Кривая логика

Леночка молча смотрела на меня, задумчиво покусывая нижнюю губу, и от этого взгляда я неожиданно почувствовал себя неуютно.

– Откуда информация? – прервала она молчание в тот момент, когда я уже готов был разразиться обличительной речью.

– От Егора, – честно ответил я, – ты же знаешь, что у него бывают моменты предвидения.

– Знаю, он говорил, – по-прежнему задумчиво ответила секретарша, – только мне всё равно не очень понятно, как мой отъезд может решить проблему.

– Если я буду абсолютно уверен, что ты в надёжном месте и тебе ничто не угрожает, я смогу действовать более свободно, понимаешь? Вопрос надо решать до того, как он станет большой проблемой. А если я постоянно буду на тебя оглядываться, то у меня будут связаны руки.

– А почему ты решил, что я соглашусь уехать и оставить тебя решать мои проблемы?

– Потому что я прошу тебя поступить именно так, – я добавил в голос мягкости, так как переход на «ты» говорил о том, что она очень нервничает.

– Нет, – решительно заявила Леночка, и я не мог сказать, что сильно удивился. Я был практически уверен, что она откажется, но попробовать-то нужно было.

– Что – нет?

– Я никуда не поеду. Может быть, ты забыл, что я не беззащитная девушка, а ведьма, и за прошедшее время очень многому научилась. Софья постоянно меня хвалит, она говорит, что давно не видела такого большого потенциала.

– Это прекрасно, – я изобразил аплодисменты, – то, что ты ведьма, я прекрасно помню. Да, тебя теперь гораздо сложнее убить, согласен, но против яда или пули в висок твои способности не помогут. Стелла была посильнее тебя, и что? Твоя бабка Пелагея не на помойке себя нашла, но в результате – где они обе? Если опасность, которая тебе грозит, исходит от ведьм, то уж они-то точно знают, где твои слабые места. А я обещал Пелагее позаботиться о тебе…

– Так дело в этом?

Тонкая тёмная бровь слегка изогнулась, а в зелёных глазах мелькнуло не очень понятное мне выражение.

– Не только, – догадываясь, что сказал что-то не то, исправился я, – ты и мне самому не безразлична, знаешь ли. И Саве, и Лёхе, и даже Фредерику… Ты одна из нас, Леночка.

Какое-то время в кабинете было очень тихо, а потом девушка тяжело вздохнула и посмотрела на меня как-то странно, словно бы даже с каким-то сочувствием.

– Вот интересно, – медленно, словно размышляя вслух, произнесла она, – почему подавляющее большинство мужчин, умных, сильных, опытных и рассудительных, при всём обилии положительных качеств порой бывают такими непроходимыми дураками? Не отвечайте, Антон Борисович, это был риторический вопрос.

– Ну и хорошо, потому что ответить мне тебе нечего, – засмеялся я, – вы, женщины, существа загадочные и непостижимые, особенно ведьмы. Можно придумать десять объяснений вашим словам, а правильным окажется одиннадцатое, про которые ты даже не подумал. Ну так что ты мне скажешь по поводу отпуска?

– Нет, – она улыбнулась, и на щеках появились очаровательные ямочки, при виде которых и Сава, и Лёха обычно начинали грустно вздыхать и переглядываться. – Я буду осторожной, Антон Борисович. Вы даже можете приставить ко мне охрану, Саву, например, если вам так будет спокойнее.

По идее, я сейчас должен был нахмуриться и заявить, что нечего всяким Савам отираться возле моей девушки, но я в очередной раз разочаровал Леночку, потому что кивнул и сказал, что обдумаю этот вариант.

– На сегодня у нас кто-нибудь есть?

Я решил перевести разговор в более безопасное русло, то есть – на рабочие вопросы.

– Нет, – даже не заглядывая в ежедневник, ответила Леночка, – есть на понедельник, а на завтра и на выходные – никого.

– Отлично, – я отставил пустую чашку, которую девушка тут же поставила на поднос, чтобы забрать из кабинета. Она тщательно следила за тем, чтобы я не устраивал здесь филиал кофейни и не оставлял где попало чашки. – Тогда завтра я работаю дома, а у тебя укороченный рабочий день. В воскресенье приезжай к нам, если хочешь: Инна Викторовна собиралась печь блины со всякими там добавками.

– Вкусно, – Леночка медленно провела язычком по губам, глядя на меня с провокационной усмешкой, мол, ну что же ты, Антон Борисович?

