Обратимость

– Здесь уже все написано. Зачем объяснять? Мы не возьмем на себя никакой ответственности. Вам это прекрасно известно.

Я все еще не отводила от него глаз. Искала хоть отблеск прошлого тепла.

Напрасно. Передо мной был вампир во плоти: холодный, чужой, бездушный. Он вообще не смотрел на меня. Как будто Баррон сидел один. Когда его взгляд случайно устремлялся в мою сторону, он тут же проскальзывал мимо. Я подавляла негодование, чтобы не задохнуться от него. Но стоило бы научиться контролировать свое самомнение.

– Могу я просмотреть бумаги? – неожиданно для себя спросила я.

Тут же испугалась своей инициативы. В голове пронеслись возможные реакции: раздраженный взгляд Баррона, пренебрежительные лица вампиров… Но все оказалось иначе. Баррон молча передал мне бумаги, как если бы я действительно имела здесь вес. Вампиры не среагировали вообще. Только Эдвард раз поднял взгляд – и тут же отвел. Я принялась читать, стараясь с головой уйти в чтение, лишь бы только не замечать напряженной обстановки. В документах шла речь о неких исследованиях. Текст был расплывчатым. Видимо, вампиры уже знали о чем речь, и здесь шли только лишь уточнения. Далее шло описание новых возможностей оборудования и того, что ученым удалось достичь, чтобы усовершенствовать его. В любом случае речь шла о какой-то опасности. Только кому и что угрожало, я так и не поняла. Позади снова открылась дверь. Вампиры замерли. Я была слишком глубоко занята своими думами, чтобы здраво воспринять их реакцию и обратить на нее должное внимание, так как было зачем.

Мягкой, еле слышной поступью в комнату вошел еще кто-то. Я не сразу заметила перемены, погруженная в чтение. Но в следующий момент из-за спины скользнула фигура – и нависла над нами.

Моя медитация над документами происходила почти в отрыве от реальности, поэтому лишь краем глаза я отстраненно уловила, как директор резко поднялся. Мне стоило некоторых усилий оторваться от чтения и поднять голову.

Как раз в этот момент новоприбывший сделал шаг в сторону, вероятно, поприветствовав Баррона.

И тогда я увидела его.

Высокий. Отлично сложенный. Широкие, раскинутые сильные плечи. Передо мной стоял еще один вампир. На уровне подсознания я почувствовала благоговение, с которым остальные смотрели на него. А затем внутри поднялась странная дрожь. Я не успела толком осознать её природу, как он развернулся к нам лицом.

На секунду мир перестал существовать. Возможно, я побледнела, а затем залилась краской. Дышала ли я вообще в этот момент? Неизвестно. Лишь одно было ясно – это он. Истинный глава клана.

Даже Эдвард, да и все прочие вампиры, вместе взятые, не могли сравниться с ним в благородстве, величественности, в той завораживающей безвременной мощи, которую он излучал. Я не находила слов, чтобы описать это создание. Если бы мне сказали, что передо мной бог, я бы охотно поверила. Он имел вид поистине чарующий, гипнотический и неземной.

Я и представить не могла, что вампиры бывают еще и “такие”. Какие “такие”, как раз и не удавалось объяснить.

Волосы его спускались темными волнами, подстриженные так, что самые длинные пряди касались середины спины, а короткие заканчивались у плеч. Он носил старомодный темный сюртук из бархата, украшенный скромными кружевами и несколькими едва заметными камнями. По ходу он не расставался с этим стилем со времен девятнадцатого века.

Поздоровавшись с Барроном, вампир перевел взгляд на меня. Я, ожидая привычной для его сородичей холодности, уже была готова к ледяному равнодушию. Однако, подняв то и дело вздрагивающий взор на него и стараясь удержать его хотя бы ради приличия, заметила, что он смотрит на меня бархатным изучающим взглядом.

Ошеломленная, я едва могла признаться себе в том, что не вижу в нем отвращения. Да, он был серьезен. Да, его глаза сохраняли вампирский холод.

Но в этом взгляде скользила меланхоличность, отстраненная грусть, неуловимая мягкость. Он стоял передо мной, выпрямившись, но не создавая вокруг себя непробиваемую стену. Его лицо было бесстрастным, но в нем ощущалась какая-то магическая глубина, нечто, что гипнотизировало и сбивало с толку.

