скачать книгу бесплатно
Скандал на страницах «Виллидж Войс» только способствовал рекламе русского нашествия на Нью-Йоркский мир искусства. Мы пытались мирить Герловиных с Тупицыными, но безрезультатно. Эта ситуация касается не менее болезненных вопросов самолюбия, чем в конфликте между Соковым и Косолаповым, когда уже все давно забыли о трёхметровой бельевой защепке Ольденбурга, сделанной им ещё тогда, когда все мы копировали гипсовые головы Венер и Сократов.
Ещё раз надеемся на великодушное твоё прощение и чисто профессиональное понимание ситуации с переносом срока выставки. Также надеемся, что несколько дней и ночей, когда мы с Катей Фитцпатрик подготавливали пресс-конференцию к твоему приезду (результатом чего явилась неплохая страница в «Арт-Ньюс»), зачтутся нам как «смягчающее вину обстоятельство». <…>
Всегда твои, К/М
Сидоров – Шелковскому 10.05.82
Дорогой Игорь!
Получил твои письма от 18-4-82 и 23-4-82, а также посылку с № 3 (4 шт.). 2 комплекта открыток, обложки и др. мелочи. Большое спасибо. Как всегда, сначала отвечу на твои письма.
Может быть, ты подождёшь удобного случая, чтобы напечатать цветную обложку к «Типажам» (впрочем, это может быть и суперобложка – тогда не пропадёт старая), т. к. в самой книжке будут цветные иллюстрации, то, по-моему, цвет на обложке необходим. Хотя я могу и ошибаться.
По поводу Хармса напишу недели через две-три, после того как побываю в Ленинграде и переговорю с редактором и составителем. Но, в принципе, есть «промежуточное» предложение.
Посылка (19) была снабжена 4-мя адресами: на обёртке самой коробки, на пластиковой сумке, на бумажке (картонке) в сумке и в сопроводительной записке. Куда они всё это повыкидывали – не знаю.
Странно, что тебе виднее стало о художественной ситуации в Ленинграде и в Одессе – я тебе писал об этом много раз (что в Ленинграде всего 3–4 приличных художника: Дышленко, Михнов, Гаврильчик и Журков (начинающий) и может быть ещё 2–3 (да про одного забыл – Альберт Розин!); в Одессе – ни одного! Ты, наверно, думаешь, что я тебе присылаю всё, что ко мне попадает в руки. Это было бы смешно, т. к. я держу на руках весь этот бред, который ты видел у Ирины Баскиной или который тебе прислал Серов. Кстати, такая «разгромная» статья под названием «Живопись Одессы» давно мною задумана, но пока нет автора, который бы взялся за эту работу (совсем противно?), а ведь у нас совсем нет критического материала, но с чего-то нужно начинать.
Ж. [Жак Мелконян] привёз Игорю М. [Макаревичу] за эту работу диапроектор для широкой плёнки – и всё!
Со Шварцманом пока глухо. Мне кажется, что ему что-то наговорил Штейнберг, т. к. он резко изменил своё отношение к публикации сразу же после встречи с ним на Рождество, которое они справляли вместе. Более глубокая причина – недостаточно «хвалебная» ст. Пацюкова. Вот если бы его поставили выше Малевича – тогда другое дело! Обычная наша ситуация.
Слайды Пивоварова обязательно должны прислать (вместе с другими материалами Кабака и Гороховского). Я теперь сделать почти ничего не могу, т. к. Витя уехал из Союза совсем и забрал свои работы. Есть один альбом у Кабака и, если слайды не придут, я его пересниму, но подождём до июня.
Будет очень хорошо, если ты напишешь письмо Боре О. [Орлову] – он мой самый бескорыстный помощник и доброжелатель. Обязательно нужно, чтобы он был в № 5.
Кстати, о № 5. Я заканчиваю подборку для всего номера – у тебя будет большой выбор по всем рубрикам. Ориентировочно весь материал будет готов к середине июля.
