скачать книгу бесплатно
* * *
Автор, пожалуй, уже достаточно сказал о Ледоколе, но одну важную вещь стоит добавить. Высокий как-то был членом аттестационной комиссии при Спорткомитете и на это время получил доступ к личным делам всех альпинистов страны. Как раз в том году бурно обсуждалась проблема несчастных случаев в альпинизме, уж очень много их стало. По этому поводу разные источники приводили много противоречивых статистических данных, надежность которых была весьма сомнительна. Высокий сам зарылся в картотеки, потратил много времени и сделал ряд неожиданных наблюдений. Одно из них было таким: ни в одном восхождении с участием Ледокола никто не погиб и не получил серьезных травм.
Почему это было – Высокий не мог объяснить, но твердо верил, что это не случайно. Людей с таким же талантом было мало. Ни сам Высокий, ни Саныч подобным качеством, увы, не обладали, хотя вины на них не было. И после этого Высокий старался всегда брать с собой Ледокола, всячески о нем заботился и защищал.
– Не обижайте Ледокола, люди, – часто повторял Высокий.
В той же картотеке Высокий сделал и несколько очень печальных статистических наблюдений относительно некоторых известных людей, но об этом он никогда никому не говорил.
Долина, Долина!
Но вернемся к воплю Ледокола из зарослей. Как выяснилось, он наступил в зарослях на какой-то сук, тот обломился, и наш герой рухнул и растянулся куда-то вниз головой по склону, вдобавок ушибив ногу и запутавшись в высоких прочных травах. Поспешивший на помощь Высокий начал вытаскивать его, ругаясь не на шутку:
– Ну, ведь нарочно так все не запутаешь, как ты запутал случайно! Ну, как же ты, блин горелый, всегда ухитряешься вляпаться!
Высокий сильно опасался, что Ледокол все-таки сломал себе что-нибудь, но Ледокол остался в своем репертуаре. Выдранный лоскут из штормовки, плюс сильный ушиб правой голени, плюс глубокая рваная царапина на щеке, но более ничего серьезного не случилось.
– Идем, дровосек хренов, обработаю рану. Вот уже и кровь пошла… Ты меня все-таки доведешь когда-нибудь до инфаркта. Как бы шрам тут у тебя на щеке не остался…
Ледокол, прихрамывая, что-то недовольно бормотал себе под нос. Шрамов у него на теле уже было штук сорок. Высокий доставал из специального маленького желтого рюкзака аптечку…
* * *
– Эй, чем вы там занимаетесь, лентяи? – раздался голос Криса откуда-то слева сверху. – А мы уже пошли вверх.
Крис и Саныч довольно быстро нашли скальное ребро метров двадцати высотой, выдававшееся над кустами и очень удобное для лазанья, и Саныч уже бодро пошел вверх, страхуемый снизу Крисом.
– Прекрасный подъем, просто лестница! – кричал сверху Саныч.
И через минут десять он снова заорал:
– Тут есть отличная полка, и Долина хорошо видна!
Высокий осторожно сказал:
– Ледок, может, тебе не надо лезть? С ушибом-то… – Ледокол молча и выразительно посмотрел на него. – Ну, все, молчу, молчу.
Меньше чем через полчаса вся четверка поднялась на полку. Высокий поднялся последним, сел рядом с Санычем, защелкнул карабин самостраховки и буркнул:
– Почему пошли вверх без команды?
– Прости, Долговязый! Не выдержал. Не прав. – И, положив могучую руку на плечо друга, воскликнул: – Ты только посмотри туда!
День был хмуроватый уже с утра, но, как бы в награду нашим ребятам, в этот момент солнце все же прорвалось в большой разрыв между облаками и осветило Долину. И как же она засверкала!
Невероятной яркости трава, кусты и деревья разных оттенков сочной зелени, синяя извилистая полоска реки на самом дне, рядом пятна каких-то полян, покрытых безумным калейдоскопом горных цветов, и даже скалы, обрамлявшие Долину, вносили свой серо-буро-багровый вклад с солнечными бликами в эту роскошную палитру.
И каждый понял, что никогда не видел более прекрасного пейзажа – ни в горах, ни где-то еще. Даже Саныч с Высоким, однажды видевшие мир с вершины Канченджанги, понимали: здесь было что-то совсем особое.
«ДОЛИНА, ДОЛИНА!» – стучало в их сердцах.
И никакие слова не были способны описать необъяснимое колдовство этой Долины. На всю эту красоту можно было, наверно, смотреть вечно. Всем было совершенно ясно, что это не простая, а, действительно, какая-то чудесная долина.
Но через двадцать минут солнце скрылось, и краски панорамы несколько поблекли. Только сейчас они спохватились и сделали несколько снимков.
– Ребята, это великий день, – сказал Высокий. – И великий час. Мы прошли в эту Долину. В Живую Долину. Ура, братцы!
– Ура! Ура! Ура! – но это слово было слишком слабо, чтобы выразить то, что они все чувствовали.