Знал ли он, какое убивающее впечатление производит? Скорее всего, ему было не до этого. Человеческие девушки его, вероятно, не интересовали. Разве только как жертвы. Учитывая, что в их клане имелись такие особи женского пола, что ему и на ум-то не приходило обратить свой взор в другую сторону.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за считанные секунды.

– Вы не против того, что я привел ее с собой? – голос Баррона вывел меня из ступора.

Только сейчас я поняла, что все это время глупо и восторженно созерцала вампира. В общем делала то, что мне строго запретили делать. Я вжалась в диван и приготовилась к худшему.

Сейчас меня сожрут, – пронеслось в голове. Не зубами, так взглядами. Я боялась не то что посмотреть по сторонам, но даже вдохнуть.

– Вы не предупреждали меня.

От этого мягкого тембра у меня вспотели ладони, и по спине пробежал липкий холодок. Сознание отчаянно пыталось убедить сердце, что так не бывает. Что это иллюзия. Но нет, его голос был реален. И что еще страшнее – не хотелось верить, что он, возможно, уже прочитал мои мысли.

– Я, разумеется, хотел бы предупредить вас заранее, но, как вы знаете, иногда обстоятельства складываются так, что действовать приходится на интуиции, – спокойно пояснил Баррон.

– Эдвард что-то говорил об этом, – отозвался Каэлан. – Не будем тратить время на объяснения. Они ни к чему.

– Это моя ассистентка Кеева. Можно Эва.

Баррон указал на меня легким движением ладони.

– Глава рода Керранов, собственно, – Каэлан.

Я молчала, как идиотка, вместо того чтобы произнести что-то вежливое и уместное. Прискорбное положение. Вместо того чтобы войти в этот дом во всеоружии, с ясной головой и здравыми мыслями, я сейчас обладала разумом младенца. Баррон, наверное, рассчитывал на меня. На чувствительность, на наблюдательность. Если бы он только знал, что у меня сейчас в голове, он бы, несомненно, немедленно отстранил меня от должности.

– Что она у вас молчит? – с легкой насмешкой осведомился Каэлан. – Язык прикусила?

Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как кровь бросилась в лицо. Растерянно перевела взгляд на Баррона. Он смотрел на меня ледяным, строгим взглядом. И этот взгляд был как ушат холодной воды.

Пора было взять себя в руки.

– Лично мне не задавали вопросов, – постаралась ответить я, – но будьте уверены, если зададут, непременно отвечу.

В этот момент я уловила движение за спиной Каэлана. Переведя взгляд, я заметила скользящую улыбку Эдварда. Он старался ее скрыть, как бы ненавязчиво отворачиваясь к окну, чуть касаясь пальцем губ. И в этом мгновении я узнала его. В нем мелькнуло что-то живое и знакомое.

Я немного успокоилась.

Каэлан все еще смотрел на меня, когда я вновь перевела на него взгляд, то поняла, что он теперь смотрит на шею. Мгновенно выражение его лица изменилось. Черты заострились, в глазах сверкнул холодный блеск.

Я не знала, была ли это злость или просто неприязнь, но что-то определенно его насторожило. Он слегка сдвинул брови, пристально вглядываясь куда-то туда, под ткань. Я механически поднесла руку к шее, проверяя, на месте ли платок. Да, он был на месте. Аккуратно закрывал всю шею. Но что тогда увидел Каэлан? Он же не мог видеть сквозь ткань…Мгновение спустя он неохотно отвел взгляд.

– Итак, я слушаю вас. Какие у вас ко мне дела?

Баррон молча протянул бумаги. Каэлан взял их и принялся читать. За его спиной я вновь заметила ледяное лицо Эдварда. Он ждал и, кажется, беспокоился.

Каэлан дочитал. Отложил бумаги в сторону. В комнате повисло напряженное ожидание. Я не столько слушала, сколько разглядывала его, стараясь запомнить каждую черту.

– Что ты молчишь? – не выдержал Эдвард. – Ты еще думаешь? Разве над этим надо думать?

Каэлан даже не взглянул на него. Просто прикрыл глаза на несколько секунд.

– Мы ценим вашу заботливость, мистер Баррон, – наконец заговорил он. – Но подобных бесед у нас было немало. Есть вещи, неподвластные людям… и уж тем более их машинам.

– Позвольте заметить, – начал Баррон, тщательно подбирая слова, – я видел эти приборы в действии, они выдают ошеломляющие результаты. Несомненно, есть вещи, в которых вампирское чутьё превосходит любые человеческие знания, но есть и то, о чём вампиры даже не подозревают.