Елизавета Изм. видела № 3 и имеет несколько открыток и обложек. Тебе она передаёт самые тёплые приветы.
Письмо № 70 никак нет времени закончить, т. к. сейчас у меня самый «противный» период – зарабатывание денег. С каждым годом это делать всё труднее и труднее. Всё время приходится менять способы – сейчас я делаю перегородчатые эмали. Работа требует хороших нервов и душевного равновесия. Очень большая нагрузка на глаза (именно поэтому я пишу так крупно и отрывисто, чтобы не перенапрягать зрение). Трудно заниматься такой работой, когда ничего нет и весь инструмент и материал приходится делать самому (на что уходит 80 % времени). Зато эта работа приносит в месяц 3–4 зарплаты академика.
Получил ли ты все материалы Славы Л. [Лебедева]? Очень беспокоюсь. Переделка заняла бы ещё 3 недели.
С «фильмами» для цветной печати продолжаю экспериментировать; о первых результатах немедленно сообщу. Извини за краткость. Устаю – А.
Шелковский – Сидорову 17.05.82
Дорогой Алик!
Получил твоё письмо от 10-5 (71) и все предыдущие без исключения. Моё предыдущее письмо к тебе было от 1-5-82. Напиши, дошло ли оно до тебя.
С П. [посылкой] 19 продолжаются сложности. Звонил ещё раз, напоминал (первый раз пообещали, но не выслали). Обещали снова. Сегодня получил письмо, что не знают точно, что надо выслать, что некоторые материалы с пометкой «Архив» положены уже «в архив» (эти люди тоже занимаются какими-то публикациями) и теперь не могут их найти, не знают, где и что, что вещи лежат с февраля и уже забыто, что и куда.
Ты учти впредь возможность таких ситуаций. При пересылке через эмигрантов или славистов всегда есть некоторый риск. Каждый копает под себя, ревнив к деятельности других или просто ленив и необязателен. Предлог, чтобы не отсылать (адрес потерялся), – всегда найдётся. Сейчас мне остаётся ждать, когда что-то ко мне прибудет (посылки идут дольше, чем письма. В письме написали, что «отсылают»), и сравнить потом содержимое с твоим описанием. Это хорошо, что у меня есть это описание и адрес этих людей. А если б не было ни того ни другого? Вот и объяснение, почему в прошлом году из 14 отправлений до меня дошло только 2.
Кстати, даже это сегодняшнее письмо не результат моих телефонных звонков и просьб. Я послал журнал – вот меня и благодарят за него, и заодно и что-то о посылке. Не считай, что западные люди автоматически точны и исполнительны. У нас хоть есть понимание цели, а у них и этого нет. <…>
Будь осторожен с пересылкой мат. к № 5. Как видишь, пока что маленькими порциями доходит лучше, чем большими. Приготовься к тому, что скоро не будет надёжного канала.
В № 4 будут перемены. Не пришёл материал о Комаре-Меламиде. Они слишком сейчас заняты, а Джейми Г. [Гамбрэлл] только что опубликовала о них большую статью и ей требуется психологический отдых, прежде чем опять писать на тот же сюжет.
Я рад, т. к. уже все материалы могут не влезть в №, почти не осталось места для «Галереи».
Вместо Лисицкого будут напечатаны два письма Чекрыгина к Ларионову. Лисицкий потом. Довольно интересная глава из книги Паперного. Спасибо громадное А. Щ. [Щенникову] за архитектурные журналы, очень они меня выручают. Перед ним я в долгу – не ответил на 2 его письма, нет времени, каждый день пишу письма и самые насущные. Стр. 59 третьего номера тоже обещана уже накопившимся у меня архивам по советскому искусству.
