Политика государства

– Вот чёрт! Надо выбираться отсюда. Уверен, это ещё не всё, и сюда могут подтянуться другие. Альберто! – И тут прозвучал одинокий выстрел. Леон повернулся к своему последнему солдату только для того, чтобы увидеть, как тот замертво валится в пыль. Хотя положение тела не оставляло сомнений в том, что тот был мёртв, Леон бросился было к нему, но тут следующая пуля выбила каменную крошку у его ног. Леон и Хоран метнулись обратно за угол.

– Откуда стреляли, ты видел?

– Нет, Хоран, понятия не имею. Думаю, это снайпер. Выходить сейчас на площадь слишком опасно. Нужно сваливать отсюда как можно быстрее. Давай, бегом в джунгли.

Быстро, но осторожно пробираясь через пустые переулки, они выбрались на окраину посёлка и уже через пару минут были в густых зарослях. После того, как они на несколько сотен метров углубились в джунгли, Леон остановился, повернулся к американцу и потребовал:

– А теперь давай выкладывай, гринго.

– Нейт.

– Что?

– Ты можешь называть меня Нейт.

Леон чуть подумал, улыбнулся и протянул американцу руку:

– Леон.

– Нейт, – с улыбкой ответил тот на рукопожатие.

– И всё-таки, Нейт, – выделил имя Леон, – выкладывай. За всё время моей службы я никогда с такой ситуацией не сталкивался. И только появились вы…

Американец сжал губы, вгляделся в Леона и ответил:

– Ну что ж, после того, что ты сегодня увидел, думаю, я могу тебе рассказать, и ты можешь быть полезен.

– Что я увидел?

– А ты сам вспомни. Что скажешь?

В памяти Леона прокрутились все поразившие его моменты сегодняшней операции. Странный план по уничтожению якобы солдат наркокартеля, их старое оружие и отвратительный уровень караульной службы. В противовес этому отличная экипировка и подготовка атаковавших его и Гонсалеса боевиков. Скорее всего, отряд Гонсалеса был тоже разбит. Радиопомехи, возникшие в самый неподходящий момент. Пустынный посёлок.

– Нас ждали. Заманили. Подсунули каких-то, скорее всего случайных людей в качестве приманки, и потом ловушка захлопнулась по заранее подготовленному плану. Вопрос только, зачем? Ответ мне кажется очевиден. Вряд ли кому-то так нужны были наши ребята. Значит, цели – вы, американцы. С другой стороны, для этого слишком сложный и опасный план. Думаю, проще было бы убить вас где-то в другом месте, а не в глубине джунглей, в окружении полицейского спецназа.

– Да, я тоже уверен, что цели – мы. Но, действительно, зачем так сложно? есть у меня мысли по этому поводу. Надеюсь, ты сможешь мне помочь?

– Тебе? Нейт, хотя ты и крутой боец, и мы с тобой только что пережили такое, но меня не интересуешь ни ты, ни твои коллеги. Я хочу понять, почему сегодня погибло два десятка моих товарищей!

– Леон, я уверен – найдя ответ на мой вопрос, ты получишь ответ и на свой. Поэтому, слушай. Как ты знаешь, ежегодно в США из Латинской Америки поступает более пятисот тонн наркотиков. С целью оказания помощи вашей стране в борьбе с наркокартелями, мы уже который год выделяем вам огромные суммы денег. Но поток наркотиков почему-то не уменьшается. Более того, такое ощущение, что чем больше мы помогаем вам, тем больший поток наркотиков идёт в нашу страну. Внешне всё выглядит, как надо. Ни один цент из выделенных денег не воруется. Законные и прозрачные контракты для вооружения вашей армии и полиции. Затраты на военное обучение обоснованы и доказуемы. Более того, даже все средства, выделенные на социальные нужды в самых неблагополучных районах, чтобы дать возможность населению отказаться от производства наркотиков – и те все тратятся по назначению! Фактически строятся школы, больницы, выдаются беспроцентные ссуды фермерам и тому подобное. Идёт рост количества арестов и судов над наркодельцами, перехватываются партии наркотиков. А количество наркоты в нашу страну всё растёт! Как ты это объяснишь?

