скачать книгу бесплатно
Сергей задумался. Его так захватила погоня за интригующими сторонами действительности, что о людях, заполняющих эту действительность, он и думать забыл.
– Вы правы, – смирено согласился Сергей.
Он опустил взгляд на стекло, лежащее поверх стола и начал разглядывать трещины на нем. Мысль, что Марине – этой молодой и привлекательной женщине – как и её подругам, действительно угрожала опасность, освежила взгляд Сергея на происходящее. На какой-то миг он забыл, что перед ним человек при погонах и необщительность отошла на второй план, позволив просто озвучить вопрос, вертящийся на языке.
– Как вы думаете, как получилось, что помеха столько времени находится на дороге?
От столь прямого вопроса нельзя было уклониться, без риска показаться некомпетентным. Алексею пришлось ответить.
– Мало ли ошибок допускается при строительстве, – сходу сказал он и сразу поморщился, поняв, что повторил недавние слова лейтенанта Васильева. Однако мысль требовала себя закончить. – Наверное, объект был принят спустя рукава, как и всё в этой стране.
Сергей молчал и по-прежнему смотрел на Алексея. Он задал вопрос «почему так долго» и не услышал ответ. Лодка межличностных ролей неожиданно качнулась в другую сторону. Алексей почувствовал жгучую необходимость ответить вопрошающему свидетелю. К тому же в кабинете находился еще и подчиненный – ударить в грязь лицом Алексею уж точно не хотелось. Он, что есть силы, напряг ум.
– Умысел, – произнесли его губы раньше, чем мысль смогла оформиться окончательно, – Преступная халатность. Как я уже сказал, людские поступки – сплошное преступление. Некто специально поместил на дорогу объект, чтобы однажды мы вот так разбирали трагичные последствия поступка.
Такой ответ понравился даже самому Алексею. Истинность высказанного предположения трудно было поставить под сомнение.
– На перекрестке ничего не происходило, вот это место и не попадало в поле зрения государственных служб, – добавил он заготовленную фразу уже со своей уверенной интонацией.
Сказанное Алексеем являлось неправдой.
Во время поездки в конце прошлой недели в дом отца он почти постоянно думал о перекрестке. На второй день, сидя после бани во дворе и наблюдая за расхаживающими вдоль ограды курами, он вдруг вспомнил, что пару месяцев назад в рапортах уже засветился инцидент, произошедший на этом перекрестке. И в начале лета – тоже. Обстоятельств припоминалось мало. Первый случай произошел с мотоциклистом, который, не превышая разрешенную скорость, тем не менее, умудрился вылететь из седла и попасть под машину. Почему он вылетел, никого особо не интересовало, всем оказалось важнее, что автомашина совершила наезд на человека в тот момент оказавшегося беспомощным. Подробностей второго инцидента он и вовсе припомнить не мог. Теперь Алексей подозревал, что как раз труба-невидимка могла сыграть с мотоциклистом злую шутку.
По возвращении в город, в ночь перед дежурством Алексею даже приснился кошмар. Он стоит на перекрестке и подает в Скорую женские туфли, но не успевает машина уехать, как оказывается, что есть еще одна пострадавшая и уже новая медицинская машина забирает светловолосую женщину и он вновь спешит положить упавшие с нее туфли, пока не захлопнулась дверь. И так до бесконечности, пока он не дернулся во сне и не сбил будильник с тумбочки на пол, от чего проснулся сам и разбудил жену.
Выйдя на работу, он с самого утра написал и отправил запрос дорожникам, запросив сводки происшествий за год на его участке. Не далее как вчера на его запрос ответили, что за текущий год уже зафиксировано целых восемь эпизодов автотранспортных происшествий в районе пересечения улиц Ударников и Советской. Ниже значилось, что за предыдущие периоды также имеется объемистая информация, и она может быть предоставлена по отдельному запросу.
Он предпочел скрыть столь обескураживающие факты от парня, которому и так не нужно было бы знать столько информации о делах на его – Алексея – участке.
Алексей впервые думал о неживом предмете, как об источнике, субъекте преступления. Такому в школе милиции не учили. В них воспитывали реакцию на внимание к людям, к которым нужно было наклеить правильный ярлык: подозреваемый, потерпевший, свидетель. Затем, в ходе следственных действий, вина, ущерб и обстоятельства произошедшего прояснялись. В итоге виновный наказывался, убытки возмещались, чем инцидент и исчерпывался. Здесь же событие не являлась завершенным, если причиной последнего происшествия с сестрами действительно являлась не ошибка водителя, а посторонний предмет, и по сей день, находящийся на своем укромном месте.
