Капрал Кэт по следам Сандара

– Можно просто говорить или нужно обязательно быть мудрецом? – раздражалась Кэттхен.

Тишина. Человек опять улыбался. Что ни говори, а от его улыбки становилось теплее. С ним было очень спокойно. Как будто он отгонял все плохое, что может тут случиться. Висит себе, как лампа масляная и освещает все вокруг добрым светом.

– Ну так и придется тут быть. Все равно не говоришь куда идти.

Кэт чуть расшнуровала доспех, чтобы было легче спать. Снять она его не решилась – неизвестно, что ждет ее ночью. Она облокотилась о ствол того самого дерева, на котором болтался неизвестный. На земле был мягкий мох, кора дерева была теплая. В правой руке зажала клинок, на всякий случай. Стало совсем темно, но луна спасала. Река помогала освещению, отражая полуночный свет. В целом, было неплохо и даже по–своему волшебно. Не каждый день ночуешь под мужиком, болтающимся вверх ногами.

– А что это такое, «ничто»? – спросила Кэт.

Ей хотелось говорить, потому что рядом был темный лес. Хотелось слышать что–то родное в этом чуждом месте.

– «Ничто» – это все, что нас окружает и что есть мы, – проскрипело сверху.

Опять тишина. Казалось он очень взвешивает свои слова, прежде, чем что–то произнести.

– Истину не высказать словами. Все что облекается в форму из слов становится искусственным. Сознание не сможет никогда объять ее. Что бы приблизиться к пониманию, нужно просто быть. Это совсем рядом с истиной.

Тишина.

– Как у тебя голова не болит, висеть вот так целый день. Давно ты тут?

Через некоторое время последовал ответ.

– Это не имеет значения. Давно, недавно, всегда. Никогда. Снежинка растаяла и стала водой. Вода испарилась и стала паром. Пар взлетел и стал облаком. Время – это череда изменений формы только и всего, – он говорил монотонно и убаюкивающе, хоть голос его и был скрипучим.

Глаза слипались, утомления сковывало тело и принуждало его ко сну. Мягкая истома накрывала приятным одеялом. Тело стремилось усыпить беспокойный разум, чтобы скорее приступить к восстановлению. Работы было непочатый край. Куча ссадин и ушибов, стресс.

– А зачем тебе все это? Разве не интересно жить в городах, тут ты совсем один, – не сдавалась Кэт.

Очень интересный персонаж, хотелось разузнать о нем побольше.

– Нет ничего, кроме здесь. Я тут, и ты тут, и всё тут. Незачем куда–то идти.

– Не понять мне тебя. Я люблю деревья и лес, в походы ходить, на сборы. Но жить в крепости удобнее. Комфортно там, под защитой…

А вот здесь оставался большой вопрос, про защиту, учитывая недавние обстоятельства.

– Сейчас бы в горячие ванны сходить к Мылиусу. А после с Мэлли, по стаканчику темного пропустить. Эх…

«Где ты Мэллисон, жива ли?»

– Мне немного страшновато, ты видел тут хищников крупных. Может мне что–то угрожать сегодня ночью? – она говорила, направив голову вверх.

Через некоторое мгновение:

– Когда ты будешь сегодня в мире сновидений. Тут тебя не будет. Ничего не бойся. Запомни, что ничего объективного нет. Все так, как ты это представляешь.

Он опять улыбнулся и замолчал. Его взгляд снова был направлен в вечность. Казалось, что он гармоничная часть этого места. Как листья на деревьях. Не исключено, что он был тут всегда. Так же не исключено, что его тут никогда не было.

Сверху стало снова тихо. Человек висел и не подавал признаков жизни. Но все равно с ним было спокойнее. Его умиротворяющий тон давал надежду на то, что никто сегодня ночью её не побеспокоит. Веки были очень тяжелыми, не было сил их удерживать. Лес безмятежен и необычайно тих. Он неспешно напевал свою песню, очень тихо шелестя листьями. Глаза закрывались. Образы закручивались в сюрреалистические картины. Мысли сплетались и исчезали. В голове всплывали события давно минувших дней. Те, кого уже не было говорили с ней. Истории со странными сюжетами разыгрывались перед ее взором. Больше не было никакой Кэт. Сон вытеснил все понятия о личности. Остался только сгусток образов и воспоминаний. Ему было хорошо и покойно…

– Пора быть прохожим, события могут и устать ждать… Смех… Вставай же, новый день вышел погулять…

