашел его в соседней деревне. Это был учитель по имени Нин, весьма почтенного возраста и учености необычайной.

Только характер имел он странный: к примеру, не хотел учить глупцов. Пожалуй, из-за этого мало кто его нанимал. Зато Бао Шаню старик пришелся по нраву, и он пригласил его учить Бао-гуна.

Для переезда учителя в дом Богача Бао избрали счастливый день, устроили угощение и поднесли подарки, но подробно рассказывать об этом мы не будем, заметим лишь, что ученик с учителем с первого взгляда понравились друг другу.

Поскольку в комнату для занятий учитель, кроме слуги, никого не допускал, Бао Шань дал ему в услужение мальчишку, ровесника Бао-гуна. Тот носил воду, кипятил чай, а заодно учился грамоте.

Из следующей главы вы узнаете, что произошло дальше.

Глава 3

В храме Золотого дракона герой впервые спасает попавших в беду. В деревне Иньицунь оборотень трижды благодарит за оказанную милость

Бао-гун очень скоро выучился грамоте, и настало время заняться настоящими науками. Учитель открыл «Великое учение»[13], прочел вслух первую фразу и дал ей толкование. Мальчик повторил все слово в слово, а вторую фразу прочел и истолковал сам.

«Поистине небожитель спустился на землю! – не мог нарадоваться учитель. – Пусть учится! Его ждут в будущем высокие чины и великие дела!»

Учитель нарек ученика новым именем – Чжэн («Спаситель»), причем иероглиф «чжэн» взял из древнего изречения «спасти народ из пучины бедствий».

Время летит незаметно. Бао-гуну уже минуло шестнадцать. Как раз подоспели малые экзамены[14].

У Бао Шаня прибавилось хлопот. Отец же ни во что не вмешивался. И вот однажды рано утром в ворота усадьбы постучали. Старик испугался, подумал, что его сейчас потащат в суд, но вместо служителей ямыня[15] явился привратник и сообщил, что молодой господин выдержал экзамены лучше всех! Но старика весть не обрадовала, скорее огорчила, он даже не хотел благодарить учителя. С большим трудом Бао Шань уговорил отца устроить угощение.

В назначенный день учителя пригласили в гостиную, где его встретил хозяин дома и предложил ему почетное место рядом с собой. Выпили по три кубка вина, закусили. Заметив, что старик чем-то расстроен, учитель сказал:

– Ваш сын необыкновенно умен. Уже сейчас он мог бы выдержать экзамен на цзюйжэня[16] и даже на цзиньши. Не препятствуйте ему, явите благородство!

– Какое там благородство, – с нескрываемым раздражением ответил старик. – Родил паршивца на свою голову! Он или погубит нас, или по миру пустит!

– Что это вы говорите, почтенный? – изумился учитель. – Ведь нет человека на свете, который бы не мечтал, чтобы дети и внуки его прославились!

Возразить было нечего, и старик рассказал, как в день рождения сына ему привиделся дурной сон.

Будучи человеком образованным, учитель сразу догадался, что это Куй-син являлся во сне старику.

Вскорости подошло время окружных экзаменов, и учитель с Бао Шанем вопреки воле отца решили, что мальчик должен снова попытать счастья. На сей раз все хлопоты взял на себя учитель.

На окружных экзаменах Бао-гун тоже отличился.

Бао Шань на радостях устроил угощение, пригласил родных и друзей, пировали весь день.

Теперь Бао-гуну предстояло, когда придет срок, отправиться в столицу на экзамены. Отец не возражал, только разрешил Бао-гуну взять из слуг одного Бао Сина, чтобы избежать лишних расходов.

Настало время отъезда. Бао-гун простился с близкими и, получив от Бао Шаня еще денег на дорожные расходы, зашел к учителю выслушать напутствие.

Слуга подвел к Бао-гуну коня, и вместе с молодым господином они тронулись в путь – господин верхом, слуга – пешим.

Дорога была дальней и трудной, всякое приходилось терпеть – и голод, и жажду.

Добравшись однажды до какого-то селения, путники зашли в трактир, сели за свободный столик, заказали немного вина и две порции овощей. Но едва Бао-гун поднес кубок ко рту, как за соседний столик сел какой-то даос и потребовал вина. Сразу было видно, что он чем-то озабочен. Вслед за даосом вошел еще один посетитель в одежде военного студента, с благородным лицом. Даос поспешно поднялся и пригласил его к столу. Но человек не сел, вытащил слиток серебра, отдал даосу и попросил сохранить до следующей встречи. Даос взял серебро, поклонился и вышел.