Он даже боялся озвучивать свои догадки. Интересно, как бы отреагировал Константин Петрович на предложение назначить виновным за происшествие старую металлическую трубу или строителя, лет пятнадцать назад совершившего роковой поступок. Больше же всего обескураживал другой факт. Если человек или асфальто-укладочная машина когда-то совершили ошибку, то почему никакой другой человек эту ошибку так и не исправил?
На самом деле посылать подозреваемого на психологическое освидетельствование не являлось обязательной практикой. Просто Алексей не знал: как относиться к словам странного свидетеля? В сложившейся ситуации получить экспертную оценку его психического состояния было бы полезно.
Неофициальный рапорт в устной форме своему начальнику, Константину Петровичу, он представил еще в тот же вечер. Официальный рапорт, с просьбой инициировать присвоение участку дороги на пересечении двух злосчастных улиц статуса «Опасный участок», он подал в понедельник. Также Алексей запланировал написать петицию в Комитет дорожного хозяйства с просьбой: «устранить помеху движению в виде постороннего предмета». Причину и обстоятельства, естественно, пришлось сформулировать обтекаемо, без домыслов Алексея.
С прошлой недели Алексей никак не мог сосредоточиться на других делах. Пора было ставить точку в расследовании, но профессиональный долг требовал добиться предельного понимания произошедшего. Непричастность Сергея оказывалась очевидной почти сразу, но Алексей решил использовать его показания, чтобы эту точку поставить. Однако только вот сейчас, во время сегодняшней встречи, он вдруг понял, что кроме него и странноватого паренька Сергея до сих пор никому даже дела нет до обнаруженной ими дорожной помехи.
Преломление сознания Алексея имело и асимметричное продолжение в голове теперь уже Сергея. Вспоминая интересующие его детали, он не мог не отметить, что поведение людей на перекрестке действительно зарождает в нем любопытство не меньшее, чем труба-невидимка. Однако пропагандируемая милиционером выборочность в эмоциональных реакциях на аварии отзывалась в нем неприятием.
– Нужно обращать внимание только на то, что правильно. Что за бред? Общество и таким образом навязывает несвободу? – внутренне негодовал он.
Сергей вдруг почувствовал, что капитан – человек с погонами – не представляет собой такой уж монолит. Сергей твердо спросил, и капитану милиции пришлось держать ответ. Аргументированных возражений его идеям о вещах также не было озвучено.
Тем временем Алексей вышел из глубокого раздумья.
Он задал еще пару странных вопросов о семье Сергея. В хороших ли он отношениях со своими бабушками. О том, каких людей он видел на перекрестке.
– Всё. Свободен, – выдохнул Алексей Степанович. Потом кое-что вспомнил, – Вот, можешь забрать свои записки сумасшедшего, если они тебе нужны.
После ухода странного свидетеля Алексей еще с четверть часа сидел почти не подвижно, пристальнее, чем обычно рассматривая обстановку почти родного семнадцатого кабинета. За это время он с удивлением сделал для себя два-три новых наблюдения.
Остаток дня Алексей Степанович провел особо не задумываясь, приводя в порядок документы по двум другим недавно открытым делам.
* * *
После выхода из серого здания душа Сергея наполнилась радостью. Решетки с окон семнадцатого кабинета перестали оставлять на нем тень. Пополняемый с каждым шагом приливами радости, Сергей вдруг осознал собственную свободу.
Решив использовать немного этой, вдруг открывшейся для него субстанции, он отправился не на автовокзал, а прогуляться по всему центру.
Через пару часов вечер вступил в свои права. Сергей, не спеша, шел по одной из центральных улиц, мимо череды кафе и ресторанов. В уме же у него созревали новые образы от созерцания обыденных картин.
– Поздний вечер, – размышлял Сергей, – Иду мимо витрин кафе и ресторанов. Да, да – именно витрин. Обыкновенные окна в этих заведениях постепенно эволюционировали, превратившись в современные витрины от пола до потолка. Преподносят же на них особый товар – красивую жизнь. Её маленький ломтик.
Пришлось прерваться, чтобы перейти дорогу и обойти звенящий визгом клуб.
– Подходишь, прицениваешься, – продолжал Сергей, – Если хочешь купить себе такую же красивую жизнь на вечер: заходишь, садишься к столику за витринным стеклом, и это уже на тебя косятся сквозь него. Если ты думаешь, что окна до пола позволят тебе изнутри удобно наблюдать за происходящим на улице – это самообман. Яркий свет внутри и сумрак снаружи сделают эту задумку невыполнимой. Странно? Вовсе нет. Просто ты теперь за стеклом обыкновенной витрины, а значит, возможность смотреть изнутри наружу – не нужная возможность.