Ну а что я? Некромант сказал – некромант сделал. Сам расстроил девушку – сам и успокоил. Тут, как говорится, без вариантов.

Когда через полчаса Леночка, поправив безупречную причёску и с притворным недовольством подкрасив губы, таки ушла обратно в приёмную, я вытащил телефон и набрал Лёху.

– Лёха, мне нужен дед Синегорский, вот прям сейчас, – велел я и через пару минут услышал в трубке того же Алексея, но интонации были уже другими.

– Чем я могу быть полезен?

– Фрол Дормидонтович, драгоценный мой, а скажите-ка мне, нет ли у вас такого зелья, – тут я задумался, чтобы точнее сформулировать своё пожелание, – чтобы человек не мог какое-то время выйти из дома. Сильную хворь, конечно, ни к чему насылать, а вот чтобы слабость такая, знаете, апатия, может, даже головокружение…

– Как не быть, – степенно отозвался гениальный травник, – имеется. А кому ты хочешь его дать-то?

– Леночке, – не стал скрывать я свои планы. Того, что девушка меня подслушает, я не боялся: этот кабинет был опутан таким количеством охранных заклинаний, что я иногда думал, что и сам уже не разберусь, где тут что.

– Ох ты ж, – изумился дед, – а что натворила-то егоза наша?

– Вот для того и надо, чтобы ничего не натворила, – хмыкнул я, – нужно мне, чтобы она дня три дома посидела безвылазно, пока я некоторые вопросы решаю.

– Ведьме, ей немного иную дозировку надо, – тут же стал рассуждать Синегорский, – тебе как передать-то? Или время терпит?

– Передайте через Фреда, пусть метнётся, – решил я, – а нас ждёт небольшое путешествие.

– Вот же ты неугомонный, – не то восхитился, не то возмутился травник, – а ещё говорят, что некроманты – народ солидный, степенный, суеты не терпящий.

– Врут, Фрол Дормидонтович, – заверил я его, – бессовестно врут!

– Да это я уж понял, – хихикнул дед, – ладно, дай мне минут пятнадцать, а потом жди Фредерика.

Я отключился, потом встал из-за стола и выглянул в приёмную: Леночка что-то сосредоточенно изучала в компьютере.

– Слушай, сладкого хочется, ужас просто, – пожаловался я ей, – будешь?

– А что вы предлагаете, Антон Борисович? – девушка ненадолго оторвалась от экрана.

– Давай закажем что-нибудь или купим?

– Можно, только у меня сейчас онлайн урок начнётся, – слегка смущённо ответила Леночка, – я же вам говорила, что решила всерьёз заняться психологией, и вы не возражали. Софья это тоже одобрила, сказала, что мне обязательно пригодится.

А то я не знаю! Потому именно сейчас и предложил, что ты не сможешь оторваться, значит, придётся идти самому.

– Девочка моя, слова «всерьёз заняться» и «онлайн урок» не сочетаются, так сказать, по умолчанию. Давай тогда уж поступай учиться и занимайся этим делом всерьёз, а не вот это вот всё.

– Умеете вы поддержать, Антон Борисович, – слегка обиженно отозвалась Леночка, – мне для начала и так пойдёт, может, я ещё разочаруюсь.

– Ну, такой подход можно считать разумным, – подумав, согласился я, – тогда я пойду куплю что-нибудь эдакое. Ужасно калорийное и вкусное. Тебе взять?

– Я скоро в дверь не войду, – вздохнула Леночка, а потом махнула рукой, – берите уж. Что-нибудь со взбитыми сливками. А я параллельно с уроком кофе сварю.

Я похлопал себя по карманам, сделал вид, что забыл телефон, и ненадолго вернулся в кабинет. Сделал я это как раз вовремя: не успел я закрыть дверь, как из стены вышла адская гончая во всей своей красе и аккуратно положила на стол небольшую коробочку, которую держала в зубах.

– Спасибо, Фредерик, – поблагодарил я псину и потрепал по костистому загривку, – можешь возвращаться, а вечером нас ждёт поездка. Так что скажи парням, чтобы никуда не уходили, они мне понадобятся.

Фред кивнул и молча растворился в стене. Вот сколько веков вижу это, и каждый раз внутри что-то замирает, когда он подходит к поверхности и просто впитывается в неё.

Демонстративно держа на виду телефон, я вышел из кабинета, но предосторожности были не нужны: Леночка, надев наушники, сосредоточенно смотрела в экран и иногда что-то записывала.

