Тайна 12 невесты или Отбор на выживание

– И что за случай?

– Случай? – переспросила, вынырнув из воспоминаний Вивиан.

– Угу, случай, – кивнула девочка и пояснила: – Тот случай, который помог тебе стать дознавателем.

– Ах, этот случай… – закивала головой Вивиан. – Это было очень громкое дело. По всей Империи пропадали не просто красивые и юные девушки, но представительницы самых знатных родов и известных фамилий, и к тому же магически одаренные. И в какой-то момент, паника достигла уже такого размаха, что Империя рисковала остаться совсем без юных и красивых магичек благородной крови…

– Ни-че-го себе! Ого! – перебила её малышка. – Они что каждый день и сразу целыми толпами исчезали?

– Нет, – рассмеялась Вивиан. – Девушки исчезали по одной и не чаще, чем раз в две недели, а то и реже, а толпами каждый день увозили за границу своих дочерей опасавшиеся за их жизни матери и отцы.

– И правильно делали, – одобрила призрачная малышка и вдруг прижала к губам обе ладошки. – И тебя тоже пытались похитить? – с ужасом в голосе прошептала она.

– Нет, – улыбнулась Вивиан. – Этот мерзавец знакомился с девушками на балах. А мне тогда было всего пятнадцать, и я ещё не была представлена свету. И нет, сестёр моих тоже никто не похищал. Да и не похищал он никого, девушки сами к нему сбегали.

Глаза призрачной малышки округлились от удивления, но уже в следующее же мгновение её озарила догадка: – А-ааа, – изрекла она и понимающе кивнула.

– А вот и нет! – самодовольно усмехнулась Вивиан. – Он не был менталистом.

– Ааа, – открыла рот и попробовала было выдвинуть следующую версию Британи.

– И сирином он тоже не был. И сенситивным эмпатом тоже, – предупредила её предположения Вивиан. – Поверь мне, ты ни за что не догадаешься, как именно он это делал! А если продолжишь меня перебивать, то и узнаешь не скоро. По крайней мере, не в ближайшие несколько часов, потому что меня твой брат ждёт на ужин.

– Хорошо-хорошо! Молчу-молчу! – заверила призрачная девочка.

– Узнав, что следствие зашло в тупик, я начала по очереди доставать то отца, то дядю разрешить мне посмотреть память тех четырёх из двадцати девушек, тела которых всё же удалось обнаружить! – продолжила повествование Вивиан. Вспомнив, как реагировали на её предложения и тот и другой, она не удержалась и улыбнулась.

– И, в конце концов, дядя мне всё же уступил. Ясное дело, что сделал он это только по причине полного и беспросветного отчаяния. И только после того, как с телами и душами жертв поработали все более или менее именитые медиумы, мастера смерти и некроманты. И, само собой разумеется, без разрешения отца и, тем более, мамы…

Поэтому мне пришлось, точно также как и всем до единой жертвам серийного маньяка, в тайне от всех сбежать из дому.

Глава 7

Вивиан в очередной раз улыбнулась своим воспоминаниям.

Помню, как я шла и думала, а что если мой дядя и есть маньяк?! Страшно было до дрожи во всём теле. Но я всё равно шла, потому что мне очень хотелось опробовать свой дар, так сказать, на настоящем деле! Ну и ещё потому, что я понимала, что это, возможно, моей единственный шанс – стать дознавателем! И когда-нибудь узнать, что на самом деле произошло с тобой…

– Так ты всё-таки помнила обо мне! – радостно встрепенулась малышка. И тут же вспомнила, что обещала не перебивать. – Ой, прости, молчу-молчу!

– Конечно же, я помнила о тебе! Я всегда помнила о тебе. И я никогда не теряла надежду на то, что мне всё же удастся найти твоего убийцу! Никогда, даже тогда, когда моя мама… Мне всё-таки удалось её упросить – вызвать твой дух. Но ты не явилась. И она сказала мне, что это значит, что ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, и поэтому не отзываешься. Но я не поверила. Ты ведь приснилась мне… И ты сказала, чтобы я не верила в твоё самоубийство. Что же это, если не просьба о помощи? Но мой дар, он мог бы мне помочь только, если бы нашли твоё тело, а на это не было надежды. И поэтому я потратила годы и годы на то, чтобы попытаться развить в себе дар медиума… – Вивиан тяжело вздохнула.