Сквозь веки солнце звало к пробуждению. Кэттхен продрала глаза и увидела, что сверху никто «умный» уже не висит. Ветка была пуста. Непонятный человек исчез. Вокруг пейзаж не изменился, нужно было идти дальше. Тело отдохнуло и некоторые раны уже так не болели, но нога по–прежнему беспокоила. Кэт отодвинула штанину, так где болело, зияла загнившая рана, кожа вокруг была синюшной. И не досуг было вчера посмотреть. Дела плохи. Приложить бы какую–нибудь полезную зелень, чтобы все прошло. Однако все навыки были потрачены на тетиву и согнутую палку, да и тех не было в наличии. Про врачевание капрал знала ровным счетом ничего. Надо было двигаться дальше.

«Какая сумасшедшая боль. Чем скорее дойду до крепости, тем больше вероятность не сдохнуть».

Она встала, оперевшись о ствол дерева, сделала два неуверенных шага. Нога распухла и не слушалась. Еще пару шагов. И… она внезапно оказалась лицом к лицу со мхом на земле. Рухнув всем телом вниз. Сознание позволило сделать один сознательный вдох и отключилось.

****

Солнце летало слева на право. Потом луна летала. Потом снова день. Сколько прошло времени было непонятно. Дни превратились в одно сплошное непрерывное полотно. Бред в голове уже порядком достал, тело вообще ничего не чувствовало. Изредка становилось очень холодно, когда кто–то убирал одеяло. Ночью снова укрывали. Становилось очень тепло. Правда одеяло все время колыхалось. Неспешно так. Как волны, вверх–вниз, вверх–вниз. Еще что–то постоянно трогало ногу на месте раны, какими–то иглами. Сознание только могло безучастно регистрировать эти события. Не принимая никакого активного участия в процессе.

Тишина, только песнь леса. Шум деревьев исходил откуда–то снизу. Непонятно.

«Сколько же можно спать».

Личность постепенно крепла в своей самоидентификации. Появилась злость.

«Нужно вставать, нужно проснуться…»

За веками был день. Кэт открыла резко глаза. Она чувствовала свое тело, нигде не болело. Капрал резко села, оперевшись на руки. Вокруг были клочья шерсти, ветки, много соломы, невысокие стенки были сложены из толстых сучьев.

Молодой стриж на огромной скорости несся по лесу. Сегодня был удачный день. Нужно побыстрее оказаться в гнезде. Впереди по курсу было огромное раскидистое дерево, оно было чуть выше остального леса. На верхних ветвях было огромное гнездо. Явно не стрижье, зачем им такие большие дома. Оттуда выглядывало существо, которых стриж изредка встречал. Голова этого странного животного торчала над стенками гнезда и озиралась по сторонам. Наверное, птенец, надо облететь подальше, чтобы не стать добычей.

Кэт оторопела. Куда взгляд не падал, всюду был лес. Только вдали на востоке были темные горы и штормовое небо. Еще, относительно недалеко, торчал шпиль. Похоже было на башню, но откуда тут постройки. Дикие места, некому тут жить. Кэт размышляла о невозможности ведения строительства в столь диких условиях, находясь в огромном гнезде. По–другому эту постройку не назвать. Что же за птица ее сюда затащила. А может тот дракон. Хотя даже его голова сюда не поместиться. Может его внуки. Самое гнусное во всей этой ситуации, что ее крепости, в которую она так стремилась, не было видно отсюда и в помине. Огромных тварей, которые могли ее сюда затащить, тоже не было на горизонте. Надо выбираться поскорее. Скорее всего какая–то летающая мамаша держит ее здесь для своего потомства. Хотя яиц в гнезде не было.

Она перевалилась через край сооружения и сползла вниз по веткам. Благо гнездо было выстроено на широком основании, образованном из переплетения толстых ветвей. Дерево, на котором оно находилось оказалось циклопическим. Спуск занял около часа. Приходилось часто отдыхать. Но мысль о возвращении хозяина, сооружения сверху, не давала покоя. Как оказалось, тело было полностью излечено. Конечно еще чувствовались отголоски боли. В остальном же, это было то привычное тренированное выносливое и гибкое тело. Только вот одежда была вся изодрана, в некоторых местах были вырваны целые куски. Оставалось загадкой, кто же над ней так поработал.

