Печать Велисы 5. Святой студент

Вениамин Шер

Печать Велисы 5. Святой студент

Глава 1

Тьма… Тьма и Пустота простираются в необъятном, неизведанном пространстве и антипространстве. Никого не было, чтобы хоть кто-то мог что-то осознать. Не существовало ни мыслей, ни воспоминаний, ни даже намёка на движение частиц. Лишь спустя какое-то время возник кто-то, кто начал понимать, что вокруг только убаюкивающая Тьма и Пустота.

Прошло неопределённое количество времени, и этот кто-то стал мной. Я осознал, что у меня нет тела, а моё сознание погружено в абсолютный мрак. Бесконечные мгновения сменяли друг друга, пока я, наконец, не ощутил движение каких-то волн вокруг, а затем и слабые биения элементарных частиц в планковском масштабе.

Но вдруг появилось ощущение времени, а затем мои воспоминания нахлынули рекой. Я вспомнил всё. Всё и даже больше.

Я вспомнил, как мне было всего полгода отроду, и меня кормила грудью моя молодая мать, когда мы жили в ветхой коммуналке. Она мне напевала колыбельную и с нежностью гладила по голове.

Мама…

Я помню, как мне было всего год, а мой десятилетний брат, смеха ради, залепил мне смачного щелбана, от чего я расплакался.

Вот же засранец…

Я помню, как мне было всего семь лет, и я во дворе толкнул девочку из соседнего подъезда, которую звали Алёна. Она повалилась на песок и больно ударилась копчиком о выступающий камень.

Как же стыдно…

Все эти воспоминания пронеслись до событий, когда я потерял всех дорогих мне людей и добровольно умер сам, создав с помощью Пустоты миниатюрную чёрную дыру. Я не смог никого спасти. Я не смог оправдать ожидания богини и умер, утянув за собой своих друзей и всю планету. То, что Аббахаб сдох – сомнений не было. Эти уроды открыли свою божественную защиту за мгновение до образования миниатюрной сингулярности.

Идиоты…

Но внезапно у меня родился вопрос: если я окончательно отдал концы, то почему думаю? Почему осознаю и помню? Я точно знал, что сингулярность уничтожает не просто материю, а любую энергию, неважно какой природы. Душа – это что ни на есть энергия.

Я попытался открыть глаза, но понял, что у меня нет глаз. Я попытался крикнуть, но понял, что нет рта. В страхе я попытался замахать руками, но и их тоже не было.

«Это мой ад?» – пролетели жуткие мысли в голове, пока я предавался панике.

Однако мою истерику развеял мужской голос, что прозвучал словно сверху:

– Каково твоё желание?

– Т-ты… мазафака… кто? – недоумённо вопросил я и испугался своего же внезапно появившегося голоса.

– Не правильный ответ. Я спрашиваю последний раз: Каково. Твоё. Желание? – отчеканил баритон.

Это голос хоть и был спокоен, но я ощутил протекающей энергией своей души, что он задаёт этот вопрос с невообразимой серьёзностью и исключительно последний раз, без всяких уступок.

– Хорошо, – раздражённо начал я. – Я хочу, чтобы Анна, Алианариш и мои слуги были живы в своих прежних физических телах. Чтобы они вернулись домой – живыми.

– Почему ты не просишь и за себя тоже? А может… ты желаешь вернуться в свой родной мир? – бесцветно спросил он.

Что он несёт? Даже бог не способен перенести меня в родной мир, где магия полностью отсутствует как физическая величина. Но если гипотетически предположить, что он может это сделать, то всё равно мимо. После моего пускания слюней на алтаре я не то что ненавижу свой родной мир, но не тянет меня туда, от слова, совсем. Опять же, как и ранее я для себя решил – меня там почти никого нет.

В следующем пункте я не прочь иметь второй шанс, но не без тех, кого я потерял. Я не знал, с кем говорю, однако это определённо бог. Каковы его условия для исполнения этого желания? – боюсь обнаглеть и не получить ничего. Так что, если он его выполнит, то я исправлю свою ошибку. А если это просто стёб, который ничего не поменяет, то, наверное, я об этом не узнаю.

Уж лучше так…

– Я высказал своё желание, как ты того потребовал, – спокойно ответил я. – Родной мир меня не интересует. Мой приоритет – вернуть моих друзей и невесту. Но если ты ещё и меня воскресишь своими чарами, то отпираться не буду, – с лёгкой иронией закончил я.