– Но медиумом ты так и не стала, – закончила за неё призрак. – И всё же ты видишь меня. И ты слышишь меня, а значит, все эти годы были не зря. Но ты отвлеклась. Я хочу знать, как ты раскрыла то настолько безнадежное дело, что твой дядя всё же решился привлечь тебя к расследованию! Ты ведь его раскрывала?

– А то! – не удержалась от хвастливого возгласа старший дознаватель специального отдела. – Но прежде, чем я продолжу свой рассказ, я хочу услышать твой. Ты ведь знаешь, что с тобой произошло, не так ли? Ты знаешь, кто тебя убил?

Призрак тяжело вздохнула.

– Я знаю только, что у меня и в мыслях не было прыгать со стены. И что на стену я не сама пришла…

Я не уверена, Виви, но мне, кажется, что я увидела что-то очень страшное. Настолько страшное, что я не смогла сдержать возглас ужаса и выдала себя. Меня, наверное, оглушили каким-то ментальным заклинанием, потому что… Следующее, что я помню – это белоснежные вершины гор и ощущение падения в бездну…

Затем была боль. И мысль-сожаление о том, что я так и не успела рассказать Николасу…

И меня поглотила тьма.

Холодная, беспросветная, равнодушная… В которой меня буквально по пятам преследовали алчущие пожрать мою душу монстры. Сначала я их боялась, потом поняла, что они пока я сама им не поддамся… Не поддамся одиночеству, тоске, боли и бессмысленности дальнейшего существования – облизываться и скалить зубы – это всё, на что они способны. И я перестала их бояться. Я просто ждала. Ждала, пока ты вырастешь и, наконец, сможешь призвать мой дух. И я расскажу тебе всё, что сейчас рассказала, а ты поможешь мне вспомнить. Ты ведь поможешь? – огромные печальные глаза златовласки с надеждой уставились на свою взрослую уже подругу.

– Я сделаю всё для этого. Всё, что окажется в моих силах и возможностях, – торжественно пообещала Вивиан. – Тани, а жёны Николаса? То есть, их ду-у… – начала говорить, пытаясь сформулировать правильный вопрос Вивиан.

– Жёны? – переспросила девочка, широко раскрыв глаза. – Николас женат? И у него не одна жена, а две?

Вивиан улыбнулась и неосознанно покачала головой.

Глаза малышки стали ещё круглее.

– Что, ещё больше? У него что гарем? Твой отец, что и многоженство тоже разрешил?

Удивление на детском личике было столь искренним, что Вивиан не удержалась и рассмеялась.

– Нет, Тани, и многомужество и многоженство, по-прежнему, запрещены! Николас – просто трижды вдовец. Точнее, не просто, – криво усмехнулась она. – Всё совсем непросто. Все три жены твоего брата… В общем, с ними случилось тоже, что и с тобой …

– Их убили? – догадалась Британи.

Вивиан кивнула.

– И подозреваю, точно таким же способом, как и тебя. Ментально оглушили и сбросили со стены, – объяснила она. – Вот я и подумала, что…

– Что я ними встречалась? – предположила призрак. – Нет, – покачала она головой. – Не встречалась. Ни с кем не встречалась. И никого и ничего не видела. Вообще никого и ничего. Только разве что тьму. Всё это время я была совершенно одна. Если, конечно, не считать, монстров. Но, вполне вероятно, что и их тоже я придумала. Что они есть только в моём воображении.

– Прости меня, Тани, – виновато потупилась девушка. – Если бы я знала, я заставила бы маму взять меня с собой… Но она сказала, что даже, если ей удастся призвать твой дух, я всё равно не смогу ни увидеть тебя, ни поговорить с тобой. И все мои преподаватели говорили это же самое.

– Ох уж эти взрослые! – нахмурив бровки, осуждающе проговорила малышка. – Они всегда уверены, что всё знают лучше детей! Ладно, чего уж теперь! Расскажи лучше, что там дальше было?

Вивиан кивнула и открыла рот, чтобы продолжить повествование, но тут постучали в дверь, и она вспомнила об ужине с Николасом.

– Открыто! – щелкнув пальцами и повернув тем самым ключ в замке, пригласила она того, кто был за дверьми.

Воспользоваться её приглашением, однако, никто не спешил. Зато из воздуха вдруг материализовался магический вестник.

– Это капитан Мариус, Ваше Высочество, – сообщила птица.

– Всё равно, открыто! – закатив глаза и усмехнувшись предупредительности молодого офицера, уведомила Вивиан.

