Racconto di un deficiente

– Ладно, – протянул длинноволосый, – Умывайся и завтракай. Да поживее, – парадоксально одновременно грубо и нежно скомандовал Фабрицио, – Если не хочешь, чтобы тебе на голову вылили дерьмо.

– Не понял, – честно признался Стефано, бодрый поднимаясь с койки.

– Таков городской быт. Узнаешь.

В этот раз сопротивляться воле Фабрицио парню не удалось. Да и не сильно хотелось, когда сон уже всё равно сбили. А снилась ему – пасека. На ней он кувыркался в свежей зелёной траве с дочерью пчеловода. Но сейчас не об этом. Закончив с походом в туалет, а позже умывшись холодной водой из бочонка, юноша перешёл к завтраку. Ему подали овсяную кашу, щедро политую гусиным жиром, а в качестве выпивки – мёду. Всё это время за ним наблюдал зоркий длинноволосый мужчина в жёлтом жиппоне…

Скоро товарищи покинули заведение. На горизонте медленно восходило солнце, в то время, как луна всё ещё торчала в небе. Из отдалённых уголков деревни доносились звуки работающих людей: стук кузнечного молота, звон металла, скрежет точильного камня, стоны шлюх и отборные маты сапожника. Подойдя к воротам, напарники обнаружили, что те были открыты, а герса поднята. Под стенами стояло несколько стражников с алебардами, одетые в кольчуги, бригантины и капеллины. Поверх их одежд, конечно же, была гербовая накидка: полосатая, из множества фрагментов, в точности, как на гербе герцогов Мондрагоне. Эти воины осмотрели подошедших к ним всадника и его попутчика. Кто-то из них что-то шепнул – все засмеялись. С западной стороны подуло ветром, принеся ужасный стойкий запах мочи.

– Опять этот кожевенник в бадью нассал – заебал! – выругался один из защитников города, позабыв о гостях, – Нельзя свои огрызки в чём-нибудь поприятнее вымачивать? В вине, например.

– Или в меду, – встрял в разговор Фабрицио, намереваясь скорее обратить на себя внимание, нежели пытаться пререкаться со стражниками. На конфликт он идти явно не собирался.

– Эт-да… – согласился воин, – А ты чего тут, кстати, стоишь? Проходи давай.

Повторять дважды не пришлось. Фабрицио пнул кобылку и вскоре гости оказались за стенами Мондрагоне.

А внутри – красота. Стефано в жизни не видел ничего столь грандиозного, ухоженного и непостижимого его человеческому уму. Дороги внутри не были слеплены из говна и грязи, а проложены брусчаткой. Дома представляли из себя не низенькие хаты с соломенными крышами, а двух- и трёхэтажные исполинские постройки из камня и кирпича. И запахи… Какие тут были запахи! Выпечка, аптекарские травы, парфюмы и… экскременты. Последний аромат мигом вдарил в крючковатый нос юноше, ярко контрастируя со здешней картинкой. И пусть деревенского хлопа нельзя было спугнуть запахом нечистот, он просто не мог не задаться вопросом:

– А почему энто так говном воняет? – вжавшись в Фабрицио, удивлённо спросил малец, округлив свои глаза цвета перламутра от невыносимо контрастного смрада.

– Всё просто, – поспешил просветлить своего напарника мужчина, между тем уводя лошадь в сторону от широкой дороги, – Весь этот город – и есть говно. Но, коль быть серьёзным, дело в том, что его жители по утрам частенько выплёскивают содержимое ночных горшков на улицы.

– Посему ты нас так рано вывел? – осенило Стефано.

– Именно. Если каждый горожанин обольёт тебя своими фекалиями, то ты ни в жизнь не отмоешься.

– Представляю… А сколько тут энтих горожанинов?

– Пару тысяч.

Стефано выпал. Не в буквальном смысле, конечно. Юноша познавал мир всё больше и больше с каждым днём, следовало ему лишь покинуть деревню. И вместе с тем, он поражался глубочайшим познаниям его спутника. Оно и понятно – тот ведь дворянин. В каком-то смысле.

– А-а-а куда мы едемо? – выразил Стефано вполне справедливый протест тому, что всадник повёл их в какие-то захолустья. И если только что лошадь приятно цокала копытами, выбивая не просто звуки – музыку, по мощёной улице, то сейчас лишь раздражающе чавкала по грязи и отходам. А сами улицы сужались, превращаясь из просторных и светлых в труднопроходимые коридоры с редким освещением. И дома тут были скромнее: уже не осталось трёхэтажных – лишь двухэтажные и того ниже.

– Я ведь тебе говорил уже, – с толикой недопонимания молвил длинноволосый, дёрнув пояс на себе так, что пистоль и фальшионом задрожали, – К еврею.

