скачать книгу бесплатно
Паперный – Шелковскому 18.12.82
Дорогой Игорь!
Спасибо за журнал. Публикация выглядит очень эффектно. Прекрасный макет и хорошее качество печати.
Прочитав внимательно Ваше предисловие, я понял, в чём причина непонимания между нами.
Употребленное у меня слово «культура» указывает лишь на применяемый метод. В этом значении противопоставление «культуры» и «варварства» бессмысленно. В моём употреблении «культура» не содержит никаких! оценочных смыслов. Сказать, что в одной «культуре» больше культуры, а в другой больше злого невежества, – это же самое, как сказать, что «шесть килограмм тяжелее, чем 120 вольт».
Пример с осетриной не подходит именно потому, что здоровье – это заведомо хорошо, а болезнь – это заведомо плохо (то же самое со свежестью). «Культуры 1» и «культуры 2» – это не хорошо и не плохо, это просто политика построить схему (ограбленную, естественно) того, что происходило. Наши с Вами вкусы, по-видимому, совпадают. Мне тоже скорее нравится живопись Родченко и не нравится Иогансона. Но эти вкусы не имеют отношения к тому, о чём я пишу.
Рассуждения о естественности или неестественности смены стилей в данном случае тоже не работают. Если Вы читали моё предисловие, то заметили, что «политическое и административное вмешательство», как Вы его называете, рассматриваются у меня не с социологических, не с политических позиций, а с культурологических, то есть само это вмешательство рассматривается как элемент культуры.
Каждый играет по своим правилам. В предисловии я задал правила игры и по ним играю. Возражений «вообще», с позиций здравого смысла и житейского опыта, я не принимаю.
Ещё я не очень понимаю Вашего несколько идеалистического представления о культуре. «Ей свойственны капризность и прихотливость», это да. Но эта прихотливость иногда доходит до того, что Мейерхольд требует расстреливать на сцене во время представления настоящих буржуев.
В этом смысле в процессах 30?х годов – почти реализуются его мечты.
Простите мне некоторую грубость. Всё, что я сказал, ерунда по сравнению с тем, что Вы издаёте замечательный журнал. На мой взгляд, лучший из зарубежных.
С наступающим Новым Годом.
Ваш В. Паперный
Кузьминский – Шелковскому 20.12.82
Дорогой Игорь, спасибо за журнал, клёво. Информативно.
Прежде всего: НЕТ никакой «коллекции Кузьминского» – просто в доме у меня висят картинки – с бору по сосенке, зачастую и не мои. Надо найти, как обозвать. Арефьев – весь не мой (как и Васми), а от Алека Рапопорта, так что «Из коллекции Алека Рапопорта», что ли.
А графика – та вся моя, вроде. Пиши просто: «Из подвала Кузьминского», а искусствоведы, мать их, пущай сами разбираются. Технику, размеры, даты – всё это у меня спрашивал Косолапов днями по телефону – нешто не прислал ещё?
Темпера, конечно. А Арех [Арефьев] – гуашь, похоже.
А вообще, от этой «разобщённости» – происходят накладки. Ждал я, ждал вестей от тебя – накрылась выставка барачников: Доджик хотел договориться с тобой насчёт отдельных оттисков статьи вместо каталога, Саша поехал в Париж, приезжает, спрашиваю: «Ну что? Когда?» А он: «У нас там всё Игорь решает, не то в этом, не то в следующем». Плюнул я, и тиснул газетный вариант в «Новой газете»[31 - «Новая газета» (Нью-Йорк, США; 1980–1983) – русская еженедельная газета. Редакторы: Е. Рубин, А. Батчан, П. Палей.], потому Батчан и Шарымова ухватились. Но ты не журысь: те, кто читает «Новую», «А – Я» и в руки никогда не брали, и наоборот. Иллюстрации к тому же идут совершенно другие, потому старых я не нашёл, а дал, что из той же оперы, да к тому ж ещё лучшие – цензура не пропустила. А фотографы – что ж, фотографы никуда не денутся, но ты уж давай мне чёткие сроки (твои и мои), там всё чёрно-белое, так что колдовать с раскладкой цветных не надо.
