скачать книгу бесплатно
– Песочного цвета костюмчик, волосы до плеч, да и лицо – это она, говорю вам! – не унимался поло.
– Сейчас приедут медики. Сначала не хотели – говорили, что только что съездили на этот вызов, – громко объявил кто-то.
– Слушай, Макс, подходи сюда, если можешь, – говорил по телефону парень в светлой кепке. – Тут клёвый крэш, так еще и что-то странное с кровавой Тойотой.
Старушка в тяжелых грязных кедах перекрестилась, держа в другой руке за спиной полупустую холщовую голубоватую сумку. Уже давно не имея интересных занятий, она ссутулилась пуще прежнего и осталась стоять вместе со всеми, чуть покачиваясь взад и вперед.
Сергей, как и многие другие, уже несколько раз проделал путь от женщины, лежащей на газоне до машины и обратно. Он прокручивал в памяти события последних минут. Но ничего не мог сообразить, даже чувство голода к нему не взывало.
* * *
На расстоянии одной улицы от перекрестка человек в сине-серой форме четким шагом подошел к серому, неприметному зданию. Затем он привычно быстро взобрался на крыльцо и зашел внутрь. Скрипучие пружины тут же плотно закрыли за ним дверь. Внутри, Алексей Степанович приветливо поздоровался с охранником и перекинулся с ним парой шуток. Потом менее бодрым шагом побрел по коридору вглубь необъятного здания. Совсем уже вялым движением открыл дверь своего кабинета, и устало подошел к своему столу. Кинул форменную куртку на стул у стены. Затем он плюхнулся на свой рабочий стул, который выглядел чрезвычайно неудобным. Тут же ослабились несколько шурупов и креплений, и, скрипнув, он принял форму тела своего хозяина.
В кабинете находилось еще два стола, и за одним из них сидела сутулая фигура.
– Куда ходил? – без выражения произнес молоденький лейтенант, не отрываясь, однако, от пасьянса на пузатом экране компьютера.
Алексей зажмурился и потер правое веко, в надежде уменьшить усталость. Прошла, должно быть, целая минута, прежде чем он ответил. Лейтенант впрочем, похоже, не заметил паузы – он неистово щелкал мышью.
– Тойота, красный металлик, убралась в столб.
– Прикольно. А мы здесь при чем?
– На границе нашего участка. Пришлось протокол писать.
– Алконафт?
– Нет. Баба. Блондинка, – всё еще не открывая глаз, ответил Алексей.
– Жива? – так же без интереса спросил лейтенант.
– А? Вроде да. Скорая увезла.
– Пойдем курить.
Вновь прошла минута.
– Ты же знаешь: я не курю, – он сделал небольшую паузу, – Свои.
– Вот ты жлоб! Ладно, угощаю. Пошли.
Алексей на ощупь сгреб связку ключей со стола и лишь затем открыл глаза. Одновременно встав, через секунду они вышли.
В курилке как всегда царила невесть откуда бравшаяся даже в жаркие дни прохлада. Через пыльные, засаленные оконца Алексей в тысячный раз смотрел на не богатый пейзаж за окном – какой-то дворик. Причем у него не было ощущения, что он смотрит наружу. Стекла были слабопроницаемыми для света. Их поверхность словно сама напиталась сизым дымом. В сущности, он смотрел на само окно, как смотрят на картину. Заоконный пейзаж казался изображенным на самом стекле.
Он выпустил дым прямо в стекло и почувствовал себя художником, добавившим штрих к своей картине. Тем временем в курилку подошла еще пара сослуживцев. Завязался незатейливый разговор. Алексей делал вид, что слушает. На самом же деле он витал мыслями далеко: на пятьдесят километров восточнее и на четыре дня в будущем. Он улыбался шуткам, сам же представлял, как на следующей неделе приедет к отцу готовить дом к зиме. А вечером они затопят баню, выпьют пару стопок водки и его, наконец, отпустит эта непомерная осенняя усталость.
Он еще грезил горячим банным паром, когда в комнатушке появился начальник.
– Здравствуйте, товарищи. Как я смотрю, все на своих рабочих местах, – оскал Константина Петровича блеснул золотым зубом, и по две звезды блеснули с каждого его плеча.
Лейтенант исчез первый, а через минуту в курилке осталось двое.
– Степаныч, как в отделе обстановочка? – улучил момент разведать обстановку подполковник. – Всё путем?
– Под контролем, Константин Петрович.
– Что-то ты вялый какой-то. Кофе бы лучше выпил, чем здесь у окна куковать.
Они сделали по паре затяжек.
– Я только с совещания приехал, – Константин Петрович кивнул на багровую папку в своей левой руке. – А тут такое!
Алексей не почувствовал, что должен как-то отреагировать на слова начальника и продолжал смотреть на стену перед собой. Константин Петрович нахмурился.
– Мне что, теперь лично все аварии на участке разгребать? – неожиданно закончил подполковник.
Алексей рефлекторно выпрямил осанку и непонимающе уставился на начальство. Кофе уже не требовалось.
– Видел что натворила красная Тойота? – спокойно продолжил подполковник.
