Хранитель тотема

– Один? Тогда понятно, почему на тебя набросились – гопники любят одиноких чужаков. Пойдём, я велю коку приготовить тебе чашку тракайского желе – оно придаёт организму сил. Пробовал когда-нибудь? – получив отрицательный ответ, Виларокси усмехнулся. – Само собой, откуда на этой планете возьмётся такой деликатес.

– Спасибо за приглашение, но у меня нет денег. Поэтому заплатить за…

– Перестань, парень! – торговец хлопнул Сергея по плечу. – Я хочу угостить храбреца, устоявшего в бою с четверыми. Пойдём, заодно поглядишь на "Пиранью".

Против двойного соблазна устоять было нереально, и Сергей поспешил вслед за капитаном корабля. Робот Пайк, деловито перебирая металлическими лапами, семенил за людьми, периодически выпуская в воздух облачка какого-то дезодоранта.

*****

Сергей не верил самому себе – он не просто попал на космодром, но и находился на космическом корабле! Капитан Виларокси любезно устроил настоящую экскурсию, завершившуюся в кают-компании, где Сергею преподнесли широкое блюдо, в котором дрожало розовато-серебристое желе.

– Тяни через трубочку, – усмехнулся Виларокси, поняв, что парень не знает, как правильно употреблять этот продукт. – Михей, мне тоже принеси порцию.

Худой, как доска, кок кивнул и неслышно удалился, оставив капитана наедине с гостем.

– Моя "Пиранья" – красавица, – Виларокси похлопал по стене кают-компании, украшенной, если верить вышитой надписи, настоящим каршанским гобеленом. – Она не какой-нибудь контейнеровоз или танкер, а корабль свободного торговца в лучшем смысле этого слова!

По мнению Сергея, словосочетание "свободный торговец" и без всяких смыслов звучало замечательно, но он согласно кивнул.

– Пятнадцать лет назад её сделали для личных нужд президента банковского треста. Но полетать на ней он не успел – посадили за финансовое мошенничество. … может, слышал про крах Масели?

– Пятнадцать лет назад я был слишком мал, чтобы следить за криминальными новостями, – слабо улыбнулся Сергей.

– Ну, неважно. У меня были средства и хороший знакомый в службе судебных приставов. Когда яхту арестовали, я её выкупил по минимальной цене. Мне до сих пор никто не верит, ведь такой корабль стоит, как минимум, в тридцать раз дороже. Но у приставов своя…

Сергей слушал капитана, при этом погружаясь в состояние липкого полусна. Он пытался сосредоточиться на словах собеседника, но звуки с каждой секундой становились всё более гулкими и непонятными. Стены кают-компании вдруг оказались живыми – они шевелились и пытались надвинуться на Сергея. Сам Виларокси непрестанно кривлялся и корчил кошмарные рожи, каких не увидишь даже в ужастиках на телестерео.

– Ты что не пьёшь желе? – капитан подался вперёд, вглядываясь в лицо парня.

Сергей лишь бессильно махнул рукой и, откинувшись в кресле, обмяк, уставившись бессмысленным взглядом куда-то сквозь стены.

– Энгель! – резким голосом позвал Виларокси, а затем секунд через двадцать снова раздражённо крикнул: – Энгель!

В кают-компанию вошёл грузный тиранец и остановился у порога. Кожа его акульего лица была красновато-коричневой, что означало весьма преклонный возраст.

– Где болтаешься? – недовольно спросил Виларокси. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу звать два раза!

– Пришли твои гопники, – невозмутимо ответил Энгель. – Занимал их разговором около трапа.

– Возьми парня и оформи его младшим матросом. Потом отправь Руди, чтобы заплатил пошлину за отъезжающего колониста. Пусть скажет, что таможенный терминал у нас… ну, например, его сожрала колунийская ржавчина, поэтому он и принёс деньги лично. Короче, пускай соврёт что-нибудь, заплатит и бегом обратно.

– Глупостями занимаешься, только тысячу кредиток впустую тратить, – проворчал тиранец, легко поднимая из кресла отключившегося Сергея. – А почему его просто не увезти?

– У меня ещё одна сделка не завершена. Если пацана хватятся и обнаружат его у нас… сам понимаешь. А так: он нанялся к нам по договору. Всё законно. А насчёт тысячи не волнуйся – взамен нам вернут семь или даже восемь. Поэтому поаккуратнее с ним – эти придурки его изрядно отделали. Кстати, где там они?