После этих её слов дверь, наконец, отворилась. Однако на пороге оказался вовсе не капитан Мариус, а горничная.

– Ваше Высочество, Его Высокосветлость, попросил меня проводить вас к нему. Гмм… Гммм… Потайным ходом, – явно смущаясь, сообщил переодетый девицей молодой офицер, после того, как закрыл за собой дверь. Девица, к слову, из капитана получилась премиленькая.

– Расслабьтесь, капитан, – улыбнулась Вивиан. – Я понимаю, что Его Высокосветлость просто заботиться о моей репутации. Как бы странно это ни звучало в данном контексте, – хихикнула она.

– Фууух, – выдохнул Мариус. – Как же я рад, что вы это понимаете. Вы позволите мне войти, то есть, пройти в спальню?

– В мою спальню? – хозяйка комнаты вопросительно выгнула бровь.

Молодой офицер настолько сильно покраснел, что Вивиан испугалась, как бы его удар не хватил.

Но обошлось. Капитан не только выжил, но и дар речи не утратил. Ну а то, что заикаться стал, так это, во-первых, быстро прошло, а, во-вторых, не так уж и сильно он заикался.

– Ддда, нннам нужно пройти в ввввашу спальню. Тттто есть, не пппройти. Хотя всё же ппппройти. В общем, там потайная дверь! И поэтому нам туда нужно! – под конец довольно бодро отрапортовал он.

– Потайная дверь в моей спальне? – ледяным тоном недоуменно уточнила Вивиан. – И я только сейчас об этом узнаю?

– Сссразу ппппосле ууу-уужина вввас переселят в другие апартаменты! – с готовностью и новым приступом икоты заверил на сей раз уже побледневший Мариус. – Без потайной двери в спальне! Клянусь! Эти покои были временными. Только до ужина, который сейчас будет.

– А ну так бы сразу и сказали, – сменила гнев на милость Вивиан. – Мне нужна буквально пара минут, поэтому подождите меня пока за дверью.

Капитан развернулся и хотел было выйти в ту же дверь, что и вошёл, но Вивиан его окликнула.

– Ма-аари…ус! – и указала головой на дверь спальни. – За этой дверью подождите меня.

Едва только за капитаном закрылась дверь спальни, Вивиан подошла к зеркалу и позвала:

– Тани, ты ещё здесь?

– А где ж мне ещё быть? – с одновременно грустным и ироничным вздохом ответила, снова появившись в зеркале, её маленькая подружка.

– Меня Николас ждёт на ужин. И за мной уже пришли… – виновато сообщила Вивиан.

– Тебя ждёт Николас? – глаза малышки загорелись. – А мне с тобой можно?

– Со мной? – переспросила Вивиан, не сразу найдя, что ответить. – А ты можешь?

– Ну я же нашла тебя здесь? – фыркнула малышка.

– Нашла, – с улыбкой кивнула Вивиан. – И насколько я помню, разрешение моё при этом тебе не понадобилось!

В ответ на это её призрачная подружка лукаво усмехнулась и подтвердила.

– Не понадобилось! Но залог настоящей дружбы – доверие, – вдруг резко посерьезнев, сообщила девочка. – И поэтому, если ты не разрешишь мне проследовать за тобой, я не пойду… – искреннее пообещала она.

Однако вид призрачной малышки при этом был настолько грустным и потерянным, что сердце Вивиан не выдержало. И хотя она помнила, как легко Британи таким вот несчастным видом, крутила взрослыми, всё равно сразу сдалась. И даже более того, мгновенное убедила себя, что без подруги на ужине ей ну просто никак нельзя!

– Конечно же, тебе можно со мной! И даже более того, нужно! – заверила она. – Потому что, на этом так называемом ужине, мне может понадобиться кто-то, кто за меня вступится!

Глава 8

Вход в потайной туннель, как оказалось, был не только прикрыт изображавшей горный пейзаж, висевшей на стене исполинских размеров картиной, но и зачарован и запечатан личной печатью Великого лорда.

Это напомнило Вивиан, почему в её воображении Николас всегда казался ей героем, который только тем и занимался, что спасал прекрасных дев от страшных и ужасных драконов.

Правда, их с Тани он спас не от драконов, а от кое-кого похуже. От жен его старшего и среднего братьев, Марицы и Лукреции, которые почему-то решили, что младшая сестра их супругов обязана во всём им подчиняться.

Тани, разумеется, была против. И Вивиан, как истинная подруга, тоже.