Блокнот, любовно уложенный в карман ветровки, готовился принять новые, мало разборчивые строчки, зарождающихся в голове Сергея мыслей.
Через десяток метров справа предстала очередная витрина кафе. Еще не дойдя до её начала, Сергей увидел в дальнем от себя углу искорки, бегающие по светло-зеленой блузке. Его взгляд задержался на нарядной девушке, как будто затормозив течение времени.
– Это я-то не интересуюсь людьми? Вот девушка сидит на мягком пуфике-кресле. Одна её нога закинута на другую. Проходя мимо витрины, у меня есть от силы секунды две-три, поэтому я даже не трачу время, чтобы посмотреть на её спутника. Зачем мне он, если она так привлекательна, что не возникает желания отвести от нее взгляд. На столе перед ней стоит как минимум два бокала, тарелки не увидеть. Может быть, это вино и сок, а может коктейль и мороженное. К сожалению, эта подробность навсегда останется загадкой.
Невзрачно одетый парнишка проходит мимо кафе, освещенный яркими лампами заведения. Засунув руки в карманы, он заворожено смотрит внутрь, отражая своими голубыми глазами изумрудные искорки светло-зеленой блузки одной из посетительниц.
– Похоже, что она внимательно слушает собеседника, с полуулыбкой. Право же, да она понравилась мне, раз я столько увидел! Кто она? Что она? Увы, не узнать. Но вот происходит маленькое чудо: как раз в эту секунду её черед говорить и она произносит, – продолжая эту мысль, Сергей смотрел вперед самым пристальным взглядом, на который только был способен, – Я читаю по её губам вслед за ней «бывает». Что это? Легкий отказ? Согласие? Флирт с последующим молчанием? Учтиво поддержанный разговор? Многовато информации для трех секунд жизни. Уф, вот так дела.
Однако несколько шагов, наконец, оказались пройдены – витрина осталась позади. Путь же Сергея в тот вечер пролег немногим дальше – на автовокзал и домой.
* * *
Белое, шестиэтажное здание с узкими, словно бойницы, окнами располагалось всего в одном квартале от института Сергея. Однако раньше, проходя мимо, он ни разу не задумывался: чем занимаются работающие здесь люди? Только сейчас, изучая перед зданием доски с информацией о разыскиваемых преступниках, он узнал ответ, так и не задавшись вопросом.
Сергей лишь мельком окинул взглядом табличку при входе, так как не очень-то хотел знать подробности о располагающихся в здании государственных структурах. Желание было лишь одно – поскорее закончить с бюрократическими процедурами, закрыв полученное от капитана направление. Протиснувшись между беспрестанно снующими внутрь и наружу людьми, он прочитал дежурному имя психолога со сложенного пополам листка.
– К профессору Николаеву – в четыреста восьмой кабинет, – отчеканил тот.
Лифт не работал, поэтому лестница тоже вся оказалась заполнена людьми. Чем бы они здесь ни занимались, но создавалось ощущение, что работа просто-таки кипела. Впрочем, ни у них одних: обилие строительных материалов, расставленных на лестничных пролетах, и характерные звуки, доносящиеся с каждого из этажей, возвещали и об интенсивных занятиях подсобных рабочих и строителей. Очевидно, что советская размашистая постройка здания позволяла делать ремонт сразу в целом крыле, переселяя часть персонала в обычно пустующие резервные кабинеты. Остальные служащие продолжали трудиться на своих насиженных местах, невзирая на хаос ремонтных работ.
Зайдя в длиннющий коридор четвертого этажа, Сергей остановился – табличек на большинстве дверей не было. Пришлось с уточняющим вопросом остановить женщину в сером костюме, с кипой желтоватых бумаг в руках.
– Лёня! Это к вам! – прокричала женщина куда-то через плечо.
– Иду, иду, – приглушенно послышалось почти сразу.
Хозяин бархатного голоса появился в коридоре только спустя пятнадцать секунд – мужчина среднего роста около пятидесяти лет. Сергею сразу бросился в глаза – словно нарочито – неряшливый вид психолога. Нет, на нем был пиджак, жилетка и брюки, однако сказать, что они выглядели опрятно и были приемлемо отглажены – значило соврать.
