Пояс «Ориона»

Доехали быстро, монастырь располагался недалеко от Будвы.

Их машина въехала на территорию монастыря – Отто показал какую-то бумагу служителю на входных воротах, и тот их пропустил. Они подъехали к административному зданию. Отто достал из багажного отделения большую сумку, вытащил оттуда небольшие фонари и раздал всем со словами:

– Достал что мог. Их можно подзарядить в машине, на полчаса непрерывного горения заряда должно хватить. Я пойду сейчас к настоятелю договариваться о том, чтобы мы смогли смотреть то, что нам нужно. Вы пока можете выпить кофе из термоса и съесть бутерброды в пакете.

Глеб оставил Стефани в машине – она стала разбирать свою большую сумку, что-то искать, а сам решил осмотреться вокруг. Он снова поймал себя на мысли, что старинные постройки монастыря его как-то не очень интересуют. Ничего особенного в архитектуре не было, чего-то красивого, фресок, статуй тоже не было. Были старинные камни. Может ему просто так кажется, но эти места не были богаты чем-либо ранее, они не богаты и сейчас. И постройки вокруг больше походили на крепости. Они для этого и строились. Не красота и изящество – а твердость, неприступность стен.

Гораздо большее впечатление на него произвел вид с другой стороны – вид на город и побережье. Он довольно быстро обошел пространство перед монастырем. Никаких могил, камней, плит, похожих на то, что они ищут, он не нашел. Вернулся к джипу, сказал Стефани, что вокруг нет ничего интересного. Стефани ответила ему, что она в этом не сомневалась, что этот монастырь – это последнее место, где они могут искать клад, и, если они ничего не найдут здесь, значит все, поиски закончатся.

Они не успели развить эту тему дальше – вернулся Отто с двумя сопровождающими. На сопровождающих была не монастырская, а, скорее, рабочая одежда, поэтому определить их статус монастырской иерархии было невозможно.

– Все, с настоятелем обо всем договорились, все двери нам будут открыты. Это наши сопровождающие, один нам, другой Вам, фрау Стефани. Выбирайте любого! – пошутил Отто.

– Мы как разделимся? У нас два больших места – старая церковь, и подвалы нового здания. Церкви мне уже надоели. Я их почти все изучила. А вот посмотреть, что находится в подвалах – мне интересно. Так как я здесь в приоритете, то выбираю подвалы, – сказала Стефани.

– Хорошо, –сказал Отто – я с Земаном исследую старую церковь. Давайте так, на все нам должно хватить трех часов. В подвалах может не работать сотовая связь. Поэтому, если через три часа у машины кого-то не будет, то идем на поиски. Договорились?

– Вы Отто во всем стремитесь меня ограничить! А если мне понравятся подвалы и мне захочется пробыть там весь день? – шутливым тоном сказала Стефани.

– Нет – жестко сказал Отто – никаких «весь день». Если через три часа Вас, фрау Стефани, здесь не будет, мы идем вас искать.

– Хорошо! – согласилась она. – Но я вам это еще припомню! Я подумаю, во сколько мне оценить ограничение своей свободы!

– Во сколько бы вы свою так называемую свободу не оценили, фрау Стефани, ваша целостность и сохранность все равно оцениваются дороже, страшно даже подумать во сколько – сумма астрономическая!

– Убедили Вы меня, Отто! Обещаю, что буду здесь в назначенное время!

Они взяли свои сумки и в сопровождении одного из служителей монастыря пошли в направлении основного здания.

Пока они шли, Глеб тихо спросил Стефани:

– А почему Отто так резко с тобой говорил, у него были на это основания?

– Да, к моему сожалению, были. Как то раз, мы пересеклись на одном его проекте, и я увлеклась изучением старинных фресок в небольшом склепе. Так увлеклась, что пропустила время закрытия того музея. Отто пришлось поднимать на ноги чуть ли не самого бургомистра тех мест, чтобы заставить служителей открыть засовы и выпустит меня на свободу. Но какое я получила наслаждение, рассматривая фрески из жизни грешников в аду, как их жарят на больших сковородах и котлах! – засмеялась Стефани.

Они не стали заходить в основное здание. Вход в подвальные помещения был отдельным. Спустившись по узкой каменной лестнице, они оказались в длинном коридоре, слева и справа в котором были деревянные двери или просто железные решетки. На входе служитель щелкнул переключателем и загорелась одна единственная небольшая лапочка. Света она давала немного, но понемногу они привыкли к темноте и смогли рассмотреть все вокруг.