Я вышел в коридор и направился к лифтам: на два этажа ниже располагалась кондитерская, в которой варили отвратительный кофе, а вот пирожные у них были совершенно потрясающие. Попутно я изучил инструкцию, приложенную к коробочке: 2 горошины в любой момент, независимо от приёма пищи. Надеюсь, они безвкусные, впрочем, в ином случае дед предупредил бы меня.

Взяв четыре пирожных – себе два эклера, а Леночке две булочки со взбитыми сливками и фруктами – я остановился у одного из небольших столиков и, открыв коробочку, извлёк две крохотных горошинки. Утопив каждую из них в сливках, я, чрезвычайно довольный собой, вернулся в офис и спокойно проработал до конца дня.

Потом отвёз Леночку домой, дождался обещания, что она будет очень-очень осторожной, получил заслуженный поцелуй и поехал домой.

Сытный ужин окончательно примирил меня с предстоящей поездкой, о подробностях которой мои компаньоны пока были не в курсе.

Наконец Сава не выдержал и, внимательно изучая новостную ленту в телефоне, небрежно поинтересовался:

– Ты вроде сказал, что мы куда-то поедем?

– Обязательно, – я потянулся так, что хрустнули кости, – вот сейчас ужин немного переварим, да и отправимся.

– Куда двинем-то?

– В столь любимый нами всеми город Зареченск, – сказал я, любуясь на изумлённые лица друзей.

Глава 3

– Куда?! – не сговариваясь, хором переспросили меня присутствующие, причём даже Фред задал вопрос в унисон с остальными.

– Босс, мы же вроде как совсем недавно оттуда, – осторожно проговорил Лёха, – не, я не спорю, Зареченск – городишко ничего такой. Но не каждый же месяц туда таскаться! Лидию Михайловну мы забрали, с Лозовским у нас, как говорится, «мир, дружба, жвачка». Чего там делать?

– Тем более на ночь глядя, – добавил Сава, явно собравшийся смотреть кино в компании Инны Викторовны и Фредерика. Эта внезапно образовавшаяся группа по интересам конкретно подсела на корейские дорамы и сейчас с упоением смотрела «Отель дель Луна», добравшись, кажется, уже не то до одиннадцатой, не то даже до двенадцатой серии. Они и меня пытались обратить в свою веру, но я сумел отговориться занятостью.

– Миссис Инна без тебя смотреть не будет, правда же? – я повернулся к домоправительнице, которая как раз вошла в комнату.

– А что, вы куда-то уезжаете? – невозмутимо поинтересовалась она.

– Антон соскучился по Зареченску, – наябедничал Лёха, – и хочет, чтобы мы опять туда ехали.

– Значит, поедете, – по-прежнему спокойно пожала плечами миссис Инна, – на тот случай, если ты забыл, Алёша, напоминаю: Антон здесь главный, и его распоряжения стоит не обсуждать, а выполнять. Мне кажется, ты непозволительно расслабился. Мне напомнить тебе о недавнем прошлом?

– Не надо, – смутившись, ответил Лёха, а Инна Викторовна добавила:

– Сава, к тебе это, разумеется, совершенно не относится. К тому же Антон прав, я не стану смотреть без тебя следующую серию, хотя очень хочется узнать, что случится с Чан Соном и спасётся ли Ю На от наёмного убийцы. Но я обещаю: без тебя и Фредерика от просмотра воздержусь и даже содержание серий в интернете искать не стану.

– Спасибо, Инна Викторовна, – Сава встал, подошёл к домоправительнице и поцеловал ей руку, причём выглядело это так естественно, что все восприняли жест Савелия как нечто само собой разумеющееся.

– Но я бы порекомендовала вам поехать утром, – продолжила Инна Викторовна, по-матерински тепло улыбнувшись нашему пограничнику.

– Аргументируйте, – предложил я, понимая, что она, конечно, права: ехать разумнее утром.

– Во-первых, днём было тепло, и всё таяло, а к ночи подморозило. Соответственно, на дорогах скользко и достаточно опасно. Во-вторых, приедете вы далеко за полночь, зачем же будить персонал гостиницы, которому и днём хлопот хватает. Ну и в-третьих, вы же всё равно делами станете заниматься только завтра. Ну и какой смысл пороть горячку? А я пирожков напеку, и вам с собой, и Лиде завезёте, вам же всё равно по пути. А то она там света белого не видит с этими рабочими, присесть некогда.