– Нейт, даже не знаю, что сказать. Я простой офицер спецназа. Моё дело задержать, кого укажут. У меня нет доступа к данным о трафике наркотиков.

– Для тебя это был риторический вопрос. Никто не может объяснить. Поэтому моё начальство и послало нас, нескольких особо подготовленных агентов, чтобы мы на месте выяснили, в чём дело. И, раз мы попали в такую переделку, явно кто-то очень не хочет, чтобы мы нашли ответы. А раз про миссию знало только высшее руководство страны и полиции, то… Думаю, ты сам можешь сделать некоторые выводы.

Леон сжал челюсти и с ненавистью в голосе сказал:

– Не могу сказать, кто во всём виноват, но Монтойя по-любому в деле! Без него ничего бы этого произойти не могло!

– Леон, – ухмыльнулся американец, – так давай пойдём и спросим его.

Новые товарищи, пусть ещё и не друзья, но объединённые общей целью, выдвинулись к месту предполагаемого нахождения полицейского резерва, где должен был быть и генерал Монтойя. Через полчаса они сидели в зарослях напротив места стоянки на лесной дороге нескольких полицейских автомобилей. Штабной кунг генерала стоял последним. У дверей кунга на карауле стояло два спецназовца.

– Леон, как будем действовать? Надеюсь, ты понимаешь, что доверять никому нельзя. Где гарантия, что если мы сейчас выйдем из леса, нас не убьют прямо на месте?

– Генералу я не доверяю. Других полицейских не знаю. Но в этих двоих в карауле я уверен. Делаем так…

Стоявший на охране штабного автобуса сержант Дельгадо радостно обратился к своему напарнику:

– Эрнесто! Это ведь капитан Сампера! Только он почему-то один, только этот црушник рядом.

Леон и Нейт вышли из зарослей максимально близко к кунгу, и со спокойным видом пошли по направлению к нему. Автоматы висели на груди, поставлены на предохранитель, руки лениво лежали на автоматах. Пистолеты были в застёгнутых кобурах. Они появились достаточно неожиданно, двигались довольно быстро, и никто из заметивших их полицейских даже не успел ни подойти, ни окликнуть их. Достигнув кунга, Леон обратился к спецназовцу:

– Сержант Дельгадо, генерал тут?

– Да, капитан.

– Он один?

– С ним ещё его адъютант, лейтенант Галан.

– Нам с агентом Хораном нужно срочно переговорить с генералом.

– Конечно, заходите, капитан.

Леон открыл дверь и быстро проскользнул внутрь. Зашедший следом Нейт закрыл за собой дверь. Генерал сидел на стуле, спиной к входу, и смотрел что-то в лежащем на столе ноутбуке. Адъютант генерала сидел сбоку и дремал. На шум двери генерал недовольно проворчал:

– Кто там, почему без стука? – и повернулся ко входу.

Увидев вошедших, его лицо на секунду перекосило от злости, и, как Леону показалось, в нём была толика страха:

– Сампера, ты жив?! агент Хоран!

Но в следующее мгновение генерал совладал с собой и, уже улыбаясь елейной улыбкой, продолжил:

– Какая радость, сеньоры! Никак не ожидал. Согласно нашим данным, ваши отряды попали в засаду. Сейчас мы стоим тут, ведём наблюдение и ждём подкрепления. Как ваши люди, что с лейтенантом Гонсалесом?

– Не очень верится, сеньор генерал, что Вы действительно нам рады.

Леон и Нейт одновременно вытащили свои пистолеты и направили их на генерала и адъютанта.

– Что за дела?! Капитан, Вы вообще обнаглели, – возмущённо воскликнул генерал.

– Молчать! Говорю я! Первое – давайте без глупостей, вытащите своё оружие и киньте его на койку. Ну! – Леон махнул своим пистолетом.

– Генерал, что происходит? – адъютант с дрожью в голосе обратился к своему начальнику.

– Ничего! Капитан, очевидно, сошёл с ума. Галан, делайте, что он говорит.

Генерал и лейтенант расстегнули свои кобуры, вытащили пистолеты и кинули их на койку. Хоран подошёл и забрал их.