Бао-гун оглядел юношу. С виду ему было не более двадцати, но держался он с таким достоинством, что невольно внушал уважение.

– Почтенный брат, – встав с места, обратился к незнакомцу Бао-гун, – присаживайтесь к моему столу, прошу вас! Почту за счастье с вами побеседовать.

Юноша принял приглашение. Бао-гун налил ему вина и спросил:

– Как вас зовут, уважаемый брат?

– Меня зовут Чжань Чжао.

Бао-гун тоже назвал свое имя. За беседой они не заметили, как осушили целый чайник вина[17].

– Простите, уважаемый брат, – сказал наконец Чжань Чжао, – я должен вас покинуть, у меня дела.

Он расплатился с хозяином и вышел.

Вскоре тронулись в путь и Бао-гун со слугой. Дорога была незнакомой, и Бао Син спросил у попавшегося им навстречу пастуха:

– Скажи, братец, где мы находимся?

– В двадцати ли к юго-западу от Саньюаньчжэня. Вам бы надо ехать прямо на запад, а вы свернули в сторону. Теперь придется сделать лишние тридцать ли!

– А можно здесь где-нибудь поблизости заночевать? – спросил Бао Син, смекнув, что засветло им не добраться до селения.

– Можно в деревне Шартунь, но там нет постоялого двора.

Пастушонок погнал стадо дальше, а Бао Син вернулся и доложил своему господину все, как есть. Бао-гун решил заночевать в Шартуне.

Вскоре показался храм с надписью над входом: «Кумирня Золотого дракона – хранителя государства»[18].

– Пожалуй, заночуем в храме, а как проснемся, воскурим благовония, – обратился Бао-гун к слуге, который тотчас остановился и постучал в ворота. На стук вышел монах, спросил, кто они и зачем пришли. Слуга объяснил все, как полагается, и монах пропустил их в ворота. Бао Син привязал коня, и вместе с господином они последовали за монахом, который провел их в небольшой чистый дом, стоявший во дворе позади зала Облаков.

Монах подал чай, завязал разговор с Бао-гуном и, узнав, что тот едет в столицу на экзамены, выразил свое удивление.

– Имя мое – Фа-бэнь, – представился монах. – А еще в этом храме живет Фа-мин, мой собрат по учению.

С этими словами монах поклонился и вышел. Послушник накрыл на стол. Путники поели, и Бао-гун, поскольку время было уже позднее, велел Бао Сину не тревожить послушника и самому отнести посуду на кухню. Но едва Бао Син вышел, как увидел во дворе женщин с букетами цветов, они смеялись и громко говорили между собой:

– Слыхали, в доме за залом Облаков появились гости! Давайте уйдем, а то еще заметят нас!

Бао Син притаился за дверью, подождал, пока женщины уйдут, отнес на кухню посуду, вернулся и обо всем рассказал Бао-гуну.

Пришел послушник, поставил на стол чайник и светильник, воровато огляделся и выскользнул за дверь.

Бао Син сразу догадался, что они попали в разбойничье логово, подбежал к двери, но дверь оказалась запертой.

– Господин, надо бежать.

– Как же бежать, если мы заперты?

В этот момент снаружи что-то звякнуло, видимо, сбили замок, дверь распахнулась, и в комнату вошел какой-то человек. Бао Син от страха дрожал всем телом.

Бао-гун же сразу признал в незнакомце того самого воина, который днем им повстречался в трактире.

А дело в том, что, случайно проходя мимо храмовой башни, где веселились женщины с монахами, воин слышал, как они смеялись и говорили, что собираются ограбить и прикончить путников, и решил во что бы то ни стало их спасти.

Он проник во двор, сбил мечом замок с дверей и выпустил пленников на волю.

Втроем они проскользнули в калитку и очутились у стены. Чжань Чжао, так звали воина, влез на стену, достал из мешка веревку, бросил ее Бао-гуну и втащил его наверх, затем таким же образом втащил наверх и Бао Сина.

Спустив обоих на землю с наружной стороны стены, Чжань Чжао скрылся в темноте. Бао Син подхватил хозяина под руку, и они бросились бежать. Пока добирались до деревни, наступил рассвет.

У ворот деревни им повстречался старик, который спросил, кто они такие.

– Мы путники и заблудились, – ответил Бао Снн. – Нельзя ли где-нибудь у вас передохнуть?

Старик оглядел юношей. Вещей при них не было, и он решил, что они из ближних мест.

– Ладно, – сказал старик, – можете располагаться у меня, если хотите.

