От первого лица

– Сорок седьмая? Я у тебя буду через полчаса, встречаемся в лобби, да?

– Жду тебя.

Олени так несутся по тундре, не разбирая дороги, когда наталкиваются на газопровод, как я бежал к метро. В сторону, вы все! Не стоять у меня на пути! Меня ждет Маша!

Только оказавшись в вагоне и отдышавшись, удивился по-настоящему. Что за неожиданная поездка? И почему не предупредила заранее? И как вообще-то мне с ней держаться?

Как держаться – вопрос не праздный. Мы с Машей знакомы уже полгода, из которых не виделись четыре месяца. Вот послезавтра будет ровно четыре, я помню, между прочим, и в каком платье ты была в тот наш последний день – тоже помню.

Видеться – не виделись. Только переписывались раз по пять-шесть в день, и скайп по выходным, когда можно на разницу во времени не обращать внимания, часа по два.

В Москве мы познакомились, of all places. Я там два месяца копался в архивах – в Институте современной истории, а она в этом институте работает.

Мой диплом называется «Ценностный вклад выходцев из бывшего СССР в социо-культурный контекст США». Барышников, Довлатов, Бродский, Лосев, Немезян – вот мои клиенты. Поездки в Москву, то есть, мне было не избежать. Я, правда, и не сильно сопротивлялся, честно говоря – интересно же посмотреть, откуда ты взялся, в смысле, предки твои – мама моя и отец оттуда, из Москвы, она эмигрировала в девяностые, он остался, и больше я про него ничего не знаю, эта тема в нашей семье – табу.

Машу ко мне приставили для сопровождения, потому что она там единственный молодой человек и к тому же говорит по-английски. Истории-то он институт современной, но средний возраст сотрудников – за шестьдесят, поздновато им иностранные языки осваивать. Не идеальный, конечно, у Маши английский, но в сочетании с моим таким же русским – мама меня заставляла в детстве его учить, но я сопротивлялся, – короче, нам для общения вполне хватало.

Не скажу, что архивы эти мне сильно помогли в работе. Хаос там царил настоящий, половина фондов оказались вообще не разобраны, а самое интересное было недоступно для иностранцев – разрешения какие-то нужны, dopusk. Если бы не Маша, которая знала, где что лежит, и главное, обладала удивительным умением уговаривать людей – только благодаря ей меня пускали туда, куда вообще-то не должны были, – если бы не она, можно было смело сказать – зря съездил.

Кроме того, она мне если не жизнь, то уж здоровье точно спасла. Научила, как в Москве правильно питаться, чтобы не заработать язву.

Рецепт оказался простым. Никогда, сказала она, не ходи в дорогие места. И никогда не ходи в дешевые. И никогда не ходи никуда, кроме грузинской кухни. Понял?

Понял. А могу я тебя пригласить? Это я где-то через месяц после нашего знакомства спросил, когда стало окончательно ясно, что плевать на все – и на то, что Маша меня на два года старше, и на то, что на голову выше – просто не имеет это все никакого значения. А важно только одно – есть у меня повод ей позвонить или написать сразу после того, как вернулся к себе после работы, или я его еще не придумал? Себя-то чего обманывать?

Можешь, сказала Маша. Но лучше я тебя приглашу. Потому что самая правильная грузинская кухня в этом городе – у меня дома.

– Ты грузинка?

– Нет. Просто у меня есть мама.

– А, – говорю, – понятно, у меня тоже. Но вообще у нас с родителями знакомятся уже только тогда, когда отношения серьезные. А у вас?

– А у нас, – сказала Маша, – обычно уже после развода. Ты приходи, не бойся.

– Я и не боюсь.

Очень хороший получился тот вечер. Честное слово, вкуснее lobio и khachapuri, чем у Марины Евгеньевны, я не пробовал. Ну и сам не опозорился – нашел, где купить две бутылки настоящего грузинского красного, слава богу, не первый день в Москве, не полный lokh, как Маша выражается.

Марина Евгеньевна, когда увидела, как я с ее вторым именем мучаюсь, сразу сказала – оставьте, Дэвид, давайте – просто Марина. Я был ей очень благодарен.