Что касается Хармса, то «Синтаксис», наверное, возьмётся, если будут найдены деньги на издание. Я же не возьмусь даже и на таких условиях – у меня совсем нет времени. Работа над журналом (а в промежутках над открытками и книжечками) съедает все дни целиком. <…>
Всё, что я планирую, я планирую на основе того, что у меня уже есть. Как я могу знать, что ещё когда-то ко мне придёт? Обложка № 3 – результат того, что это до меня дошло. Вот, кстати, насчёт точки зрения Бехтеревой на всю зарубежную художественно-выставочную практику. Все выставки, все издания делаются не на основе того, что надо бы сделать в идеальном случае, при идеальной ситуации, а на основе того, что есть. Здесь я могу стать даже на защиту Шемякина – был у него Ремизов – выставил Ремизова, а не кого-то другого, кого у него не было. Так же и журнал – печатаются те материалы, которые доходят, тех художников, которые как-то о себе позаботились или, по крайней мере, не боятся и не прячутся. Я послал эту книжечку Боулту и Голомштоку. Боулт ответил – «какое счастье, что мы не в этом болоте» (он жил долго в Москве, по-русски говорит хорошо). Голомшток возмутился: они там думают, что мы здесь как бы антиминистерство культуры – такой же аппарат, планомерно работающий, распределяющий роли и места, издающий периодику и т. д.
Продолжаю писать 18-5. Только что получил П19. Сверил по списку – есть всё, кроме 2-х рукописей Васильева и рукописи Вейсберга – именно тех, где была пометка «для архива» (надо было добавить «для архива А – Я»). Но эти потери не так страшны, тем более что Вейсберг у меня есть из другой посылки. Напишу, может, ещё дошлют. <…>
Просмотрел фото Хр. Хр. Сп. [храма Христа Спасителя]. Пока впечатление, что снято хаотично. Смогу ли я восстановить порядок страниц? Все ли листы сняты? Что на широких плёнках – фрагменты или листы другого формата? Не мог бы ты переснять ещё раз хотя бы на узкую плёнку, но пронумеровав чётко все листы с первого (с обложки) до последнего?
Первые размышления – если это издавать, то можно было бы издать в виде альбомчика небольшого формата (14 ? 20?) с маленьким предисловием, рассказывающим его историю[10 - Ряд фотографий из альбома «Разрушение Храма Христа Спасителя» был опубликован в качестве иллюстраций к статье В. Паперного в журнале «А – Я» № 4. Полностью альбом был куплен газетой «Русская мысль» и издан одним из эмигрантских издательств.]. Кто мог бы написать это предисловие? По части дизайнерской я уже вижу, как можно было бы сделать макет наиболее эффектно (и вместе с тем просто). Но заняться этой работой мне хотелось бы только после того, как будет готов макет № 4. (Вот сейчас пишу это письмо, и в голову приходят всякие идеи. Например, можно было бы взять эпиграф из Шаляпина: «никогда не знали, что от него ожидать – то ли станцует лезгинку, то ли взорвёт храм Христа Спасителя»). (Если бы были другие материалы подобного рода, то можно было бы начать новую серию «Летопись эпохи».)
Рукопись того же автора, что и «Как быть свидетелем», собираюсь предложить издательству «Синтаксис», т. к., повторяю, самому мне всё это уже не под силу и в смысле времени, и в смысле денег. Надо ещё довыпускать те книжечки, которые уже объявлены, это долгая работа, к тому же эта серия всё-таки про искусство, а выпуск второй книжки про юрисдикцию сделает сильный крен в эту сторону.
Тороплюсь отправить это письмо. В заключение посылаю тебе фотокопии переписки со Штейнбергом, чтобы ты был в курсе его настроения.
Стоит ли делать «разгромную» статью о художниках «Одессы»? Это ведь не их вина, а их беда.
Крепко тебя обнимаю. И.
Гройс – Шелковскому 17.05.82
Дорогой Игорь!