– Вы ко мне? По какому вопросу? – любезно начал диалог профессор.
– Здравствуйте. У меня направление из милиции, – переминаясь с ноги на ногу, ответствовал Сергей.
– О, тогда пройдемте! Только осторожнее – не запачкайтесь в краске, здесь слева.
Зайдя в предложенный ему кабинет, Сергей испытал некоторую разочарованность. Воспитанный на голливудских фильмах и преподаваемой ему в институте теории, он ожидал увидеть у каждой стены книги, перемежающиеся с картинками и иллюстрациями на темы психологии. Помещение же перед ним предстало абсолютно белой, пустой комнатой, неуютной до мурашек. Лишь массивный стол своим тёмным пятном предъявлял права на нахождение в этих просторах.
– Что-то не так? – обошел остановившегося сразу на входе гостя профессор и присел за стол, не сильно-то раскрасив своим тёмно-серым пиджаком и волосами тёмную ауру деревянного массива.
– Разве у вас нет дивана? Ой, я имею в виду эту, как её, кушетку, – произнес Сергей, вглядываясь в почти пустой кабинет.
– Она не обязательно должна быть. В любом случае сейчас всю мебель вынесли – ремонт идет, – развел руками психолог и медленно добавил, – Честно говоря, даже стульев нет. Вам придется постоять.
С лица Сергея можно было прочесть недовольство вперемешку с непониманием, но он предпочел промолчать.
– Давайте знакомиться. В бумаге у вас кажется не расшифровано – меня зовут Леонид Юрьевич, – как-то слишком широко улыбнулся психолог, подавшись всем корпусом вперед.
Сергей польстился на такой жест, успокаивающий его мандраж и тоже в ответ широко улыбнулся, назвав своё имя. Леонид Юрьевич, в свою очередь, сразу же сделал пометку в открытом перед ним журнале.
– Черт, кажется, я уже попался на какую-то уловку, – интерпретировал жест психолога Сергей.
– Поступим так: я задам ряд вопросов, а вы постарайтесь честно ответить, – объявил Леонид Юрьевич, и тут же сбавив тон, добавил, – Видите ли, молодой человек, обычно я пишу экспертизы заочно или же работаю прямо в суде. Ко мне сюда не так часто присылают, поэтому специально под ваш случай мне пришлось объединить вопросники.
Сергей пожал плечами и переступил с ноги на ногу.
– Хорошо. Объясните своими словами смысл поговорки: мал золотник, да дорог, – сразу рубанул с плеча опытный психолог.
Второй раз за неделю, после «сугубо отрицательного отношения», Сергею пришлось поставить под сомнение свои умственные способности. Оказалось, что не так-то просто объяснить всем известную поговорку своими словами.
– Это когда нечто важное с виду не выглядит таковым, – заскрипел мозгами Сергей, – Нет, это когда свойство субъективно преувеличено. Наверное, не так. Когда испытываешь положительные эмоции к золотнику, чем бы он там ни являлся. Или же…
Неожиданно, цепочка мыслей на языке и в голове всё продолжалась и продолжалась.
– Всё ценное обычно мало. Дорог золотник, потому и мал. Например, настоящих друзей всегда по пальцам одной руки можно пересчитать, – зарождались в глубине разума Сергея вопросы и ответы, – Интересно, а что собой представляет этот самый золотник?
– Достаточно, – улыбаясь в бороду, остановил говорящего Леонид Юрьевич и продолжил делать записи на правой странице журнала.
Оказывается, какая идейная глубина существует у такой неказистой поговорки!
– Как у нас с курением? – задал следующий вопрос профессор.
– У меня никогда не возникало желания вдыхать вонючий, дурманящий дым, – гордо, словно выдохнув стих, ответил Сергей.
Тут Леонид Юрьевич прервался, с улыбкой пригладив седоватую взъерошенную бороду. Сергей вдруг заметил, что концы пальцев у психолога совсем желтые, прямо пропитанные никотином. Он подумал, что погорячился со столь негативно окрашенной фразой и непроизвольно повел плечом. Тем временем профессор, похоже, удовлетворился реакцией подопытного и вновь записал что-то в правой части журнала.
Примерно через полчаса, устав стоять на одном месте, отвечать на бесконечную череду странных вопросов, да еще и наблюдать как психолог, нарочито не стесняясь, записывает все невпопад даваемые ответы, Сергей едва сдерживался, чтобы не нагрубить.
– Что написано на дне комода? – задал очередной вопрос психолог.
