Полная версия:
Кориолан. Цимбелин. Троил и Крессида
Марций
Схлестнулись наконец!Тит Ларций
И нам пора.Эй, лестницы несите!Из ворот выходит войско горожан.
Марций
Прут из ворот. Теперь щиты пред грудь!Да будет сердце тверже щитной меди!Вперед, отважный Тит. НевмоготуМне эта вражья наглость, от которойБросает в гневный пот. За мной, друзья!А кто попятится, того сочту за вольскаИ дам отведать моего меча.Сражаются. Римлян оттесняют к их осадным траншеям. Снова входит бранящийся Марций.
Марций
Обдай вас ветер всею гнилью юга,Скоты, стыдоба Рима… ОблепиЧума и гной, чтоб за версту смерделоОт вас и заражали б за верстуДруг друга вы! Гусиные душонкиВ людском обличье! Гонят вас рабы,Кого бы и мартышки победили!У всех у вас раненья со спины –Спина красна, а лица знобко-белыОт бега и от страха. Повернитесь!Ударьте на врага, не то – клянусь! –Не с вольсками, а с вами бой начну я.Стоять! Они нас гнали – мы теперьОбратно к женам, в город их загоним!Заново сражаются. Марций гонит вольсков к воротам.
Распахнуты ворота. Все за мной!Фортуна распахнула их для римлян,А не для вольсков. Действуй все, как я!Врывается в ворота.
Первый воин. Ну нет, я не дурак.
Второй воин. Ну нет.
Первый воин. Смотри, ворота заперли.
Бой продолжается.
Все. Все, крышка.
Входит Тит Ларций.
Тит Ларций
Где Марций?Все
Без сомнения, погиб.Первый воин
Преследуя бегущих, он ворвалсяВ ворота, и захлопнулись за ним.Он там один – против него весь город.Тит Ларций
О Марций доблестный! Погнется меч твой,Не выдержит бесчувственная сталь,Но ты не сломишься и не согнешься!Покинули, не сберегли тебя,А ты дороже цельного рубина,Карбункула с тебя величиной.Ты требованьям отвечал Катона –Был безупречный воин. Грозен былНе только лишь ударом, но и видом,Громовым кличем сотрясал врагов,Как если бы всю землю бил ознобГорячечный.Отражая напор вольсков, в воротах появляется окровавленный Марций.
Первый воин (Титу). Гляди!
Тит Ларций
Да это Марций!На выручку! Иль сами ляжем рядом.Сражаясь, врываются в город.
Сцена 5
Улица в Кориолах. Входят несколько римских солдат с узлами награбленного.
Первый римлянин
Это пойдет со мной в Рим.Второй римлянин
А со мной – вот это.Третий римлянин
Ах, чтоб ящур тебя. Я думал, она серебряная.Издалека по-прежнему доносится шум битвы. Входят Марций и Тит Ларций с трубачом.
Марций
Взгляни на этих косаришек. Вот ужНе ценят времени и в медный грош.Еще не кончен труд, а это быдлоСвинцовых ложек сбором занялось,Подушек, хлама ржавого, тряпья,Которое палач и тот не снял быС повешенного. Пес их задери!А слышишь, как сражается Коминий!Туда скорей бы! Там заклятый враг,Авфидий, рубит римлян. Тит, послушай:Оставь себе достаточно бойцов,Чтобы обезопасить Кориолы,А я и кто охочий поспешимНа помощь нашим.Тит Ларций
Ты же окровавлен.Ты отдал бою силы все свои.Марций
Хвалить меня не стоит. До свиданья.Я здесь и разогреться не успел.А что кровь каплет, это не опасно,Скорей полезно. Так предстану яПеред Авфидием и так сражусь я.Тит Ларций
Люби тебя и отражай ФортунаМечи, замахнутые над тобой.Служи тебе, отважному, удача.Марций
И вознеси тебя она к своимВершинам. И на этом – до свиданья.Тит Ларций
До встречи, мой достойнейший.Марций уходит.
(Трубачу.)
Иди трубить на рыночную площадь,Зови туда всю городскую власть,Чтоб выслушала наши приказанья.Идем!Уходят.