Спустя несколько тягучих секунд голос опять спокойно заговорил:

– Твоё желание мной учтено, но будет выполнено сразу после желания твоей богини. А теперь, выметайся отсюда, блоха… – Последние слова прозвучали с лёгкой усмешкой, но смысл предыдущего предложения я не до конца уловил.

Что за желание богини? Бог выполняет желание другого бога? Значит, это начальник Велисы? И когда это желание будет выполнено? Завтра, послезавтра или через тысячу лет в другой вселенной?

Вот только я не успел со всем негодованием озвучить свои уточнения, как меня дёрнуло куда-то назад. Скорость ощущалась так, что казалось, моя душа стала растворяться в пространстве, растираясь о встречаемую энергию в скорости света. А через пару секунд пришло тихое беспамятство…

* * *

Прозвучал тихий стук в дверь.

– Товарищ майор, разрешите войти? – спросил молодой азиат в очках, выглянув из приоткрытой двери.

Хозяин кабинета, шатен европейской наружности, поднял карие глаза, оторвавшись от монитора компьютера, и изобразил на лице полный скепсис.

– А давай-ка я тебе разок не разрешу войти? – приподнял бровь майор. – Ты мне каждую неделю приносишь паршивые новости.

– Антон Борисович, – нахмурился парень. – На этот раз новости хорошие. Наверное, вам даже отменят перевод на Ямато.

– Хм… Ну тогда проходи, что уж, – хмыкнул Антон.

Парень торопливо вошёл в кабинет с планшетом в руках, прикрыл дверь и аккуратно сел перед начальником.

– Я, конечно, рад, что ты беспокоишься обо мне, Аркадий, – начал говорить майор. – Но с чего ты взял, что я сам не хочу этого перевода? Может, я жажду вернуться в цивилизованную квартиру со всеми удобствами, заказать анонимно витаминную еду и сводить семью в космопарк? Ты об этом не подумал, нет? Ты мне нравишься, Аркаш, но ваш Какаши всё-таки забавнее… – закончил он и артистично покачал головой.

– Антон Борисович, – поморщился парень и поправил очки. – Вашей иронией можно бить по голове, как синаем… Я к вам по серьёзному делу, а не обсуждать моего забавного коллегу из дальневосточного отдела. И семьи у вас нет.

– Нет, потому что я торчу здесь, а не в нормальной цивилизованной стране, умник… – фыркнул Антон. – Насколько серьёзному? Есть достоверные данные, что Чёрный Лебедь перестал меня разыскивать?

– Да. То есть нет, таких данных не имеется, – качнул головой Акихиро. – Но есть достоверные данные, что ему сейчас будет не до этого. Я с командой провёл дежурный анализ перехваченных шифровок засекреченных материалов, присланных СПТК в архив ГУТК, и обнаружил несколько очень интересных событий. Структурирование баз данных позволило сопоставить…

– Боже… Аркадий… Ты не сетевой аналитик, а диванный следователь нудных дел. К сути ближе!

– Я просто пытаюсь вам донести всю информацию, товарищ майор, – невозмутимо ответил парень и стал копаться в планшете. – Но если хотите к самой сути, то, помните событие трёхнедельной давности? Наш блуждающий претендент, который Андрей Черных?

– И чего? – приподнял бровь хозяин кабинета. – Помню, конечно. Такого перспективного парня угробили, феодалы хреновы… К тому же, как ты и сказал ранее – именно он сообщил обо мне ферзю Российской Империи.

– Это лишь предположения, построенные на компьютерном анализе данных, – возразил азиат. – Я не подавал на аудиенцию к мудрой Надэсико-сама, но тот же анализ, очень близкий по расчётам, сейчас делает предположение с шансом в шестьдесят процентов, что барон Черных жив.

– Не может быть, – удивился майор. – Его же посмертно наградили орденом отваги за какой-то засекреченный абсурд?

– Да. Это было неделю назад, – кивнул Акихиро и состроил осуждающее лицо. – Вы ведь захотели ближе к сути, без подробностей?

– Не паясничай. Что разрешено мне, не разрешено тебе. Болтай уже свои подробности, но в упрощённом варианте, – махнул рукой Антон, но при этом заинтересованно сверкнул глазами.