Он выдержал небольшую паузу, внимательно следя за реакцией Каэлана.

– Почему бы вам не принять мою помощь и не довериться мне? Я не для того тут, чтобы навязываться, а чтобы предложить решение, которое может оказаться полезным для нас всех.

Вампиры не доверяли людям, люди боялись вампиров, а Баррон застрял между двумя мирами, пытаясь удержать шаткое равновесие, где шаг влево или вправо мог стоить всем жизни.

Сейчас глава клана смотрел на него с присущими вампирам гордостью и хладнокровием, но во взгляде всё же теплилась едва заметная доброта.

Я смотрела на это со смешанными чувствами. С одной стороны, было болезненно наблюдать за этим почти заискивающим поведением Баррона. С другой, нельзя не признать, насколько искренни его намерения. Он жил в этом мире слишком долго, Керраны были ему близки, и он не мог иначе. Но если бы я оказалась на его месте, я бы не стала вести себя так. Вампиры смотрели на него с насмешливой снисходительностью. Они слушали его, но не воспринимали всерьёз. Они любезно позволили ему говорить, и сам факт их внимания радовал Баррона.

– Дело совсем не в этом, – наконец ответил Каэлан, его голос прозвучал тихо, но весомо. – Я ценю ваше внимание. Ваше участие импонирует.

В этот момент сзади бесшумно захлопнулась дверь. Стэфания исчезла так же незаметно, как и появилась. Спустя пару минут вышел Лука.

Каэлан даже не взглянул в их сторону, продолжая говорить:

– Боюсь, вы не сможете ничего изменить. Человеческие силы слишком ограничены, и, друг мой, не хотелось бы напоминать вам об этом, но вы вынуждаете меня это сделать. Не стоит вмешиваться в то, что неподвластно вашему разуму.

– Подумайте ещё раз, – Баррон всё же решил надавить. – Это в ваших же интересах. Со своей стороны я гарантирую: никаких проблем со стороны моих коллег не возникнет. У меня есть надёжные, проверенные люди.

Я чувствовала, как напряжение в комнате сгущается. Тон Баррона был спокойным, но в голосе слышалась настойчивость.

– Прошу прощения за грубость, – раздался голос Эдварда, звучавший уже более резко и обескураживающе прямолинейно, – но мы не обязаны защищать вас. Мы вам ничем не обязаны. Так почему бы вам не осознать это для себя?

Каэлан метнул на него предостерегающий взгляд. Не повышая голоса, мягко, но непререкаемо, он поднял руку, подавая знак замолчать. Эдвард неохотно склонил голову в знак покорности и больше не проронил ни слова.

– Но о вас уже знают слишком многие, – продолжил Баррон, снова перехватывая инициативу. – Не в моих силах повернуть время вспять и скрыть ваше присутствие здесь. Кроме того, наличие тварей очевидно. Мы не можем закрывать глаза, когда жизни людей в прямой опасности.

Каэлан не выразил никаких эмоций, лишь слегка склонил голову, словно внимательно слушал.

– Понимаю, – наконец ответил он. – Но скажите лучше вот что… Какие последние новости о тварях? Не нападают ли они вновь?

– Всё тихо, – ответил Баррон, внимательно вглядываясь в его лицо. – Их становится всё меньше и меньше. Вы делаете что-то? Или они сами вымирают?

Эдвард резко встал, было очевидно, что беседа раздражала его всё сильнее, развернулся и вышел. Теперь мы остались втроём.

– Откуда мне знать? – спокойно отозвался Каэлан. – Я не интересуюсь этими существами. Мы делаем всё, что было обещано людям.

– И вы никак не можете повлиять на ваших… подчинённых? – спросила я, невольно замедлившись на последнем слове.

Он посмотрел на меня своим проникновенным взором, может быть, более внимательно, чем следовало бы, и ответил:

– У людей одни порядки, у кланов вампиров совершенно другие. “Повлиять” – не совсем точное слово. Наши отношения гораздо сложнее, чем тебе может показаться. И чтобы ответить на твой вопрос, мне пришлось бы начать с самого начала. Понятие “влияние” в нашем мире не включает в себя те компоненты, которые вкладывают в него люди. У нас оно совершенно иное.

Меня неожиданно заинтересовал еще один вопрос, который родился, когда Керран, присоединившись к нам, взял в руки хрустальный бокал.