Наконец, земля оказалась под ногами. Было решено бежать в сторону шпиля. Лес оказался не таким уж и густым, как виделось сверху. Было вполне удобно передвигаться, так что она бежала. Деревья проносились слева и справа. Те что были спереди по курсу, огибались бегущим человеком. Кусты хлестали по ногам, подгоняя торопящегося. Дышалось легко. Мышцы вспоминали привычный режим работы. Гормоны выделялись исправно. Если забыть все недавние события, то Кэт была, вполне себе, счастлива. Где–то очень глубоко в ее личности первозданный зверь радовался. Ведь он оказался на лоне своей изначальной среды обитания. Все внимание было сосредоточено на преодолении препятствий. На движениях и звуках вокруг. Звуки слышались яснее. Запахи были яркими. Мозг работал отлично.

Она выбежала на середину большой поляны и остановилась, чтобы перевести дыхание. То дерево с гнездом было видно отсюда, достаточно хорошо. Только вот хозяин был на этот раз дома. У Кэттхен на секунду замерло сердце. Над стеной из сучьев торчала огромная огненно–рыжая голова. И это была не птица. Это был огромный кот. В зубах он что–то держал и смотрел, казалось, на нее.

«Какой же он огромный. Это его я, наверное, видела тогда в лесу, когда сидела под тем чудаком», – осознание того, что зверь ее выслеживал давно не радовало.

А ведь он так далеко утащил ее от реки. И смог перенести на такую высоту. Ей очень повезло, что она вовремя успела сбежать.

«Значит он очень упорный, в своем желании сожрать меня», – подумала Кэттхен, улепетывая с поляны. – «Почему он меня сразу не съел? Промариновать решил сначала, думал я чуток подтухну. Так вкуснее. Не в этот раз мистер», – спорила сама с собой капрал.

Она больше не смотрела в сторону гнезда. Надо было успеть добежать, пока этот котяра не настиг ее. Несколько сотен стволов спустя, деревья стали редеть. Довольно резко перед беглянкой возник частокол, около двух метров. Она перемахнула через него, воспользовавшись сучком ближайшего дерева, как опорой. И спрыгнула вниз. В руках был нож. Было неизвестно, чей это дом. Следовало быть очень осторожной. И готовой ко встрече с чем угодно. Может быть кот, еще не самое страшное.

За забором оказалась поляна круглой формы. То тут, то там стояли разные приспособления непонятного назначения. В центре высилась круглая башня. Кончалась она тем самым шпилем, который был виден из гнезда. Кэттхен не приближаясь к центральному сооружению. Она обошла его вокруг. Нужно было разведать обстановку, прежде чем идти напролом. Башня оказалась достаточно большой в сечении. А это значило, что внутри должно быть очень много пространства. Она была сложена из огромных каменных блоков черного цвета. По всей поверхности постройки, были видны небольшие оконца, в них ничего было не разглядеть. Никаких звуков из башни не доносилось. Из–за чего она выглядела зловеще. Кому и для каких целей тут понадобилось возводить такую махину, было не ясно. В одном месте обнаружилась двустворчатая дверь. Замка на ней не было. Хотя обитатель мог запереться изнутри. Капрал на цыпочках стала приближаться ко входу, постоянно озираясь по сторонам. В том числе назад. Она все еще опасалась нападения того кота. Ведь он мог, не глядя перемахнуть через забор. Стоило быть настороже. И следить за тылом.

Когда до двери оставалось не больше десяти метров, послышались глухие звуки изнутри. Непонятно, что это было, но похоже на какие–то завывания. Кэт замерла, пытаясь разобрать, что там происходит. Башня, явно, была кем–то заселена. По спине пробежала неприятная дрожь. Что еще ее ждало в этом долгом пути домой. Вдруг створки резко распахнулись и из нее с безумными глазами вывалилась толпа полуголых мужчин. Кэт невольно попятилась назад. А они бежали в ее сторону и что–то орали. Впереди несся высокий мужчина средних лет с повязкой на бедрах, это была его единственная одежда. Они были словно безумцы. На их лицах была блаженная улыбка. Они как будто находились в состоянии в ненормальной эйфории. Смысл слов стал доходить до сознания. Это было похоже на песню.

«Славься, славься небо наше,

Славьтесь горы и леса,

Славны будьте реки, пашни,

И далекие моря,

Мы возлюбленные дети,

Любим всех мы на планете,

И в других мирах везде…»

Кэттхен отскочила назад и наклонилась вперед, в боевую стойку. Она уже встречалась с сектантами. И знала на что они способны, находясь в религиозном экстазе. Один раз она со своим отрядом уничтожила лагерь подобных. Тогда это были уже не люди, но обезумевшая паства очередного кровавого божка. Имя, которому было, Хаум Сербикё.