– Вчера, вблизи института Покровского, произошёл странный инцидент – исчезло одно аварийное здание. Прибывшие на место полицейские не оставили каких-либо пояснений или отчёта. Спустя всего час, на место прибыли СПТК, а со всех свидетелей взяли подписку о таинстве государственной важности. Я сделал запрос нашей оперативной пятой группе по Петербургу, и они подтвердили, что здание отсутствует. А сегодня во вторую столицу вылетел князь Воронов вместе… Догадайтесь с кем? – усмехнулся японец и поправил очки.

– Неужто с графом Черных?

– Всё верно. Но только ещё и с графиней.

– Я не понимаю, какая связь с каким-то исчезнувшим зданием? – нахмурился Антон.

– Это то самое здание, где исчез барон. И… – Акихиро повернул планшет к майору, – полчаса назад я сумел перехватить видео с личного гражданского телефона, который запечатлел момент с инцидентом.

Аналитик передал планшет Антону, и тот недолго думая воспроизвёл видео. На нём какой-то человек включил камеру, смотрящую под ноги, а потом он перевёл объектив на окно.

– Что-то сейчас бахнуло… – прокомментировал оператор.

Он стал снимать отдалённую область на улице, от которой исходила взвесь пыли. Рассмотреть, что там произошло, не представлялось возможным не только из-за пыли, но и из-за дальнего расстояния.

Спустя полминуты пыль осела, и показался кратер, который на дне светился голубым пульсирующим сиянием.

– Едрить-колотить… – добавил снимающий видео.

Майор пригляделся, и у него глаза полезли на лоб – из кратера отчётливо была видна призрачная верхушка креста, к которой кто-то был привязан на манер распятия. Очертания показывали, что это темноволосая девушка.

– Господи святой… Это же Нисхождение! – изумился майор. – Такого не было со времён израильской!

– Понимаете теперь, почему это может быть Черных? – вопросил довольный аналитик.

– Это слишком косвенно и совсем не факт, – не согласился Антон. – Под божественной дланью явно девица какая-то.

– Да, она очень похожа на исчезнувшую графиню Воронову. И, конечно, утверждать мы ничего не можем, но есть множество признаков и свидетельств в…

– Если он жив, то это скоро всплывёт, – перебил собеседника майор. – Нужно известить об этом Питерское командование.

– Уже сделано, Антон Борисович.

– Тогда и я туда прогуляюсь. У меня разыгралось чутьё на очень интересные события… – предвкушающе улыбнулся Антон.

* * *

Раннее московское утро в конце октября выдалось на удивление солнечным и тёплым. Влажный воздух и щебетание редких птиц создавали атмосферу, полную надежды и спокойствия. Лучи солнца пробивались сквозь редкие облака, окрашивая небо в нежные пастельные оттенки.

Сквозь утреннюю тишину доносился звук проезжающих автомобилей, смешиваясь с шорохом листьев под ногами работающих слуг снаружи большого поместья. Именно ради такого момента семейная пара аристократов приняла совместное решение отзавтракать на свежем воздухе, на открытой веранде вблизи своего огромного дома.

За небольшим круглым столиком сидел статный мужчина в тёмном плаще. Он попивал горячий кофе и листал классическую газету новостей специального тиража для высокопоставленных дворян. Его длинные тёмные волосы были аккуратно собраны в хвост и профессионально завязаны особой лентой. Мало кто знал, но эта лента – редкий магопроводящий материал, доставшийся хозяину в одном из опаснейших разломов красного уровня.

Рядом сидела женщина ближе к сорока годам. Тёмные волосы, официальный костюм с юбкой и планшет в руках, в который она нахмурившись глядела и постоянно водила пальцем. Дама не прекращала работать даже за завтраком, так как начало торгов на бирже не будет ожидать инвестора, пока та откушает. Семейную пару это всё устраивало. Они прекрасно дополняли друг друга своей невозмутимостью практически в любом семейном событии.

Но у них была одна общая и маленькая нарушительница спокойствия, которая появилась прямо из воздуха на просторной веранде и внесла лёгкую суматоху в утреннюю идиллию.

– Папа-папа! Смотри, что у меня есть! – воскликнула темноволосая девочка десяти-одиннадцати лет в белом пальтишке.

Она в припрыжку подбежала к круглому столу, держа ладони кувшинкой.

– Что там у тебя, солнышко моё? – с улыбкой спросил мужчина, обратив внимание на дочь.

– Смотри! – пискнула девочка и подняла ладошки.

– О-о-о, – удивился отец, изумлённо вскинув брови. – Это…

– Это древняя ракушка!