Она еще ко мне все время присматривалась внимательно. Я думал – почему? А она сама сказала: просто поразительно, как вы похожи на одного человека, просто одно лицо, мы с ним работали когда-то вместе… я вам сейчас покажу. Принесла коробку, там фотографии старые, Polaroid еще. Нашла ту, которую искала.

На ней мужчина, он с коллегами на вечеринке, они Новый год отмечают, девяносто седьмой, на обороте фотографии написано. Действительно, удивительно – как будто я, только на двадцать лет старше.

Кто это? – спрашиваю.

Ну, так, просто человек, мы работали вместе. Но это не важно. А сходство вы тоже видите?

Да. Трудно не заметить. А можно с ним поговорить, с этим человеком? Может быть, он что-то знает про мою семью, в смысле, со стороны отца, может, вообще, родственник? А вдруг?

Сейчас, говорит, попробуем найти его телефон. Одной своей подруге позвонила, та – другой, и так по цепочке они его отыскали.

Марина набрала номер, здравствуйте, говорит, Володя, тут такое дело… Она ему все объяснила, потом мне трубку дала. Слышно было, что человек немного удивлен этим звонком, может быть, даже раздражен, но отвечал вежливо – нет, знаете ли, родственников у меня нет никаких, так что помочь вам, к сожалению, ничем не могу.

Тут я сообразил, что не назвался. Простите, говорю, я не представился. Меня зовут Дэвид Капович. Это моей матери фамилия, Юлии, она когда-то жила здесь, в Москве, даже знаю, где – в Лефортово, потом в девяностые уехала в Штаты. Теперь она Джулия. Ничего вам это имя не говорит?

Он помолчал. Нет, ответил, никогда не слышал, приятно было пообщаться, всего доброго. И отключился.

… Holy shit, я с этими воспоминаниями чуть свою остановку не проехал, еле выскочить успел на сорок седьмой.

Уфф, наконец-то, вот он, Holiday Inn… ну и толпа тут в лобби… это из-за морозов – никому не охота на улице встречаться, все собрались в тепле. Так, Маша, ты где? Ага, вижу – слепой не заметит – во-первых, возвышается над всеми, versta kolomenskaya, как некоторые выражаются, во-вторых, самая красивая здесь… и везде тоже, между прочим.

– Маша!

– Наконец-то… наконец-то… почему ты так долго?

– Я бежал изо всех сил, чуть не затоптал половину Нью-Йорка по дороге. Маша… как же я тебе рад!

– Я тоже…

– Ты почему расстроенная? Что вообще происходит? Как ты здесь?

– Не обращай внимания, просто устала, весь день в дороге, и перенервничала.

– Из-за чего?

– Из-за всего… я вдруг подумала – я прилечу, а ты здесь не один, у тебя кто-то есть, а со мной ты так – на запасной случай, а тут я заявляюсь.

– Так, остановились. Нет у меня никого. И ты не запасной случай. Поняла? Теперь рассказывай, что происходит.

– Это правда?

– Это, Маша, правда.

Все очень странно, говорит, очень. Только давай не здесь разговаривать, тут очень шумно и как-то неуютно.

– Хорошо, конечно. А где?

– Давай поднимемся ко мне в номер. Тем более, я тебе привезла что-то.

– Конечно, пошли.

Я в лифте взял ее за руку и говорю – Маша, Маша, Маша…

Ну, мы до номера ее дошли с трудом, потому что… ну, короче, шли медленно… там еще в этом Holiday Inn такие коридоры длинные… мы останавливались на каждом изгибе… ты… и ты…

Проснулись часа в четыре дня, за окном уже почти сумерки. Ну как – проснулись… я очнулся, долго соображал, где я и что вообще происходит, с трудом встал, добрел до телефона – так и есть, всё пропустил, все звонки, которые еще три часа назад казались безумно важными, а теперь… а теперь – да пошли вы все.

Маша, вижу, зашевелилась – что-то ищет под одеялом.

– Ты что потеряла?