“Удивительно, – подумала я, – как могут вампиры пить что-то, кроме крови?” Но, осознавая, что подобное замечание может быть рискованным, я решила не озвучивать его вслух. Почти сразу после того, как мы опустошили бокалы с сикерой, Баррон начал собираться. Прежде чем уйти, он задержался, красноречиво взглянув на Каэлана.

– Могу ли я все-таки рассчитывать на то, что вы подумаете еще раз и примете мое предложение? – произнес он приглушенным тоном. – Я уверен, что смогу быть вам полезен, если только вы позволите мне действовать.

Каэлан, выдержав короткую паузу, ответил точно таким же взглядом – спокойным, но в котором угадывалась тень грусти. Или мне показалось?

– Вряд ли. Очень вряд ли.

– Ясно, – кивнул Баррон, но тут же добавил, не теряя надежды. – Тогда, может, вы хотя бы подумаете?

В его голосе зазвучала мольба, и это меня удивило. Я перевела взгляд с Баррона на Каэлана, пытаясь понять, что именно происходит между ними.

– Только ради того, чтобы не обидеть вас. Я подумаю.

– Хорошо, – Баррон слегка расслабился. – Тогда оставлю бумаги, чтобы вы ознакомились с ними. В спокойной обстановке вероятность принятия положительного решения всегда выше.

Он не стал вручать документы в руки Каэлану, но аккуратно положил их на стол, не сводя с него глаз. Каэлан в ответ протянул ему свою аристократичную, бледную ладонь. Баррон крепко пожал ее.

Я затаила дыхание, ожидая, что теперь вампир повернется ко мне. Почти предвкушала его взгляд и обходительность, рассчитывала взглянуть прямо в его лицо. Но вместо этого он лишь мельком взглянул на меня – дежурно-вежливо, ничего не выражая, кивнул и отвернулся.

– Вот так всегда, – буркнул Баррон, едва мы оказались в машине.

Он завел двигатель, но не спешил трогаться, пристально глядя в лобовое стекло.

– Я натыкаюсь на ледяную стену отчуждения, несмотря на всю помощь с нашей стороны. Мы ведем одни и те же беседы. Они не могут меня прогнать, а я едва ли могу добиться нужных результатов.

Я хотела сказать что-то утешительное, но не находила подходящих слов. Хотя в душе понимала, в чем дело.

– Ты сама видела. Как мне пробить эту стену? Как с ними работать, если каждый раз все превращается в замкнутый круг?

Директор раздраженно чертыхнулся и отвернулся к окну.

Я посмотрела на него и, обдумав, произнесла уверенно, хотя сама не знала, как именно выполню обещанное:

– Ничего, найду выход, позвольте получше изучить их. Если вы хотя бы позволите сопровождать вас. Этого будет вполне достаточно.

Директор снова отвернулся, но его пальцы нервно барабанили по рулю. Я не была уверена, услышал он меня или просто проигнорировал.

Всю дорогу до дома мы молчали – оба растерянные и удрученные.

Ночь выдалась тяжелой. Я ворочалась с боку на бок, то открывая, то закрывая глаза, но сон не приходил. Из головы не выходил Каэлан – его взгляд, манеры, поразительность. Он был слишком многослойным, слишком непостижимым, в нем перекликалось столько разных тайн, полутонов, едва уловимых настроений, что я не знала, за что зацепиться и как его охарактеризовать. Может быть, его вампирская сущность делала его таким многоликим?

Но стоило задать себе этот вопрос, как перед глазами вспыхивали образы других вампиров. Да, несомненно, все они были уникальны, и все несли в себе тайну: кто-то меньше, кто-то больше. Декстер не заключал в себе ничего, кроме пустой, животной оболочки. Эдвард – интересен по-своему, но и он отличался от главы клана.

“Нет, – подумала я, – если Каэлан глава клана, то это не случайно. Он – истинный бог. Прирожденный правитель.”

Я решила наблюдать, быть максимально осторожной и тактичной и, конечно же, искренней. Им нет причин отталкивать меня.

На следующий день, когда Баррон позвал меня в кабинет, я не стала ходить вокруг да около.

– Вы пытаетесь их спасти? – спросила я прямо. – Или втянуть в эксперименты, чтобы облегчить им жизнь и заодно удовлетворить интерес ученых?

– Прежде всего я пытаюсь добиться их доверия, – ответил он спокойно. – А потом уже и остальное.