Вот и в этот раз она видела такой же дикий взгляд в глазах мужчин, что были перед ней. Капрал готовилась продать свою жизнь подороже. Их было слишком много, победить не представлялось возможным. Убегать не хотелось. События последних дней давили и заглушали стремление к спасению. Хотелось просто плыть по течению.

Еще некоторое время отряд ногишей бежал по инерции. Внезапно их предводитель расставил руки и резко остановил бегущих сзади. Песня оборвалась. Мужики взирали на Кэттхен из–за спины своего предводителя. Он тоже был явно обескуражен. Однако быстро спохватился.

– Приветствуем тебя, дитя природы, – он воздел руки над головой, – Чем можем помочь тебе?

– Кто вы такие?

– Мы, «кандалисты», – сказал громко он и повернулся с гордостью к своей пастве.

– Урааа! – закричали они в унисон.

– Кто? – Кэт опустила палку.

Они явно не были воинами и хоть выглядели странно, были не сумасшедшими. Приближаться к ним пока не стоило. Хотя бы потому что они предпочитали разгуливать нагишом.

– Ты разве никогда не слышала про великие кандалы, в которые великий воплощенный ум Абу–Инштейн смог заковать целого бога? И с помощью него узнал секреты мироздания. А потом еще зашифровал их и написал великую книгу, которая называется КОРА. Как обустроена реальность, – расшифровал он.

– А буква, «а»? – удивленно спросила Кэт зачем–то.

– Ну это для звучности, – улыбнулся он. Сзади раздался смешок, – Вижу мне многое есть, что поведать тебе. Как я понимаю вы не откажетесь от вкусного ужина.

– Даже не знаю, – замялась Кэттхен.

Было непонятно, можно ли было им доверять.

– Меня, кстати, зовут Андрэ, а это мои друзья, – он отошел в сторону и указал на мужиков позади. Те помахали, кто как мог.

– Пойдем, я покажу тебе нашу обитель, а ребята продолжат упражнения, – он явно был немного разочарован, что не может остаться с ними. Банда голых же с радостными воплями побежала носиться вокруг башни. Кэт пошла за ним. Ничего другого не оставалось

– Ты не обращай внимания на наш видок. У нас сегодня разгрузочный день, поэтому делаем разные упражнения. Закаляемся, бегаем, дыхательные сессии проводим. И не едим целый день. Но тебя накормим, – он радостно обернулся, ожидая, что она тоже начнет радоваться. Пока же было не настолько все понятно, чтобы удостоить его своей улыбкой.

– Вот, смотри, это наша башня. Мы нашли ее давно. Я, видишь ли, тоже в городе раньше жил, в центральных землях. Потом мы с парой моих друзей тут поселились. Но сейчас их нет, они ушли и… – он на мгновение осекся, подбирая слова, – В общем, я пока не знаю, где они и что с ними. Потом ребята еще потихоньку приходили – так и образовалась у нас тут небольшая общинка. Все, либо с окрестных крепостей, либо одиночки издалека. Есть даже один с берегов Балирая, говорит, что в определенных кругах о нас слава ходит. Хотя мы к этому не стремимся.

– А что вы тут вообще делаете, кроме бега голышом и что это за постройки на улице перед башней? – они поднимались по лестнице вверх. Первый этаж, который они миновали, был проходным, заваленным разными вещами.

– Возле башни это наши разные экспериментальные установки. Какие–то искажают пространство, какие–то помогают концентрации. Много интересного настроили, пока особых результатов нет, – он широко улыбнулся, – Но это и не важно. Нам очень интересно заниматься экспериментами такого рода. И знаешь, я пришел к выводу, что главное, чтобы было чем заняться.

Тем временем они поднялись достаточно высоко и вошли в большой просторный зал. Тут были длинны столы и большие шкафы у стен. Свет попадал через узкие окна–бойницы. Пол был выложен из камня. На потолке было светлое дерево.

Андрэ начал доставать нехитрую снедь из одного шкафа. Сыра пол головы, черный свежий хлеб и большой закопченный окорок индейки. Затем налил большой стакан компота и положил все это на стол, приглашая гостью на трапезу. Сам он сел напротив. В комнате было очень светло, не смотря на узкие окна. Расположены они были довольно часто в этом месте башни.

