Сонеты

скачать книгу бесплатно

Сонеты
Уильям Шекспир

Уильям Шекспир – один из самых переводимых английских поэтов. Его пьесы и сонеты в каждую последующую эпоху обретают новый смысл и звучание, поэтому новые переводы продолжают появляться и интерес к ним до сих пор не угасает.

Ренард Бадыгов предлагает свою версию Сонетов великого драматурга на русском языке.

Для широкого круга читателей.

Уильям Шекспир. Сонеты

Перевод с английского Ренарда Бадыгова

© КнигИздат, 2022

© Р. Бедыгов, 2022

Предисловие переводчика

Мне уже приходилось отмечать, что сонеты Шекспира в нашей стране не переводил только ленивый. Их популярность вполне обоснованна. Вот и я признаюсь в таком прегрешении. В 2005-м году вышло первое издание этой книги, получившее ряд откликов читателей и замечаний критиков. С учётом сказанного, сейчас я с благодарностью выношу на их суд второе её издание с небольшими правками и должен высказать некоторые мысли в оправдание своего поступка.

В Советском Союзе я, как и другие читатели, начинал с С.Маршака и был восхищён его переводом. Но всё познаётся в сравнении. Помимо его варианта удалось прочитать и множество других, ознакомиться с оригиналом, подробными комментариями к нему и критическими высказываниями, в результате чего у меня сложился свой образ поэта и драматурга. Не буду утомлять дорогих читателей множеством параллелей, приведу лишь некоторые из них.

Сонет 73-й у Б.Пастернака. Мне не понравилось выражение «в веток голизне» да и другие строки, слабо передающие трагизм звучания оригинала.

Сонет 11-й у В.Микушевича. В оригинале автор пишет, что природа создала его друга прекрасной печатью и он должен оставить множество своих живых копий, чтобы память о нём надолго сохранилась в потомках. Микушевич же зканчивает свой перевод словами «поверь… и своей печатью заверь», словно человеку надо идти с бумагой к нотариусу.

У С.Маршака:

Сонет 20-й. Поскольку друг поэта красив, как самая прекрасная женщина, но создан мужчиной, то поэт не может любить его как женщину (это по поводу сексуальной ориентации Шекспира), друг волен поступать с ними как угодно, но должен по-настоящему, т. е. по-мужски, любить только поэта. А у Маршака: «Люби меня, а их дари любовью». Такую непонятную концовку можно объяснить только тем, что «в Советском Союзе секса не было» и переводчик постеснялся выразиться яснее.

Сонет 33-й. По-маршаковски «Бывают тучи на земле, как в небе». Да, порой на Земле бывает просто невыносимо, но такая строка крайне неудачна.

Сонет 38-й. «Стань музою моей десятой». По-русски «дело десятое» можно отложить напоследок, им даже можно пренебречь. Мне ничего не оставалось другого, как написать: «Так пусть десятикратно затмевает/ Все девять Муз моей, десятой свет».

Сонет 50-й. Поэт с тяжёлым чувством едет домой после расставания с другом. Даже конь его плетёся медленно, невзирая на шпоры, как будто понимает состояние души своего хозяина. У Маршака про чувство говорится: «Когда оно со ржаньем мчится вскачь». Давайте же и мы поржём над такой строкой!

Сонет 112-й. Читаем: «Я не боюсь гадюк, сплетённых вместе». Для этого нужно быть очень смелым человеком, хотя и одинокая гадюка достаточно опасна. Но я говорю об этом сонете лишь потому, что во времена Шекспира было поверье, что благодаря тончайшему слуху гадюка умеет отличать друзей от врагов, и образ её в данном случае имеет положительный характер, на что нет даже намёка в рассматриваемом переводе. А чего стоят у него такие непонятные выражения, как «Пускай я буду по-милу хорош» и т. п.

Но довольно обо всём этом. Моим настойчивым желанием было довести до современного читателя авторский текст понятным языком, как можно более близким к оригиналу, при этом не теряя его художественных достоинств, о чём пусть судит сам читатель. А для самых любопытных и настойчивых переводам несть числа, благо с книжным голодом у нас давно покончено. Правда, цены кусаются, благодаря чему махровым цветом расцвело пиратство, но я о другом. Вместе с книжным изобилием и разумной, благожелательной, необходимой критикой на рынок хлынули потоки всякой чуши, от которой уши вянут. Уже можно прочитать, что Шандор Петефи якобы не погиб, а попал в Сибирь, что Мартин Борман был советским агентом, что пирамиды и многое другое нам преподнесли инопланетяне на блюдечке с золотой каёмочкой, что жизнь зародилась не на Земле и т. п. И это не мудрено. Особенно много фейков мы проглатываем в настоящее время по любому поводу. Поэтому не стоит удивляться тому, что критики давно покушаются даже на авторство сонетов Шекспира. Осталось только написать, что он вовсе не жил на свете, а его метрики подложны. Можно было бы смириться с тем, что лингвистические изыскания вроде бы свидетельствуют об участии других авторов в творчестве Шекспира, но это, на мой взгляд, тоже сомнительно.