– Мне кажется, это… не ракушка… – усомнился отец, рассматривая в руке девочки какой-то камешек в виде спирали с подозрительными письменами.

Женщина тоже подняла глаза на девочку и, поглядев на её руки, сузила глаза.

– Дарья, – холодно начала дама. – Ты опять применяла свою печать? И опять стащила какую-то гадость из древнего погребения. Максим! – зыркнула женщина на мужчину. – Ты потакаешь своей дочери. Это всё добром не кончится.

– Мариюшка, ты чего сгущаешь краски? – натянул улыбку мужчина. – Да и с чего ты взяла, что это вещь из древнего захоронения?

Опытный и сильнейший носитель божественной печати лишь одним взглядом просканировал камешек и ничего опасного не обнаружил, кроме еле заметных волн маны, которые у простого человека разве что вызовут сонливость.

– У меня три высших образования, господин Лебедь. Я прекрасно могу отличить древнетюркские руны, – нарочито официально отчеканила женщина.

– Я вас понял, госпожа Лебедь, – шутливо поднял руки Максим и поглядел на дочь. – Солнышко моё, давай не будем огорчать маменьку? Видишь, как она переживает за тебя? Дай-ка мне этот камешек. Я его позже очищу и отдам.

– Ну ладно, – вздохнула Дарья и протянула отцу камень.

– Так, а где Раиса? – вопросила мать, глянув на дочь. – Ты опять от неё своими порталами убежала?

– Я здесь, Ваше сиятельство, – прозвучал хриплый женский голос, и позади девочки, словно из тени, образовалась фигура служанки в сарафане. – Маленькая госпожа не убегала от меня, Ваше сиятельство. Она попросилась к вам под предлогом утреннего приветствия. Но я не могла видеть, как госпожа Дарья получила тот камень.

– Одна головная боль… – вздохнула Мария. – Раиса, займи чем-нибудь Дарью. А то сегодня у неё слишком много энергии.

– Ну маменька… – надула губки девочка. – Я не хочу учиться.

– Если будешь учиться, то я тебя сегодня днём покатаю на себе, – подмигнул отец.

– До самого неба?! – восхитилась девочка.

– До самого неба, – с улыбкой подтвердил Максим.

Когда гувернантка и дочь скрылись за верандой, Мария с недовольством зыркнула на мужа.

– Опять потакаешь… Своему будущему сыну ты так же потакать будешь? И кто из него вырастет? – женщина непроизвольно положила руку на свой еле заметно округлившийся живот.

– Сын будет воином хлеще меня, а моя любимая дочурка… от любимой и ненаглядной жёнушки должна получать всё самое лучшее, – улыбнулся генералиссимус.

Супруга хмыкнула и перевела взгляд в планшет. Вот только её покрасневшие щеки сказали лучше любых слов – от этого комплимента женщина растаяла, и супруг это знал.

Не став брать газету, Максим достал с внутреннего кармана телефон, который несколько раз провибрировал чуть ранее. Поднеся к губам чашку кофе, он вчитался в сообщение от Яшина:

«Максим Фёдорович! Малец Черных жив…»

На этих строках кофе из его рта направилось совершенно не туда – мужчина закашлялся, что аж слёзы брызнули из глаз.

– М-максим? Дорогой… – округлила глаза жена, крайне редко наблюдая такую неловкость супруга.

В этот момент зазвонил телефон в руке генералиссимуса. Продолжая кашлять, он не глядя принял вызов.

– К-хе, к-хе… Слу… шаю!

– Чтобы через минуту был в моём кабинете. Иначе, Макс, я сильно разозлюсь, – вместо приветствия сухо отчеканил знакомый голос.

– Дмитрий? В чём… дело?

– А то Яшин тебе не доложил. Не будь рядом с тобой Марии, я бы самолично посетил вашу усадьбу, чтобы вручить тебе выговор в грудь. Ты меня вынудил посмертно наградить живого студента. Это позор! – процедил под конец император.

– Я скоро буду, Ваше Величество… – нервно ответил Максим и сбросил вызов.

Он поглядел на супругу ошарашенным взглядом, а та стала заметно нервничать.

– Максим, в чём дело? Мой старший братец опять самодурством занимается? – нахмурилась Мария.

– Нет, что вы, Мариюшка… Но, к сожалению… меня ждёт выговор… в грудь… – со вздохом пожаловался Максим, но мастерски подавил улыбку от неожиданно хороших новостей.