Сцена 6
Поле близ римского стана. Входят отступающие Коминий и воины.
Коминий
Передохнем, друзья. Сражались мы,Как должно римлянам – не упираясьПо-глупому и не кидаясь вспятьВ трусливом беге. И поверьте, скороАтака снова. В промежутках бояПорывами к нам ветер доносилКлич наступавших братьев. Боги Рима!Даруйте им, даруйте нам успех,И, съединив ликующие рати,Мы жертвою вас возблагодарим.Входит гонец.
Какую весть несешь ты?Гонец
КориольцыИз города ударили на ТитаИ Марция – и оттеснили насК траншеям. А затем я услан был.Коминий
Пусть это правда, но худая правда.Когда был послан ты?Гонец
Да час назад.Коминий
До вас не будет мили. Барабаны,Зовущие на приступ, донеслисьОт вас недавно. Почему потратилТы целый час?Гонец
Разведчики врагаГнались за мною, и пришлось дать крюкуМне мили на три, а иначе я быУж полчаса тому назад доставил весть.Коминий
Кто окровавлен к нам идет, как если бС него содрали кожу? Боги, боги!Похож на Марция; уже такимЕго видал я.Входит Марций.
Марций
Я не опоздал?Коминий
Пастух не спутает удара громаСо звяком бубна; ни с каким другимГеройский голос Марция не спутать.Марций
Не опоздал я?Коминий
Если не своеюТы залит кровью, то не опоздал.Марций
О, дай обнять тебя – и убедишься,Что я рукою крепок и теперь,А сердцем весел, словно в брачный вечер,Когда зажглися свечи, призываяВ постель.Коминий
О воин милостью небес!А что Тит Ларций?Марций
Издает приказыИменем Рима: милует, казнит,Грозит и гонит, – взял на поводок,Как гончую, он город Кориолы,А гончая и рвется, и юлит.Коминий
А где тот раб, который доложил,Что вы в траншеи загнаны? НемедляПозвать его сюда!Марций
Оставь его.Все так и было. Простолюдье наше –Чума на них! Трибунов им давай! –Как мышь от кошки, эти господаБежали от дохлейшего вражишки.Коминий
Как же остановил ты их?Марций
Не времяСейчас об этом. После расскажу.Где неприятель? Победили вы?А нет, так почему из боя вышли?Коминий
С невыгодной позиции ушли мы,Чтобы переломить сраженья ход.Марций
А как расположился неприятель?Где лучшие бойцы его?Коминий
НадежнейВсех – анциаты; знаю, что ониВыставлены вперед, и во главе ихАвфидий – сердце вражеских надежд.Марций
Прошу тебя и заклинаю всемиСраженьями, где вместе мы дрались,И кровью нашей пролитой, и дружбой, –Против Авфидия меня поставь –И тотчас, не откладывая, в бой,Подняв мечи и копьями щетинясь.Коминий
Тебя омыть бы, умастить бы раныБальзамом – но отказывать тебеЯзык не повернется. Выбирай жеСебе солдат.Марций
Охочих нужно мне.Есть ли такие здесь, кому по вкусуМой этот рдяный боевой окрас, –Кому бесчестие страшнее смерти,Кому дороже жизни отчий край?Грех сомневаться, есть средь вас такие.Взмахните же, охочие, мечом –Вот так, как я, – и следуйте за мною.Общий возглас; все воины потрясают мечами. Подхватив Марция, поднимают его над собой; взлетают в воздух шлемы.
Марций
Схватили бедного! Что я вам – меч?Ну, если это все не показное,Любой здесь стоит вольсков четырех,Любой из вас противустать достоинВеликому Авфидию. СпасибоВам всем, хоть всех набрать я не могу.Но все сгодятся в битве, на другихУчастках. А теперь пройдите строемПред четырьмя назначенными мнойОтборщиками.Коминий
Стройтесь и шагайте.И, мужество делами доказав,Разделите и славу и добычу.Уходят.
Сцена 7
Кориолы. У городских ворот. Тит Ларций, оставя в городе гарнизон и под барабаны и трубы отправляясь на соединение с Коминием и Марцие м, выходит из ворот с воинами, начальником гарнизона и разведчиком.