О чём же поведал нам автор в своём глубоко лиричном и прекрасном произведении и какие выводы можно сделать из него при внимательном и непредвзятом прочтении? Итак. Поэт служит в театре в качестве актёра. Хотя театр существует с древнейших времён, но и в XVI веке актёрское ремесло всё ещё считается позорным и приносит только горечь подаяния. У поэта есть любимая женщина, от которой он почти без ума, но предпочитает называть её лишь «смуглой дамой», так как она достаточно разгульна, коварна и изменчива. Есть и глубоко любимый друг, молодой красавец-аристократ, ведущий праздный образ жизни, не осознающий её быстротечности и без сожаления растрачивающий своё состояние. Но этот друг бесконечно любит театр и самого актёра и покровительствует его ремеслу, которое пристало к поэту, как пятна к красильщику. В благодарность этому автор не раскрывает имени своего покровителя, а на людях делает вид, что они совсем не знакомы, хотя очень любит бывать у него в гостях и с огромным сожалением уезжает обратно. Поэт многократно повторяет другу, что жизнь проходит очень быстро, его красота рано или поздно увянет и что есть всего лишь один способ сохранить её для будущего, а именно: взяться за ум, жениться и наплодить как можно больше детей, подобных себе. И поэт глубоко прав: в Средние века продолжительность жизни была совсем не велика из-за семилетних, тридцатилетних и столетних войн, эпидемий, засух, морозов и т. д.

Для чего же я так пространно излагаю содержание произведения, да ещё хочу добавить, что когда любимая женщина поэта уходит к его другу, то, пережив это глубокое потрясение и понемногу придя в себя, он изобретает тысячи причин убедить самого себя, как это ни парадоксально, в том, что они покинули его именно из любви обоих к нему самому! Ответ прост: всё изложенное неопровержимо доказывает подлинность авторства Шекспира! Все события, изложенные в произведении, автобографичны и являются результатом глубоких внутренних переживаний и раздумий. Пусть любой сомневающийся представит себе на минуту какого-нибудь беззаботного гуляку лорда Саутгемптона в роли создателя этого шедевра: как такому найти время, чтобы глубоко вжиться в образ героя, как выкроить дни и часы для кропотливой работы по изложению переживаемого на бумаге да ещё в недостижимо блестящей форме? И, наконец, если он, без ложной скромности, осознаёт подлинную красоту своего творения, увековечившего его любимого друга, то зачем скрываться под чужим именем? Ведь писатели любят признание, славу и берут себе псевдоним лишь по серьёзным основаниям, каковых в данном случае мы не наблюдаем, а уж какой-никакой заработок куда как нужнее актёру, а не лорду.

Имя Кристофера Марлоу тоже на слуху, но и он был большой любитель пожить на широкую ногу, подраться, почесать кулаки. Так что создатель «Тамерлана» также не убедителен в качестве «претендента на престол». Думаю, комментарии излишни.

Что касается сексуальной ориентации Шекспира, то пусть на эту тему ломают копья её любители – Бог им судья, но всё содержание сонетов безоговорочно доказывает, что ориентация у него правильная, да и фамилия нашего «товарища Вильяма Ивановича», сами понимаете, ShakeSpeare, что означает «Потрясатель Копий», так что он сам кому хочешь копья сломает.

Разобравшись с авторством, перейдём теперь к более приятному разговору. Шекспир не смог бы стать создателем таких проникновенных сонетов, если бы не довёл их до высокой степени совершенства как по форме, так и по изяществу языка и внутреннего содержания. Это, впрочем, относится и ко всем другим его прозведениям, многочисленные переиздания и переводы коих на другие языки говорят сами за себя. Возьмём, к примеру, великого Петрарку. Всё-таки не просто единым духом проглотить множество посвящений одной и той же Лауре, тем более, что в последних шести строках каждого сонета рифмы так перепутаны и удалены друг от друга, что не каждому читателю удаётся одновременно вникнуть и в них, и в содержание текста – эти строки однозначно тяжеловесны, и поэтому антипетраркисты не случайно ополчились на них. Есть любители создавать венки сонетов, в которых 15-й сонет состоит из первых строк предыдущих, только это скорее искусство для искусства. Но мы знаем такие имена, как Луиш де Камоэнш, Пьер де Ронсар и вся его плеяда, Сэмюэл Дэниэл, Эдмунд Спенсер и множество других, среди котоых звездой первой величины, несомненно, является имя великого и вcеми любимого Шеспира.

В заключение хочется добавить, что вряд ли среди наших читателей найдутся такие, что могут посчитать обращение к Шекспиру в эти трудные времена несвоевременным – ведь признался же Борис Джонсон в своей любви к русскому языку и в своих переводах с него. Следуя известному выражению, можно утверждать что премьер-министры приходят и уходят, а народ и культура всегда остаются. Хотя мы затронули лишь одну тему, но в свете сегодняшних событий уместно будет сказать, что нынешние тяжелые тучи над нашими странами, над всей Европой и за оеканом обязательно рассеются. Это единственный шанс, «категорический императив» нашему оптимистическому будущему, в котором не будет места жадности людской, взаимной вражде, ожесточённой борьбе за ресурсы с безумной расточительностью по отношению к людям и природе. Залогом тому все, кому дорог мир на нашей прекрасной Земле, в том числе и выдающиеся представители культуры наших народов, включая Шекспира, несущие людям идеи мира, добра и справедливости, благодаря которым «народы мира, распри позабыв, в великую семью опять соединятся».