Виларокси стремительно зашагал к выходу, а тиранец, взвалив обмякшее тело парня на плечо, буркнул:

– Ну, ты капитан, тебе видней.

Несколько минут спустя худощавый мрачный парень из команды "Пираньи" помчался к зданию космопорта, заплатить налог и оформить документы на нового матроса. Капитан, проводив его взглядом, вернулся к разговору с четвёркой местных.

– Слушай, Пёстрый, – презрительно скривил губы Виларокси, глядя на рябого. – Если он сломал нос одному, а челюсть другому твоему человеку – это не мои проблемы. И ты не получишь ни одной кредитки сверх договорённости. Я не должен оплачивать непрофессионализм твоих шестёрок!

– А кто заплатит за лечение? Нет, Виларокси, за тобой ещё сорок кредиток! Или я не поручусь, что мои ребята не наведаются в таможню.

– Ты, никак, мне угрожаешь? – словно не веря своим ушам, спросил торговец. – Эх, Пёстрый, Пёстрый… А ты подумал, что в следующий раз я не обращусь к твоим услугам? Нет, малыш, я тебе больше ничего не заплачу. Но чтобы ты не обвинял меня в неблагодарности, я готов бесплатно пролечить твоих ребят в судовом медкабинете. Эй, кто там есть? – крикнул Виларокси в полутьму входного шлюза.

Появился голубокожий брукиец и вопросительно посмотрел на капитана.

– Проводи этих джентльменов в медкабинет и передай мой приказ Энгелю, чтобы пролечил их, как следует.

– Пойдёмте, – хмуро сказал брукиец.

За ним потянулись пострадавшие в битве. Предводитель припортового отребья внезапно остановился.

– Вы идите, а я вас тут подожду. В конце концов, мне-то ничего не сломали.

Виларокси иронично приподнял бровь, молча постоял на трапе и ушёл внутрь "Пираньи". Рябой гопник, оставшись в одиночестве, некоторое время ходил вокруг корабля, разглядывая грязные разводы на опорных посадочных стабилизаторах. Затем, осенённый какой-то мыслью, он попятился, не сводя глаз с огромных дюз.

– Седой пёс! Он не выпустит обратно моих парней. А-а, плевать! Найду других помощников.

И рябой парень бросился бежать, бросив своих товарищей в лапах капитана Виларокси. Час спустя ещё более мрачный Руди вновь отправился к зданию космопорта, сообщить о найме трёх новых матросов и внести за них пошлину.

*****

Горный хребет протянулся на многие десятки километров. Он не имел имени – колонисты Энормии не успели назвать эту горную цепь в честь какого-нибудь своего знаменитого предка, а хадау предпочитали не давать имён тому, что могло существовать и без именования. В одном из многочисленных ущелий темнел вход в пещеру – тоже безымянную. А в глубине этой пещеры имелась огромная галерея. Хадау называли это место Залом Тотемов.

В середине зала находились шесть ровных площадок, образовывавших правильный шестиугольник, и на каждой из них располагался абориген – это были Хранители Тотемов. Люди, увидев их, удивились бы столь странному облику давно знакомых туземцев – обычно почти прозрачные, теперь они были раскрашены каждый в свой цвет. Десятки ног каждого хадау будто вросли в гладкий камень, а десятки тонких рукощупалец встопорщились, словно иголки на еже.

– Время ожидания истекло, – произнёс синий и мудрый.

– Тотем Безмятежности так и не объявился, – изрёк зелёный Хранитель Жизни.

– И он никак не проявил себя, – проскрежетал фиолетовый вождь, воплощение безумия.

– Я уже не могу сдерживать Ярость, – воскликнул оранжевый. – Она рвётся на свободу и требует жертв.

– Мы ждали, сколько могли, – вздохнул зелёный.

– Равновесия больше нет! – рукощупальца фиолетового одновременно вскинулись.

– Значит, смерть и война? – мёртвым голосом прошипел алый.

– Война! И смерть! – хором подтвердили четверо.

Вождь, бывший мутно-серым, промолчал. Он считался новым Хранителем Безмятежности, но поскольку Тотем отсутствовал, и обряд посвящения не был произведён, он не имел права голоса. Несмотря на это, он был обязан участвовать в ритуале.

Шесть хранителей переплели рукощупальца, образовав единый круг. Цвета их тел начали меняться. Зелёный стал алым, затем фиолетовым, серый впитал в себя синеву и стал грязно-коричневым, оранжевый покрылся разноцветными точками… Вскоре ни один из вождей не имел какого-либо определённого цвета, а потом они одновременно почернели.