Это было действительно так: Лидия Михайловна достаточно быстро освоилась в новых для неё реалиях и теперь с огромным энтузиазмом занималась благоустройством моего дома в Сосновой. Свою активность она объясняла тем, что к весне всё должно быть готово: и сам дом, и все хозяйственные постройки, и беседка, и клумбы, и грядки для свежей зелени. Увидев в моих глазах неприкрытый ужас, эта невероятная женщина успокоила меня, заверив, что все овощные культуры будут выращиваться в специально отведённом месте за домом и портить пейзаж не станут.

Инна Викторовна частенько наведывалась к маме Бизона как бы с проверками, но я склонен был предполагать, что им просто хотелось посплетничать о нас и составить очередной коварный план под названием «женить некроманта». Да и на здоровье! За тысячи лет существования нашего племени ни один некромант не имел семьи, и мне очень бы не хотелось становиться тем, кто это правило нарушит, мне, знаете ли, и так неплохо. Но, полагаю, моё мнение в данном вопросе двумя пожилыми дамами не учитывалось абсолютно.

Признав безоговорочную правоту миссис Инны, я распорядился о раннем завтраке – аж в семь часов! – и отправился к себе.

Зареченск встретил нас ленивым, ещё совсем зимним солнышком, неспешно выползающим из-за тёмной стены леса. Еще в дороге я позвонил Валерию Лозовскому и сказал, что мы будем в Зареченске, но буквально двумя днями, и уточнил, можем ли мы переночевать в уже привычном «Медовом». Услышал в ответ искренние заверения в том, что наш люкс всегда готов и с нетерпением ожидает любимых постояльцев, а также получил приглашение на ужин перед отъездом. Пообещав сориентироваться и отзвониться, я увидел, что Лёха, слышавший наш разговор, понятливо свернул на дорогу, ведущую на расположенную в лесу базу.

Когда мы разместились в знакомом номере, а симпатичная девушка принесла нам заказанный завтрак, Сава скромно поинтересовался:

– Может быть, теперь ты расскажешь нам, за какой такой надобностью нас снова принесло в этот милый городок?

– Непременно, – пообещал я, но тут ожил телефон, – минутку…

– Леночка, доброе утро, – проворковал я, сняв трубку, – я же говорил тебе вчера, что буду работать дома… Ах, не поэтому? Что случилось?

– Ты скотина, – простонала в трубку любимая секретарша, – не знаю, как ты это сделал, но уверена, что без тебя не обошлось.

– О чём ты? – как мне казалось, очень натурально удивился я, но Сава поморщился и с сожалением покачал головой, мол, «не верю».

– Мне очень плохо, – пожаловалась Леночка, – ничего не болит, но слабость такая, что я до ванной комнаты добиралась полчаса. А если совместить это с твоими вчерашними словами, то… – тут она с трудом перевела дыхание, – в общем, я уверена, что это ты мне что-то подсунул.

– Да как ты можешь так плохо обо мне думать?! – возмутился я. – Да и когда бы я это сделал? Кофе ты сама варишь…

– Булочки со сливками, – прошептала девушка, и я досадливо поморщился, – мне ведь показалось, что в них появился странный привкус, но я даже подумать не могла…

– Тебе показалось, – я добавил в голос убедительности, – вот так и совершай добрые дела! Сходил, называется, за хлебушком… в смысле – за пирожными!

– Я тебе не верю, – обиженно прошептала Леночка, – ты мне только скажи: это надолго?

Я какое-то время помолчал, прикидывая возможные расклады, потом тяжело вздохнул и признался:

– На два дня, максимум – на три, пока я не вернусь в город и не привезу с собой решение той проблемы, о которой вчера говорил. Так что да – это был я, и можешь продолжать меня ненавидеть.

– Не буду, – подумав, ответила Леночка, – ты же хотел как лучше, правда?

– Эй, слушай, – я моментально напрягся, – ты давай-ка, ненавидь меня и обзывай всякими плохими словами, а не прикидывайся незабудкой. Мне от этого как-то не по себе, знаешь ли…

– Ну что ты, милый, – в слабом голоске послышались однозначные отголоски будущих неприятностей, – я же всё понимаю… И даже где-то в глубине души тебе благодарна за заботу. Ничего, полежу, киношечку посмотрю какую-нибудь, книжку почитаю…

– Чувствую, книжка будет называться «Как отомстить коварному некроманту», – мрачно проговорил я.