– Отлично. Галан – хочешь жить?

Адъютант, всё ещё в растерянности, молча кивнул.

– Тогда так – сейчас ты вызываешь по внутренней связи водителя, и говоришь, что вследствие полученной от нас информации генералу нужно немедленно вернуться в город. Сопровождение не нужно. Все остальные ждут здесь дальнейших указаний. После чего мы уезжаем. Потом тебя и водителя мы отпустим, а генералу зададим несколько вопросов. Если сделаешь всё чётко, без лишнего героизма, вы не пострадаете. Даю слово. Всё понял?

– Да, капитан.

Адъютант взглянул на генерала:

– Сеньор генерал, что мне делать?

– Делай, что он говорит,– раздражённо ответил генерал. У нас, похоже, нет выбора.

Если сопровождающие генерала полицейские и были удивлены указанием генерала, то это не показалось им слишком подозрительным, чтобы воспрепятствовать его отъезду.

Во время поездки все четверо сохраняли молчание. Генерал и его адъютант сидели с одной стороны и мрачно смотрели на своих похитителей. Леон и Нейт сидели напротив, не сводя с них оружие. Когда машина отъехала достаточно далеко, Леон приказал:

– Галан, пусть водитель остановится, заглушит двигатель и зайдёт сюда, скажи, что нужна его помощь.

Адъютант повторил распоряжение водителю. Машина остановилась, в кунг вошёл пожилой полицейский. Он сразу осознал ситуацию, и в ужасе уставился на Леона.

– Давай сюда ключи от машины, своё оружие и телефон. Галан, вы с ним вдвоём можете идти.

– Сеньор капитан, вот ключи, мой автомат и телефон в кабине.

– Нейт, возьми ключи, сходи, проверь. Если так, их отпустишь, пусть возвращаются. Сядь за руль и отгони машину ещё немного подальше, найдешь местечко, где свернуть в сторону – там останови, побеседуем с генералом.

Адъютант, выходя, виновато посмотрел на генерала. Тот поймал его взгляд и сказал:

– Галан, идите спокойно, вашей вины здесь нет. К тому же, я не думаю, что капитан Сампера и агент Хоран планируют что-то неразумное.

Через минуту Леон по внутренней связи услышал голос Нейта:

– Леон, всё в порядке, двигаем дальше.

– Окей, Нейт, едем.

Проехав несколько километров, Нейт свернул в просвет между зарослями, отъехав в сторону так, чтобы чаща полностью скрыла их со стороны дороги. Заглушил двигатель и зашел в кунг.

Эти несколько минут, пока Леон и Монтойя были вдвоём, генерал несколько раз пытался завести разговор, но Леон резко обрывал его. Он хотел, чтобы опытный црушник присутствовал при допросе. Дождавшись его, Леон, так и не сводя с генерала ствола пистолета, наконец-то начал разговор:

– Итак, генерал, я требую объяснений того, что произошло там, в посёлке.

– Требуешь? капитан, ты не обнаглел? как ты смеешь требовать что-то от меня?

– Сеньор генерал, Вам не кажется, что более всего капитан Сампера обнаглел, когда направил на Вас пистолет и похитил. По-моему, это говорит о серьёзности его намерений. И если он хочет получить ответы на свои вопросы, Вам следовало бы удовлетворить его любопытство.

Монтойя в бешенстве взглянул на американца. Он прекрасно осознавал его правоту. В чём он ещё не был окончательно уверен, это в том, как далеко Сампера решится зайти. Поэтому он решил действовать и дальше с позиции отношений начальник-подчинённый.

– Капитан Сампера! Это вообще-то я жду от Вас отчёта в том, что именно там произошло. Это ведь Вы там были, а не я. У нас нет достоверных данных о случившемся. Радиосвязь вышла из строя, а приблизиться ближе с такими малыми силами было явно опасно. Где все Ваши люди? Где лейтенант Гонсалес?