– Мне кажется, что прилетела я все-таки в трусах.

– Не стал бы исключать такой вариант. Ты вообще производишь впечатление состоятельной девушки.

– Ты идиот… хотя и остроумный… witty, как говорится… сделай, пожалуйста, кофе, и давай я тебе все-таки расскажу, как я здесь оказалась.

– Давай. Кофе сейчас будет. И я тебя люблю, кстати.

Это все так странно, сказала Маша, просто очень. Помнишь, ты был у нас дома, мама еще хачапури делала?

– Да. Обидный вопрос, но да, помню.

– А разговор про человека, который на тебя похож – помнишь?

– Ну.

– Он появился.

90-е

Лет пять, наверное, этот страх меня не отпускал. Он был настоящий, липкий, параноидальный, когда мерещатся тени за каждым углом и заснуть не можешь в темноте. Чего боялся? Кого? Что придут и потребуют сотрудничать? Что все вокруг узнают про ту бумажку? Уже не вспомнишь… Тем более, что капитан тот оказался, действительно, человеком слова – никто ко мне так и не обратился. Или не до меня им стало?

Уходить – медленно, постепенно – страх начал году, наверное, в восемьдесят восьмом, не раньше. Когда стало ясно, что все вот это, что творилось тогда вокруг – перестройка, гласность, ускорение, газеты, кооперативы, выборы, – не кампания очередная, нет, похоже, оказалось, они это всерьез затеяли. Какой-то мужик в «Московских новостях» статью написал в восемьдесят девятом – «Как меня вербовали» называлась – про историю, очень похожую на мою, потом съезд этот… и вот тогда я поверил всерьез.

Окончательно страх ушел, конечно, только тогда, в августе, когда, стоя в толпе, я увидел, как набрасывают трос на шею Дзержинскому. «Давай!!!» – орали вокруг, и я вместе со всеми. В этот момент из подземного перехода выбежала тетка в метрополитеновской форме. «Вы чего творите?! – истошно закричала она, и все замерли. – Там же метро мелкого залегания, вы сейчас дыру пробьете, в нем же сколько весу! Туда его валите, на другую сторону!» Толпа начала ржать, и тогда я понял – всё.

Все, сказал я Юльке, стоявшей рядом, это конец, они уже не поднимутся, мы отбоялись. И я тебя люблю, кстати.

Любишь – женись, ответила она, и мне стало не до Дзержинского и всего остального, вокруг творящегося, – даже если бы в тот момент на площади высадились инопланетяне и поинтересовались, что за бардак здесь происходит, я бы не стал отвлекаться, а продолжал ее целовать.

Победу над прошлым и начало новой жизни отмечали широко, до середины сентября не могли остановиться – в гости ходили, у себя принимали, все друг друга зазывали на какие-то бесконечные праздничные пьянки, вспоминали, пережевывали подробности, делились ошеломительными сегодняшними новостями – хотелось длить и длить это ощущение.

В те дни на каком-то застолье неожиданно всплыл Илья, которого потерял из виду года за два до этого. Не нарочно, просто в то лихорадочное время всех куда-то уносило – и разбегались легко, потом так же безмятежно собирались снова.

Я Илюхе обрадовался. Он, конечно, редкостный аферист, но это само по себе не грех, если человек не жлоб и не подлец. Он-то ко мне бросился вообще как к родному, что тоже было приятно. Что ты, спрашиваю, где, как дела-то?

Ого-го, говорит Илюха, тут в два слова не уложишься, а если в одно, то – класс! Я же с восемьдесят восьмого, как кооперативы разрешили, в этом деле. Сначала как все – джинсы, компьютеры, дубло, детское питание… пробовали в нефть зайти и металлы, но там уже все расхватано… ничего, мы свою нишу нашли… теперь, представь, у нас свой банк – лицензия, между прочим, номер шесть – а вот разрешение на валютные операции мы вообще первые в стране получили.

Действительно, говорю, ого-го.

Да ты просто не представляешь, как мы поднялись, там такие перспективы… вообще… такие бюджеты, слушай, ты заходи ко мне, сам на все посмотришь, мы на Веснина сидим, следующий дом после иностранного букинистического – держи визитку.