– Прошу. Чем богаты, – он указал на яства и улыбнулся.

Кэт неторопливо присела и начала налегать на еду. Если бы не нормы приличия, хозяин башни бы сильно удивился. Дело в том, что она очень хотела есть. И очень сдерживала себя, чтобы не накинуться на продукты, как крокодил на добычу, который не ел уже год.

Андрэ улыбался, глядя как она ест.

– Знаешь, одно из великих удовольствий человечества – это поесть. Такое нехитрое занятие – удовлетворение своего голода. А сколько радости, правда? – он полу открыл рот и ждал одобрения, улыбаясь как маленький ребенок.

– Ну да, – Кэт тоже невольно ухмыльнулась. Она уже немного попривыкла к этому чудаку, ну и к тому же, он ее кормил. А кто кормит, к тому доверие хочешь не хочешь, а появляется.

– Ты так и не ответил на вопрос, чем же вы тут занимаетесь.

Он немного помолчал. Потом посмотрел в сторону окна некоторое время, как будто о чем–то вспоминал. Сидел Андрэ чуть наклонившись вперед, руками уперевшись в лавку.

– Знаешь, – начал он, – Я раньше занимался торговлей и был достаточно успешен. Много путешествовал по городам. Не потому что хотел, а ради торговли. Так нужно было. И весь я, был в этом. Не гнушался разного рода грязных приемчиков. Обманывал – все по стандарту. Чтобы быть, как можно богаче. Пытался обогнать тех, кого знал. Хотел, чтобы дом побольше, караван подлиннее, охрана подготовленнее. И как–то, один раз, я поговорил с одним кандалистом. Он верил в Абу–Ипштейна, который смог заковать бога в кандалы. Не то чтобы в величие самого Абу, а в науку и людские возможности. Что человек велик в своем проявлении и может очень многое. И знаешь, так это увлекало. Очень сильно резонировало с моим внутренним состоянием тогда. Вот оно! Я много добился и теперь, мне есть куда идти дальше. Стать еще величественнее. Но тот человек не был велик и вел достаточно обособленный образ жизни. Я разговорился с ним на рынке. Это произошло случайно. При всем этом он был уже в очень преклонном возрасте.

Андрэ засмеялся:

– А потом мы напились. Знатно так, до поцелуев с поросятами.

Он продолжил:

– И вот сидим мы с ним, пьяные вдрызг. На большой террасе моего дома. Луна в пол неба. Звездный ковер на небосклоне. Теплый воздух пьянит еще сильнее. Так хорошо на душе. Смотрю, а у гостя моего слезы по щекам. Я его спрашиваю, что не так, может болит что–то. А он мне говорит, так хорошо жить, так велика Вселенная. Так велико творение, что не нужно облекать все в ненужные понятия Бога или еще чего–то. Это только мешает приближению к сути. Простое бытие и есть конечная цель всего. Не нужно никуда идти, мы уже есть. Мы уже дома. Все заключено в этом, чтобы не происходило. А потом сказал, что не было никакого бога в кандалах. И что Абу–Ипштейн это один из ученых, который работал с ним в центральных архивах Имперской библиотеки. Он еще все нес какую–то чушь про ответвительность и про гравий станцию или что–то такое. «Поехал», в общем, совсем от затворничества.

Андрэ продолжал, глядя в окно:

– Я его спрашиваю, а зачем ты все это придумал, если не нужно ничто в понятия облекать. Он говорит, что человеческое существо такого, что ему нужна цель. Вектор движения. Без движения человек замедляется и начинает погружаться в болото. Пока бежит, то находится на его поверхности. Те, кто погрузился в болото – пропали. Можно отпевать, они уже мертвы. Хотя еще и ходят за помидорами на рынок. Вот он и придумал себе цель и занятие – постигать мир. Становится величественнее, прогрессировать. И однажды смочь покорить Бога, но это конечно метафора. Постичь то, что было нам подарено.

– Он еще много чего мне рассказывал, водил меня в библиотеку позже. Показывал схемы и устройство разных приборов, и аппаратов. Все это можно назвать наукой. Но она либо очень передовая, либо это псевдонаука, – он заулыбался и опять начал смотреть в окно.

Хозяин башни говорил дальше:

– Да это и не важно. Это дает стимул вставать с утра. Думать, что все впереди и нам еще многое нужно сделать. Для того чтобы делать такое, нужно иметь крепкий ум. Вот мы его и развиваем с ребятами, поддерживаем. Бегаем, устраиваем диспуты, работаем вместе. Этим мы, собственно и занимаемся.