– Вы уже заставляете их пить пустышки вместо крови. Разве этого недостаточно, чтобы они возненавидели людей?

– Они не отказываются от этого, – заметил он. – У нас не возникало проблем на этой почве.

– Но всё же, – продолжила я, внимательно следя за его лицом, – они не подопытные животные, чтобы на них ставили эксперименты. Они считают себя сильными, могущественными, а потому естественно, что им претит, когда их честь ставят под сомнение.

Вы представляете себе Каэлана, сидящего в лаборатории, обвешанного проводами, как новогодняя елка гирляндами? Лично мне это кажется нелепым.

Баррон смотрел на меня, но не перебивал.

– Исследования пойдут им на пользу, – наконец произнес он.

– Нет, не пойдут. Они и так идут нам навстречу, и им это не нравится.

Он молчал.

– Почему же они тогда не перекусают всех людей? – пробормотала я, скорее самой себе, чем ему. – В этом случае мы бы перестали их так донимать.

Директор ничего не ответил. На этом наш разговор закончился.

Первая четверть: растущая луна

В один из дней я, наконец, решилась посетить особняк Керранов.

В любом случае налаживание отношений – дело не одного дня. Мне хотелось, чтобы вампиры воспринимали меня не как неотъемлемый компонент Баррона, но как самостоятельную личность. Если бы они заметили искренность, чуткость, глубину, это могло бы изменить очень многое.

Такой контакт позволил бы увидеть их настоящих, заглянуть за фасад отчуждённости. Это был бы не просто диалог людей и вампиров, но встреча двух миров, где границы могли бы размыться. Если бы они признали меня равной, я смогла бы влиять на эти отношения иначе – без посредников, без чужих интерпретаций.

До особняка я добралась без труда, воспользовавшись служебной машиной. Теперь же, стоя перед массивными дверями, я собиралась с мыслями.

Солнце перевалило за горизонт, и на город спускались сумерки. Они медленно затягивали всё вокруг мягкими тенями, окрашивая особняк в тёплые полутона. Сегодня он казался особенно безмолвным и величественным.

Странно, но более подходящего места для вампиров я и представить не могла. Они наверняка осознавали это, когда выбирали убежище.

Дом окружал огромный парк. Вековые деревья – хвойные, лиственные – создавали большой участок тени вокруг особняка, являя собой естественную защиту от лишних глаз. Их тени не пропускали ничего лишнего, никого постороннего.

Глубоко вдохнув, я, наконец, перешагнула порог. Сразу почувствовала, как по спине пробежал холодок. Тонкая дрожь зарождалась где-то внутри, пробираясь по венам вместе с трепетом. Зала пустовала, как и следовало ожидать. Они не ждали гостей.

Я оказалась одна и могла спокойно осмотреться, пока кто-нибудь не спустился, привлечённый запахом постороннего. Еще в прошлый раз здесь царила какая-то странная атмосфера: полупрозрачное мутноватое марево окутывало все вокруг и висело в воздухе, заполняя весь объем помещения.

Я ощущала, как оно давит, словно вытесняя меня, как инородное тело. Голова становилась тяжелее, глаза замутнялись. Чужеродная среда.

Я вдохнула, пытаясь уловить запахи. Старые вещи. Немного сырости. И ещё что-то, что невозможно было назвать, но оно присутствовало явно. Так, наверное, пахли все особняки, пережившие века. Я так глубоко ушла в эти ощущения, что совсем позабыла, зачем пришла. Но тишину разорвал голос.

– О, какие гости к нам пожаловали…

Я вздрогнула. Всё внутри похолодело. Где-то в глубине разом поднялись все страхи, и я невольно уставилась на говорившего.

Декстер. Его голос я бы узнала среди тысячи других. Он стоял наверху, на лестнице, глядя сверху вниз с привычным презрением и ехидством. Сейчас он предстал предо мной без шляпы, что позволило разглядеть его внешность получше.

Волнистые, коротко подстриженные волосы тёмно-русого цвета обрамляли бледные угловатые черты. В глазах – мрачный огонь хищника. Тени под глазами делали его вид ещё более зловещим. Он не скрывал своей вампирской сущности – наоборот, выставлял её напоказ.

Низкое существо. Худший из вампиров.

Лучше бы я наткнулась на Аргуса или Цербера, даже в этом случае у меня бы нашлись подходящие слова. Но Декстер выбил меня из колеи окончательно.