Тут всё еле контролируемое спокойствие Леона подошло к концу. Он вскочил на ноги, метнулся к генералу и, предплечьем одной рукой прижав того за горло к стенке, другой рукой приставил ствол пистолета ему ко рту:

– Если ты мне сейчас же не расскажешь, в чём дело, клянусь, я отстрелю тебе твой лживый язык!

– Да пошёл ты! тебя расстреляют перед строем, ты, сын шлюхи!

Леон резко опустил ствол вниз и выстрелил генералу в бедро. Тот заорал от боли:

– Идиот, ты ранил меня!

Леон вернул пистолет опять к лицу генерала и уже более спокойным голосом сказал:

– Рана неопасная, но, если её вскоре не перевязать, ты истечёшь кровью и умрёшь. У тебя десять минут, чтобы рассказать нам правду.

– Хорошо, хорошо! Боже мой, ты действительно сошёл с ума! Но ладно, какую правду ты хочешь?

– Начнём с того, кто были те люди, на кого мы напали в посёлке? Это были совсем не профессиональные боевики, уж можешь мне поверить.

Генерал молчал, только чуть слышно стонал, стиснув зубы. Но болезненный тычок пистолета в лицо наконец-то подтолкнул его.

– Ты прав. Это были революционные партизаны. Они в этом посёлке начали создавать свою базу. Удобно – рядом с границей, далеко в джунглях. Большинство несогласных жителей его покинули. Проблема оказалась в том, что этот посёлок работал на один картель, который понёс вследствие этого убытки. Самой мафии убивать этих партизан не хотелось, это привело бы их к войне со всей революционной армией. А вот если бы правительство разобралось, тогда бы никаких претензий не последовало.

– Так что, получается, мы помогли мафии? И ты, грязный продажный ублюдок, предал нас, своих людей?! За сколько ты продался, подонок?!

Генерал посмотрел на свою ногу. Кровь пропитала всю штанину и струйкой стекала по ботинку на пол. Лицо уже побледнело. Монтойя понял, что его дела реально плохи, и через несколько минут он умрёт.

– Сампера, перевяжи меня, и я всё расскажу.

Нейт заметил:

– Леон, он прав. Если сейчас же ему не оказать помощь, мы не успеем задать ему и пары вопросов.

– Хорошо Нейт, помоги ему. Но, Монтойя, смотри – я всё также держу тебя на мушке! Не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус.

Генерал хрипло засмеялся:

– Фокус? Мне бы сейчас не помешал один фокус – как не сдохнуть с огромной дыркой в моей ноге, из которой хлыщет поток крови.

Когда Нейт закончил с перевязкой, и кровотечение остановилось, Леон требовательно сказал:

– Продолжай, иначе я в тебе ещё дырок понаделаю.

– Неважно, всё равно вы оба живыми не уйдёте. Ты назвал меня продажным? Нет, Леон, я не коррупционер и никогда им не был.

– Тогда почему ты нашими руками помогаешь мафии, а не борешься с ней? и потом, все мои люди убиты! Отряд Гонсалеса, скорее всего, тоже весь погиб. Вот напавшие на нас уже точно были боевиками картеля, сто процентов. Это была засада. Зачем ты нас подставил? Это ведь организовал ты, больше никто не мог такое провернуть!

Генерал тяжело дышал, облизнул пересохшие губы и ответил:

– Сампера, ты прав, всё так и было. Но это не коррупция, это – политика государства.

Тут вклинился американец:

– В смысле «политика государства»? Поясни-ка нам это.

– США всегда активно вмешивались в дела других стран. Не исключением была и наша с тобой, Сампера! Действия США приносили нам прямой вред. Существующие до сих пор различные революционные организации, развал экономики, бедность и тому подобное – это во многом следствие агрессивного вмешательства американцев. Лет тридцать назад тогдашний наш президент объявил США врагом. Правда, открыто это сделать нельзя было, и уж тем более активно противостоять. Поэтому в высших эшелонах власти была разработана долгосрочная стратегия. Нужно было, с одной стороны, нанести ущерб США, и, с другой стороны, поднять собственное благосостояние. Было принято решение оказывать поддержку наркодельцам, многократно увеличить их производство, наладить переправку и сбыт наркотиков в Штатах. Отравлять врага незаметно и изнутри. Пусть он делает это сам.