Кэт была сыта. Не речами, но едой. И теперь неспешно попивала компот. Андрэ посмотрел на вожделенный стакан и сглотнул.

– Вкусно тебе, а мы сегодня голодные. Еще и не пьем. Практика у нас такая.

– Ну а почему ты здесь оказался? – не отставала Кэттхен.

– Он меня очень увлек своей наукой, и я чувствовал себя свободным. Постепенно перестал ездить в другие города для торговли. Потом и вовсе не появлялся на рынке. Про меня стали забывать. Деньги со временем кончились, а я все больше проводил свой досуг в библиотеке. И знаешь я начала просыпаться, я стал счастливым. Я стал живым. Деньги перестали быть для меня чем–то определяющим. И тогда я принял решение, что нужно совершить скачок. Старик давно рассказывал мне об одном месте. Говорил, что раньше была одна лаборатория в которой проводили эксперименты. Сейчас она заброшена, так как все, кто в ней находились куда–то запропастились. Дал мне координаты, вот этой самой башни. В то время было еще двое человек, которые в библиотеке часто работали. Мы часто обсуждали одни и те же темы, разбирали вместе конструкции аппаратов. Вот с ними мы и решили сюда перебраться. Было очень страшно, так как эти места никому не известны. Нас двигало вперед устремление, создать свою лабораторию, чтобы никто нам не мешал. И мы могли бы работать в свое удовольствие.

Кэт уже закончила с компотом и сидела слушала из уважения, к пустившему ее к себе.

– А что тебя сюда привело? Не похоже, что к нам ты шла намеренно, – спросил Андрэ.

– Я из крепости Акж–Реддоп, что на границе с лесом.

– Знаю такую. Далеко очень находится. Как ты сюда смогла добраться?

– На нас напали, а потом… В общем я не смогла отбиться. Меня унесло по реке. Очнулась в лесу, а потом заплутала и сюда вышла. Толком ничего не помню, прилетело мне хорошо, – Кэт опустила момент с котом, так как сама много не понимала. – Помогите мне вернуться в крепость. Там может все еще бои идут. Возможно в осаде. Нужно помочь, чем сможем. Там ведь люди живут, – она подалась чуть вперед неосознанно.

– Да, ситуация. А кто напал? – Андрэ смотрел на свои руки, словно ждал подтверждения мыслям.

– Какие-то серебряные воины. Но главное, что там был дракон. Он и разрушил крепость.

Андрэ встал и подошел к окну, смотрел в него, о чем–то размышляя. Он немного ссутулился. Все это не предвещало ничего хорошего. Наконец он заговорил:

– Это войско безумного Ока, а дракон Серебряным зовется. Обитают они вон в тех местах, – он показывал пальцем через бойницу на горизонт.

Кэт вскочила и посмотрела по линии руки вдаль. Там была гора и темное небо вокруг нее.

– Кто они такие?

– Я толком не знаю, только есть информация, что воины эти не совсем люди. Точнее они созданные люди, но драконы настоящие. Уж поверь, – он ухмыльнулся, – Знаю, что они что-то нехорошее замыслили. И этот дракон, которого ты видела, не самый сильный. Есть там помогущественнее.

Кэт молчала. Попросту не знала, что теперь делать. Оказывается, драконов было несколько. Это создавало дополнительные проблемы.

– Надо сообщить в Центральные земли об угрозе, – с пылом проговорила она.

– Да зачем. О них, скорее всего и так знают. Что толку, это же драконы. Что против них можно выкатить?

– Но бездействовать ведь нельзя, – повысила голос капрал.

– Знаешь, это по–своему прекрасно. Такое странное время: драконы, искусственные люди. Может это новая цивилизация, с совершенно новыми технологиями. Это, возможно, принесет новые знания. Даст толчок к развитию. Только вот дожить бы до новых времен…

– Вот и я о том же. Я видела этих солдат в сражении. Они почти неуязвимы, невероятно быстры и безжалостны. Просто пришли и напали на нас. Зачем? Что мы им сделали? Кто ответит? Я хочу, чтобы им стало ясно, что нельзя просто так разрушать и нападать. Я буду бороться против них, – она пошла, но куда сама не знала. Это был порыв к действию, но что делать – не понятно. Она еле от кота дикого сбежала. Их оружия у нее только нож.