Приютивший их старик, как оказалось, был торговец соевым творогом и жил в маленьком тесном домике.

– Как звать вас, почтенный человек? – обратился к нему Бао Син.

– Звать меня Мын, – ответил старик. – Живем мы тут вдвоем со старухой. Может, творогом желаете подкрепиться?

– А чашки кипятку у вас не найдется? – спросил Бао Син.

– Кипятку нет, есть соевый отвар.

– Тем лучше.

Старик наполнил две глиняные чашки. Одну Бао Син передал Бао-гуну, другую – выпил сам.

По телу разлилось приятное тепло.

От старика путники узнали, что до Саньюаньчжэня еще добрых двадцать ли.

Во время разговора Бао-гун вдруг посмотрел в окно и увидел зарево. Старик тотчас выбежал во двор поглядеть, что горит. Зарево полыхало на юго-западе, в тон стороне, где находился храм Золотого дракона.

– Всевидящее око небесного владыки везде настигнет грешников! – воскликнул старик. – Это возмездие! Горит храм Золотого дракона! После смерти настоятеля оба его послушника только и знали, что лиходействовать, хуже всяких разбойников! Но и они не ушли от кары!

Когда старик с гостями вернулись в дом, уже пропел первый петух. Путники не стали задерживаться и, так и не отдохнув, отправились в дорогу. Старик проводил их за околицу, где они и распрощались.

Конь, вещи, деньги – все осталось в храме Золотого дракона, и Бао-гун был немало огорчен этим обстоятельством. Вдобавок он не привык к дальним переходам, и каждый шаг давался ему с трудом.

– Когда же мы придем в столицу, если будем плестись, как сейчас? Да и что станем делать без вещей и без денег?

– Стоит ли тревожиться по пустякам? – утешал слуга своего господина. – Только бы добраться до Саньюаньчжэня. Там у меня дядя. Займем у него денег, возьмем осла и дней через десять будем в столице.

Но, говоря так, слуга испытывал большое беспокойство: «Ведь никакого дяди у меня там нет, – думал он про себя. – Зря хвалился. И неизвестно, чем платить сегодня за обед».

К полудню добрались до Саньюаньчжэня. Это было большое селение, со множеством лавок и трактиров. Бао Син выбрал трактир поскромнее:

– Здесь и остановимся.

Бао-гун не возражал, ему было не до приличий – давал себя знать голод.

Они поднялись на верхний этаж, выбрали место почище и сели. Трактирный слуга принес вино и закуски.

Подкрепившись, Бао Син поднялся и шепнул Бао-гуну:

– Ждите меня здесь, господин. Я разыщу дядю и мигом вернусь.

Очутившись на улице, Бао Син огляделся: народу было полно, всюду царило оживление. Запомнив хорошенько название трактира – «Башня ожидания весны», Бао Син пустился в путь. Он решил за связку медяков заложить свою шелковую рубашку, нанять осла, а Бао-гуну сказать, что удалось разыскать дядю.

Однако на всей улице, которая протянулась на целых пять ли, как назло, не было ни одной закладной лавки.

Холодный пот выступил на лбу у Бао Сина. Что делать? Но тут внимание его привлекла толпа людей, которые с интересом что-то разглядывали. Бао Син протиснулся вперед и увидел разостланный на земле лист бумаги, исписанный крупными иероглифами. Кто-то громко читал:

– «Да будет известно всем справедливым и добрым людям, что в дочь почтенного господина Ли из деревни Иньицунь вселилась нечистая сила. Кто исцелит девушку, получит награду».

«Может, рискнуть?» – мелькнуло в голове Бао Сина.

Он набрался решимости и выступил вперед…

Если хотите узнать, чем окончилась эта затея, прочтите следующую главу.

Глава 4

Бао Чжэн изгоняет нечистую силу и завязывает родственные узы. Новый начальник уезда получает указ и направляется к месту службы

Итак, Бао Син выступил вперед и обратился к читавшему объявление, которого, как он потом узнал, звали Ли Бао:

– Скажите, почтенный, далеко ли до деревни Иньицунь?

– Всего три ли, – ответил тот. – А зачем вам туда?

– Не стану обманывать: мой господин лечит всякие болезни и изгоняет нечистую силу, но ни за что не признается в этом, а станет говорить, будто нечистой силы нет и все это выдумки[19]. Надо попросить его хорошенько, от чистого сердца, тогда, может быть, он не откажет.

– О, за этим дело не станет! – обрадовался Ли Бао. – Я в огонь готов броситься, только бы ваш господин согласился!