Я договорился с моим английским другом, что он будет переводить для «А – Я». Он 8 лет жил в Москве, и у него русская жена. Так что язык он знает очень хорошо. Кроме того, он человек очень исполнительный и аккуратный. Его денежные дела не очень хороши. Так что ему надо будет платить за перевод. Но немного. Я думаю, что ты сам сможешь с ним договориться. Я его предупредил, что на деньги здесь нельзя рассчитывать. Но хоть что-нибудь… В любом случае Англия ближе, и я уверен, что переводы будут намного лучше и быстрее делаться.
Я получил 3 статьи И. Кабакова. Они достаточно длинные. Для «А – Я» не годятся. Но из них можно сделать книжечку. Статьи о себе, о Булатове и, вообще, о московской художественной ситуации. Я считаю, что издание такой книжечки было бы очень полезным.
Если ты сможешь её издать, я отредактирую статьи. <…>
Борис
Письмо Маргариты Тупицыной в газету «Виллидж Войс» 05.82 [11 - «Виллидж Войс» («Войс», The Village Voice, «Голос Гринвич-Виллидж») – нью-йоркский еженедельник, освещающий преимущественно события культурной жизни города.]
Искусство, доступное публике
Уважаемая редакция,
Статья «Запретные плоды» является одной из первых статей западных критиков (см. также др. заметку Питера Шелдела «Русская революция», «Войс», 17 июля), которая правильно интерпретирует значение современного русского искусства. Замечания по поводу того, что «выставка самиздата предлагает политику нейтралитета, с энтузиазмом проводимую на руинах революции» и «что это скорее вера в авангард, свободу выражения, в процесс, нежели в результат, в искусство как социальную терапию», – точно суммирует смысл современного русского искусства.
Тем не менее заявление организаторов выставки, что «негативная среда для современного искусства в России имеет свою печальную, равно как и позитивную сторону: запретный плод сладок», требует уточнения. Современный русский авангард [неомодернизм] развился в середине 70?х, когда социальная среда в России была весьма благоприятной по сравнению с предшествующим периодом. Возникли новые возможности для организации публичных выставок, и художественная жизнь в Москве обрела новую силу, иными словами, произошла своего рода микрореволюция. Всё это повторяет знакомую историю, поскольку хорошо известно, что в 20?е годы отечественный авангард достиг своего апогея при поддержке властей и получил широкий доступ к публике.
Следует заметить также, что исторически термин «Самиздат» был введён поэтами, распространяющими свои напечатанные под копирку книги стихов, часто традиционных по форме и содержанию, а также политическими диссидентами, которые пользовались теми же методами для распространения своих взглядов. В лагере «Визуального Самиздата» мы встречаем не более дюжины авторов. Они никогда не представляли движения в России, поскольку не имели между собой никакой коммуникации. Большая часть работ, выставленных во Франклин Фёрнис, была сделана после того, как художники эмигрировали.
Маргарита Тупицына,
куратор Центра современного русского искусства в Америке, 599 Бродвей, Нью-Йорк.
Шелковский – Тупицыной 05.82
Дорогая Рита,
Я получил перевод твоего письма в газету «Виллидж Войс». Если этот перевод соответствует оригиналу, то тогда почти каждая строчка твоего письма или не точна, или содержит ложь.
Ты пишешь, что авангард в 20?е гг. получил поддержку властей и достиг своего апогея», да ещё добавляешь, что «это хорошо известно».
Именно плохо известно, иначе ты не ставила бы всё с ног на голову. Не авангард получил поддержку властей, а власти получили поддержку революционно настроенных художников авангарда – это не одно и то же. Эти художники сразу же приняли революцию, первыми откликнулись и пошли на службу новому режиму. Их существование в первые годы советской власти объясняется отчасти слабостью нового государства, которому первые годы было не до искусства, отчасти широтой взглядов и терпимостью Луначарского – фигуры среди большевиков не самой типичной. Ни Ленин, ни Троцкий, никто из их окружения, ни тем более позже Сталин и его соратники и приспешники не питали к авангарду никаких симпатий. Авангард терпели (как позже НЭП[12 - НЭП (новая экономическая политика) проводилась в Советской России и СССР в 1920?е годы и сменила политику военного коммунизма, проводившуюся в ходе Гражданской войны.]) до тех пор, пока государство не окрепло и не прибрало всё, в том числе и искусство, к своим рукам.