– Так точно, знаю. Мы с двадцать минут как убрали машину…
На этих словах Алексей Степанович встретился взглядом с начальником и недоговорил, поскольку увидел, как у того от удивления расширяются глаза.
– Чего вы убрали? – грозно процедил Константин Петрович. – Вон она раскрошена на пол улицы!
Теперь настал черед удивиться Алексею.
– Быть не может! Товарищ подполковник, у меня протоколы в кабинете лежат: сорок минут назад Тойота красного цвета обняла столб на перекрестке Советской и Ударников. Гражданка Патрушева отправлена в ближайшее отделение скорой помощи. Машину увезли, чтобы восстановить движение.
– Послушай, я не сон вчерашний рассказываю. Я только что проехал через перекресток. Там всё еще лежит потерпевшая, светленькая такая.
У Алексея по спине пробежал холодок. Было от чего – ведь он собственноручно помогал погрузить пострадавшую в Скорую и даже проводил удаляющуюся автомашину взглядом.
– Капитан, разберись. Потом сразу доложишь.
Через секунду, вслед за сослуживцами, из комнаты для курения исчез и Алексей.
Очень скоро они с лейтенантом Васильевым широкими шагами уже приближались к перекрестку. Издали невозможный гомон напоминал ни что иное как птичий базар. Мельком взглянув на искореженный красный металл, Алексей непроизвольно выругался: начальник оказался прав. Дьявольски красная машина вновь раскидала свои части по всему перекрестку, даром, что сегодня он уже проконтролировал его уборку.
– Граждане, да расступитесь же, – с нетерпением протиснулся он к женскому телу и словно окаменел.
– Васильев, это она, – не привычно слабым голосом выдохнул капитан.
Лейтенант заглянул в папку с документами, которую держал в руках.
– Патрушева? – уточнил он и получил в ответ утвердительный кивок.
Не успели они толком прояснить подробности произошедшего, как следом приехали медики. Алексей, совершенно ошарашенный, второй раз за день подал в карету скорой помощи упавшую туфлю молодой, светловолосой женщины в песочном костюме. Этой случайной гостье его участка, чье бессознательное молчание и закрытые глаза приковали к себе столько внимания.
– Черт возьми, интересно, а какого цвета у нее глаза? – вдруг подумалось ему.
* * *
В это же самое время в паре километров к северу от неприкасаемой помехи, на светофоре, стояла красная Тойота. За рулем сидела молодая женщина в деловом костюме цвета мокрого песка. Она смотрела своими карими глазами в зеркало заднего вида, оценивая, насколько хорошо накрашены у нее ресницы. Загорелся зеленый, и Марина плавно надавила на педаль газа.
Через десять минут, одолев несколько поворотов и километров, Марина подъезжала к тому самому перекрестку. Еще издали картина казалась странной. Ей даже подумалось: не сон ли это?
На тротуарах толпились люди. Несколько человек стояло на проезжей части. И все как один смотрели на её неспешно приближающуюся машину! Приглядевшись, она удивилась уже по-настоящему. Нет, люди смотрели не на машину, как это обычно и бывает. Они старались рассмотреть её лицо!
– Господи, – погружаясь в растерянность, прошептала Марина.
Верхняя часть лобового стекла была чуть тонирована, поэтому некоторые из собравшихся людей склонили головы набок или даже слегка наклонились, чтобы разглядеть водителя. Марина уже ехала совсем медленно и могла наблюдать получившийся жутковатый эффект: все они смотрели исподлобья.
При взгляде из машины ситуация казалась невозможной. Такого внимания к собственной персоне она не чувствовала никогда. На секунду ей вспомнилась мечта из детства: эстрадная звезда Марина приезжает на свой концерт и приковывает восторженные взгляды целой толпы поклонников.
Однако отличие от мечты состояло в отсутствии оваций в честь прибывшей звезды. На улице царило безмолвие. Она знала, так как в салоне тоже стояла тишина. Марина относительно недавно получила водительские права, поэтому музыка при вождении её отвлекала.
– Что ж такое, – вновь прошептала Марина.
Вторая и главная особенность столь дивной встречи состояла в самом выражении лиц.
– Застыли словно…
Марина с трудом пыталась вспомнить схожую ситуацию.
– Боже! – ей вдруг стало совсем не по себе. – Застыли, словно увидели привидение.
Она не прибавляла скорость, потому как несколько человек по обеим сторонам стояли прямо на проезжей части и расступались лишь, когда расстояние между ними и автомобилем угрожающе сокращалось. Никаких заграждающих лент или других признаков, что ей следовало бы остановиться, не наблюдалось. В итоге она убрала ногу с педали и красная Тойота просто покатилась с пешеходной скоростью.
Наконец, впереди возникли фигуры, отличающиеся от других: они были в милицейской форме, стояли по центру перекрестка и, похоже, не собирались уходить с пути как другие. Позади них асфальт оказался усыпанным каким-то мусором, виднелись автомобильные обломки. Только теперь Марина обратила внимание, что повсюду валяется битое стекло.
Ей пришлось остановиться, что было не сложно – она лишь в смятение коснулась педали тормоза.