– В таком случае не будем тратить время на лишние разговоры – берите объявление и идите со мной[20].

За ними вслед устремилась толпа любопытных, которым не терпелось увидеть человека, умеющего изгонять нечистую силу.

Возле трактира Бао Син сказал Ли Бао:

– Ждите здесь. А услышите, что я кашлянул, войдете.

Бао Син вошел в комнату, широко улыбаясь.

– Где тебя носит, пес? – накинулся на него хозяин. – Я уж заждался.

– Простите, господин, пока не удалось найти дядю! Но это не важно. Тут появилось другое дело. – Бао Син наклонился и зашептал Бао-гуну на ухо:

– В дочку господина Ли из деревни Иньицунь вселился злой дух, и вас приглашают исцелить барышню.

– Ах ты пес! – еще больше рассердился Бао-гун.

Тут слуга кашлянул, и в комнату вбежал Ли Бао, который упал перед Бао-гуном на колени:

– Помогите, почтенный господин! Моя госпожа повелела мне призвать ученого даоса, чтобы он исцелил нашу барышню, а этот добрый человек сказал, что вы имеете власть над духами…

Ли Бао один за другим бил земные поклоны.

– Да не слушайте вы этого дурня! – проговорил растерянный Бао-гун. – Врет он все.

Но Ли Бао продолжал, стоя на коленях, кланяться.

Отделаться от него было совершенно невозможно.

Бао-гуну ничего не оставалось, как сказать:

– Ладно, я пойду с вами!

Ли Бао обрадовался, еще раз поклонился и вскочил с колен. Когда все трое вышли из трактира, там собралась огромная толпа жаждущих взглянуть на именитого кудесника.

Ли Бао шел впереди, указывая дорогу, за ним следовал Бао-гун, за Бао-гуном – Бао Син.

Вы еще не знаете, что Ли Вэнь-е, или почтенный господин Ли, как его называли в деревне, прежде служил астрологом при ведомстве чинов, а затем по старости вышел в отставку. Сыновей у него не было, только единственная дочь. Как-то раз она гуляла в саду и в нее вселилась нечистая сила. Мать, которая души не чаяла в своем дитятке, потолковала с мужем и велела Ли Бао во что бы то ни стало найти ученого даоса, который смог бы исцелить девушку. Ли Бао вошел, как раз когда супруги в спальне беседовали о болезни дочери.

– Господин, госпожа, я нашел даоса, молодого ученого-конфуцианца[21].

«Откуда может знать конфуцианец даосскую магию?» – с сомнением подумал Ли Вэнь-е, но все же распорядился пригласить Бао-гуна в кабинет.

Ли Бао исполнил приказание, провел Бао-гуна со слугой в кабинет, усадил и подал чай. Вскоре появился и сам господин Ли, седовласый почтенного вида человек с белым, как у юноши, моложавым лицом. Бао-гун поднялся и степенно, с достоинством его приветствовал.

Манеры Бао-гуна и весь его облик приятно удивили хозяина. Он ответил на приветствие и стал расспрашивать Бао-гуна, кто он, откуда родом и как попал в здешние края.

Бао-гун рассказал все по порядку: как отправился на экзамены в столицу, как был ограблен и остался без гроша.

Такой правдивостью мог отличаться только человек честный и вполне порядочный. И господину Ли теперь оставалось лишь проверить глубину его познаний. Но и тут гость оказался на высоте: на все вопросы отвечал с такой исчерпывающей полнотой, что господин Ли не переставал восхищаться.

Поручив Ли Бао заботу о госте, хозяин удалился.

В это время к Ли Бао тайком пришла служанка от хозяйки и сказала:

– Госпожа просит господина даоса поскорее осмотреть комнату больной. Я уже увела оттуда барышню в покои госпожи.

Ли Бао не знал, что может понадобиться для изгнания нечистой силы, и за разъяснением обратился к Бао Сину.

– Приготовьте три стола, стул и большое покрывало – в комнате барышни мы устроим алтарь. Еще понадобятся красная тушь, новая кисть, желтая бумага, драгоценный меч[22], курильница с благовониями и подсвечники с восковыми свечами. Господин пока отдохнет, а во вторую стражу поднимется на алтарь.

Начались приготовления. Два стола Бао Син поставил рядом, позади них – третий стол, на него водрузил стул и на все это сооружение набросил покрывало. Затем установил курильницу, расставил подсвечники, разложил бумагу, кисть и тушь.

Близилось время первой стражи. Утомленный бессонной ночью и долгой ходьбой, Бао-гун дремал за столиком. Слуга потихоньку его окликнул.