О каком «апогее» ты говоришь? Апогей Малевича «Черный квадрат» создан в 13?м году, до революции создано большинство его супрематических картин. В начале 20?х гг. эмигрировали Кандинский, Шагал и многие другие представители авангарда, а в конце 20?х гг. тот же Малевич уже отстранялся от преподавания и даже арестовывался.
Ещё более чудовищным выглядит сравнение 70?х гг. с 20?ми. В 20?е гг. художники, продолжая ещё инерцию 10?х, объединялись открыто в группировки, печатали в типографиях свои манифесты, открывали свои выставки открыто, а не полутайно, как это происходило в болезненной атмосфере 70?х гг., с милицией и стукачами в зале.
Утверждение о том, что в 70?е гг. «произошла своего рода микрореволюция», лежит целиком на твоей совести. Просто ты не знаешь, что было в 50?е и 60?е. Ты напоминаешь желторотого цыплёнка, для которого мир начал существовать лишь с того момента, как он вылупился из яйца.
Те, кто помнит 50?е гг., могут сказать, что именно тогда, в середине 50?х гг., произошёл психологический перелом, который определил во многом противостояние властей и общества в последующие десятилетия. Каждое из этих десятилетий имело свои этапы, но чем «социальная среда в 70?е гг. была более благоприятной по сравнению с предшествующим периодом»? Более хитрой тактикой властей? Спасибо за такую «благоприятность».
Такой же обман в твоих сообщениях о том, что такое Самиздат. Если поэт сам печатал под копирку и распространял свои стихи, значит в чём-то их содержание или форма не были традиционными и официальными, оды партии в самиздате не ходили. С оттенком пренебрежительности ты пишешь, что «диссиденты пользовались Самиздатом для своей политической пропаганды». Здесь, на Западе, слово «пропаганда» носит отрицательный смысл. Основной задачей диссидентов было донести до общества правдивую информацию, этому была посвящена «Хроника текущих событий» и другие издания. Диссиденты политической пропагандой не занимались, оставь этот термин советской власти.
Всё твоё письмо в газету «Виллидж Войс» носит характер вздорности и капризной придирчивости, причём придирчивости не по существу. Ты прекрасно знаешь, что иногда в искусстве, особенно такого толка, о котором идёт речь, не важно, где работы были сделаны, так же как не имеет значения, знакомы или нет между собой их авторы. Чем тебя не устраивает их число («не больше дюжины»)?
Два-три раза ты сможешь подобными экстравагантными заявлениями привлечь к себе внимание, но потом тебя перестанут воспринимать всерьёз и ты просто-напросто дисквалифицируешь себя как искусствовед.
Твоё заявление о благоприятной для художников атмосфере в Союзе наносит удар в спину не только тем, кто уехал и выставляется на этой выставке, но и всем тем, кто остался.
Всего наилучшего, Игорь Шелковский
Шелковский – Тупицыной 21.05.82
Дорогая Рита.
Посылаю тебе моё письмо, явившееся как реакция на твой текст в «Виллидж Войс», возмутивший меня до глубины души (подчёркиваю – если перевод соответствует тому, что напечатано).
Одно дело все эти склоки между нами, на это можно наплевать и полностью их игнорировать. Другое дело, когда мы выступаем публично и дезинформируем публику и так очень плохо информированную.
Пойми меня правильно. Я не становлюсь ни на чью сторону. Я не знаю, что сделали Герловины, за что ты имеешь на них такой зуб. Может, они тоже в чём-то неправы, в чём-то передёрнули и в чём-то сфальшивили (а может, нет – я не знаю). Сейчас речь идёт о тебе, ты должна отвечать за то, что ты печатаешь, поэтому я и написал тебе это письмо.