Но макетировка… Меня антология заживо ест: сдал в августе издателю сразу 3 тома по 650 страниц с кучей фот и визуала – и ещё 3 тома на стадии окончательного макета… Впрочем, у тебя всегда там макет свой, так что посмотрю. Проблема: портреты и статьи о фотографиях – в 4-м томе, уже в печати, стало – заново писать? Месяц займёт, а его надо – выкроить, зашиваюсь. Надо знать точно: КОГДА? Печать, в мать её, опять же… Фотограф у меня один на двоих с Шемякиным, и не поспевает. А из негативов надо выжать качество… Головку вот, с горя, новую купил. С потолка в кухне течёт, того и гляди – съезжать придётся, а работать когда? Нусберг второго борзунчика подарил, сказка, но и хлопот бабе. А работать? Обнимаю
ККК
Шелковский – Косолапову 26.12.82
Дорогой Саша!
Получил чек на 1000$ и уже отдал его в банк. Значит, если не случится чего-то непредвиденного, мы приедем в начале февраля. Честно говоря, я делаю это не с лёгким сердцем. Меньше всего сейчас есть время и условия для туристических поездок, благополучной жизни, дружеских встреч. Моё финансовое положение катастрофическое. Месяцы пролетают быстро, и каждый месяц отщёлкивает как на счётчике такси необходимость оплаты ателье, проездного билета, электричества, телефона. Если я пробуду месяц в N. Y., всё равно мне надо заплатить 1300 фр. за мастерскую. Есть и определённый этический момент в использовании этой суммы 1000$. Если это даётся в счёт уплаты за продаваемые работы московских художников, то эти деньги, нормально, должны быть использованы на журнал. Достаточно ли оправдана эта поездка интересами журнала? Мне сейчас нечем платить за набор текстов к № 5, т. е. за подготовку номера на самых первоначальных стадиях.
За все 4 года работы и после всех выпущенных 4 номеров, можно сказать, что наша самая главная неудача в том, что мы так и не нашли постоянного источника финансирования журнала.
Всё меньше и меньше будет людей, согласных писать для нас бесплатно. Всё меньше будет людей, отдающих нам своё время и труд просто за спасибо. На энтузиазме можно было вытянуть первые номера, но нельзя на этот энтузиазм рассчитывать вечно.
Лёня Соков пишет, что художники разочаровались в журнале. Я ему ответил, что журнал разочаровался в художниках. Каждый думал, что вот появится обо мне статья, и я буду спасён. Потом статья появляется и ничего, в сущности, от этого для художника не меняется. И конечно, при таком узкоэгоистическом, потребительском подходе можно только разочароваться. Далеких же, общих и идеалистических целей, ради которых стоило бы прилагать усилия, почти ни у кого нет. Связи с Москвой затруднились неимоверным образом, единственное, что оттуда доходит, – это постоянный вопрос: а что будет в следующем номере, какие художники? То, что идёт из Нью-Йорка, хватит, может на одну треть номера. Где взять материалы? Где взять материалы высокого качества и интересные широкому кругу читателей? Кому нужен наш журнал и кто заинтересован в его продолжении (здесь я имею в виду обе стороны – и его участников и его читателей)?
То, что ты мне сказал как-то по телефону, что журнал элитарный и не рассчитан на широкого читателя, кажется мне принципиально неверным. Какой смысл делать журнал для узкого замкнутого круга друг друга восхваляющих людей? В N. Y. живёт Галя Дижур, которую я знаю ещё по Москве. Я ей послал книжечку Бехтеревой – она была очень благодарна и написала, что ей всё было понятно и интересно. Также ей интересен и журнал, хотя, возможно, она ещё и не всё понимает и воспринимает из того, что там напечатано. Важно, что она интересуется, хочет знать. А сколько ещё в N. Y. таких, как Галя Дижур? Почему не довести до сведения этих людей, что наш журнал есть, существует, что он делается для вас? Журнал должен участвовать в жизни. Какой смысл делать его для узкой кучки пресыщенных снобов? Откуда это отталкивающее высокомерие, эта гордость?
И. Ш.
Аймермахер – Шелковскому 28.12.82
Дорогой Игорь Шелковский, большое спасибо Вам за Ваше любезное письмо и присланные альбомы и экземпляры Вашего опять весьма ценного журнала. Я ещё не успел его полностью прочесть. Но материалы Чекрыгина, статья о Вейсберге и статья Паперного о сталинской архитектуре очень интересны. Остальное я пока только поверхностно пролистывал. Один экземпляр журнала и два пакета открыток я себе оставлю. Всё остальное пошлю в Москву.