Обязательно, говорю, зайду – и забыл об этом разговоре.

Вспомнил года через полтора, когда жизнь вдруг в одночасье стала такая, жесткая. Вроде всё и к лучшему – колбасы на каждом углу двадцать сортов, книги любые, покупай – не хочу, ехать можно, куда душа пожелает… все, короче, о чем мечтали. Только вот незадача – не на что.

Одна за другой позакрывались все шараги, где я халтурил на синхронах – Советский комитет защиты мира, Комитет советских женщин, Союз обществ дружбы с зарубежными странами, – все кормушки захлопнулись. И Юлька у себя в газете пашет круглые сутки за гроши, – драйва, конечно, полная запазуха, только колготки новые купить не может.

Тут я и вспомнил про Илью и тот наш разговор на бегу. А чем черт не шутит? Позвоню – хуже не будет.

Отыскал визитку, которую он мне оставил, набрал номер. Торговый дом «Красная горка», чем могу помочь? – сказал звонкий девичий голос. Мне нужен Илья Крайнов, говорю. Минуту, соединяю вас с секретариатом Ильи Ильича. Ого, думаю, сколько понтов – торговый дом, секретариат, целый Илья Ильич.

– Приемная Крайнова, слушаю вас.

– Мне нужен Илья… Ильич.

– Как вас представить?

– Воловик. Владимир… Львович.

– Минуту, Владимир Львович.

– Володька! – слышу знакомый голос. – Ты где?

– Добрый день, говорю, Илья Ильич, может быть, вы меня путаете с кем-то… вот, хотелось бы напомнить о себе…

– Кончай херню молоть! Серьезно – откуда звонишь?

– Из города-героя, откуда же еще.

– Давай приезжай! Хочешь, машину за тобой пришлю?

– Да уж справлюсь как-нибудь.

– Отлично, старик! Веснина семнадцать, строение три, там тебя проведут. И не тяни, я тебя умоляю, а то выпить не с кем.

Неплохо шли дела у торгового дома «Красная горка». Это выяснилось, когда по адресу, указанному Ильей, за двухметровым забором обнаружился солидный трехэтажный особняк с несколькими припаркованными во дворе новыми БМВ и свежим ремонтом внутри – не богатым, что называется, а дорогим.

Откуда дровишки-то, спросил я, когда секретарша – я таких девушек только в кино видел – поставила на стол бутылку французского коньяка и удалилась.

– Что, впечатляет?

– Не то слово.

– Ну, тебе-то мне что голову морочить – я тут, конечно, не главный, хотя и при делах, это все тесть мой со своими корешами замутил – помнишь его?

Такое вряд ли забудешь. В восемьдесят шестом, по-моему, Илья позвал нас троих – меня, Лешу, Валеру – в Баку на свою свадьбу. Такой гулянки я не то что в жизни не видел – даже представить себе не мог.

Встречала нас в аэропорту у трапа белая двадцать четвертая «волга», поселили в «Интуристе», там же и отмечали это важное событие – закуски в три слоя, черная икра лоханками, коньяк пяти видов, гостей человек двести, дарят молодым исключительно конверты – да там меньше пятихатки нет, сказал Валера, можешь мне поверить, по толщине вижу. Еще невеста запомнилась – крупногабаритная такая девушка, золота на ней было – только что не кольцо в носу.

Давно ты с ней познакомился? – поинтересовались мы у жениха. Месяца три назад, безмятежно ответил Илья.

Ого, быстро у вас все случилось, ну и как – хорошая?

Безотказная, с ухмылкой ответил он – сначала она половине города не отказала, потом я появился. Что вы, честное слово, как маленькие? Это династический брак. Папаша ее – он из Красной Горки… а, да, вы же не местные… Красная Горка – это столица.

Какая?

Горские евреи там живут.

Горные, наверное, все-таки?