– Ах ты ж сукин сын! – Хоран не выдержал и двинулся было к генералу.

– Нейт! – остановил его Леон. – Пусть продолжает.

Генерал замолк, когда увидел реакцию Хорана, но, когда тот вернулся на своё место, продолжил:

– С другой стороны, производство наркотиков давало работу нашему народу. Также наркодельцы были обязаны часть своей прибыли отдавать на благотворительность, улучшать инфраструктуру, вкладывать в инвестиции и развивать ещё и законный бизнес.

– Получается, то, что все принимают за популизм наркобаронов с целью получить поддержку местного населения, это просто своеобразная уплата налогов государству?

– Да, Сампера, ты прав. Были проведены переговоры с теми крупнейшими наркобаронами, которые потенциально могли сотрудничать. Некоторые согласились, и ныне в десятки раз увеличили свой бизнес. Некоторые отказались. На отказавшихся началась охота как со стороны других наркобаронов, так и со стороны правительства. В результате сейчас все крупнейшие производители находятся под опекой государства. Всё время появляются мелкие умники, но мы быстро расправляемся с конкурентами наших партнёров. Такая политика давала свои плоды – поток наркотиков в Штаты всё увеличивался, потребление наркотиков у них росло из года в год, а экономика нашей страны постепенно развивалась. А недавно вообще мы получили нежданный подарок, – генерал с усмешкой взглянул на Хорана. – Американцы решили выделять нашему правительству деньги на борьбу с наркомафией! На эти средства мы провели перевооружение и обучение армии, полиции, вложились в социальные объекты. При этом, разумеется, никто из наших партнёров не пострадал. Мы, наоборот, смогли ещё больше прижать мелких конкурентов и революционные организации. Тем самым наши партнёры ещё больше увеличили своё производство.

– Понятно, наконец, у нас что-то заподозрили и прислали меня и моих коллег выяснить обстановку на месте, изнутри.

– Да, агент Хоран. И вы представляли собой большую опасность. Вы вполне могли узнать правду, доберись вы до кого-то из осведомлённых людей. Правда, за все тридцать лет во всей стране таких было не больше двух десятков человек одновременно. Остальные непосвящённые, если сталкиваются с этим, списывают очевидные вещи по поддержке мафии на примитивную коррупцию. Как-то раз даже президент был не в курсе, когда к власти прорвался большой друг Америки. Впрочем, он недолго и пробыл президентом. Мы его устранили.

Леон обратился к Нейту:

– Значит, я был прав, целью того побоища были именно вы, – и затем продолжил уже к генералу¸– если вы хотели убить американцев, зачем же было подставлять своих?

– Понимаешь, если бы их просто где-то убили, это вызвало бы явное подозрение. К тому же проблемы не решило. ЦРУ прислало бы новых агентов, и, скорее всего, уже в тайне от нас. А так, если бы они погибли во время боя с наркомафией, это было бы вполне объяснимо. Тем более что они и сами просили направить их как раз на подобную операцию.

– Значит, вы отобрали тех из нас, кем можно было пожертвовать. Почему тогда я и моя команда?

– Да ты вспомни своё последнее дело! Ещё спрашиваешь.

На минуту задумавшись, Леон всё понял. Он тогда со своим отрядом взял одну мелкую партию кокаина. Арестованный наркоделец там же на месте выдал ему важную информацию – его конкурент крупный наркобарон Хосе Уртадо прямо сейчас был в доках, отправлял крупнейшую за последний год партию наркотиков в США. Это была редкая удача, застукать главаря такого уровня с поличным. И Леон рванул прямо в доки, на поимку своего личного врага. Он доложил своему непосредственному руководству и получил одобрение. Но уже на подъезде к докам неожиданно пришёл обратный приказ: немедленно прекратить операцию и возвращаться к месту постоянной дислокации. Леон приказ не выполнил. Его отряд ворвался на указанный корабль. Наркотики были найдены, но ни самого Хосе Уртадо, ни его ближайших подручных, через которых его можно было бы связать с грузом, там не было. На месте оказалось только несколько охранников, мелкие сошки, которые, разумеется, ничего не знали. За невыполнение приказа Леону конечно, грозило наказание, но захваченная партия побила все рекорды, и он со своими людьми был даже награждён.