Хранитель, бывший до этого оранжевым, издал ликующий вопль:

– Наконец-то! Нет больше Безмятежности! Значит, теперь Ведущий – я!

Остальные согласно взмахнули рукощупальцами, и их тела начали трансформироваться.

Появилась ярко-алая человекоподобная фигура в длинном до самого пола балахоне и капюшоне, надвинутом так глубоко, что черты лица разобрать было невозможно. Хадау, бывший фиолетовым, превратился в шар с множеством острейших лучей – теперь он напоминал диковинного морского ежа. Рядом с ним возник ещё один шар – идеально круглый, будто выточенный из цельного изумруда на сверхточном станке. Кобальтово-синий абориген вытянулся в тонкую линию, завершающуюся наконечником – человек, вероятно, определил бы новую форму, как совершенное копьё. Серый изменялся до тех пор, пока не превратился в ровный цилиндр. И только абориген-хадау, бывший кислотно-оранжевым, остался прежней формы – невысокий столбик с множеством рукощупалец и ножек.

*****

Джеррл плавно подкрадывался, скользя чешуйчатым телом по мокрым камням. Сергей видел хищника, но не мог разорвать невидимых уз, намертво сковавших его руки и ноги. Джеррл припал к валуну и прыгнул. Парень хотел крикнуть, но лишь что-то прохрипел. В прыжке зверь вдруг взорвался и превратился в белое пушистое облако тумана. Оно накрыло Сергея, и он сразу успокоился. Туман гладил его по лицу, мягко щекотал кожу и словно что-то нашёптывал. Что именно, Сергей разобрать не мог. Будто раздосадованное непониманием, белое облако вдруг исчезло.

Сергей открыл глаза и, уставившись в тёмно-серую поверхность над собой, пытался понять, о чём же шептал странный туман или всё это ему просто пригрезилось? Скорее всего, пригрезилось, ведь здесь нет никакого джеррла…

Кстати, где это "здесь"? Сергей попытался сесть, но лишь крепко приложился головой о серую жёсткую поверхность. Он лежал в какой-то нише, высоты которой едва хватало, чтобы в ней мог лёжа поместиться человек. Сергей повернул голову и еле сдержал крик – рядом с ним лежал незнакомый мужчина. Абсолютно голый. С другой стороны тоже оказался незнакомец, и тоже раздетый донага.

"Где я? В морге что ли? Тогда почему здесь не холодно?"

Но никаких других объяснений ему в голову не пришло.

"В морге я или нет, надо отсюда выбираться".

Он, извиваясь, словно червяк, потихоньку продвигался ногами вперёд до тех пор, пока не почувствовал, что ноги его висят в воздухе. Извернувшись по-кошачьи, Сергей выбрался на свободу, опустился на металлический рифлёный пол и огляделся. Одна стена полностью занята нишами подобными той, в которой он только что лежал. И почти в каждой виднеются чьи-то ноги.

– Религиозное захоронение? – с сомнением в собственном рассудке, вслух пробормотал Сергей. – Бред! Как бы я там оказался?

Действительно, на Сильване нет ничего подобного коллективным религиозным могилам, которые так распространены, например, на Скате. Во всяком случае, не было до последнего времени.

Он обнаружил, что около каждой ниши на стойке закреплён небольшой дисплей. При нажатии на экран появлялись какие-то данные и текст. Сергей вгляделся в одну из надписей.

"Виктор Хавран, хомо, мужчина, рост…"

Не удержавшись, Сергей нажал на экран у той ниши, где он "квартировал".

"Сергей Маренин, хомо, мужчина, рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес восемьдесят килограммов, физически развит…"

Рядом с текстом крутилась объёмная картинка – он сам, заснятый на камеру телестерео. Короткие русые волосы, немного вытянутое лицо с веснушчатым вздёрнутым носом, голубые глаза, глядящие в никуда. Также в описании были перечислены признаки внешности и основной метаболизм.

Ясно, значит, не захоронение – покойникам столь подробную карту личности не делают. Сергей погасил экран и продолжил осмотр помещения. Подрагивающий металлический пол под ногами и металлопластовые стены, усиленные переборками наводили на мысль о звездолёте. Сергей от волнения подпрыгнул, стукнувшись голыми пятками об пол – неужели корабль готовится к взлёту? Нужно успеть выбраться, ведь его ждут отец и брат…

На двери не было ручки, и он изо всех сил забарабанил кулаками.