– Какого еще комода? Что это за вопрос такой? – вконец не выдержал Сергей, – Вы разве не спросите меня по существу о происшествии, из-за которого я здесь?
Леонид Юрьевич сразу отложил ручку и откинулся на спинку стула.
– Ты хочешь об этом поговорить? – спокойно произнес профессор Николаев, – О дорожно-транспортном происшествии?
– Не знаю. Наверное, хочу, раз вы не хотите.
– Я слушаю.
– Хорошо, – попытался сосредоточиться Сергей, – Я записываю в блокнот странности в духе неприкасаемой помехи с перекрестка. И знаете что? У меня уже десяток подобных заметок. Как будто эта мистика и не исключение вовсе, а особый закон. Наверное, думаете, что я не в себе?
– Думаю, да.
Сергей оторопел. Ожидая услышать поддержку, не предполагаешь натолкнуться на неприятие. Если бы он держал сейчас в руках карандаш или что-то еще – непременно уронил бы. Одновременно Сергей почувствовал и облегчение: высказав сначала капитану, а теперь психологу терзавшие его ум соображения, он выговорился.
– Большинству людей можно приписать то или иное психическое расстройство. Отличие только в степени отклонения: летающие, розовые слоны – одно дело; изложение фактов в эмоциональной интерпретации – совсем другое, – закончил Леонид Юрьевич, указав на край стола, где лежали материалы дела.
Сергей удивился: его, неразговорчивого и рассудительного, чуть ли не впервые назвали эмоциональным. Как ловко психологу удалось вывести его из равновесия!
– Понимаете, профессор…
– Пожалуйста, не называйте меня так, – неожиданно остановил Леонид Юрьевич, – По учёному званию я только доцент. Просто раньше много лет состоял на должности профессора. Люди по старинке меня так называют.
– Вот оно что, – протянул Сергей и сразу сбился с мысли, – Вы читали материалы дела? Труба не показалась вам странной?
– Пойми и освободись от навязчивой идеи: в трубе нет ничего примечательного. Напротив, избирательная работа мозга – удивительна. Мы замечаем только то, что необходимо нам для жизни. Более того, люди изо всех сил стараются замечать как можно меньше. Стараются не вглядываться в тёмные углы квартиры по ночам, чтобы не дай Бог не увидеть домового. Проходя на улице мимо бездомного ребенка, большинство людей делает всё, чтобы не увидеть его слез. Краем глаз мы можем видеть многое, но намеренно не хотим, чтобы не рушить свой мировоззренческий мирок. Итак, про трубу правильнее будет сказать: её наконец-то заметили.
– Ладно, а три странных аварии? – не сдавался Сергей, – Девушки же не в одной машине ехали!
– Да, они ехали в разных автомобилях, и попали в аварию на одном и том же месте. Дело в том, что близнецы иногда могут, не сговариваясь, совершать схожие действия, – авторитетно заключил доцент, – Например, оступиться на одном и том же месте.
– Или наехать на одну и ту же дорожную помеху, – вдруг осенило Сергея.
– Это не исключено, – загадочно сузил глаза Леонид Юрьевич.
– А как же Меркулова Марина? Она ведь оказалась вовсе не третьей сестрой. Как вы объясните её участие в аварии?
– Меркулова, ехавшая на третьей машине? Она не попала в аварию, лишь выбрала тот же, самый очевидный маршрут, где её и встретила толпа. Учись рассуждать здраво – отличать факты от домыслов.
Произнесенные устами учёного, аргументы представлялись обыденными и «железными».
– Смотри, Сергей, есть две основных составляющих события, – продолжил Леонид Юрьевич, – Во-первых, шумиха случилась, потому что в аварию попали близнецы – это объективный факт. Во-вторых, любопытна причина – незамеченный ранее предмет на дороге. Но есть и третий аспект – психологическое событие, объединившее всех участников, оказалось шире самой аварии, позволило некоторым увидеть больше.
– Получается, – закусил от волнения губу Сергей, – Что дорожную помеху не замечали, пока на перекрестке происходили обычные, одиночные аварии. Лишь такой – необычной, с тремя действующими лицами – аварии было суждено привлечь к себе хоть какое-то внимание.
– Правильно. Слушай внимательно: некий предмет на территории дороги обнаружил своё существование в процессе указанного происшествия. В процессе события, понимаешь? – загадочным голосом, формализовал факты Леонид Юрьевич.
– Хорошо, пусть в событии, но ведь труба появилась как из небытия – это ли не мистика, – стоял на антинаучной точке зрения Сергей, – Вот вам приходилось слышать о подобном?