Тит Ларций
Все входы охранять. Несите службу,Как велено. Когда пришлю приказ,Центурии те высылай на помощь.Продержитесь без них короткий срок.А проиграем бой, падет и город.Начальник гарнизона
Спокоен будь, все выполним.Тит Ларций
В поход!Ворота запереть. Сюда, разведчик.Веди нас в римский стан.Уходят.
Сцена 8
Поле боя близ римского стана. Шум битвы. Входят с разных сторон Марций и Авфидий.
Марций
Ни с кем другим – с тобой хочу схватиться.Изменника ты ненавистней мне.Авфидий
Мы ненавидим вровень. Мне твоеСоперничанье в славе горше яда.Стой и дерись.Марций
И кто из нас отступит,Умри рабом другого – и казнисьМученьем вечным!Авфидий
Если побегу я,Трави меня, как зайца.Марций
Три часаВсего назад я в ваших КориолахСражался против города один,И было мне раздолье. Кровь на мне –То вражеская, ваша. Отомсти же,Напружься мышцею.Авфидий
Будь ты сам Гектор,Ваш баснословный предок, не уйдешьТы от меня теперь.Рубятся; на помощь Авфидию приходят несколько вольсков; измотав их, Марций гонит этих вольсков прочь.
Авфидий
Трусливые помощнички, вы толькоУнизили меня. Проклятье вам!Уходят, сражаясь.
Сцена 9
Римский стан. Трубы. Шум сражения. Отбой. Входят с одной стороны Коминий и римляне, с другой – Марций с рукой, взятой на перевязь.
Коминий
Начну перечислять дела твоиЗа день прошедший – сам ты не поверишь.Но Рим о них узнает от меня:Сенат заулыбается сквозь слезы;Вельможные патриции, сперваПожав плечами, кончат восхищеньем;А римлянки сквозь радостный испугЗаслушиваться будут. А трибуныНемудрые, что с чернью заодно,С плебеями, к тебе питают злобу, –И те невольно скажут: «Слава небу,Что в нашем Риме воин есть такой».А ведь пришел ты к нам на бранный пир,Уже напировавшись в Кориолах.Входит Тит Ларций с войском, возвращаясь после победного преследования.
Тит Ларций
О предводитель! Вот он, боевойНаш конь – а мы при нем лишь только сбруя.Видал бы ты, как он…Марций
Прошу, не надоХлеб отбивать у матушки моей,Любительницы кровь родную славитьИ этим огорчающей меня.Трудился я, как вы, – что мог, то сделал.Мы все сражалися за отчий край,И каждый, сделавший что мог, имеетЗаслугу, равную моей.Коминий
Ну нет,Не хорони в себе свои заслуги.Рим должен знать дела богатыря.Утайка их была бы хуже кражи,Была бы равнозначна клевете.О них кричать бы, надрывая голос, –И то бы мало. Потому, прошу я,Пред войском выслушай мои слова –Не как награду, только как признаньеСвершенного.Марций
Небось, о ранах скажешь –И от упоминанья заболят.Коминий
А от неблагодарности взгноятся,От умолчанья подвигов – и в смертиОдной лишь исцеление найдут.Из многих взятых у врага конейИ всех сокровищ, в городе и полеЗахваченных, владей десятой частьюИ тотчас отбери ее себе,До дележа всеобщего.Марций
Спасибо,Но не за взятку мой работал меч.Приму лишь долю наравне со всемиЗдесь бывшими.Долгий фанфарный клич труб. Все восклицают: «Марций! Марций!», бросают в воздух шлемы и копья. Коминий и Тит Ларций обнажают головы.