Происходящее по-прежнему казалось нереальным, а чувства всё еще были сбиты с толку. Тревога, проявляемая интуицией, теперь прочно завладела её подсознанием. В горле пересохло, и она судорожно сглотнула.
Тревога, напоминающая состояние перед кабинетом стоматолога. Она появляется, когда хочется успокоить себя, от чего становится еще тревожнее. Когда уже хочется уйти, да недетский возраст и оплаченный прием не позволяют сделать этого. И мы добровольно заходим в кабинет, словно в горящую печь, обреченно закрывая за собой дверцу. Хлоп!
Та же необходимость, с которой Марина понимала, что ей придется остановиться, подсказывала ей, что теперь придется выйти из машины.
Необходимость соответствовать поступкам взрослого современного человека.
Когда ощущаешь тревогу, трудно понять: по пустяку она или нет? Даже если ваше предчувствие развито, опасность события трудно оценить. Ведь современное воспитание не оставляет шанса отвлечься на не объясненные разумом чувства. Оно душит эти уникальные особенности нашей психики.
– Не беспокойся попусту, – говорит нам воспитание.
– Всё будет хорошо, – гипнотизируя, бездумно шепчет оно нам.
Пока же мы ждем развязки, предчувствие усиливается: портит нам нервы, но не приносит никакой пользы.
Наконец чувства Марины стали определенными – в ней заговорило негодование. Подобное она испытывала в школьные годы, когда вместо ожидаемой пятерки вдруг получала четверку.
В конце концов, она ничего не нарушила! Это замешательство отдаляет её встречу с сестренками. Они и так снова будут подшучивать: над её неумением быстро водить машину.
В итоге, она открыла дверцу уверенной в себе. Поставила на асфальт сначала одну туфельку с чёрным, широким, блестящим каблучком. Затем наклонилась к соседнему креслу, чтобы проверить мобильный телефон. Сообщений и пропущенных звонков не было.
Она вышла и закрыла за собой дверцу. Хлоп!
В салоне остался букет запахов, какие витают в помещениях, обжитых женщинами.
Внутри покинутого пространства воцарилась полнейшая тишина. Потоки воздуха прекратили движение. Стало жарче.
Всё действо перенеслось наружу.
* * *
Скорая еще только уезжала в одну сторону, а в конце противоположной стороны улицы Ударников уже появилась красная машина. Все люди на перекрестке, которых собрало случившееся событие, кричали наперебой, не давая Алексею и подъехавшим инспекторам дорожных служб выполнять свои обязанности.
Несмотря на обильное внимание к месту происшествия, для того, чтобы обнажилась суть события, не хватало заключительного, третьего аккорда.
Когда приближающийся автомобиль стал различимым, несколько возгласов самых внимательных зевак возвестили об этом, чем привели в молчаливое оцепенение всю, ожидающую развязки, аудиторию перекрестка.
Автомобиль стремительно приближался, не давая людям времени на размышления.
– Мамочки, её ведь уже увезли, – осипшим голосом вновь простонала мороженщица, всматриваясь в боковые стекла проезжающей мимо Тойоты.
– Проклятье! Чтобы мне пусто было, – опешил поло, опуская руку с незажженной сигаретой.
Алексей, не отрывая взгляда от подъезжающей проклятой легковушки, молча, схватил за плечо лейтенанта Васильева и на негнущихся ногах сделал десяток шагов прямо в центр перекрестка.
Машина Марины мерно наехала на скрипучее стекло и остановилась.
– Лёха, ты веришь в то, что видишь? Это, черт возьми, вообще как? – сказал тот, что был ниже в чине.
Алексей даже не заметил обращения не по уставу на людях, равно как и не корректно построенной фразы. В ответ он только покачал головой. Лицо женщины в песочном костюме, только что вышедшей из машины, было уже знакомо обоим.
Сергей вместе со всеми неотрывно наблюдал чудесное явление. Смотрел вместе со всеми, а видел нечто свое. Ведь собравшиеся люди видели разные события: нарушение дорожных правил, красочные аварии, трагедию, мистику, нарушение их спокойствия, опасность, забаву. Сколько людей – столько и событий, разыгрывающихся на перекрестке.
Вдруг Сергей увидел, что машина-то остановилась перед посторонним предметом металлического цвета. Сначала ему показалось, что это обломок машины от предыдущих аварий. Он сделал несколько шагов по тротуару, чтобы подойти поближе. Присмотревшись, он не поверил своим глазам.
Сергей подошел вплотную и присел рядом с предметом.
Прямо из дорожного полотна выходил на поверхность обломок металлической трубы по размеру поперечного сечения с ладонь и чуть большей высоты. Она оказалась заполненной доверху песком и мелкими камушками – обычным дорожным мусором. Собственно и предмет был обычным, да только местоположение возводило его в совсем иной ранг.
– Сколько же лет ты создавала опасность? – проговорил Сергей беззвучным голосом.
Пока внимание всех остальных людей было приковано к водителю загадочной красной машины, Сергей, понимая, что вновь увидел явление недоступное вниманию других, уже не замечал ничего иного.