Где-то в глубине души я уже знала – мой визит обречён на провал.

– Что вам здесь нужно, молодая леди? К кому пришли?

Я сглотнула.

– Мне необходимо увидеть господина Керрана, если это возможно.

– А вам назначено? – его голос ядовито скользнул ко мне.

Конечно, нет. В чем пришлось неохотно сознаться.

– Но мне действительно нужно поговорить с ним… и об этом тоже, – попыталась объяснить я. – Невозможно постоянно тревожить Баррона.

– Хотите сказать, что у нас теперь одним другом больше?

Эти слова были произнесены с таким презрением, что я почувствовала себя совершенно лишней.

Тем временем он начал спускаться. Медленно, выжидающе.

Я не двигалась с места, а он приближался всё ближе. Он чувствовал мой страх и, разумеется, наслаждался им. Эта энергия опьяняла его, разливалась сладким ликёром, заставляя губы искривляться в довольной усмешке, а в глазах разгорался азартный огонь.

Как жаль, что этот убогий вампир был способен чувствовать только это. Если бы можно было сбежать сейчас… Но вряд ли он позволил бы мне это сделать.

– Надеюсь, вы не возражаете, – произнесла я, наконец, собравшись с мыслями. – Я бы хотела поговорить с вашим господином.

Я намеренно сделала упор на последнем слове, надеясь, что хоть оно приведёт его в чувство. Но реакция оказалась иной. Декстер мгновенно помрачнел и лицо потемнело, как небо перед грозой. Он уже раскрыл рот, чтобы выдать очередную колкость, но осёкся. На какое-то мгновение колебался, а затем резко отрезал:

– Он мне не господин!

А потом, уже спокойнее, добавил:

– Керран не принимает никого без предварительной договорённости.

Теперь он стоял в полуметре, пожирая меня взглядом.

Я встретила его глаза, пытаясь не поддаться слабости.

– Ну так пропустите меня, раз он вам не господин. Какая разница в таком случае?

Последняя фраза вышла донельзя скомканная и без всякой надежды.

– А ты, оказывается, очень даже миленькая. Не против составить мне компанию, а? – промурлыкал он, игнорируя мою просьбу.

Я широко раскрыла глаза, поражённая таким поворотом.

Он приблизился и схватил меня за подбородок – грубо, как если бы проверял прочность фарфоровой статуэтки. Его холодная ладонь медленно скользнула вниз, сжала горло, не оставляя мне пространства для нормального дыхания. Глаза его горели дьявольским огнем, с губ не сходила ядовитая усмешка. Малиновые и тонкие на бледном лице они походили скорее на уродливую трещину. Я испуганно уставилась на него, вспоминая предыдущую встречу и боялась, что история повторится.

Сопротивляться было бесполезно.

Декстер склонил голову, почти упираясь носом в основание моей шеи, втягивал воздух, словно вдыхая аромат дорогого парфюма, и медленно скользил выше, приближаясь к уху.

Меня передёрнуло.

Дрожь, которую я старалась подавить, угрожала выдать меня с головой. Я задержала дыхание, зажмурилась, ждала. Этот миг растянулся в бесконечность, хотя на самом деле длился лишь несколько секунд.

– Ну так что?

Его голос звенел в ушах, словно холодный лезвие. Я не успела ничего предпринять, как за спиной вампира раздался резкий, властный голос:

– Оставь её, Декстер! Учись контролировать себя, тем более здесь!

Декстер ослабил хватку, и я, воспользовавшись моментом, выглянула из-за его спины, чтобы увидеть, кто вступился за меня.

Это была Петра. Та сама девушка, которую Беатрис спасла от смерти не так давно.

Она стояла на лестнице, её поза напоминала готовую к прыжку тигрицу. Сильная. Волевая. Взгляд, обращённый на Декстера, испепелял.

– Ну вот, – протянул мой обидчик с притворной обидой, – не дала мне поиграть. Я и не собирался ничего делать, просто немного развлечься. Ты только посмотри, как она боится! Это же забавно.

– Не в этом случае, – жёстко отрезала Петра. – Это ассистентка Баррона. Тебе лучше её не трогать. Отпусти и пусть уходит. Мы не ждали гостей.

Декстер, неохотно пожав плечами, повиновался. Я почувствовала, как свобода возвращается, но не стала медлить. Лучшим решением было немедленно уйти и попытать удачу в другой раз.