– Ч-что?! Как он смеет?! – возмутилась Мария. – Да я ему сама таких выговоров выпишу с последующим увольнением, что…

* * *

– Николай Петрович, ваше патентное право подтверждено и полностью оформлено, а также я заключила договор с графом Расторгуевым на производство стационарных порталов, за которые вы будете получать сорок процентов после реализации, – войдя в просторный кабинет, весело провозгласила чуть полноватая женщина средних лет с планшетом в руках.

– Какая ты умница-разумница, Жанна, – усмехнулся седой мужчина в дорогом костюме-тройке. – Что бы я без тебя делал?

Женщина томно улыбнулась и, подойдя к креслу мужчины, наклонилась и страстно его поцеловала.

– Вы бы сами справились, но я просто облегчаю вашу ношу гения… – прошептала Жанна. – Если хотите, мы можем сегодня отправиться ко мне?

– Ты не просто умная, но ещё и горячая, Жанночка, – сально ответил Николай и шлёпнул женщину по манящей округлости сзади, от чего та хихикнула. – Ты иди домой первая, я приду чуть позже. Мне надо закончить оформление обязательств перед государством.

– Какой вы шалун, Николай Петрович. Хорошо. Но в завершении сделки вам нужно поставить подпись в электронном документе договора.

Жанна что-то тыкнула в планшете и протянула его начальнику. Тот на некоторое время вчитался в текст договора, а затем хмыкнул и поставил своей ручкой подпись.

– Я вас буду ждать, Николай Петрович, – улыбаясь, помахала пальчиками Жанна и упорхнула из кабинета.

Заслуженный учёный повернулся к компьютеру и пригладил назад свою солидную стриженую шевелюру. Теперь он важный человек, награждённый Нобелевской премией и должен выглядеть соответствующе. Как же он долго двигался к этому. Не прост был его путь.

«Хорошо, что меня наконец посетило это озарение… Чёртов Суслов… Пригрел змеюку…» – поморщившись, подумал он и стал просматривать документ от императорского двора на поставку стационарных порталов.

Николай просидел над документами не меньше часа, но он всё сделал и отправил договор в императорскую канцелярию. Теперь часть, что будет производить Расторгуев на своём заводе, будет уходить по мере нужды к государству. Конечно, за его счёт. Но тут ничего не попишешь. Государство двадцать лет обеспечивало финансированием идеи целеустремлённого учёного.

– Пора бы к Жанночке… к её сладкой попке, – усмехнулся Николай и встал с кресла.

Однако его голова резко закружилась, и он рухнул обратно. У учёного начались судороги, как при эпилепсии, но он всё осознавал и ощущал в голове неимоверную боль. Совершенно иные воспоминания перестраивали голову учёного, стирая фальшивые воспоминания и обнажая подлинные.

Через минуту тело мужчины обмякло, и он с ошалевшим лицом стал пялиться в потолок. Теперь это был не Детров Николай Петрович, а Суслов Егор Алексеевич. А если он вспомнил самого себя, то это значило…

– Господь! – радостно воскликнул Егор и сел в кресло.

Трясущимися руками он стал выводить в воздухе древние эльфийские руны, напитывая их своей пробудившейся тьмой. Через десять секунд заклинание зова было закончено, и руны впитались в грудь мужчины.

Прикрыв глаза, он стал прислушиваться. Через какое-то время он нахмурился, так как никакого зова со стороны Господа не было. Будто его вообще нет в этом мире. Поэтому Егор попробовал ещё раз, а потом ещё и ещё. Но результат был одним и тем же.

– Неужели… Нет-нет-нет… Этого не может быть… – схватился за голову Егор.

– Помазанник божий и носитель метки Пустоты вернулся, брат мой тёмный, – из тёмного угла кабинета раздался грубый голос с акцентом.

Егор вскочил с кресла и взорвался из-за спины водорослями тьмы.

– Ты кто таков?! – прошипел Суслов.

Тьма в углу зашевелилась, и оттуда, словно из ниоткуда, материализовался человек в чернейшем одеянии с капюшоном, скрывающим лицо.

– Тёмный ходок! – констатировал Егор и был готов напасть.

Но человек снял капюшон, оголяя лысую чернокожую голову, затем медленно поднял свой белёсый взгляд мертвеца на Суслова и улыбнулся.

– Я не твой враг, брат мой. Имя нам – Синдикат Азраила… Мы торговцы смертью. Мы – потомки клана Примеро. Очень осторожные потомки. Нечета нашим сумасбродным предкам.