Служитель открыл по очереди те двери, которые могли открываться, на замки от которых были ключи. Большинство помещений было закрыто решетками, скорее всего это были кельи узников, подумал Глеб. Через решетки они могли хорошо рассмотреть внутренние помещения, так что открывать их не было необходимости.

Служитель спросил их, нужен ли он им еще. Стефани сказала, что нет. Тогда служитель повесил на торчащий из стены крюк связку ключей, и оставил их одних.

– Ну как тебе здесь, нравится?

– Как-то не очень! – ответила Стефани – Это больше походит на тюрьму, а комнаты с решетками – на камеры узников, а не на кельи монахов. Давай вначале осмотрим эти комнаты через решетки, а уже потом будем смотреть, что скрывается за открытыми дверьми, хорошо?

– Давай так. Посвети мне фонарем, я соединю фотоаппарат с блоком питания, здесь придется фотографировать со вспышкой.

Через пять минут все было готово. Для начала Глеб сфотографировал Стефани на фоне самой мрачной кельи с самой ржавой решеткой. Когда они посмотрели на то, что получилось – оба были в восторге:

– Скажи мне теперь, что ты не средневековая ведьма, которая спустилась в свой вертеп!

Комнаты, закрытые решетками, были очень похожи друг на друга. Старые каменные стены, немного соломы на каменном полу. Их внимание привлекла одна из таких комнат. Она была немного больше остальных. На задней стене Стефани разглядела нечто интересное – два ржавых металлических кольца. Она рассматривала их под разными углами, светила фонарем с разных сторон. Неожиданно свет ее фонаря осветил дальний угол – там был какой-то белый предмет.

– Посмотри туда – сказала она Глебу – на что похоже то, что белеет там в углу?

– Как на что? – посмотрев туда выпалил Глеб и пожалел, но было уже поздно – на человеческую кость!

Руки Стефани вцепились в его руку, он чувствовал, что она задрожала.

– Нет, этого не может быть… это же монастырь… старый… здесь должны были жить монахи, отшельники…

– На отшельника это не похоже. Кольца в стене, кость в углу, темные пятна на каменных плитах – наверное следы крови. Что здесь попахивает порохом и инквизицией! На приют скромных монахов это не похоже. Эй, Стефани, искательница сокровищ и расхитительница гробниц, ты чего вся дрожишь? Ты же, наверное, видела места и по-мрачнее?

– Не знаю… что-то мне не по себе. Что-то здесь витает… такое…

– Души замученных грешников?

– Перестань! Мне действительно здесь страшно. То, что я видела раньше… Там как-то было не то, там не было такого… реального ощущения

– Подожди немного!

Глеб достал из сумки железную фляжку, открутил пробку и протянул Стефани:

– На вот, лучше сделай пару хороших глотков!

Стефани не отказалась, она сделал несколько глотков и постояла минут пять, прислонившись к стене. Хороший коньяк сделал свое дело. Она отошла.

– Уф, полегчало. А то что-то нашло не маня… сама от себя не ожидала такого. Теперь мне налей крепкого кофе из термоса. Я сделаю здесь небольшой пикник!

Глеб повиновался. Пока Стефани пила свой кофе, он еще раз прошел вперед, назад, осветил и просмотрел все комнаты за решетками. Дойдя до конца коридора и повернувшись назад, он направил луч фонаря на пол. Луч выдернул из полумрака две каменные плиты. Они выделялись от остальных только цветом. Но все же выделялись!

– Стефани, подойди сюда, посмотри вот с этой точки!

Две плиты были похожи на место, указанное братом Марком на бумаге. Но третьей плиты не было.

– Нет – сказала Стефани – это не то! Похоже немного, но не то. Даже Отто звать не будем с его чудо-приборами. Нет! Пошли смотреть дальше, теперь в те комнаты, которые за дверьми.

У этой комнаты была самая большая деревянная, обитая железными прутьями, дверь. Дверь была напротив лампы, которая тускло светила над центральной частью подземелья.

«Если дверь открыть широко, – подумал Глеб, – то свет от лампы будет доставать и в помещении». Что было бы весьма кстати, так как находились они там уже долго, и фонари их стали заметно тускнет – разряжались аккумуляторы.