Да нет… ладно, долго объяснять… короче, есть цеховики, а есть крупные цеховики. Так вот, среди крупных цеховиков Аркадия Самойловича, тестя моего, очень уважают за две вещи – масштаб и честность. Ну и я тоже не дворняга – не помню, говорил я вам, нет, папаша мой – начальник отдела административных органов в прокуратуре. Проще говоря, за законностью надзирает в ментовке и гэбэ. Мы с Тамарой здесь, конечно, жить не будем. Через месяц закончится оформление, и стану я слушателем Высшей школы профсоюзов в Москве, квартиру нам к тому времени уже должны отремонтировать на Ленинском, возле «Лейпцига» – запомните, мужики, вы там – самые желанные гости, и это навсегда…

– Конечно, помню, говорю, тестя твоего.

– Ну вот, Аркадий «Красную горку» и затеял – сначала как кооператив – там, в Азербайджане, а теперь мы – московский торговый дом, и не из последних, кстати. Наливай, давай, за процветание, как говорится… чтобы стоял, и деньги были…

– Сам-то ты как, – спрашивает.

– Ну, средне, – говорю, – как-то все обломилось разом.

Илья, надо отдать ему должное, при всех своих недостатках – а у кого их нет? – человек легкий, незлой, и если может ближнему помочь – сделает это обязательно.

– Так давай к нам, – говорит, – вливайся, так сказать. У тебя же английский свободный, правильно?

– Обижаешь, я все-таки переводчик высшей категории, синхронист.

– Ну вот, всё кстати. Аркадий мне всю плешь проел, что надо нам на новый уровень выходить, искать каких-то партнеров иностранных. И куча всякой корреспонденции приходит еще каждый день на английском. Я девок каких-то бессмысленных нанимаю, потом не знаю, как их выгнать. Давай, ты этим займешься? Тебе как лучше – на гонорарах или на ставку?

– Вот спасибо тебе, Илюха, без дураков, – говорю, – выручил.

– Долларов четыреста для начала тебе положим – нормально?

Ничего себе, я больше ста забыл уже как выглядят.

Пересижу, думаю, трудные времена, долги отдам, выдохнем с Юлькой немного материально, а потом займусь, наконец, делом, «Гарпа» ирвинговского переведу, как давно хотел, или еще чего покруче.

Не вышло. Началась другая жизнь.

28.02.2018

Он появился, повторила Маша. Через два дня после того, как ты уехал. Мама позвонила, я на работе была, она говорит – не задерживайся сегодня, у нас гость, хочу, чтобы ты тоже была.

Что за гость?

Увидишь. Сюрприз, сюрприз!

Я вечером возвращаюсь – ого! – гость, похоже, не рядовой, мама сервиз кузнецовский вытащила, это только по особым случаям бывает, и платье серое надела. Через полчаса – звонок в дверь. Мама говорит – открой. Я открыла – чуть не упала, честное слово. Как будто ты вернулся, но лет, скажем, через двадцать. Очень похож, правда, одно лицо. Я потом присмотрелась – даже улыбка похожая, и брови вскидывает так же, когда удивляется.

– Владимир?

– Владимир. Владимир Львович. Небедный человек. Букет маме принес такой, ну, не на углу купленный, французского шампанского две бутылки, торт от «Печерского». И одет так, знаешь, вот неброско, но я же вижу, сколько это стоит.

– Ясно. А чего пришел-то?

– Он маме потом, после того разговора сам, оказывается, позвонил, они предались воспоминаниям, она его и позвала. Но это версия для мамы, как выяснилось.

– А на самом деле?

– Вот теперь слушай. Сидели, болтали, все было очень мило. Он исключительно обаятельный человек и рассказчик просто фантастический, мама, гляжу, тает – я даже, грешным делом, подумала… Он меня расспрашивал – где училась, как работается в институте, какие дальше планы, потом про тебя зашел разговор, случайно… ну, это я думала, что случайно. А мне же только дай, я и рассказываю, раз человеку интересно – вот, на политологии учится в Университете Нью-Йорка, приехал, потому что тема по России, так и познакомились. А как, Владимир Львович вдруг спрашивает, Дэвид ваш относится ко всей этой истории с их выборами – или ему это все безразлично? Просто интересно…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.