– Не переживайте, шеф, – по голосу было слышно, что девушке действительно тяжело разговаривать, – я отомщу и забуду, слово даю.

– Точно? Вот прям точно-точно?

– Обещаю, – она негромко засмеялась и отключилась.

– Проблемы, Тоха? – тут же спросил Алексей, обменявшись с Савой взглядами.

– Одна проблема, – ответил я, – красивая и зеленоглазая. Егор сказал, что ей угрожает опасность.

– Я по-разному отношусь к твоему бывшему ученику, – вступил в разговор Фред, – но в том, что касается предсказаний… раньше он никогда не ошибался. А он не сказал, что именно?

– Нет, иначе я действовал бы по-другому, – я недовольно поморщился и, подумав, взял со стола ещё одну мандаринку, – я предложил Леночке уехать в отпуск куда-нибудь подальше, но она, естественно, отказалась. Что мне оставалось делать?

– Ну, мы что-то такое и предположили, когда ты у деда зелье для неё попросил, – снова переглянулись мои помощники, – только не знали причины.

– Но я пока всё равно не очень понимаю, как связана опасность, угрожающая Леночке, и наш приезд в Зареченск, – пожал широкими плечами Сава.

– Охранника к ней приставлю, – пояснил я, – такого, который будет при ней неотлучно до тех пор, пока мы не выясним, что ей угрожает, и не устраним опасность.

– Всё равно пока не улавливаю, – покачал головой Сава, – почему именно здесь?

– Вот скажи мне, Лёха, – начал я, повернувшись к бывшему безопаснику, – ты много лет работал охранником с самыми широкими полномочиями. Скажи, как ты реагировал, если понимал, что конкретно этот человек представляет собой потенциальную угрозу для твоего нанимателя?

– Старался изолировать объект охраны, – тут же ответил Лёха.

– А если устранить сам источник опасности?

– Так нельзя, пока он не нападёт, – с явным сожалением ответил Алексей, – злой умысел – ещё не преступление.

– А вдруг ты опоздаешь?

– Ну… значит, моему нанимателю не повезло, – не слишком охотно ответил Лёха, – а ты всё это к чему спрашиваешь?

– Я приставлю к Леночке такого охранника, который никогда не опоздает, но ему за это ничего не будет.

По виду компаньонов я понял, что выразился недостаточно чётко, поэтому вздохнул и начал сначала.

– Я сделаю для неё «мёртвого охотника».

Услышав это, Фред громко втянул воздух, но промолчал, лишь глаза на кошачьей морде стали идеально круглыми.

– Понятнее не стало, – вежливо нарушил установившееся молчание Сава.

– Это существо, которое будет рядом с охраняемым объектом постоянно, потому что ему, в отличие от человека, не нужно спать, есть, посещать туалет, курить и так далее. Он… – я щёлкнул пальцами, подбирая наиболее понятное и правильное слово, – запрограммирован так, что будет чувствовать любую опасность, угрожающую тому, кого его обязали защищать. Только в отличие от обычного охранника или телохранителя он не станет ждать нападения, а устранит угрозу сразу. Чем сильнее опасность, тем радикальнее применяемые «охотником» меры. Ну и главное его достоинство, пожалуй, в том, что он никому не виден кроме меня, так как именно я создам его и очерчу круг обязанностей. И именно от меня он получит награду, ради которой будет служить.

– Круто, – с неприкрытым уважением откликнулся Лёха, – но почему здесь? Стало понятнее, но пока не совсем.

– Именно здесь, в Зареченске, находится тот, кто станет базой для создания «охотника», – договорил я, – тот, кто при жизни был человеком, не знающим жалости. Тот, для кого убить – как нам с вами высморкаться. Тот, кто ради достижения своей цели пойдёт до конца без раздумий и сожалений. Идеальный вариант для моего замысла.

– А разве те призраки… Они разве не растерзали его?

Лёха наконец-то сообразил, кого я имею в виду, и это ему не слишком понравилось. Но тут уж ему придётся смириться, так как безопасность Леночки для меня важнее его чувств, как бы цинично это ни звучало. Принцип меньшего зла пока ещё никто не отменял, а я на роль добряка и клёвого парня никогда не претендовал.

– Почти, – не стал спорить я, – но минимум остался, и он сейчас заперт в земле нашим общим приятелем Погостником, Хозяином Муромского кладбища. Полагаю, он с удовольствием избавится от такого постояльца, а если нет – я найду способ его убедить.