– Э-эй, кто там есть! Выпустите меня!

Дверь внезапно распахнулась, и глазам Сергея предстал голубокожий брукиец.

– Какого пса ты туда забра… – остаток фразы брукиец проглотил, изумлённо уставившись на голого парня. – Ты… э-э-э…

– Скажите, чтобы команду к старту не давали! – заорал Сергей. – Мне выйти надо!

Дверь с металлическим лязгом захлопнулась перед самым его носом. Он несколько секунд оторопело смотрел на неё, а потом вновь забарабанил кулаками. Вскоре послышалось лёгкое шипение, Сергей обернулся посмотреть, откуда оно раздаётся. Голова закружилась, и он рухнул на рифлёный содрогающийся пол. Сознание медленно уплывало. Сквозь неясную мглу он разобрал, что дверь открылась, и послышался чей-то голос.

– Ты прав, действительно проснулся. Ну-ка, вкатите ему тройную дозу!

*****

– Проклятье, господин инспектор, я хочу знать, где мой сын!

– Я вам в пятый раз говорю: мы ведём поиски. Вездеход и грузовики на месте…

– Меня не интересуют грузовики! – Маренин-старший в ярости стукнул кулаком по столу.

– Мы ведём расследование, – осторожно повторил инспектор полиции. Пока пропавшего не нашли, он предпочитал вести себя с этим разъярённым фермером максимально аккуратно и вежливо.

– Не смешите людей! В этом занюханном Копперфилде нельзя спрятаться, даже если захотеть! А вы уже почти сутки не можете обнаружить моего парня! Ваше полицейское управление надо разогнать…

– Помолчите минуту! – прервал его полицейский, вглядываясь куда-то вбок. – Ага. Мы нашли его.

– Наконец-то! С ним всё в порядке?

– Не знаю, – к инспектору вместе с хорошей новостью вернулось чувство собственного превосходства над прочими обывателями. – Это вы уж выясняйте самостоятельно.

– То есть…

– Ваш сын заключил срочный трудовой контракт, и капитан торгового корабля уплатил за него пошлину убывающего колониста.

– А почему какой-то капитан уплатил за него пошлину? – фермер явно не понимал, о чём идёт речь.

– Потому что ваш сын нанялся младшим матросом на торговый корабль "Пиранья", порт приписки Кайет-четыре, и улетел куда-то в глубокий космос.

– Улетел? – на лице фермера отразилась такая растерянность, что полицейский проглотил язвительное замечание о необходимости лучше следить за собственными отпрысками.

– Да. Куда точно, нам неизвестно. "Пиранья" не оставила у диспетчеров данных о своей следующей остановке.

– Улетел, – Маренин-старший протянул руку и прежде чем закрыть сеанс связи, пробормотал: – Спасибо, извините.

Полицейский, глядя на погасший экран, облегчённо вздохнул. Выслушивать слёзные стенания родителя убежавшего парня не входило в его должностные обязанности. Юных фермерских отпрысков, сбежавших из родительского дома на вольные хлеба, пруд пруди, и, как правило, никто из них назад не возвращается.

*****

Второе пробуждение было ужасным. Сознание одним рывком пробилось из небытия, но организм, отравленный снотворным, никак не желал подчиняться командам мозга. Сергей сквозь веки чувствовал свет, попытался открыть глаза, но не смог. Хлёсткий удар по щеке заставил его голову дёрнуться.

– Открывай глаза, щенок! Хватит уже валяться, и так две недели ухо давил!

Одна за другой последовали пощёчины. Сергей нашёл в себе силы отмахнуться от мучителя и, кажется, даже во что-то попал.

– Ах, ты ещё и драться…

Следующий удар уже не был пощёчиной, от него заныла разбитая губа, и во рту стало солоно от крови. Сергей, наконец, окончательно пришёл в себя, и мутным взором уставился на пухлого мужчину, одетого в синий комбинезон на голое тело. Он склонился над Сергеем с занесённой рукой – явно готовился ударить ещё раз.

– Послушайте…

– Поднимайся, мразь! – завизжал толстяк и сопроводил свои слова лёгким разрядом из шокера. – Все уже в строю, одного тебя ждут! Шевелись!

Сергея скрутило в узел, он с великим трудом разогнулся и поднялся на ноги. Только теперь он заметил, что неподалёку стоит шеренга голых людей – в основном мужчин, но среди них виднелись две или три женщины. Кроме людей в строю стоял один инсектоид. Сергей о самочувствии инсектоида по его внешнему виду ничего сказать не мог, а вот люди выглядели откровенно плохо: измождённые, уставшие, с посеревшей кожей.