Марций
Умолкнут навсегда пусть эти трубы!Уж если станет лестью оскверненЗвук воинской трубы и барабана,Пусть все потонут в лживом сладкоречьеДворцы и города! Уж если стальХотите размягчить и уподобитьШелкам изнеженного прихлебалы,Тогда из шелка делайте броню!Довольно, хватит! Только лишь за то,Что не умыл расквашенного носа,Что хиляков я нескольких пришиб, –А это многие здесь совершилиБез шума-грома, – и за эту малостьВы до небес меня превознесли,Кормя хвалою, приправляя ложью.Коминий
Ты скромен слишком уж. Добрее будьК себе и благодарней нам за правду.А если на себя взъярился тыВ самоубийственном, прости, затменье,То, прежде чем с тобою рассуждать,Обезопасим, наручни наденем.Итак, да будет ведомо и вам,И миру, что Кай Марций удостоенВенка победы римской, в знак чегоДарю ему я своего коня,На весь наш лагерь славного породой,И сбрую всю к нему. За богатырство,Что проявил у Кориол, зовисьТы Каем Марцием Кориоланом,И с честью то прозвание носи.Приветствуй, воинство, Кориолана!Фанфарно трубят трубы, бьют барабаны.
Все
Да здравствует Кай Марций Кориолан!Кориолан
Пойду умоюсь.Когда отмою щеки, станет видно,Умею ли краснеть. БлагодарюВо всяком разе. Твоего коняВозьму я под седло, и буду имяВысокое стараться оправдать,Сил не жалея.Коминий
А теперь – в шатерИ отдыхать, но прежде в Рим напишемПобедное послание. Тит Ларций,Ты в Кориолы воротись. ПошлиИз горожан знатнейших депутациюК нам на переговоры в Рим – на благоОбеим сторонам.Тит Ларций
Пошлю, мой вождь.Кориолан
А надо мной уж боги начинаютПодсмеиваться. Только что не взялЯ царственных даров – и тут же с просьбойК тебе, Коминий.Коминий
Загодя согласен.А в чем та просьба?Кориолан
Как-то гостем былЯ в Кориолах здесь у бедняка.Он принял хорошо меня. А нынчеКричал он мне… Его там взяли в плен…Но я Авфидия в тот миг завидел,И гнев отвлек от жалости меня.Прошу свободы бедняку.Коминий
Резонно!Убей он сына моего, и то быСвободен стал, как ветер. ОтпустиЕго, Тит Ларций.Тит Ларций
А как звать его?Кориолан
Забыл, клянусь Юпитером. Устал я,И память притомилась. Мне б вина.Коминий
Идем в шатер. Твой лик запекся кровью.Пора вниманье ранам уделить.Идем же.Уходят.
Сцена 10
В стане вольсков. Трубы и рожки. Входит окровавленный Тулл Авфидий с двумя-тремя воинами.
Авфидий
А город взят.Первый воин
Рим возвратит егоНа легких, выгодных для нас условьях.Авфидий
«На выгодных»?Плохой я вольск, я уронил себя.Уж лучше б я был римлянин. «На легких»?Какие тут условия, когда мыНа милости врага? Пять раз ужеС тобою, Марций, дрался я. Пять разТы побеждал. И, видимо, рубись мыХоть ежечасно, будешь побеждать.Водою, воздухом, огнем, землеюКлянусь, еще пусть раз лицом к лицуСтолкнемся – и один из нас поляжет.Я или он. Уж не о чести речь.Я думал в честном одолеть бою, –Теперь же вероломством, злым обманом –Любым путем убью его.Первый воин
Он – дьявол.Авфидий
Храбрее дьявола, но не хитер.На доблести моей из-за негоТеперь пятно; замаран, не могу яСамим собою быть и принужденОподлиться. От ярости моейНичто не будет Марцию защитойТеперь: ни святость храмовых убежищУ алтаря, под сению жрецовМолящихся и жертвоприносящих,Ни величавые чертоги власти.Обычай дряхлый мне уж не указ.Больным застигну, безоружным, спящим –Не пощажу его. Где ни найду, –Пусть даже в доме брата моего, –Переступлю закон гостеприимства,Омою руку гневную в крови.Вы проберитесь в город. Как охранаРазмещена и отправляют в РимКого заложниками, вызнать надо.Первый воин
А ты не с нами разве?Авфидий
Ждут меняУ рощи кипарисовой. Та рощаЮжнее мельниц городских; туда выДоставьте мне известия, чтоб яСвои шаги мог соразмерить с ними.Первый воин
Будет исполнено.Уходят.
Акт II
Сцена 1
Площадь в Риме. Входят Менений и два народных трибуна – Сициний и Брут.