Затронутые тобой темы я считаю очень важными и принципиальными. Постарайся не обижаться на это моё письмо, а понять его по существу. Буду рад любым обоснованным возражениям, как в главном, так и в деталях.
Искренне тебе желаю всего хорошего.
Игорь Ш.
Худяков – Шелковскому 22.05.82
Дорогой Шелковский!
Получил от тебя очередную реляцию сегодня (от 15 мая), до этого была от 10 мая. Хорошо, что карточки нашлись, а то завтра мне фотограф должен отдать повторную группу фотографий, и я бы тебе снова выслал фото. Так что – мерси за сообщения. Жалко, что плакаты помялись, надо было бы как-то получше отослать, но я ничего не придумал и понадеялся на почту. Вместе с плакатами послал 2 каталога – отдельным конвертом – с 2-мя пригласительными билетами и 2-мя press release, т. е. короткими сообщениями для информативных органов о выставке. Надеюсь, что ты их уже получил тоже. Очень поломались плакаты? Выслать ещё? Ты просишь слайд. Старик, не помню, какую именно работу мы смотрели, подобных у меня сейчас 9, целая серия, и я тебе 2 слайда 2-х из серии работ послал. Я и сфотографировал лишь эти 2 работы (из 9). Так что «смирись». На выставке – 38 работ. Саша [Косолапов] называет выставку мою: «персоналочка». А ты, старик, удивляешься, чего это тут ссорятся. Смотри! Какие страсти бушуют в грудях местных. (И раз, и два в разговорах со мной так назвал. Меня лишь, конечно, позабавило, и я не отреагировал.)
С некоторыми из твоих «соредакторов» пришлось прервать отношения, неожиданно для меня, хамство «выперло» из особы. Я спросил мужа соредактора (на открытии моём), послал ли он тебе статью. Тот, смущённо, отрицательно закачал головой. Старик, я повторяю тебе: старик, ведь это надо быть ангелом, чтобы статью писать о ком-то постороннем, не о себе, и «прославлять» этого постороннего, не себя.
Если бы ты слышал, сколько гордости было в сообщении: «Звонил Шелковский. Говорит, что из?за меня журнал задерживается на 2 месяца!..» Я, конечно, не мог настаивать, чтобы он всё же обо мне статью тебе послал, это не этично. Ты заказчик, а не я. И как-то надо тебе помочь с текстом. И как мне неохота о себе писать (ибо рассказ ведётся средствами изобразительными сейчас, в моих работах, а не в словесном материале), придётся ухватиться за компромисс: т. е. помочь тебе с переводом из каталога. Соредактор неплохо, надо признать, написал. Но не дала в своё время для просмотра мне текста, перед тем как отправить Доджу. Заявила: «Зачем?! Это моя творческая работа!..» Так что в тексте есть неточности фактические. Правда, немного, но всё же. Я отредактирую эти неточности в английском варианте для тебя, а ты уже сам придумай, как оговорить это в журнале (т. е. упомянуть факт отклонения от первоначального текста в твоём журнале). Ну и сделаю перевод. Это выход для тебя. <…>
Гройс – Шелковскому 23.05.82
Дорогой Игорь!
1. Получил «Малевич и Хайдеггер». Сделал исправления и посылаю тебе. Жаль, что остаётся свободное место. Ведь у меня ещё есть общетеоретические статьи об искусстве. Может быть, допечатать сюда же? На всякий случай пошлю тебе один текст. Или не стоит? Смотри. Иллюстративный материал выбери, какой хочешь. Я тебе вполне доверяю.
2. Прочёл твоё письмо Паперному. Ты, конечно, прав, что соцреализм насаждался силой. Но ведь и авангард отчасти тоже – в первые годы Революции. Так что вопрос: почему он насаждался? Ответ Паперного: потому что вкусы, желания, потребности людей изменились. Ведь соцреализм не сам насаждался: его кто-то насаждал. Вот этот кто-то Паперного интересует, ведь и этот кто-то – человек!