У двери был железный откидывающийся вверх запор. Фиксировать железную планку было нечем – только найти ей точку равновесия. Когда Глеб открыл дверь до конца – то оказалось, что она установлена под небольшим наклоном, и, как только Глеб ее отпустил, она начала закрываться. Это очень не понравилось Глебу. Но, если найти хороший упор для двери, то ничего с ней не сделается, будет стоять и не шелохнется, решил Глеб. Для фиксации двери камень не подходил – она была слишком высока над полом, а больших камней не было. Но в дальнем углу лежало несколько деревянных брусков. Один из них по размерам как раз подходил в качестве упора для двери. Немного повозившись с дверью, Глеб остался доволен – дверь была достаточно прочно закреплена, свет лампы проникал в помещение. Единственное, что сильно его смущало – это зафиксированная вертикально железная планка запора, фиксация ее была очень не надежной. Но, подумал Глеб, если дверь будет твердо стоять открытой, прочно фиксировать планку запора нет необходимости.

Все это время Стефани стояла в стороне и смотрела, улыбаясь, за тем, что делал Глеб. Когда он закончил, она не удержалась, чтобы не съехидничать:

– Построил на века! Встань рядом – я вас сфотографирую вместе?

– Кого ты сфотографируешь? – не понял Глеб

– Как кого, тебя и твою дверь! Как ты с ней… Это надо было видеть!!!

Глеб не стал еще дальше развивать эту тему, а взял Стефани за руку и потянул за собой в помещение.

– Смотри, нам здесь даже светить не надо – света из коридора достаточно!

Комната произвела на них впечатление. Они даже забыли, зачем они здесь.

Сразу справа от двери стояла непонятная деревянная конструкция из нескольких продольных деревянных балок и прорезями, и непонятного продольного приспособления на уровне пояса.

– Как ты думаешь, что это… для чего это нужно было? – спросила Стефани, она уже минут пять стояла перед этой конструкцией и смотрела на нее. Глеб, тем временем, как всегда он делал в таких незнакомых местах – быстро охватил взглядом все вокруг, чтобы составить себе общее представление.

– Похоже, что в этой комнате находилась или охрана, или небольшой гарнизон. Смотри, вон там что-то наподобие скамьи, грубый деревянный стол… То, на что ты смотришь – это скорее всего место для оружия.

– Какого оружия? Что сюда можно было поставить?

– Вот смотри. Вот в эти направляющие ставили копья. Это были не копья тамплиеров, это были короткие копья стражи. На торчащие штыри можно было вешать луки и колчаны со стрелами. А нижняя конструкция – для мечей, палиц.

– Точно, молодец. Откуда ты это узнал? Сказки читал в детстве?

– Угу… про Илью Муромца и соловья Разбойника! Вон туда посмотри, вон в ту нишу. Видишь? Как ты думаешь, что это?

– Какие-то черные, – она потрогала пальцем, на нем осталась сажа, – закопченные посудины.

– Это масляные лампы. Вот те маленькие – для каждой отдельной стражи, масла в них должно было быть на одну треть ночи. А вот та – большая – для их командира, или старшего. В ней масла должно было хватить на все ночь – на три стражи. А вот это, похожее на кружку, мерка, ей отмеривали масло на каждую стражу. А вот тут, запах какой, не очень приятный, но и не противный, в этом глиняном кувшине с широким горлом, – Глеб вначале внимательно посветил внутрь фонарем, а потом полез рукой, вытащил палец, намазанный какой-то жидкостью – это скорее всего масло для этих ламп. Понюхай, какое это масло?

Стефани немного приблизилась к пальцу, вдохнула запах поморщившись:

– Ты знаешь, похоже, оно совсем не испортилось. Это, скорее всего, старое конопляное масло. – Она залезла в карман и вытащила салфетку – На, вытри, а то какой-нибудь стародавний микроб в тебя заползет – чем будем лечить!?

Следующая ниша была заполнена каким-то хламом. Невозможно было определить, это средневековый хлам, или современный. Глеб пошевелил кучу мусора ногой. Неожиданно в ней сто-то зашевелилось. Глеб и Стефани отпрянули назад на один шаг, как мимо них из под этой кучи в сторону двери метнулись три тени, размером с небольшую кошку.

– Это были кошки, правда? – оправившись от первого испуга спросила Стефани.

– Нет, это были не кошки.

– Не может быть! Таких размеров не бывает!