Большое спасибо Вам за фотографии Ваших (хотя только ранних) работ. К сожалению, фотографии скульптур всегда показывают только одну из сторон, и их объём в пространстве трудно чувствуется. Пришлите ещё другие, более современные фотографии. Надеюсь получить добавочные фотографии Сидура в начале января.
С наилучшими пожеланиями, Ваш Карл Аймермахер
1983
Шелковский – Сидорову 09.01.83
<…> Фальсифицированные фотографии [Ленин и Сталин] – очень хороший материал. Но нужен небольшой текст, рассказывающий вкратце историю, и заголовок, вводящий этот материал в контекст журнала.
Следы пивоваровских слайдов нашлись. Но теперь они принадлежат Бобуру, и мне предлагают платить значительную сумму за их пересъёмку. Но попробую уладить это дело.
Фото и слайды Кабакова буду ждать, но пойти они смогут теперь уже только в № 6. № 5 распределён почти полностью. Во всяком случае, тот сектор, где статья К. [Кабакова]. С письмом № 4 послал тебе цветные картинки, которые будут в № 5.
Неожиданно для себя получил письмо (по почте!) от Жигалова. С довольно большим, напечатанным на машинке текстом. Как оно проскочило – не понимаю, за последние годы, если что доходило, то лишь поздравительные открытки к праздникам. Текст интересный, но для меня, а не для печати. То есть не для читателей. Подробный перечень всяких мероприятий, часть фотографий может пойти в «Галерею». Но в целом они не очень наглядны. (Желательно, если были бы вместе с общими планами фотографии отдельных работ. Положительный момент – подробная аннотация к фотографиям.) Все с текстами, непонятными для иностранного читателя.
В № 4 не было «Галереи», потому что пришедший с опозданием материал Паперного забрал всё пространство. Надо теперь уделять больше внимания качеству материалов. Так же как тело состоит из мышц и соединительной ткани, и журнал состоит из статей, работающих, интересных, захватывающих читателя с первой строчки, и из статей, формально благополучных, добротно скучных, а иногда претенциозно пустых. Ты пишешь, что удачна вторая половина № 4, так вот для № 5 у меня нет ничего этого уровня. Всё это интересно лишь для узкого круга людей. Из людей западных редко кто дочитает эти статьи до конца (или даже до середины). А хотелось бы, чтобы в каждом номере были бы две-три статьи интересных для всех. На темы более общие. Теперь по четырём номерам можно провести некоторый анализ и отметить удачи и неудачи. Статьи Капеляна, Комара и Меламида, Герловиных выгодно отличаются от чисто «искусствоведческих» статей. Хотя и Голомшток, будучи сугубо профессионалом-искусствоведом, пишет интересно. Нужны обязательно материалы как на стр. 58–59 в № 4, т. е. актуальные. Этот текст великолепный, но, к сожалению, это исключение, а не правило.
Маски получил. Передай спасибо Игорю [Макаревичу] и Гороховскому за присланные работы. Любая работа – это поддержка журналу, плюс возможность выставки. К сожалению, не хватает у меня времени на всё. Можно было бы устраивать какие-нибудь небольшие тематические выставки – но для этого нужно время и деньги. Выпуск маленьких книжечек остановился по этой же причине. Набралось 16 цветных клише для следующей серии открыток, но нет денег, чтобы их напечатать.
В № 5 будет много цветных репродукций Булатова – три. Это единственный художник, приславший хорошего качества слайды со всех своих работ. Репродуцировать его всегда приятно – всегда хорошо удаётся. (Васильев в номер не влезает, только текст.)
Написал Саше Косолапову в NY письмо, в котором упрекаю его за бездеятельность. Если сравнить журнал со зданием, то не могу же я класть стены и одновременно ещё лепить и обжигать кирпичи. Кирпичей, т. е. статей, я жду от других – чем лучше и крепче они будут (не половинки, не четвертинки, и не бесформенные глыбы), тем легче будет для меня вставить их на место. Саша в гордой изоляции и пренебрежении другими (так мне кажется) перестал что-либо присылать. Очень жаль также, что ты работаешь один, без некоторого числа компетентных помощников. Сосредоточение власти в одном лице приводит к отмиранию инициативы со стороны, в то время как сейчас нужна именно инициатива десятков людей, чтобы из десятков предложений выбирать наилучшие. <…>
Косолапов – Шелковскому 11.01.83
Дорогой Игорь!