Менений. Авгур мне предсказал – к вечеру будут вести.
Брут. Хорошие или плохие?
Менений. Простонародью придутся не по нраву: оно Марция не любит.
Сициний. Природа учит земную тварь знать и любить тех, кто ей друг.
Менений. А скажите-ка, волк кого любит?
Сициний. Ягненка.
Менений. Да, ягнятину волк любит. Вот так и несытое плебейство не прочь бы сожрать благородного Марция.
Брут. Ну, этот ягненок чистым медведем ревет.
Менений. Нет, этот медведь, как чистый ягненок, живет. Вот вы оба уже люди старые; ответьте мне на один вопрос.
Оба трибуна. Изволь.
Менений. Назовите мне такой грех, такой порок, какими Марций не был бы нищ, а вы не обиловали бы?
Брут. Да он во всех пороках и грехах повинен.
Сициний. Особенно в гордости.
Брут. И всех переплюнул бахвальством.
Менений. Бахвальством? Странно это слышать. А знаете вы оба, как о вас судят здесь в городе – то есть как мы, люди знатные, судим?
Оба трибуна. Как же вы о нас судите?
Менений. Вот вы о гордости упомянули – а сами не рассердитесь?
Оба трибуна. Да уж говори, говори, почтенный.
Менений. А и рассердитесь, так горе небольшое: ведь чашу вашего терпения любой пустяк-воробышек способен опрокинуть. Что ж, опрокидывайтесь, злобьтесь на здоровье, раз вам это здорово. Вы обвиняете Марция в гордости?
Брут. Не мы одни.
Менений. Знаю, что вы одни – упряжка квелая; пособников многих имеете, а иначе сирые из вас были бы деятели. Силенка у вас у одних-то сиротская. На гордость чью-то жалуетесь. Ох, если б могли вы повернуть зрачки свои к затылку и обозреть драгоценную внутренность вашу! Если б только могли вы!
Брут. И что бы тогда?
Менений. А тогда бы обнаружили вы пару никчемных, спесивых, склочных, скандальных должностных дураков, каких поискать в Риме.
Сициний. А ты что за птица, Менений, тоже всем известно.
Менений. Всем известно, что я шутник-причудник и не любитель разбавлять крепкое вино хоть каплею тибрской воды. И не любитель отказывать жалобщику – и в этом видят изъян мой, а также и в том, что поспешен бываю и вспыльчив, и знакомей мне глухие зады ночи, чем рассветные ланиты утра. Что у меня на уме, то и на языке, и зла на людей не держу, расходую тут же в словах. Таких государственных мужей, как вы, не величаю мудрыми законодателями, и если от питья, каким потчуете меня, во рту кисло, то морщусь откровенно. Когда слышу в речах ваших всякие «зане» и «поелику», сбивающие с панталыку, то не хвалю вас за такое спотыкливо-ослиное ораторство. И хотя оспаривать не стану, что возраст ваш серьезный и года у вас почтенные, но обличу в постыдной лжи того, кто скажет, что у вас и лица почтенные. И если все это читается на карте моего микрокосма, то я «птица», по-вашему? А если всем известно, что я за птица, то какую тут зловредность могут высмотреть ваши закисшие органы зрения?
Брут. Ну, ну, ну, знаем мы тебя.
Менений. Вы ни меня и ни себя и ни шута не знаете. Вам одно надо – чтоб голытьба перед вами шапки ломала в поклонах. Вы целое утро погожее тратите на разбор трехгрошовой ругни между лотошницей и продавцом затычек, и еще на завтра назначаете дослушиванье. А случится разбирательство серьезнее и схватит вдруг у вас живот, то корчите гримасы, точно актеры в пантомиме, теряете последний свой терпеж и, убегая на истошно затребованный горшок, вырявкиваете решение, еще только запутывающее тяжбу. Вся уладка дела к тому сводится у вас, что обоих тяжущихся честите подлецами. Славные из вас миротворцы!
Брут. Все знают, что насмешничать в хмельном застолье тебе сподручней, чем державные дела решать на Капитолии.