– Может. Да, Стеф, это были крысы. И, наверное, здесь есть еще. Только интересно, чем они здесь питаются…

Глеб не успел договорить. До них донесся вначале тихий, но потом отчетливый скрип. Секунд десять они стояли, прислушиваясь. Не очень яркий свет в помещении стал тускнеть. Глеб резко, прыжком метнулся к входной двери. Но… Он опоздал на секунду. Со всего размаха он врезался в буквально перед его носом захлопнувшуюся входную дверь. Он попытался пошевелить ее, толкал изо всех сил. Все безуспешно. Металлическая планка опустилась с наружной стороны двери. Дверь была предназначена для защиты от врагов. Сломать ее было невозможно. Он опустился на каменные плиты и уперся спиной о дверь. В глаза его упал тусклый свет от фонаря Стефани.

– Все, Стеф. Мы заперты.

– Это сделали крысы?

– Да. Они сбили упор, который держал дверь.

– Ты-то как? Не разбился? Живой?

– Я цел и невредим. Не успел на какую-то секунду!

Глеб встал, включил фонарь и внимательно просветил и осмотрел дверь. Не было никакой возможности ее открыть. Он встал и взял Стефани за руку и сел с ней на скамейку. Выключил ее фонарь.

– Будем ждать, пока нас найдут. Надо беречь аккумуляторы. Их зарядки хватит не на долго.

– Еще телефоны – сказала Стефани – связи здесь нет, но минут двадцать они посветят.

Фонарик Глеба стал тускнеть на глазах. Стало почти совсем темно. Из дальнего угла помещения послышался шорох, как будто там что-то шевелилось. Стефани вздрогнула и обхватила руку Глеба и прижалась к нему. Он почувствовал, что она дрожала.

– Стефани, не бойся, нас найдут, я что-нибудь придумаю. Ну, ведь ты же была уже в таком положении, сама говорила, что тебя закрыли в каком-то слепее.

– В том склепе не было крыс, пауков, жуков ,червяков… Там было светло и чисто. – Глеб услышал, что говорила она сквозь слезы.

– Не плачь! Перестань! Ты же большая девочка!

Стефани прижималась к нему все крепче и крепче.

– Когда НАТОВцы бомбили Белград, то их бомбы попадали не только на военные объекты. Мы прятались в подвале института. Однажды, бомбы попали совсем рядом, подвал задрожал, посыпался песок сверху и выключился свет. Кто-то молился вслух, кто-то пытался говорить о чем-то веселом. А я не могла. Я сидела вот так вот в углу и плакала. Я очень сильно боялась, – она разразилась рыданиями.

Глеб целовал ее мокрые глаза, пытался обнять, успокоить. Все было бесполезно. Он понял, что еще немного, и она забьется в истерике. Ему нужно было каким-то образом достать свет. Только свет мог ее успокоить. Он стал лихорадочно перебирать в уме все возможные способы, как это сделать. И вдруг…

– Стефани! Я придумал! У нас в той нише стоит целый кувшин с маслом! На полках стоят лампы. Мы нальем масло в лампы и будет у нас свет!

Стефани вдруг перестала рыдать, и сказала сквозь слезы невеселым голосом:

– Да? А что мы будем использовать вместо фитиля?

Этот вопрос сразу поставил Глеба в тупик.

– Ты права. Я как-то не подумал. Фитиля в лампах не было. У тебя есть какая-нибудь тесемка. Ну… нечто, что может заменить фитиль?

Стефани перестала плакать. Глеб как будто прочитал ее мысли. Она перебирала каждую мелочь в одежде на себе, чтобы найти что-либо, похожее на фитиль. Глеб делал мысленно тоже самое со своей одеждой.

– У меня нет ничего подходящего – тихо сказала Стефани – только шелк либо синтетика.

– У меня тоже нет – сказал Глеб и сразу почувствовал, Стефани снова прижалась к нему и задрожала.

– Стой! Не плачь! – вдруг вскрикнул он, повернулся к Стефани, взял ее голову в свои руки поцеловал – Мария! Она нам дала куколки, и сказала, что это нам поможет.

– И как куколки нам помогут? – удрученно спросила Стефани.

– Не сами куколки. Мария их повесила на шнурок, который она срезала от какого-то большого мотка. А так как в ее доме были только масляные лампы и лампады, то это был не шнурок, а фитиль! Смотри!

Глеб включил ее фонарь, тот горел еще достаточно ярко, достал из кармана куртки куколки показал Стефани шнурок, на котором они висели.

– Да, это фитиль. – Стефани заметно обрадовалась – Пошли быстрее заряжать лампы, пока нас крысы не съели.