– Вот хорошо, что ты пришел! – очнувшись, радостно воскликнул Бао-гун. – Помоги раздеться, я хочу спать.

– Вы забыли, господин, зачем мы здесь?

– Придумал же ты! Не умею я изгонять нечистую силу!

– Поймите, господин, каких трудов мне стоило найти для вас ночлег. А теперь вы отказываетесь уважить людей, которые вас накормили и напоили. Попробуйте, может, вам и удастся изгнать нечистую силу.

Бао-гун хоть и не верил в нечистую силу, но уступил настойчивым просьбам слуги и поднялся, проворчав:

– Ладно, будь по-твоему!

Бао Син потребовал фонарь, который слуги тотчас же принесли, и вместе с господином они пошли в комнату больной.

В комнате ярко горели свечи. Увидев алтарь, Бао-гун сразу догадался, что и здесь не обошлось без его хитроумного слуги. Бао Син между тем, стоя в дверях, крикнул Ли Бао:

– Пусть все уйдут. А главное, чтобы женщины не подглядывали – это может испортить все дело.

Ли Бао вышел во двор и спрятался. Бао Син зажег ароматную свечу, поставил ее в курильницу, опустился на колени и трижды поклонился.

– Господин, что же вы не взойдете на алтарь? – спросил он.

Пришлось Бао-гуну лезть на стол, изображавший алтарь. Здесь он, к своему удивлению, обнаружил драгоценный меч, красную тушь и кисть. «Вот мошенник! Все предусмотрел!» – подумал Бао-гун, взял машинально кисть, обмакнул в тушь, но едва поднес к бумаге, как кисть вдруг быстро заходила. Бао-гун даже не успел прочесть написанное; снаружи донесся испуганный возглас и грохот падения. С драгоценным мечом в руке Бао-гун бросился к двери. У входа лежал Ли Бао.

– Ох, почтенный господин, вы до смерти меня напугали! Вхожу во двор, вдруг что-то белое как выскочит из дома, как кинется ко мне. Я и шлепнулся!

Бао-гун, удивленный, вернулся в комнату и сразу заметил исчезновение Бао Сина. Вместе с Ли Бао они принялись искать его. Оказалось, что слуга забрался под стол и, только услышав голоса, осмелился высунуть голову. Однако, увидев Ли Бао, он как ни в чем не бывало проворчал:

– Предупреждал ведь, чтоб не подглядывали, так не послушались! Я и то спрятался, не желая мешать господину.

Ли Бао принял эти слова за чистую монету и стал оправдываться:

– Простите меня, но мои господа велели мне всю ночь оберегать господина даоса.

Бао-гун с Бао Сином вернулись к себе, а Ли Бао остался со слугами убирать комнату. Заметив на столе бумагу, исписанную красной тушью, он решил, что это амулет или заклинание, бережно спрятал, взял меч и побежал в господские покои.

– Господин, даос сейчас отдыхает, – доложил он, – а меч и бумагу оставил на столе, вот они.

Служанка взяла меч и бумагу и хотела убрать, но господин Ли сказал:

– Погоди! Дай взглянуть.

Он развернул лист бумаги желтого цвета и прочел такие стихи:

Когда-то ты в горахМне милость оказал, —За это я спасла тебя от яда.В колодце шпильку ты искал —Я снова увела тебя из ада!А в третий раз тебе я говорю:Женись на деве непорочной!И верь в свою счастливую судьбу!

Сначала господин Ли ничего не понял, но, прочитав еще раз, уловил в стихах намек и догадался, что все это неспроста. Он велел Ли Бао тайком выспросить у Бао Сина, женат ли Бао-гун, а утром доложить.

Затем господин Ли вернулся к жене и начал на все лады расхваливать Бао-гуна, уверяя, что молодому человеку суждено в будущем стать государственным мужем.

– Почему бы не сосватать за него дочь, если он избавит ее от наваждения? – заметила жена.

– Вот и я об этом думаю, – признался господин Ли.

Вечером Ли Бао доложил, что во вторую стражу Бао-гун будет изгонять нечистую силу, поэтому всю ночь супруги бодрствовали.

Наутро выяснилось, что болезнь девушки как рукой сняло. Родители были вне себя от радости, к тому же от Ли Бао они узнали, что Бао-гун еще не женат, а в бумаге написано о событиях, которые произошли с ним в детстве.

Господин Ли сразу понял, что какой-то оборотень, некогда облагодетельствованный Бао-гуном, решил в благодарность сделать его счастливым.