Здесь есть параллель с фашизмом. Но ведь к 30?м годам фашистскими были не только Германия с Италией, но, фактически, вся Европа от Португалии и Испании до Румынии и Болгарии. А США? Там в эти годы расцвел реализм, и он государственно поддерживался Рузвельтом. Политика, власть – это тоже виды искусства. На них тоже вот действует мода. Так же консерватизм, тоталитаризм и т. д. в политике могут быть легко истолкованы как результат определённой ориентации в сфере собственно искусства. Тогда искусство будет диктовать политику, а не наоборот. Т. е. сталинизм окажется «отражением» соцреализма, а не соцреализм – продуктом сталинизма. Мысль Паперного, в сущности, именно эта. Я не могу сказать, что я с Паперным согласен. Совсем нет. Но его теорию нельзя опровергнуть ссылкой на факты и на доводы здравого смысла. И я ни в коем случае не стал бы давать к его публикации какие-то «комментарии от редакции». Мне кажется, что «А – Я» не должно следовать плохим примерам. Можно потом напечатать полемику или обсуждение. Но предисловие – нет.
3. То же относится и к очень хорошей статье Кабакова о Малевиче, где Илья довольно точно фиксирует границу между сознанием той и нынешней эпохи. Её надо, безусловно, напечатать целиком и без комментариев. Лучше всего в том же номере, где будут моя статья о Малевиче и современных художниках и булатовская статья о Малевиче. Сделал ли ты копию этой статьи (Кабакова)?
4. Получил письмо от Кабакова. Он посылает рисунки тебе для продажи – для журнала. А также фотографии и слайды – мне (разумеется, ты можешь воспользоваться).
<…> Вопрос о Дине Верни и об альбомах Кабакова. Он пишет, что мог бы попробовать и прислать альбом «Шесть маленьких альбомов», фотографии которого есть у Гарика [Басмаджяна]. Но он считает неразумным факсимильное издание. А предлагает сделать небольшое (22 ? 28) издание всех 10 персонажей (всего 400–450 стр.). Слайды все уже находятся у Дины (481 шт.). Если так, то Илья мог бы выслать макет книги (может быть, с предисловием? Я бы написал). Он считает, что дело не в качестве иллюстраций, а в «содержании».
Пожалуйста, выясни у Дины этот вариант и напиши мне. Мне он кажется самым разумным. Ведь Кабаков очень литературен, и всё дело именно в этом. Важна книга и [неразборчиво], а не качество. <…>
Борис
Шелковский – Сидорову 25.05.82
Дорогой Алик!
<…> Про П [посылку] 19 я тебе уже писал. В основном я её получил. Характерная деталь на фотографиях, работах С.-Ам. [Семёнова-Амурского] с обратной стороны уже были надписи – переводы по-немецки, т. е. всё уже было готово войти в чей-то архив и распределено по полочкам. Это очень характерная история. Я ещё раз подчёркиваю: будь осторожен, надо очень чётко и настойчиво оговаривать доставку, извещать меня, кому и что послано, чтобы я мог контролировать отсюда. Люди здесь не очень охотно расстаются с тем, что к ним попало, стараются прикарманить, даже если им не нужно – так, на всякий случай. Ты в каком-то письме писал, что у меня должно быть 40 цветных слайдов Вейсберга. У меня их только 15. Видишь, какой у нас разный счёт. А у кого лежат остальные? В Америке, в Европе?