Стефани светила ему своим фонарем. Он не спеша достал из кармана куртки перочинный нож и отрезал от фитиля нужный кусок и затолкал его в лампу. Лампу он взял маленькую, которая была на одну стражу. Наклонил кувшин с маслом и налил неполную мерную кружку. Наполнил маслом лампу и поправил фитиль.

– Надо немного подождать, масло должно пропитать фитиль, иначе не загорится.

Они выключили фонарь и погрузились в темноту.

– Долго будем ждать? – спросила Стефани.

– Масло старое, густое. Не меньше пяти минут. Давай считать про себя до трехсот. Только не быстро, а как секунды идут…

– Я досчитала– сказала Стефани – будем пробовать?

– Уф… ну, с богом – Глеб достал из кармана зажигалку, зажег ее и поднес пламя к фитилю.

Фитиль уже не был белым, масло его пропитало. Загорелся он не сразу, вначале было потрескивание, разбрасывание искр. Но потом, несмотря на очень специфический запах, пламя загорелось ровно. Не очень яркий, но ровный теплый свет осветил помещение. Стефани сияла, от слез не осталось следа.

– У нас же еще есть фитиль? Его на сколько ламп хватит?

– Я думаю, на две лампы хватит.

–Давай быстро их разжигать, хочу, чтобы здесь было светло.

Через небольшое время горели все три лампы. В помещении было уже достаточно светло, можно было даже читать.

– Ты как, успокоилась? – спросил Глеб.

– Да, мне уже хорошо, спокойно. Крыс я теперь не боюсь.

– На, вот закрепи результат – Глеб протянул ей фляжку с коньяком. А пока Стефани сделала большой глоток, налил ей кофе из термоса.

– Чего это ты так расщедрился? И коньяк, и кофе? Грех свой замаливаешь? И не пытайся! Нет тебе прощения! – с улыбкой сказала она.

– Какой грех на мне? – удивился Глеб.

–Как какой! Кто дверь закреплял! Так закрепил, что какая-то маленькая крыска сбила всю конструкцию!

– Ну… я вижу, дела у нас пошли на поправку. Уже не три крупные, размером с кошку, крысы, а одна маленькая крыска!

– Да! Я в полной форме! Готова на подвиги ради науки. Будешь моим лапмоносителем. Так как лампы у нас три, а рук у нас всего по две, то две лампы придется нести тебе. А я возьму одну, самую яркую, и самую красивую.

– Согласен, фрау Стефани! – подражая Отто, сказал Глеб. – Какую из трех абсолютно одинаковых ламп выбираете?

– Я выбираю вот эту… нет вон ту… нет, лучше первую.

Начался обход и детальный осмотр помещения. Глеб следовал в шаге сзади, протягивая вперед лампы, чтобы Стефани было лучше видно. В некоторых местах из стен торчали какие-то железные прутья, внизу под ними лежали кольца.

– Это остатки цепей. Их просто сбили со стен вместе с частью железных прутьев, – рассуждала вслух Стефани.

Она тщательно изучала кучи хлама или мусора, которые были в некоторых нишах. Но, надо отдать ей должное, руками она в эти кучи не лезла, нашла подходящую палку. Глеб шел сзади молча. Не мешал ей. Когда большая часть помещения была осмотрена, и оставался только один темный дальний угол, она спросила:

– Ты почему молчишь?

– Смотрю, как работают профессионалы. Только, давай передохнем немного – руки устали протягивать в твою сторону лампы.

– Хорошо, отдыхаем, можешь присесть у моих ног!

– А может я к скамейке отойду?

– Нет, и не вздумай! Я же здесь одна останусь! А если со мной что-нибудь случится?

– Нет, нет, нет. Никуда я не пойду. Буду сидеть у твоих ног как пес цепной!

– То-то же…

Глеб сел, по-турецки скрестив ноги, лампы поставил по бокам. Налил себе кофе и плеснул в него немного коньяку. Стефани была занята рассматриванием помещения. Когда она опустила глаза на Глеба, то аж ахнула:

– Вот ты устроился! Я тут смотрю во все глаза, ищу клад. А он расселся, да еще и кофе пьет!

Она села рядом с ним и взяла у него крышку от термоса, в которой кофе еще оставалось наполовину, отхлебнула:

– Да еще и с коньяком кофе!

И через некоторое время:

– Чего-чего, а нашего клада здесь нет.