– Я думал, евреи живут в хоромах, яко цари.

– Но не этот. Не этот…

– Почему ты ваще имеешь дело с жидом?

– Пути Господни неисповедимы.

В Мондрагоне постепенно просыпалась жизнь. Торгаши, ремесленники и простые жители уже гудели подобно пчёлам. Действительно, полнящееся людьми и животными, окружённое крепостными стенами селение походило на разворошённый пчелиный улей. Страшно представить, что здесь твориться летом, во время ярмарок, да на главной площади. И ведь сей город ни в какое сравнение не идёт с Венецией, Неаполем, Римом и прочими столицами итальянской земли. Но, пожалуй, самым главным показателем бодрствования горожан стала вылитая позади героев масса из ночного горшка прямо из окна. Благо, тамошний житель оказался весьма воспитанным и предварительно крикнул путникам внизу «Берегись!».

Спустя небольшой промежуток времени, странствия парочки подошли к концу. Из одного невзрачного переулка всадник и его попутчик перешли в другой, уже не такой тёмный, вонючий и просто неприятный. Он по-прежнему был загажен, а дороги были слеплены не иначе, как из говна и палок. Однако во всей этой нищете одно здание очень сильно выделялось. Это был двухэтажный каменно-деревянный дом с черепичной крышей. Перед ним, в отличие от прочей значительной части улицы, была проложена брусчатка, над дверью висела деревянная вывеска, на которой пятью языками было написано «Услуги ростовщика», а подле двери, окованной железом, стояло два некрасивых, но внушительных мужика.

– Эй, дуболомы! – обратился Фабрицио к этим высоким и сложенных телом мужчинам. Находясь на спине лошади, длинноволосый ещё казался высоким, но спрыгнув на землю, стукнув каблуками по камню, он стал короче их на целую голову.

– Ты чего? – видно, устрашившись мощью ребят, попытался образумить товарища Стефано, – Они же тебя пополам сломают!

– Не боись, я знаю как с такими общаться, – кинул дворянин через плечо, после чего улыбнулся во всю широту своих белоснежных зубов, – Якоб у себя?

– Этот старый хер всегда на месте, – ответил, скалясь, один из охранников, перехватив поудобнее рукоять своего шестопёра. Второй, к слову, тоже не отставал, и уже поспешил явить гостям заточенный одноручный боевой топор. Одеты они были в неполный латный доспех, включая панцирь, и кольчугу, а на головах – цервельеры.

– Не надо… – уже шептал, чуть не уссыкаясь от одного лишь вида бугаев парень. Его покинули силы, он был не способен даже с лошади слезть.

– Вот и отлично, – расставив руки в боки, подытожил Фабрицио, – А вы как? Как ваш этот… Рон?

– Мы – нормально. А у него вообще всё отлично, – махнул широкой рукой, гремя налокотниками и стальной варежкой, тот, что с шестопёром, – Сдох.

– Неприятно… – почесав макушку сквозь шаперон, молвил длинноволосый, – А от чего хоть?

– Да откуда-то болезнь то ли хера, то ли жопы подцепил, и откинулся через три недели.

– А за ним и Ален через неделю, – дополнил владелец топора коллегу.

– Нехер было друг другу под хвост ходить.

Все трое зашлись диким хохотом. И на сей раз Фабрицио уже не казался милым невинным дяденькой. Он был похож на этих двух, словно позабыл о ранимом придурке позади них.

– Ладно, хер с ними, новых наберёте. К слову… – наконец, мужчина обратил внимание на Стефано, затем развернулся и продолжил разговор, как ни в чём не бывало, – Встретил венецианцев наших.

– Ого, – удивился бугай, что слева, что с топором, – И что?

– Убил.

– Мужик! – стражники чуть ли не одновременно похлопали Фабрицио по плечу, затем кивнули в сторону юнца на лошади.

– Он? – лаконично поинтересовался мужик с шестопёром.

– Лучше не нашёл, – пожал плечами длинноволосый, – Вам ли не похуй – впускайте нас к жиду.

Стражники беспрекословно повиновались. Фабрицио сделал шаг в открывшуюся дверь, сделал полуоборот и поманил пальцем Стефано. Тот с трудом вылез из седла. Парень прыгнул на камни, чуть не навернувшись, и с опаской прошёл мимо бугаев. Эти мужики поспешили взять кобылку длинноволосого за узду и, возможно, даже куда-то увести – этого парень уже не видел. Зато увидел он, стоило закрыться двери позади, чистенькое скромненькое помещение. Стильное убранство, не внушающее количественно, на деле наверняка стоило сотни флоринов. К примеру, шкура медведя, лежавшая на полу, вряд ли была добыта хозяином дома собственноручно, но её стоимость превышала мыслимые и немыслимые границы мировоззрения парня из деревни Pratis.