Менений. Тут и степенный жрец станет насмешником, когда посталкивается с такими умницами, как вы. Самые мудрые ваши суждения не стоят того, чтоб, изрекая их, вам разевать свои брадатые уста, а ваши бороды со всем их волосом не годны даже и в подушку под портняжий зад или во вьючное ослиное седло. А еще обидно вам, что Марций горд; да он в любой базарный день дороже стоит всех ваших прародителей и предков со времен потопа, даже если лучшие из них, возможно, были потомственными палачами. Желаю здравствовать вашим милостям. А то как бы не подхватил я скотскую чуму от разговоров с вами – пастухами плебейского стада. Так что уж не смею вас удерживать. (Брут и Сициний отходят в сторону.)
Входят Волумния, Виргилия и Валерия.
Привет госпожам моим, столь же прекрасным, сколь благородным, – а сама Луна, спустясь на землю, не превзошла бы вас благородством. Куда путь правите так спешно?
Волумния. Достойнейший Менений, мы спешим встречать моего мальчика, моего Марция. (Спутницам.) Идемте скорей, ради Юноны.
Менений. Что? Марций возвращается?
Волумния. Да, и проявив себя отважно и победоносно.
Менений. Ура! Лови, Юпитер, мою шапку – и спасибо тебе, боже! Неужто уже возвращается?
Виргилия и Валерия. Правда, правда.
Волумния. Вот письмо от него. И сенату прислал письмо, и жене тоже. По-моему, и тебя дома ждет письмо.
Менений. Ну, вечером весь дом мой ходуном пойдет от пированья. Мне письмо!
Виргилия. Да, да. Я сама его видела.
Менений. Письмо прислал! Прислал мне на семь лет здоровья – теперь семь лет чихать я буду на врачей. В сравнении с этим хранительным письмом самый лучший рецепт из Галена – коновальская и знахарская ерунда. А он не ранен? Он всякий раз возвращается раненый.
Виргилия. Ах, нет, нет, нет.
Волумния. Да, он ранен; и я благодарю богов за то.
Менений. И я тоже, если раны не слишком тяжелые. Они его красят. Возвращается с победою в кармане!
Волумния. С победой на челе, Менений. Третий раз приходит он домой в дубовом венке.
Менений. Уж верно, задал перца самому Авфидию?
Волумния. Тит Ларций пишет, что мой сын сразился с Авфидием, но тому удалось уйти.
Менений. И счастье его, что ушел. А то бы Марций так его разделал, так бы разавфидил, что не захотел бы я быть на его месте за все сундуки кориольские со всем их золотом. А сенату сообщено это?
Волумния (спутницам). Идемте же. (Менению.) Да, да! В сенат пришла реляция от полководца, от Коминия, и там виновником всей победы назван сын. Он в этом походе вдвойне превзошел свои прошлые подвиги.
Валерия. И правда, о нем рассказывают чудеса.
Менений. Вот видите – чудеса! И будьте уверены, все так и есть.
Виргилия. Дай-то боги!
Волумния. Да уж дали, дали!
Менений. Клянусь, все так и есть. Куда он ранен? (Трибунам.) Храни Юпитер вас, почтенные! Марций возвращается, умножив причины для гордости. – Куда он ранен?
Волумния. В плечо и в руку левую. Какие шрамищи сможет народу показать, когда выставит себя в консулы! А в первую свою войну, отражая Тарквиния, он семь ранений получил.
Менений. И в шею, не забудь, а в бедро два – всего девять, по-моему.
Волумния. У него двадцать пять ранений, не считая нынешних.
Менений. Теперь уж двадцать семь. И каждая рана – могила врагу. (За сценой возгласы и трубы.) Слышите? Это боевые трубы!
Волумния
Они вещают Марция приход.Пред ним – клич труб; за ним – плач побежденных.Разит тяжелая его рукаМечом, как смерть косой, – наверняка.Торжественные трубы. Входят полководец Коминий и Тит Ларций; между ними идет увенчанный дубовым венком Кориолан. В триумфальном шествии участвуют военачальники, воины и глашатай.
Глашатай
Знай, Рим, что Марций дрался в КориолахОдин супротив города всегоИ славу тем добыл себе и третьеИмя почетное – Кориолан.Добро пожаловать, Кориолан!Трубы.