– Согласен. Что будем делать?

– Осмотрим тот дальний угол. Делать все равно нам нечего – Отто нас хватится еще только через час. Минут тридцать ему понадобится, чтобы поднять на ноги весь монастырь и нас найти. У нас в запасе часа полтора.

А в дальнем темном углу оказалась небольшая дверь. Глеб отодвинул ногой мусор, который лежал перед ней и попробовал ее открыть. Запоров на ней не было, хотя следы их оставались, было видно, что они были сбиты. Дверь поддалась. С трудом, но Глебу удалось открыть скрипучую дверь до конца. Для надежности он прижал ее к стене камнем, который оказался поблизости. Он протянул в темноту за дверью лампу и оба заглянули туда. За дверью был какой-то проход.

– Неужели это тайный подземный ход?

– Да нет, какой он тайный! Запоры на двери сбиты, скорее всего о его существовании в монастыре знают.

– Пойдем туда?

– А если я скажу нет, ты не пойдешь?

– Еще чего! Я же археолог!

– Только я первый пойду, а ты за мной след вслед, договорились? – Спросил Глеб.

– Хорошо, слушаюсь и повинуюсь.

Это был выложенный камнями проход, который вел в сторону от монастыря. К сожалению, на стенах кроме паутины, мха, ничего интересного не было. Но метров десять коридор расширился в небольшое помещение. Почти все место занимал непонятный предмет, похожий на трон. Конечно, это был не трон. Но и не табурет. Из старого дерева, толстых брусьев был сбит табурет, за ним была очень высокая спинка. Подлокотники. На спинке и подлокотниках были следы ремней или веревок. Похоже, что того, кто здесь сидел, привязывали. Осмотрев все внимательно и не найдя никаких тайных крючков или иголок, Стефани уселась на него. Ее нога неожиданно попала в какое-то углубление. Это углубление оказалось промежутком между двумя каменными плитами, а плиты были странным образом закреплены железными цепями на толстом деревянном брусе.

– Так это настоящий «испанский сапожок» – воскликнул Глеб. – Вот это находка!

Стефани моментально вскочила и отпрыгнула в сторону.

– Что, испугалась! «Вот для таких красивых грешниц я и приготовлен!» – трубным басом прошептал Глеб.

– Точно. Настоящий испанский сапог! Так вот чем здешние монахи занимались в средневековье! Он, похоже, целый. Только ремни или веревки прикрепить и можно мучить вероотступников!

– Ну, хватит, пошли! А то мне опять как-то не по себе становится!

– Да, пошли быстрее. Воздух здесь плохой, сырой, спертый.

Идти им пришлось недолго. Метров через тридцать коридор сузился и уперся в деревянную дверь, которая была сверху. Глеб приподнял ее, она поддалась, но не до конца, что-то мешало. Тогда Глеб присел, и распрямился рывком, плечами надавив на дверь – она с треском открылась, небольшой проржавевший засов отлетел в сторону.

– Мы на свободе, – сказал Глеб. Вылез сам, взял у Стефани все их сумки, лампы и поднял ее саму на поверхность. Они оказались ниже по склону здания монастыря метрах в пятидесяти. Судя по земле и траве вокруг, это вход давно покрылся землей и зарос травой, и видно его снаружи не было. О нем, скорее всего, все благополучно забыли.

Стефани опустилась на землю возле сумок.

– Дай я немного посижу здесь. Что-то мне не по себе как-то. Я же трусиха, испугалась сильно. Сейчас отходит понемногу.

– Тебя полечить? Коньячка немного?

– Дай, пожалуй, хлебнуть из фляжки. – Сделала несколько маленьких глотков. От кофе она отказалась, а вот припасенная бутылка газированной воды оказалась как нельзя кстати.

Глеб присел рядом с ней. Тоже отхлебнул коньяка.

– Слушай. А ты действительно под НАТОвские бомбардировки попадала?

Стефани кивнула головой.

– Тогда было очень страшно. Я долго не могла это забыть. Особенно было страшно, когда бомба взрывалась недалеко, подвал дрожал, потом пропадал свет. А сегодня снова все это нахлынуло.

– Я думал, ты крыс испугалась!

– Да нет, крысы неприятные, конечно, но я же знала, что нас найдут. Я боялась оказаться в темноте и этих воспоминаний. Когда они приходили ко мне, то меня охватывал животный страх, даже не страх, а ужас, и я ничего не могла с этим поделать.