Ждём вашего приезда. Я посылаю 125$ журнальных, имеющихся у меня в наличии денег для тебя. Я думаю, что ты зря сокрушаешься по поводу этой поездки. Она оправдана для сбора материалов, установления новых контактов и пр. Что ж, эти деньги требуются для коммуникации; океан – дистанция, без этого мы бы жили разорвано, и слава Богу, что есть возможность встречаться и делать журнал.
Париж – New York – Москва, это же расстояния. Мы не учитываем часто этой дистанции. Я думаю, эти деньги идут на журнал, т. к. такие поездки необходимы.
Относительно отсутствия фондов. Мне и самому тяжело от этой мысли. Но можно ли себя винить. Я знаю лишь единственного человека здесь (А. Ровнер), который «умеет» доставать деньги для «Гнозиса». Но он превратил это в профессию. Это требует тоже части души.
Я, к примеру, чувствуя себя бессовестным в отношении именно этой стороны жизни (денежной) перед семьёй и теперь журналом. Это дефект, который становится уже синдромом. Может ли это служить оправданием так же, как и тяжёлая экономическая ситуация в стране? Не знаю. В этом смысле это открытый вопрос. <…>
Журнал усиленно замалчивается всеми нью-йоркскими газетами. Выступить с широкой полемикой по этому поводу я не умею <…> А главное читатель – он убог. Ты давно не видел нью-йоркских газет. Глезер торгует переводными детективами – имеет успех. Учить язык не хотят и читают мусор. Потом я не понимаю, возможно ли искусство сделать доступным массам (широкому простому читателю). Это просветительская утопия. Но я так же не могу оплачивать рекламы журнала, т. к. денег нет. В общем, это не простой бизнес. Очень-очень часто я бешусь от бессилия в этой ситуации.
Относительно кучки снобов, то там часто платят жизнью за искусство. Это уже не снобизм. А толпе (или как в английском «mobs», мобс – очень хорошее слово) тоже свойственен снобизм.
Люди легче признаются в грехах, чем принимают чужой вкус, культуру, мировоззрение. Я, кажется, в этом вопросе на диаметрально противоположной стороне. Во Франции может по-другому, но в США, как и в СССР, культура (в серьёзном смысле) отвергается народом – поэтому имеются такие великие рецидивы поп-культуры китча и так восприимчив народ к идеологии. Культуры взаимоизолированы и это не трагично, а могут только существовать в своей конвенциальной (договорной) замкнутости. Хотя принадлежность участников такого договора трудно очертима. В общем, это огромная тема, которая меня очень затрагивает и не вмещается в ограниченные рамки этого письма. <…>
Люда. Саша
Виньковецкий – Шелковскому 16.01.83, Хьюстон
Ты пишешь, чтобы я написал что-нибудь специально для журнала. Как раз сейчас возникает такая возможность. После двух лет усилий я развил новую технику. Это комбинация шелкографии с живописью. При помощи техники шелкографии (которую я использую не для производства принтов, а как что-то вроде дополнительного живописного инструмента) я могу перекрывать живопись одним и тем же «каркасом» – это у меня обычно чёрно-белая абстрактная или «полуфигуративная» структура. Получаются серии картин, объединённых общим мотивом, или главной темой, и все с разной живописью. Из них можно делать спектры с постепенными переходами; а можно, наоборот, контрасты. Словом, можно играть, и эта игра открывает много нового про живопись и про нас. Оказывается, например, что органичное сочетание композиции с цветом и фактурой не обязательно уникально: «одна и та же» картина может реализоваться в разных видах, и при этом каждое воплощение будет вполне органично. Это как если бы я (или ты, или кто угодно) сколько-то времени назад выбрал бы иное действие, иной путь – к данному моменту я (или ты) был бы иным и в то же время в каком-то смысле тем же самым (это мой «главный мотив»).
Про это много можно писать, но я сейчас ещё не готов выдать что-либо «законченное». Всё это ещё слишком свежо, только формируется. Может быть, к концу года смогу несколько страничек написать. Но вот что: если эту вещь иллюстрировать, то нужно несколько цветных репродукций, иначе нет никакого смысла. А это ведь дорого; в общем, напиши, интересует ли тебя этот замысел. Самый «голодный минимум», необходимый, чтобы проиллюстрировать эту идею – четыре цветных картинки размером в четверть страницы. Конечно, больше – лучше. Ежели ты сообщишь, что это возможно, такая весть меня побудит к скорейшему написанию этой статьи. <…>
Буду ждать вестей. Твой Яков
Косолапов – Шелковскому 20.01.83
Дорогой Игорь!