Ренард Бадыгов, renard1937@mail.ru

Вильям Шекспир. Сонеты

1

Увы, не вечен розы вешний цвет,
И увяданья ей не избежать.
Но если на земле бессмертья нет,
Нам должно красоту преумножать.
А ты, влюблённый в свет своих очей,
Себя сжигаешь в пламени костра
И сеешь голод средь густых полей,
Себе же враг, но ждёт твоя пора:
Пока ты – украшение земли,
Весны глашатай, нежный первоцвет,
Но вот твои бутоны отцвели —
И, расточитель-скряга, где твой след —
Как у транжиры, что, уйдя в загул,
Проел всю ренту и навек заснул.

2

Как сорок зим возьмут тебя в осаду
И на лице оставят явный след,
Цвет юности, даривший нам отраду,
Увянет, превратившись в пустоцвет.
А спросят, где краса твоя былая,
Где роскошь и богатство прежних дней —
Тогда ты, очи долу опуская,
Вдруг устыдишься глупости своей.
Приятней ссуду, что дана с рожденья,
Вернуть, сказав, что сын любимый твой
Оплатит счёт, и заслужить прощенье,
Его ссудив своею красотой.
Себя в нём молодым увидев вновь,
Почувствуешь ты, как теплеет кровь.

3

В зеркальное вглядевшись отраженье,
В потомстве обновиться поспеши:
Себе пути отрезав к отступленью,
Не предавай другой живой души.
Ужель найдется та, чья целина
Пренебрегла бы вспашкою желанной?
И есть ли муж, чьей глупостью должна
Прерваться цепь наследников нежданно?
Ты отраженье матери своей,
Её весны дыхание второе —
И так же в окна старости твоей
Да светит детства время золотое.
Но коль тебе не страшен мрак и тлен,
Пусть образ твой возьмёт могила в плен.

4

Друг, на себя ты тратишь безоглядно
То, чем наделены не часто мы.
Щедра природа, но не любит жадных
И не дарит, а лишь даёт взаймы.
Прекрасный скряга, злоупотребляя
Тем, что обязан передать другим,
Какую сумму, прибыли не зная,
Транжиришь, одинок и нелюбим!
Имея дело лишь с самим собою
И не пустив наследство в оборот,
Когда примчится смерть к тебе с косою,
Какой оставить сможешь ты отчёт?
Пусть красота бы в детях расцвела —
Чтоб для твоей преемницей была.

5

То Время, что искусно порождает
Достойный восхищения предмет,
Со временем его преображает,
Как злой тиран – и чуда больше нет.
Без устали оно склоняет лето
К зиме суровой – мёртвому венцу:
Листва опала, вся земля раздета,
И соки жизни близятся к концу.
И если аромат не заключён,
Как жидкий пленник, в стенки из стекла,
Тогда из памяти исчезнет он,
Как зелень лета гибнет без тепла.
Но цвет увядший – пусть теряет вид —
Он и зимою запах сохранит.

6

Так пусть зимы шершавая рука
Не уничтожит летней красоты:
Укрой в сосуд сокровище, пока
Его бездумно сам не сгубишь ты.
Не запрещает взыскивать закон
Процент, который платим мы шутя —
Десятикратно в детях обновлён,
Будь счастлив, словно малое дитя,
Счастливей в десять раз, чем есть сейчас,
Десятикратно обновлённый в них —
Тогда и смерть бессильна в смертный час:
Ведь ты остался жить среди живых.
Не расточай же красоты своей,
Не стань добычей смерти и червей.

7

Когда восход горящую главу
Над нами ранним утром подымает,
Любой, как будто грезя наяву,
Её с немым восторгом провожает.
Когда она глядится с высоты,
Дни юности ещё напоминая,
Не оторвать нам глаз от красоты,
Что мчит, как колесница золотая.
Но вот телегой старою она
Плетётся на закат – и всяк живущий,
Не помня, как душа была полна,
С тоскою ожидает день грядущий.
Придёт твой час – останешься один,
Когда тебя не повторит твой сын.

8

Ты – музыка, но слушаешь с тоскою
Пустые звуки: в толк я не возьму,
Зачем ты любишь всё, тебе чужое,
Что досаждает сердцу твоему?
Звучащих струн согласный унисон,
Союз влюблённых, что тебя смущает, —
Тебе упрёк легчайший: это он
На долг твой музыкальный намекает:
Когда прикосновением руки
Звучать заставишь за струной струну,
Польются звуки, дивны и легки,
Напомнив мужа, сына и жену.
Без слов их песня говорит про то,
Что ты один на свете, ты – ничто.

9

Страшишься ль ты за слёзы вдовьих глаз,
Себя один сжигая, как дрова?
Когда, бездетный, встретишь смертный час,
Тебя оплачет мир, как та вдова.
Весь мир твоей вдовою зарыдает,