И началась война. Но поскольку силы были не равны, то само собой, военные действия велись ассиметрично.

К чести, маленьких партизанок, прежде чем объединенные вражеские силы всё же сумели загнать их в ловушку и взять в плен, они успели изрядно потрепать обеим девицам не только нервы и наряды, но и очень больно ранить самолюбие, выставив их изрядное число раз на посмешище.

Потому попав в плен, маленькие диверсантки пощады не ждали. И уж тем более, не собирались просить прощения!

И вот их плененных, но непокоренных уже вели под конвоем, дабы они предстали пред суровым родительским судом, который наверняка признал бы их виновным и жестоко наказал бы, поскольку, во-первых, в плен партизанок взяли с поличным, а, во-вторых, их предупреждали. Многократно причем.

И потому, естественно, что при первой же появившейся возможности пленницы планировали предпринять попытку к бегству.

В том, чтобы просто сбежать, к слову, сложного не было ничего. Сложность была в том, чтобы сбежать вместе с уликой. Которая к тому же ещё была и членом их диверсионной группы.

Это был маленький щенок, по имени Гуффик, которого юные партизанки выдрессировали безошибочно опознавать обувь врага и справлять нужды исключительно в эти, подчас баснословной стоимости, сосуды.

Иначе говоря, Гуффик был не каким-нибудь там салагой, а высококлассным и высокомотивированным специалистом своего дела.

Справедливости ради надо отметить, что на осуществляемую им вредительскую деятельность у Гуффика имелось полное моральное право, потому что этими самыми «сосудами» ему и его братьям и сёстрам не раз доставалось от их владелиц, когда маленькие щенки случайно попадались им под ноги на конюшне.

А потому, о том, чтобы оставить столь высококлассного и высокомотивированного бойца в руках злобных и жестоких врагов не могло быть и речи. К тому же те, кто борется против жестокости и тирании, своих товарищей в беде не бросают.

Надежду на то, что экстракция Гуффика всё же удастся, давало то, что невестки Британи считали себя слишком леди, чтобы нести щенка в руках, и потому запихали его в мешок.

Портьера даже не шелохнулась, когда из-за неё даже не выглянул, вытек ещё один борец против тирании новоиспеченных хозяек дома – дымчатый кот Джордж. Британи поймала умный взгляд ярко-голубых глаз кота и кивнула на мешок.

Джордж с достоинством кивнул. Мол, задачу понял. Сделаем всё в лучшем виде.

И прежде чем, словно бы почувствовавшая неладное и потому резко оглянувшаяся, Лукреция его заметила снова исчез за портьерой.

А буквально через несколько секунд из-за угла пулей вылетели два дымчатых метеора и повисли на платьях Марицы и Лукреции.

– Ах! Моё платье! Ах, ты тварь! Ах, вы твари! Прочь! Аа-аах! – неистово замахали руками и завопили те.

Одновременно с этим, пользуясь замешательством врага, третий дымчатый метеор ловко взобрался по мешку и вцепился зубами в руку жены старшего брата Британи, в которой та несла мешок с щенком.

– А-аааа! – взвыла та от боли и, как от неё и ожидалось, выпустила из руки мешок.

Британи с Вивиан, не будь растяпами, тут же его подхватили и со всех ног бросились бежать.

Потрепанные и слегка покусанные кошачьей братией Марица и Лукреция пришли в такое бешенство, что запустили вслед убегающим девочкам парализующее заклятие, которое, наверняка бы нагнало бы беглянок.

Если бы ни Николас.

Настолько вовремя появившийся, что Вивиан не удивилась бы, узнай, что он уже какое-то время наблюдал за событиями, и вмешался только тогда, когда в этом возникла насущная, по его мнению, необходимость.

В Николасе всегда был сильно развит инстинкт защитника более слабых. Настолько сильно, что после его показаний на родительском суде, Британи и Вивиан получили полную амнистию за все совершенные против Марицы и Лукреции преступления. И даже более того, Марицу и Лукрецию обязали дать кровную клятву, что они больше никогда не посмеют применить ни свою магическую, ни физическую силу против кого-либо из живых существ.

Вот и сейчас он позаботился обо всём. И о её репутации. И о том, чтобы никто не смог проникнуть в её покои сквозь потайную дверь – ни случайно, ни намеренно.

Резанувший по барабанным перепонкам неожиданно громкий пронзительный скрежет тяжелой железной двери, вырвал Вивиан из воспоминаний.