Не знаю, получишь ли ты это письмо?
Относительно статьи Нежданова. Я перечёл сам ещё раз эту статью. И не согласен с тобой.
1. Ты не учитываешь, что мы имеем дело с очень cложным в психическом смысле человеком, обратившимся в религию с массой ортодоксальных запретов.
2. Эта статья – не литература и не художественная критика, а документ, так как содержит только речь самого художника (пусть мало литературную). В этом смысле можно придраться и к Чекрыгину, Малевичу, Филонову и пр. за то, что они говорят и думают часто как люди и так же изъясняются.
3. Эта статья – компромисс. Я очень много затратил времени, работая с этим человеком. Но что можно сделать с юродствующим, больным, противоречивым художником. Только моё настоящее отношение заставило довести меня эту работу до конца (я его люблю как художника).
За период работы над статьёй дважды его жена была в сумасшедшем доме, да и он бы туда угодил, если бы не трое детей.
Итак, если сможешь, прочти этот труд другими глазами. (Для меня этот «вялый текст» – плохо скрытая трагедия, и уверен, что таким же документом будет для его друзей в Москве и Ленинграде: а также для тех, кто вникнет в то, что говорит этот художник относительно «расслабленности, вялости», а также «еды и крыши».)
Относительно рукописной подачи текста, то машинки у нас нет (ещё не разжились). Но Люда потратила половину своего выходного дня для переписки этого опуса (ты, наверно, заметил, что статья написана не моей рукой).
Для меня этот год был трудным. Во-первых, я не могу не работать как художник. У нас было два перформанса, которые целиком лежали на мне. Пришлось делать фильм, балет. Все мои скудные заработки уходили на покрытие этих работ.
Много сил отдано политико-экономической кампании по поводу строительства наших мастерских. Необходимость заработков и поиск работы.
Ряд проблем встал обнажённо. Можно ли продолжать заниматься искусством? Имею ли я право? (Я имею в виду то, что у меня семья, дочь, которую я обязан поддерживать.)
Будет ли когда-либо возможность иметь мастерскую (не временный подвал или комнату)?
Нужен ли этот крест (искусство) и для чего? Обязаны ли мои близкие разделять эту ношу. Плюс ко всему абсурдность положения русского художника на Западе.
Поэтому твои вопросы показались мне безадресными. Может, это как в физике – «эффект постороннего наблюдателя».
Относительно NY-ского номера «А – Я».
Журнал не может быть мыльным пузырём. Поверь моему восьмилетнему опыту. Русского искусства в N. Y. нет. Как может быть журнал о том, чего нет?
Это будет глезеровщина. Не помогут ни интервью со знаменитостями, ни с левыми, которые, кстати, такие идиоты.
И проблема не в «вялости», а в реальности [неразборчиво] миров. Францию-то Америка плохо знает, только по Камамберу, а Россию и подавно.
Родить культурный интерес (тем более к 100-летию Хлебникова, о котором здесь очень и очень мало знают даже профессора) к России – легче растопить Антарктиду.
Вот беглый ответ на твоё письмо. <…>
Саша и Люда
Виктор Некрасов – Шелковскому 22.01.83
Дорогой Игорь Сергеевич!
Эту штуку я посылал в «Новое русское слово». А Вам для ознакомления, как обещал. Разбор не ахти какой глубины, но для знакомства с широкой публикой, для того, чтоб вызвать интерес, – думаю, сойдет.
За сим жму руку. Не сердитесь. Таки да – ретроград.
В. Некрасов
Никитина – Шелковскому 25.01.83
Дорогой Игорь!
Жизнь у нас совершенно сумасшедшая последнее время, однако, несмотря на её интенсивность и наполненность, мы довольно остро ощущаем отсутствие твоих писем.