– Хосе Уртадо – один из тех, кого поддерживает правительство! – воскликнул Леон. – Его тогда предупредили, и он успел сбежать.

– Да, притом он был в теме с самого начала. Представь, в каком он был бешенстве, когда мы не выполнили свои обязательства и не защитили его груз. Ущерб был колоссальный. В качестве компенсации он добился, чтобы его освободили от уплаты доли государству в ближайшие несколько лет. А также потребовал твоей смерти. Так что твой подвиг очень даже боком вышел нам всем. И тут как раз такая ситуация с американцами. Вот мы и решили кинуть туда тебя.

– Ладно, вы хотели убить меня. Но при чём тут мои люди? Они то в чём виноваты?

– А что бы дало, убив только тебя? Ты набрал в свою команду одних бешеных собак. После твоей смерти они бы ещё активнее мстили за любимого командира. А так избавились скопом.

– Допустим, я и мои люди мешали вам. Но Гонсалес с его новичками?! они-то чем были опасны?

– Ничем. Понимаешь, если бы мы привлекли американцев к незначительному делу, где требовался бы только один отряд спецназа, то гибель этой группы и всех американцев выглядели бы всё ещё подозрительно. Требовался размах. Поэтому я выделил ещё один отряд, и как раз новички были наименее ценными кадрами, я мог ими пожертвовать.

Выслушав объяснение генерала, Леон неожиданно выстрелил ему в грудь:

– За Хавьера!

Ещё и ещё выстрелы:

– За Альберто, Фабио, Хосе! – каждое имя сопровождалось пулей в тело генерала. После десяти выстрелов и небольшой паузы, когда тело генерала уже неподвижно обмякло, прозвучал ещё один выстрел:

– За Гонсалеса и его ребят!

Закончив стрельбу, Леон оглянулся на американца, всё это время неподвижно стоявшего. Тот сказал:

– Жаль, что ты его убил. Надо было взять его с собой, он ещё многое мог рассказать.

– С такой раной в ноге он бы не ушёл. А на машине двигаться нельзя – его наверняка уже ищут, и нам бы не дали выехать из джунглей: Уже неважно, он всё равно мёртв. Ты сможешь переправить меня в Штаты?

– Нет проблем, но ты готов дать у нас показания?

– Нейт, как-бы то ни было, я не хочу предавать свою страну. Твоих свидетельств разве не будет достаточно?

– Нет, конечно. Кто я такой, црушник? Международное сообщество не поверит только моим словам. Конечно, я доложу руководству, и мы уже будем знать, где рыть. И вскоре раскроем этот заговор.

– И каковы будут последствия?

– Для кого именно, Леон? Для правительства мы инициируем международное расследование и, в перспективе, трибунал. Наркобароны и так все смертники.

Леон резко прервал его:

– Никакие чинуши и уж тем более наркомафия меня мало интересуют. Что будет с моей страной?

Нейт ненадолго задумался, и, медленно выговаривая слова, сказал:

– Трудно заранее сказать. Первым делом, естественно, будет прекращена всякая финансовая помощь. Президент и всё высшее руководство должны публично признаться и подать в отставку, но они не признают своей вины, и этого не сделают. Тогда на страну будут наложены санкции. Не исключено и физическое устранение отдельных лидеров, силовой вариант смены власти.

– То есть, опять кризис, революция, война.

Нейт даже с некоторым сочувствием взглянул на Леона:

– Боюсь, что так, дружище.

Леон, мысленно проклиная себя, не поднимая пистолета, от бедра выстрелил в Нейта. Пуля попала тому в живот. Бронежилет защитил от немедленной смерти, но американец всё равно отлетел к стене и рухнул на пол рядом с телом генерала. Леон, не глядя в глаза, всадил последние две пули из своей Беретты ему прямо в голову.

Собрав имеющееся в машине оружие и некоторые припасы, Леон вышел из кунга и двинулся пешком через джунгли к границе. Нужно было начинать новую жизнь.