Ты писал, что послал через кого-то снимки Хр. Хр. С. [храма Христа Спасителя]. Через Нью-Йорк. Вполне возможно, что ими кто-то воспользуется или уже воспользовался. Всю последнюю неделю я думал над тем, как наилучшим образом это можно было бы преподнести. Сейчас у меня сложилась такая ситуация: это альбом горизонтального формата. В основном повторяющий оригинал, некоторые фото могут быть даны более крупно. Обязательно надо использовать подписи – они так хорошо характеризуют то время. Нужно сохранить характер документальности, что вот вы держите в руках тот самый, сделанный в одном экземпляре… Надо дать короткое предисловие с описанием вида альбома, его размеров, сохранности, особенностей. Ты пишешь, что не надо публиковать всё, что-то надо придержать – почему? Выпускать открытками, на мой взгляд, не имеет смысла – по отдельности фотографии менее выразительны, чем вместе. К тому же кто и для чего будет их покупать? Купят 10 штук из любопытства русские, и всё. Если будет сделан альбом, то потом можно попробовать предложить его какому-нибудь западному издательству, может, заинтересуются переиздать и сделать перевод. Но шансов здесь мало и к тому же для этого оригиналы, т. е. плёнка с негативами, должны быть безукоризненного технического качества. Для этого надо было бы переснять на широкую плёнку каждую страницу, предварительно их как-то пронумеровав. Но к тому времени, когда это всё раскачается, – не будет каналов. И опять всё сначала – пошлёшь, не дойдут, пропадут и т. д. <…>
Один фотограф меня научил, как лучше хранить (и пересылать) негативы. Их можно разрезать по 4–6 кадров и заворачивать в бумагу. Это лучше, чем хранить в рулонах. Негативы в рулонах больше царапаются и пересыхают. Этот же способ и более удобен для пересылки, не надо только разрезать по одному кадру – это неудобно при печати.
Где взять, у кого выпросить денег на это издание – ещё не знаю. Даже просто увеличение фотографий будет стоить немалые деньги. Кстати, вот ещё сведения технического порядка. Сделать хороший цветной слайд стоит больше 100 франков, сделать цветной фильм (клише) с оригинала стоит 400 фр. Своё первое цветное клише с работы Олега Яковлева (в № 1) я делал с оригинала, качество это даёт лучшее, чем со слайда (так же делалась обложка для № 3).
Приступил к макету № 4. Две неожиданно появившиеся статьи – письма Чекрыгина и текст Паперного – заняли столько места, что не остаётся ни одной страницы для «Галереи». Письма Чекрыгина из себя ничего особенного не представляют, единственно, что в них замечательно, что они в точности повторяют те письма, которые пишутся из Москвы сейчас. Значит, за 60 лет ничего не изменилось.
Что мне нужно было бы для номера: фотографии Славы Л. [Лебедева] – чёрно-белые, фотографии дома Корбюзье на Кировской, но со стороны двора, не с улицы Кирова. Но я понимаю, что сделать и переслать это можно только по счастливой случайности, т. к. времени остаётся мало – максимум до конца июня. Вообще при случае попроси кого-нибудь (Алика Щ. [Щенникова]?) поснимать архитектуру. И 20–30 и 40–50 гг. Дело это не сложное, а здесь такой архив фотографий был бы очень ценен для работы. Конечно, затратив много энергии, здесь можно что-то найти, переснять из разных журналов, но сколько времени на это надо? Я ведь практически работаю один и по 12–14 часов в сутки, т. е. на что-то другое у меня просто нет времени. Для меня громадное облегчение, если что-то у меня уже есть под руками.
Большое спасибо тебе за Фёд. Вас. Для меня всегда большая радость его работы. Теперь, имея что-то на руках, можно думать, что и как можно с этим сделать наилучшим образом. В смысле сюжетов образовался слишком большой крен в сторону «Типажей», хотелось бы ещё натюрмортов, пейзажей, живописи. Какие у него были яркие матиссовские работы в 50 гг. Боюсь, что к концу жизни он их все записал, замусолил, сделал серыми, жухлыми.
Согласен, что надо сделать статью о Боре (Орлове) в след. номере. Но чем её иллюстрировать? Лучшее из этой серии его последних работ было репродуцировано в № 1, про которые он написал, что не надо их печатать, он боится. Что он сделал нового?
Послал тебе фотокопии переписки со Штейнбергом. Получил ли?