<…> Уже не помню, на какой стадии нашей жизни закончилась наша переписка. На всякий случай излагаю основные факты. <…>
Мы сняли роскошную, безумно дорогую квартиру, но другого выхода просто не было. Теперь мы счастливы и, несмотря на отсутствие мебели, кухонной плиты и мойки на кухне, наслаждаемся каждую минуту. Впрочем, со временем всё хуже и хуже обстоят дела. Боря совершено не успевает к срокам писать, да к тому же опять болен. Экзамен по немецкому я сдала на «хорошо». Недавно были на конференции в Билефельде по совет. неофициальному искусству, потом в Кёльне. Боря делал доклад. Некоторые участники обещали подписаться на журнал, но пока молчат. О журнале всё время упоминали, в частности Голомшток и Боря. Всем нравится 4 номер – особенно, Паперный. Кстати, Тупицына, на мой взгляд, очень неплохую статью написала, зато Пацюков – из рук вон плохо <…>
Боулт – Шелковскому 26.01.83
Дорогой Игорь!
Спасибо за письмо от 1-го января 1983. Я уже знал о смерти Андреенко из «Русской мысли». С большим интересом – и со скорбью – я прочёл твоё описание визитов к Андреенко. Для меня визит к нему был очень трогательное явление – именно потому, что Андреенко был талантливый, такой отзывчивый на имена, искусство и проч. Ты испытывал, я вижу, такие же мысли, такие же реакции, которые я испытывал. Может быть, стоило бы опубликовать маленький текст о нём в «А – Я»? Ты видел его ранние, конструктивистские вещи? Мне тоже очень нравятся его рассказы, особенно рассказы о мышах. <…>
Твой John
Гробман – Шелковскому 31.01.83
Милый Игорь, вот я, наконец, снял на слайды свои произведения на конкурс политической открытки. Отснял штук тридцать разных: из Ленинианы и прочего. Но, увы, оказалось, что тут этих плёнок не берут проявлять, ибо это какой-то другой раствор для цветных пленок. В США я уже не могу послать на проявку, так как это надолго всё задержит, а Вы указали присылать только до февраля. Я решился послать Вам непроявленную плёнку, с просьбой не посчитать за наглость и отдать её в проявку в Париже, там это не проблема. Разумеется, я все расходы возьму на себя. Ещё проблема – с названиями. Но и это как-то можно понять, так как все почти тексты на лицевой стороне картинок. Все эти работы или почти все – последних 1–2 лет. Надеюсь, придётся Вам по вкусу.
Большое спасибо за каталоги и прочее (полученные с Дранкером). Страшно благодарен. А в Du я вдруг обнаружил портрет моей жены (Врубель-Голубкиной) работы Вейсберга – холст-то в моей коллекции находится, и я его ни разу выставлял.
У нас тут в магазине русской книги «Малера» проходит выставка русских художников. Проспект скоро получите.
Получили ли оставшийся рулон от Воробьёва? Если да, то хотелось бы знать, подходит ли это Вам для обмена? Если у Вас есть сомнения насчёт цены, то пишите, не стесняйтесь, дело житейское. Из продукции, полученной от Вас, я всё по несколько экземпляров отдал Малеру в магазин. Но дело идёт уж совсем как-то туго – не желает нас публика покупать в торговых количествах. Я же распространять (в среде художников, как я предполагал – на обмены и в подарки) ещё не стал, так как до сих пор не понял, имею ли право. Напишите, Игорь <…> а то я всё сомневаюсь, думаю, а может, я работы послал не те, а может, цены не подходят.
Насчёт авторов в Израиле. Художников и пишущей публики – куча, но, увы, это всё люди, далекие от наших интересов, в основном реалисты-импрессионисты-экспрессионисты, из русских я тут почти что один, и меня такие либералы советские, как «Двадцать два»[32 - «Двадцать два» («22») – общественно-политический и литературный русскоязычный журнал, выходящий с 1978 года в Иерусалиме.] и прочее, на пушечный выстрел не подпускают, я для них совершенно не кошерное мясо. Был я какое-то время в дружбе с М. Каганской, работал над ней усиленно, воспитывал, старался, но в итоге это плохо кончилось – в один милый иерусалимский вечер она не выдержала и очень толково, по-киевски-одесски объяснила мне, дураку, что и Хлебников – говно, и все эти Бурлюки-Маяковские – шарлатаны, и футуризма никакого нет, а так просто – пшик, и что мы все говно и пр., пр. Я имел глупость наступить на мозоль, в свою очередь обосрать «Тихий Дон», а Майя Каганская с Володечкой [Зеев Бар-Селла] как раз сейчас и пишут о неизвестном гениальном авторе этого «Тихого Дона». В общем, скандал и никакого навара. Да, беда в том, что и другие на каганском уровне – и наши проблемы и занятия они так в полуухмылке и принимают.