– Вы о ком? – Сава внимательно прислушивался к нашему разговору.

– Помнишь, я тебе рассказывал про Карася, которого мы замочили в Зареченске? Он ещё ведьму там грохнул помимо кучи народа.

– А, это тот, который так нехорошо поступил с нашим общим другом Бизоном? – сообразил пограничник.

– Он станет идеальным «охотником», – продолжил я объяснять, – я наделю его возможностью чувствовать направленную на Леночку агрессию и иные угрозы её благополучию. Там своя технология, вам даже вникать ни к чему, это наша кухня, некромантская. У него будет право ликвидировать любого, кто захочет причинить ей вред. На убийство, конечно, будет поставлен ограничитель, но это тоже будет ему по силам. Справится – замолвлю за него словечко перед Погостником, нет – распылю. Поверьте, беречь он её будет, как величайшую драгоценность всех времён и народов, так как она – его единственный шанс обрести хоть какое-то подобие посмертия.

– Наверное, ты прав, Тоха, – задумчиво проговорил Сава, – мы не сможем всё время быть рядом.

– Если вы вдруг забыли, – я обвёл внимательным взглядом сосредоточенные лица друзей, – у нас ещё не решена проблема по имени Мари. А я сильно сомневаюсь, что она оставит без внимания исчезновение Егора и Леонида. Так что пусть у нас хотя бы по поводу Леночки голова не болит.

– Вот тут ты прав, – согласился Лёха, – эта стерва так просто от своих планов не откажется. А если Карась как-нибудь мимоходом и её шлёпнет, я только спасибо ему скажу.

– А он согласится? – Сава нахмурился.

– А кто его будет спрашивать? – совершенно искренне изумился я. – Ему дадут шанс, и я тебя уверяю, он его не упустит. Впрочем, скоро узнаем. Как темнеть начнёт, так и отправимся.

Глава 4

На Муромском погосте было хорошо: спокойно, тихо, пустынно. Несмотря на тёплые дни, стоявшие последнюю неделю и упорно напоминавшие людям о том, что скоро наступит не календарная, а настоящая весна, здесь лежал плотный снег. Кое-где чернели птичьи и кошачьи следы, а вот людских было очень мало, да и те вели исключительно к свежим могилам. Нас же интересовала старая часть кладбища, та, где в персональном благоустроенном склепе обитал наш общий приятель – можно уже и так сказать – здешний Погостник.

Большинство существ, подобных ему, уходили на покой с первого снега до первой листвы, однако наш знакомец и зимой оставался, если можно так выразиться, в зоне доступа. Это был ещё один аргумент в пользу того, что материал для создания «охотника» следовало искать здесь.

К счастью, снег был уже плотным, слежавшимся, поэтому мы даже в темноте добрались до нужного места и при этом смогли не промочить ноги. Понятное дело, что настойки Фрола Дормидонтовича вылечили бы нас в считанные часы, но всё равно в мокрой обуви приятного мало даже летом, не то что зимой.

Оставив Лёху и Саву на всякий случай присматривать за тем, чтобы никто мне не помешал, я прошёл ещё немного вперёд и мысленно позвал Погостника. Откликнулся он достаточно быстро, что, в общем-то, и неудивительно: недаром же, стоило нам войти на территорию кладбища, две вороны сразу рванули куда-то в темноту.

– Зачастил ты ко мне, некромант, – услышал я и, обернувшись, увидел стоящего за мной метрах в пятидесяти Погостника, – мне-то оно только в радость, а у тебя-то что за нужда опять образовалась?

– И не говори, – я приветливо кивнул Хозяину Муромского кладбища, – сам удивляюсь, но что ни дело, то так или иначе ведут меня к тебе дорожки.

– Неспроста оно так, – на полном серьёзе ответил Погостник, – видать, судьба нам с тобой, некромант, какое-то время рядом идти. А куда это нас заведёт, думаю, неведомо даже той, что нити судеб в своих руках держит.

– Поэтичненько, – одобрил я сказанное, – наверняка ты при жизни литературой увлекался, приятель…

– Было дело, – хохотнул Погостник, отчего снег на дорожке взвихрился и тут же снова опал. – Так что за дело привело тебя ко мне в такое неурочное время?

– Нужен мне один из тех, кто тут у тебя обитает, – не стал увиливать от прямого ответа я, – причём сам я его к тебе и спровадил.