– Amicos res secundae parant, adversae probant, – неожиданно, не отрываясь от чтения неизвестного фолианта34, умиротворённо молвил маленький мужичок, чья плешивая седая голова лишь немного торчала из-за стола с правой стороны от входа. Он поднял взгляд на гостей и мило улыбнулся неполным рядом пожелтевших от времени зубов, – Друзей создаёт счастье, несчастье испытывает их. Латынь – язык аптекарей и монахов, – мужчинка поднялся на тонкие ноги. Одет он был в синий уппеланд: длинное широкое одеяние, доходящее до пола, с треугольными рукавами. Под этим роскошным платьем наверняка скрывалось ещё пару слоёв дорогой одежды. Но даже при этом всём он казался чересчур худым. На вид незнакомцу было около пятидесяти, а то и шестидесяти. Маленький нос, впрочем, как и весь он сам по себе, а на переносице пенсне.

– И вот, весна, и ты снова здесь, – несколько хрипло говорил старикашка, не снимая с лица мерзкую ухмылку. Мужчина приблизился к длинноволосому и всмотрелся ему в глаза. Он был ниже Фабрицио, потому для подобного действа пришлось бы задирать вверх голову. Но Альдобрандини пригнулся, дабы быть на одном уровне с собеседником, – De die in diem35. Не надоело ещё?

Фабрицио фыркнул. Мужчина вмиг выпрямился и скрестил руки на груди, неодобрительно смотря на собеседника сверху вниз. Уже сейчас для юного Стефано разговор превращался в бессмыслицу.

– Ex parvis saepe magnarum rerum momenta pendent36, Якоб. Сам знаешь.

Оба сдержанно улыбнулись и пожали руки. Похоже, они действительно хорошо знали друг друга, но всего лишь ломали комедию или что-то типа того. Еврей перевёл взгляд миниатюрных обесцвеченных зрачков на спутника длинноволосого, затем обратно на знакомого. Его иссушенные потрескавшиеся губы расплылись в язвительной улыбке, после чего изо рта гнилым потоком вырвалась речь:

– Parle-t-il français?37

– Non, il est stupide38.

– Быть может… – Якоб повернулся к Стефано и погладил его по сальной голове, после чего брезгливо вытер руку об собственный наряд, – …гость желает присесть?

Парень молча кивнул и старик проводил его к оббитой кожей скамье, что стояла буквально в десяти шагах. Юноша присел на мягкую лавочку, поразившись простоте реализации и одновременно полезности сей конструкции. Он даже немного попрыгал на ней, испытывая на комфорт и прочность. Тут же, по отмашке Якоба из соседней комнаты вышла милая девушка, которая подала Стефано кубок тёплого молока и жареного, правда чуть остывшего, окорока, после чего удалилась. Отвлёкшись на трапезу, выходец из деревни Pratis лишь обрывками слышал разговор еврея с флорентинцем. В один момент, повернув голову в их сторону, он заметил, как Фабрицио передаёт какой-то бумажный свёрток Якобу. Обгладывая кость и неаккуратно выпивая коровий продукт, так, что за шиворот полилось, юноша застал конец диалога:

– Хм… – протянул старик, всматриваясь в документ, – Неплохо… Но бывало и лучше, – он выкинул свиток куда-то назад и тот поразительным образом приземлился в свору документов, – За это я дам тебе… – мужчинка пальцем подтолкнул пенсне вверх, после чего на этот же палец и засмотрелся, – Шесть флоринов.

– Четырнадцать, – отнекивался от такой маленькой для него, но не для деревенского парня суммы.

– Девять, – покачав головой, предложил еврей вознаграждение побольше.

– Так уж и быть… – казалось, сдался Фабрицио, но здесь же стало ясно, что это был очередной его хитрый план, – Двенадцать!

– Десять, – прошипел сквозь зубы Якоб. От Стефано не ускользнуло, что в этот момент охочий до монет жид злобно сжал кулаки.

– Сойдёмся на одиннадцати, – длинноволосый приятно улыбнулся и протянул руку ростовщику. Тот немедля ответил. Это была сделка, выгодная обоим. Каждый посчитал себя в выигрыше, ведь изначально закладывал несколько флоринов, чтобы поторговаться. Так и строится торговля.

Уже через несколько мгновений в руке Фабрицио оказался небольшой и достаточно лёгкий мешочек, который, однако, был набит такой суммой денег, что селянину и в наследство редко когда достаться могло. Длинноволосый слегка поклонился, ляпнул что-то на французском и покинул помещение, насвистывая весёлую песенку.