"Я, наверное, не лучше выгляжу, – подумал Сергей. – Где это мы?"

В распахнутую широкую дверь переходного шлюза он увидел внутренности шлюпки. Рассмотреть что-нибудь ещё ему помешал сильный толчок в спину.

– Давай к остальным!

Едва Сергей подошёл к последнему в шеренге человеку, как правую ногу его обхватила металлическая петля.

– Эй, что за…

На этот раз мощность шокера была уже средней. От рвотных спазмов Сергея едва не вывернуло наизнанку, а бок, куда пухлый ударил шокером, адски заболел.

– Всё делается только по моему разрешению. В том числе и задаются вопросы. Вперёд!

Колонна скованных пленников неловко зашагала по коридору, освещённому лампами дневного света. Сергей безумным взглядом глядел на идущих перед ним обнажённых людей, на серые стены, на жирного надсмотрщика в синем комбинезоне, и не верил себе. Неужели это происходит с ним? Неужели это всё по-настоящему? Может, ему снится кошмар? Может, он сейчас проснётся от нудного писка будильника, и голос отца возвестит, что пора на работу в поле?

Обычно в таких случаях советуют ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но зачем причинять себе лишнюю боль, если кожа на ноге, натёртая металлической петлёй, и без того сильно болела? Послышался разряд шокера и надрывный крик – надсмотрщик кого-то наказал. Из бокового ответвления появилась грузная фигура тиранца.

– Тальве, опять товар портишь? – прорычал он и отвесил оплеуху толстяку. – Хочешь несколько рейсов бесплатно работать?

Тот съёжился и отрицательно покачал головой.

– Веди и помни: если кто-нибудь загнётся, я тебя вместо него продам.

Угроза тиранца возымела действие, больше надсмотрщик не махал шокером без повода. Впрочем, возможно, он просто не успел пустить его в ход – коридор уже закончился и яркий свет ударил в глаза Сергея.

– По трапу спускаться с правой стороны! – послышалось рычание пухлого Тальве. – Держаться за поручень!

Когда глаза привыкли к свету, Сергей разобрал, что их вывели в приёмный шлюз. Станция это была или планета, он пока не понимал – сила тяжести стандартная, а окон в помещении не было.

– Вот товар, полюбуйтесь, – Сергей услышал знакомый голос и повернулся в ту сторону. – Все сильны, здоровы и готовы работать.

У выходных ворот просторного приёмного шлюза стоял капитан Виларокси и указывал коротким стеком собеседнице на шеренгу голых людей. Рядом с ним находилась могучая тиранка, и на её акульем лице можно было прочитать откровенное пренебрежение.

– Эти? Да они подохнут уже на третьи сутки! Капитан, клянусь печенью Окста, в этот раз вы привезли никчёмный товар!

– Э-э, бросьте, джентльфем ! Три года – гарантийный срок, при условии, что вы хорошо будете ухаживать за своими рабами.

У Сергея потемнело в глазах. Рабы?!! Он тоже?!! Рабство в просвещённом двадцать восьмом веке?!! Хотя всё происходящее подтверждало эту дикую мысль, он никак не мог поверить. Абсурд какой-то! Нет, нет, всё это приключилось не с ним…

– Капитан Виларокси! – от волнения голос Сергея прервался, и крик вышел тонким и даже жалобным.

– Да, мой юный друг? – с издевательским добродушием спросил торговец.

– Капитан, это какая-то ошибка! Прикажите своим людям освободить меня!

– Разумеется, малыш! Как только ты внесёшь выкуп за своё освобождение. Восемь тысяч имперских кредитов.

Сергей не успел изумиться несуразности сказанного – тиранка, стоящая рядом с Виларокси, возмутилась:

– Аарон, ты действительно сошёл с ума! Восемь тысяч за полувзрослого человеческого самца – это смешно! Я столько готова заплатить за тиранца, ну, на худой конец, адеррийца – они хотя бы выносливые, но этот человек…

– Стоит таких денег, – перебил её торговец. – Он один раскидал четверых моих наёмников. Скажу тебе больше – он умудрился проснуться посреди рейса – такого никогда ещё не было. Значит, он очень силён. Силён и молод. Будет долго у тебя работать, Трикси. Во всех смыслах. Ты его сможешь использовать… в отличие от адеррийцев.