– Что вам… нужно? – удивлённо вопросил Егор.

– Помочь. Пустой очень скоро придёт за тобой… Помоги нам, и мы поможем тебе…

* * *

Я открыл глаза с исключительным чувством охреневания, пяля на белоснежный потолок. Моё сознание пробудилось одним моментом, так что я не посчитал нужным даже пошевелиться. Прокачанные мозги сразу определили, что я нахожусь в больничной палате. На это намекал белый матовый плафон на потолке с гербовой печатью и подписью по окантовке – «Солженицынский цех медицинского оборудования».

То, что вокруг находится медицинское оборудование, гением быть не нужно. Да и оглядываться не нужно, так как мне в ухо пиликал какой-то прибор справа в такт моему сердцебиению. Запах стоял соответствующий, как от недавнего кварцевания. Во рту я ощутил трубку, которая шла мне в глотку – питающий зонд. Именно из-за него я и не хотел шевелиться. Тогда мне придётся с брезгливостью начать его выдирать, и, скорее всего, я заблюю всю кровать питающим раствором.

«Да я только подумаю об этом – уже блевать охота… Чтоб его…»

Мысли об оценке окружения пролетели за долгих десять секунд, и только потом пришло понимание, что я жив, несмотря на то, что не просил бога об этом. Но это всё была фигня, так как я судорожно открыл скилл призыва слуг и выдохнул – три из трёх места в моём сосуде заняты. Я был готов обоссаться от радости, и из-за этого пошевелил рукой – прибор возле уха тревожно запиликал.

«Так, постойте… Я и правда сейчас напружу в кровать», – с неудовольствием подумал я, от ощущения переполненной водой планеты внутри.

– Приветик! А ещё у тебя во всю утренний стоячок! Хи-хи! – прозвучал чуть сбоку звонкий смешок.

Я перевёл взгляд налево, к вылезшему чату с голосовой трансляцией.

– В-велиса?.. – болезненно выдохнул я.

– Эй! А почему без почтения? Мне кто-то обещал поставить высокотехнологичный храм во имя меня!

– Я обязательно… это сделаю… как только схожу в туалет, а ты мне расскажешь, где я, – ответил я, чуть приподняв голову.

– Ты почти дома. Ну… сильно почти. Короче, после восстановления ваших тел вас перенесло в префектуру Кендао на дальнем востоке, – весело пояснила она.

Я повернул голову налево и поморщился. На тумбочке стояло что-то похожее на азиатские ароматические палочки с подставкой, на которой имелся один иероглиф.

– Приключения меня не покидают, да?.. – пробормотал я.

– Кто-то идёт! – зачем-то полушёпотом пискнула богиня.

Через секунду дверь справа от меня распахнулась, и я не нашёл ничего лучше, как притвориться спящим коматозником. Вот только проблема состояла в том, что у коматозников не бывает эрекции, а у меня она была, и причём ярко выраженная, так как под одеялом я был гол, как король, в разгар тоталитаризма.

Тем временем вошедший в палату сделал несколько шагов и остановился. Прозвучал громкий женский «ох», и приближавшаяся быстро выбежала за дверь.

Я же стал думать, как мне провалиться в тень. Интересно, под одеялом получится? Скорей всего, да.

Но только я морально приготовился блевать, так как придётся вытаскивать зонд –дверь опять резко распахнулась.

– Глядите, Андрей Романович! – воскликнула женщина. – Господин точно шевелился. А ещё…

– Вижу-вижу, Людмила… – ответил с усмешкой стариковский голос. – Он и сейчас… статично пошевелился, судя по возвышенности одеяла. Значит, наш важный больной скоро придёт в себя. Ты, Людочка, проводи очищающие процедуры, а я пока отлучусь. И… – сделал паузу врач, – я вижу, что его мочевой пузырь переполнен. Будь готова применить ёмкость для отходов. Катетер в таком твёрдом состоянии применять нельзя.

«Откуда он знает, что я сейчас лопну? Врачебная печать? И какого хрена у них имена русские? Ещё и мой тёзка…» – пролетело у меня в голове.

– Конечно, Андрей Романович… – робко ответила медработница.

После чего дверь закрылась, и ко мне проследовали тихие шаги. Я принялся судорожно думать, какого хера здесь происходит. В первую очередь – какого хрена они разговаривают по-русски и имеют имена моей страны? Это что, особенность дальнего востока?