– Эй, ты куда? – крикнул вдогонку парень, отставив пищу на низенький столик подле скамьи. Он спешно вытер об себя жирные руки, поднялся на ноги и уж хотел было выйти, когда ему путь преградил Якоб. Явив не самую приятную улыбку, он тихо молвил:

– Куда же ты, мой мальчик?

– Я… куда Фабрицио делся? – попытался выглянуть из-за ростовщика юноша, но видел лишь закрытую дверь.

– Уехал ловить таких же доверчивых придурков, как и ты, – растянув ухмылку ещё шире, пояснил старик.

– Н-не понял…

– А тут и понимать ничего не надо. Пио! – резко окликнул кого-то Якоб. Совсем скоро стало ясно, что это, судя по всему, было имя одного из громил, который уже спешил спуститься по лестнице.

– Отпусти меня, пидор старый! – пытался вырваться юноша. И у него это почти получилось, но смачная оплеуха от подошедшего к нему бугая остудила пыл обманутого мальца.

– Homo hominis lupus est39, – напоследок бросил Якоб, потирая свои маленькие ручки и мерзко хохоча, в то время, как Стефано потащили за шиворот в неизвестном направлении.

Парень очутился в некотором подвальном помещении. Бугай грубо запихал его, чуть не столкнув с лестницы, затем приковал цепями к стене. Толстые металлические оковы обвили шею, руки и ноги Стефано. Тот брыкался и кричал, и вкладывал всю силу, чтобы цапнуть обидчика, но был слишком слаб. Пио – так запомнил громилу парень – чертовски неприятно поржал и вскоре поднялся наверх, закрыв за собою дверь. Ошарашенный юнец, всхлипывая, предпринимал попытки вырваться из стальных объятий, но вскоре осел, поджал ноги под себя и опустил голову вниз. В подвал проникали редкие лучики восходящего солнца, пробивавшиеся через небольшое окошко под потолком. Само «помещение» было выполнено из камня, но, к удивлению, не было ни сирым, ни холодным, что минимизировало риск подхватить болезнь и помереть. Здесь, кажется, даже не было крыс. Однако был ещё кое-кто…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Берётся в расчёт современная лига длиною в 4.8 километра.

2

Накидка, отороченная мехом.

3

Средневековая верхняя одежда.

4

Древнеримская мера длины равная 35.5 метров.

5

Машинный перевод:

У ландскнехтов развесёлая жизнь,

В кабаке и день, и ночь.

Сидит скучный парень рядом,

Который не поёт и не смеётся.

Вышвырни его, ибо чистый дом

Должен, да, должен быть у ландскнехта.

6

(нем.) Нет, я определённо что-то слышал!

7

(нем.) Рота – стой!

8

(нем.) Что ты делаешь?

9

(нем.) Я нашёл шпионов!

10

(нем.) Вот дерьмо! Поймайте этих маленьких ублюдков! Арбалет, арбалет! Стреляй в них из арбалета!

11

(нем.) Что говорит этот итальянский мусор?!

12

(нем.) Кто-нибудь понимает, что говорит этот паршивый выродок?

13

(нем.) Я думаю, что он говорит о своей жирной мамаше.

14

(нем.) Может он предлагает её трахнуть?

15

(нем.) Спроси, говорит ли он по-французски.

16

(франц.) Говоришь на французском?

17

(нем.) Он тупой. Он не говорит на французском. Кстати, я тоже ничего не понял, хехе.

18

(нем.) Что здесь происходит?

19

(нем.) Лейтенант! Тупые итальянцы. Они не понимают немецкий и французский.

20

(нем.) Порезвитесь с этими ублюдками! Неаполь ещё далеко, но женщины уже здесь!

21

Другое название кацбальгера.

22

(нем.) Но мы только начали! Столько солдат не натрахались!

23

(нем.) Швейцарцы дышат нам в спину. И я не хочу иметь дело с этими подонками вне поля боя.

24

(нем.) Капитан приказал кончать! Вы! Никакого нытья здесь! Оставьте эти сопли для Неаполя.

25

(нем.) Так это шпионы?

26

(нем.) Повесить их?

27

(нем.) Нет. Хватит с них.

28

(нем.) Лейтенант, верните десятую часть награбленного. Оставьте место для Неаполя.

29

(нем.) Понял. Эй, вы слышали капитана!

30

Древнеримская мера длины равная 1.48 метра.

31

Итальянская средневековая разменная монета.

32

Разменная монета, имевшая хождение в итальянских государствах в конце XII – 2-й половине XIX века (1 сольдо = 12 денаро).

33

(нем.) Идиот.

34

Толстая книга большого формата.

35

(лат.) Изо дня в день.

36

(лат.) Исход крупных дел часто зависит от мелочей.

37

(франц.) Он говорит по-французски?

38

(франц.) Нет, он тупой.

39

(лат.) Человек человеку волк.