Сказав последнюю фразу, Виларокси гадко усмехнулся, люди из его команды тоже. Тиранка на мгновение задумалась, внимательно осмотрела Сергея с ног до макушки, потом мотнула остроконечной головой.

– Ладно, уговорил. Семь тысяч. Но больше от меня уступок не жди.

– Трикси, мы же давние партнёры. Восемь! Я знаю, что продаю. А остальные… осмотри их и сама назначь цену.

Мужчина, стоявший в строю первым, выругался, когда тиранка принялась ощупывать его мускулы, и попытался оттолкнуть её руку, за что тут же получил от неё удар под дых и упал на пол. Люди заволновались, жирный Тальве остервенело начал раздавать удары шокером направо и налево. На сей раз его никто не остановил – напротив, сам капитан Виларокси принял участие в усмирении готовых взбунтоваться – его стек оказался не менее действенным, чем шокер толстяка. Тиранка же с видимым удовольствием могучими ударами уложила на пол несколько мужчин и женщин.

– Хватит, капитан! – её рык гулко отдался под сводами шлюза. – Не порть моих рабов, они всё поняли. Я уверена.

Улыбка тиранки была сродни оскалу акулы – недаром эту расу сравнивали с земными хищными рыбами. Избитые и устрашённые необузданной жестокостью пленники, молча, утирали окровавленные лица и уже не сопротивлялись унизительному осмотру. Тиранка с пренебрежительным видом щупала мускулы людей, заглядывала каждому в рот, а потом сверялась с личной картой. Наконец она повернулась к капитану Виларокси.

– За инсектоида даю шесть тысяч.

– Шесть с половиной.

– Шесть. За троих самцов дам по пять тысяч. Остальных беру по три. А самки, насколько я вижу, уже возрастные. Только из уважения к твоим трудам возьму их по тысяче двести за штуку.

– Трикси, ты вьёшь из меня верёвки. Пойдём на корабль, выпьем по стаканчику "вырвиглаза", дела наши обсудим.

Огромный тиранец – видимо, старший охранник, презрительно посмотрел сначала на Трикси Кумму, затем на Виларокси.

– Этот человек всегда стремится обмануть тебя, Трикси. Будь моя воля…

– Беви, твоя воля никогда не будет здесь первой, – тиранка пренебрежительно махнула рукой в сторону огромного тиранца и сказала уже капитану Виларокси: – Аарон, если ты думаешь, что напоишь меня, и я накину сотню-другую…

– Ну что ты! – широко улыбнулся Виларокси. – Просто посидим, поговорим, как старые друзья…

Судя по усмешке, промелькнувшей на толстом лице Тальве, капитан знал, что делал. Впрочем, Сергея меньше всего волновали коммерческие удачи и неудачи торговца. Парень чувствовал себя ненормально спокойным – словно это не с ним произошло ужасное приключение, словно это не он только что слушал отвратительный торг, где живых людей мерят штуками, продают и покупают. Сергей смотрел, как голубокожего брукийца и жирного Тальве сменили два тиранца, закованные в странного вида доспехи, и с отстранённым удивлением отметил, что полные шлемы, нагрудники, шипастые браслеты и налокотники тиранцам, и без того имевшим зловещий вид, явно не нужны.

У него мелькнуло, что, если броситься на охранников, то, возможно, его сразу убьют. А это лучше, чем мучиться неизвестно сколь долго. Но Сергей отбросил эту мысль. Нужно надеяться на лучшее! Кто знает, вдруг, представится возможность сбежать отсюда. Кстати, откуда "отсюда"? До сих пор ещё было непонятно, где находится он и другие рабы. И, несмотря на только что данное обещание самому себе не впадать в отчаяние, Сергей почувствовал, как на глаза наворачиваются предательские слёзы. Раб! Раб какой-то агрессивной тиранской психопатки! Он смахнул слёзы и поднял выше голову. Мужчины не плачут!

*****

– Индекс деловой активности сегодня снизился на незначительные пять процентов, – сообщила ведущая новостного выпуска с дежурной улыбкой. – В целом ситуация на Энормийской бирже…

– Кого они хотят обмануть? – Хрис – пастух атрекари, кивнув на проектор телестерео, зло сплюнул на пол бара "Приют усталого путника". – Их, так называемая, деловая активность уже вторую неделю падает на "незначительные" проценты и скоро окажется ниже дна энормийского океана.

– Я думаю, наша биржа давно в минусе, – мрачно сказал пожилой мужчина, по виду офисный работник низшего разряда. – Вы только посмотрите, что творится в этом зале.