Это капитан, наконец, справился и с чарами, и с печатью и с замком двери и с самой дверью. Ну почти…

Поскольку с последней молодой офицер всё ещё продолжал бороться. И судя по тому, с каким напряжением он удерживал её приоткрытой, дверь не просто оказывала отчаянное сопротивление, но и постепенно отвоёвывала утраченные позиции.

– Ваше Высочество, – натужно простонал он. – Шире не могу. Простите…

Оценив узенькую щелочку, в которую ей предлагали протиснуться, и, представив, что станется с её внешним видом, если она воспользуется любезным предложением капитана, Вивиан улыбнулась и ответила.

– Это вы меня простите.

После чего, прочитав заклинание, сделала пас рукой…

И дверь даже не покорно, а именно: послушно, в том смысле, что без возмущенного скрежета и недовольного визга, распахнулась.

Ибо, вопреки распространенному мнению, конкретно эта дверь была далеко не глупа, а наоборот, расчетлива и дальновидна и потому по-настоящему сильным соперникам не только не оказывала сопротивления, но и даже слова поперек пискнуть не смела.

– Я могла и раньше, но не хотела уязвить ваше мужское самолюбие, – объяснила Вивиан, ответив на одновременно обалдевший и слегка укоризненный взгляд капитана.

Лукавила, конечно. Раньше она никак не могла, ибо так глубоко задумалась, что и думать забыла о своём сопровождающем.

– Не думал, что когда-нибудь кому-нибудь скажу это, но я очень благодарен вам, что вы всё же ранили моё самолюбие, – с улыбкой и лёгкой самоиронией в голосе парировал честный капитан. – Что ж прошу, тогда! – и он галантно склонился, пропуская даму вперед.

Воздух в проходе был затхлым и сырым, что дополнительно объяснило строптивое поведение привыкшей к тому, что её никто не беспокоит, двери.

И лишний раз порадовало Вивиан, так как это означало, что у Николаса не было привычки тайком приглашать к себе девиц. А ведь она, грешным делом, успела об этом подумать. И мысль о том, что её поселили в покоях, предназначенных для фавориток Высокого лорда – её не то, чтобы оскорбила, но и приятных чувств тоже не вызвала.

Пробормотав одно за другим несколько бытовых заклинаний, Вивиан освежила воздух, очистила стены от пыли и паутины и зажгла магический фонарик. Капитан между тем закрыл, зачаровал и запечатал дверь.

– А я всё думал, как вы обходитесь без личной гувернантки, – признался Мариус.

– И теперь вы за меня спокойны, – не удержалась от легкой подколки девушка.

– И успокою всех остальных обеспокоенных, – с улыбкой парировал юноша.

– Боюсь, на всех вас не хватит, – улыбнулась Вивиан. – Поэтому, хотя я прекрасно могу и сама обходиться, завтра к вечеру или послезавтра к утру прибудет положенное мне по статусу сопровождение, – при этих словах девушка слегка закатила глаза. После чего с озорным, нарочито заговорщицким тоном добавила: – Мы с Эльжбетой сегодня просто от них сбежали.

И частично это было правдой. Вивиан слишком не терпелось приступить к делу, чтобы дожидаться, пока сначала дядя введет в курс дела и проинструктирует всех по очереди отобранных им для этого расследования сотрудников. Вслед за чем этих сотрудников передадут по очереди старшему дворцовому камердинеру и церемониймейстеру, чтобы те провели для них краткий вводный курс, что полагается делать при представительнице императорской семьи её свите.

Покои Николаса очевидно находились совсем рядом с апартаментами, в которые Вивиан временно поселили. И это сказало ей о том, что она ошиблась только насчет Николаса. Что же касается апартаментов, то они определенно предназначались для фавориток Высоких Лордов Предвечного Королевства.

«Что ж, никто не мешает мне надеяться на то, что тайна этих покоев испокон веков хранилась под самым высоким грифом секретности. И передавалась строго и исключительно от старого Высокого лорда – новому» – иронично подумала Вивиан.

Глава 9

Когда Вивиан и капитан Мариус приблизились к покоям Высого Лорда, Николас их уже ждал.

Мужчины обменялись кивками, и капитан тут же развернулся и отправился туда, откуда только что пришел.

Высокий лорд же, галантно склонившись, пригласил даму прошествовать в его спальню, поскольку потайной ход вёл именно в неё.

Взгляд Вивиан полыхнул возмущением, однако возмутила её вовсе не спальня, а…

Если в глубине души она и надеялась пусть не на интимный, при свечах, но хотя бы на дружеский ужин, то едва только увидев красивый парадный мундир хозяина и богато украшенную саблю, что висела на его поясе – от каких-либо иллюзий и надежд у неё не осталось и следа.

Высокий лорд был одет в высшей степени официально. И оделся он так, как подозревала Вивиан, не из уважения к ней и тем более, не для того, чтобы покрасоваться мундиром и саблей, а дабы сразу дать ей понять, в каком качестве он видит её.

Исключительно в качестве дочери своего отца. Малькольма Великого, Императора Объединенных Королевств.

Эта его демонстративная официозность была столь нарочитой, что девушка даже почувствовала себя оскорбленной.

Да что он о себе возомнил?! Что я надеялась на ужин при свечах и всех прилагающихся к нему атрибутам?! Неужели он думает, что я всё ещё та влюбленная в него по уши шестилетка?!

И в то же самое время он был столь хорош, в этом своём парадном красном мундире, что дух захватывало. И потому совсем не получалось злиться на него. А просто хотелось смотреть на него и смотреть… Любуясь разворотом широких плеч, статью сильного тренированного тела воина, бликами магических светильников в его золотых волосах и светом в его янтарного цвета глазах; как, впрочем, и «гусиными лапками» в их уголках и даже упрямыми складками у рта и бороздками неглубоких морщин на его лбу.

Вот только поддаться этим хотениям, означало бы подтвердить уже сложившиеся у Николаса мнение о ней, как о влюбленной в него дурочке, которая спит и видит, как бы стать Высокой леди Предвечного королевства.

А она не мечтает! Ну может быть совсем чуть-чуть…

Но не столько о том, чтобы стать Высокой леди Предвечного королевства, хотя не только для младшей, но и для старшей дочери Императора – это был бы весьма выгодный с политической точки зрения брак, а о том, чтобы Николас увидел в ней друга, которому он может доверять.

Увидев, как полыхнул сначала возмущением, а затем потупился в смущении взгляд его гостьи, Николас поспешил заверить.

– Ваше Высочество, прошу прощения, если оскорбил вас, но это не намёк, это просто проход… Он соединяет между собой спальни. Что же, касается, ужина, то уверяю вас, он будет целиком официальным. И не здесь, а в гостиной, в которую мы как раз сейчас и идём.

– Разумеется, он будет целиком и полностью официальным, а каким же ещё?! – раздраженным тоном парировала Вивиан и, не дожидаясь очередного приглашения, гордо задрала голову и проследовала через широко распахнутую дверь в смежную комнату. Которая, к слову, оказалась не гостиной, как у неё, а коридором.

– Третья дверь справа, та, которая открыта нараспашку, – подсказал шедший позади неё хозяин апартаментов.

Перешагнув порог огромной залы, ярко освещенной десятком массивных хрустальных люстр, в центре которой стоял уже сервированный на двоих и заставленный разнообразными яствами стол, Вивиан остановилась, словно громом, пораженная знакомым запахом.

– Вы приготовили для меня мой любимый клэм-чаудер1 с тмином и прованскими травами2? – восторженно прошептала она, прежде чем поняла, какую несусветную глупость ляпнула.

– Что?

Переспросил Николас, опешив от столь неожиданного вопроса. Хотя скорее поразил его не вопрос, а прозвучавшие в голосе девушки экзальтированный восторг и искренняя радость.

Ну вот никак не ожидал он от дочери Императора столь бурной радости по поводу какого-то супа из морепродуктов.

Неужели седьмая подряд затяжная зима привела к настолько серьёзному дефициту на морепродукты, что они теперь и для членов Императорской семьи роскошь?

Эта мысль настолько обеспокоила и встревожила Высокого лорда, что вместо того, чтобы недоуменно поинтересоваться: неужели он похож на того, кто проводит своё время, стоя за плитой, честно даже не ответил, а чуть ли не виновато признался.

– Это не я. Это наш шеф-повар. Жан-Марель. И готовил он. И меню для ужина тоже он составлял, – сообщил он. Вслед за чем, весьма кстати, вспомнив о своих обязанностях гостеприимного хозяина, поинтересовался: – А вы так и будете стоять посреди гостиной? Или всё же присядете за стол? – сказав это, Николас подошёл к столу и, отодвинув от него стул, вопросительно-приглашающее посмотрел сначала на гостью, а затем снова на стул.