– Но все потом, а сейчас пора уходить. И мне что-то совсем не нравится погода. Вроде бы до сезона дождей есть еще неделя, как минимум, – сказал Высокий. – Так, все, возвращаемся аккуратно, вечером обсудим завтрашний день. Может, попробуем спуститься в долину. С максимальной осторожностью. Крис, давай аккуратненько первым. Максимум осторожности! А то все, понимаешь, в эйфории…
Через час все были внизу, и еще через два, когда уже начало смеркаться, Саныч показался на входе в Козленка.
– Ну, наконец-то! – заорал Солдат. – А то мы уже тут психуем. Ну?
Саныч улыбнулся от уха до уха и обнял Солдата:
– Прошли! Мы прошли в Долину!
И громкое «Ура!» огласило теперь уже Предбанник.
* * *
Ах, какой же веселый был вечерний костер и обед! И рассказы ходивших в Долину, и несколько завистливые вопросы не ходивших, крики и шутки.
Ну и, конечно же, приняли по чуть-чуть. Выпили и за славного майора Живого, и за мужественного Хирона, и за улыбку капризной Фортуны.
– Так, слушай приказ: завтра идут Саныч, Крис, Солдат. Нет, Ледокол, ты завтра отдыхаешь и лечишься. Нет, никаких споров. Я сказал: Ледокол завтра отдыхает. Я тоже иду. А пятым пойдет Лесник.
Солдат и Лесник торжествовали, но тихо, чтоб не обидеть остающихся.
Но уже ночью капли застучали по крышам палаток, и стало ясно, что планы придется срочно менять.
На утреннем совещании под мелким дождем Высокий сказал:
– Парни, у меня нет ни малейших сомнений, что эта морось – не случайность, и что это уже начался сезон дождей. Почему так рано – я не знаю. Без вопросов – сейчас в Долину идти нельзя, это очень опасно. И вы все это прекрасно понимаете. Этот дождь – предупреждение нам. Надо быстро сваливать, пока склоны не размокли. А то мы тут все накроемся бордовой шляпкой.
Саныч поддержал:
– Парни, вы отлично знаете: я всем сердцем рвусь в Долину. Но разум подсказывает: сезон окончен, надо уходить, и очень быстро.
Крис выступил в своем стиле:
– Прекрасная девушка позволила себя поцеловать. Но дала понять, что для первого свидания достаточно, и кавалеру пора идти домой.
Солдат:
– А второе-то свидание будет?
Высокий:
– Будет. Я уже думал. На следующий год нужна серьезная экспедиция. На две-три недели. Человек на пятнадцать. Попробуем взять геолога и ботаника. И все, кто здесь, считайте, уже зачислены. Но нужно будет найти деньги. Так, все, решили. Собираемся, выход через девяносто минут.
Выход оказался довольно тяжелым. Они шли два дня чуть ли бегом под все усиливающимся дождем. Траверсами по склонам идти под дождем было очень опасно, и пришлось идти через три долины по самым низинам, что было и гораздо дольше, и тяжелее. Вся одежда и обувь была мокрая насквозь. Но какая же радость пела, не смолкая, в их сердцах: нашли, нашли все-таки путь в эту долину!
Преодолев два перевала, с седла третьего увидели уже шоссе и поселок.
– Ну, вот и все, ребята, – сказал Высокий. – Наш путь почти закончен.
– Еще не все, – вдруг выступил Крис.
Он подошел к Ледоколу и сказал:
– Ледокоша, замри, дорогой.
И после этого бережно стал отрывать пластырь от щеки друга.
– Ну, и где вы тут видите шрам?
На небритой щеке прорисовывалась светлая полоска, чуть розовая. Но никакого шрама не было!
– Я еще в день выхода это заметил. У него царапина стала заживать дико быстро. А ведь мы были в Долине не больше четырех часов!
Все подходили и трогали Ледоколову щеку.
– Это работает! – шумел Крис. – Это и вправду целебная долина! И эта его щека – бесспорное доказательство!
И Саныч улыбался тихо и счастливо. Его вера в выздоровление сына стала несокрушимой.
* * *
По возвращении в Столицу Высокий стал рассказывать в разных собраниях о Долине, надеясь заинтересовать влиятельных и богатых людей и найти средства на новую экспедицию. Его вдохновляла прочитанная в молодости история сотрудничества великого полярного путешественника Руаля Амундсена и миллионера Линкольна Эллсворта. Но с Эллсвортами в Большой Стране оказалось напряженно. Да и многие тогда не очень верили Высокому, считая его фанатиком и фантазером.
И вот так однажды он оказался в доме Премьера на посиделках, которые уже год как стали просто альпинистским клубом, собираясь своим рассказом увлечь молодых. О встрече с Премьером он и не думал.
* * *
Автор напоминает многотерпеливому читателю, что вся эта глава была весьма расширенным рассказом Высокого о Живой Долине на посиделках в доме Премьера.
Решение о второй экспедиции
Премьер и Высокий
Было уже за полночь, и народ стал быстро расходиться. Многие просили Высокого прийти еще, и он обещал. Когда почти все разошлись, Высокий тоже хотел было уходить, но Премьер попросил его задержаться. Он протянул Высокому руку и представился. Высокий пожал его руку и тоже назвал себя, слегка оторопев: сам легендарный Премьер!
– Очень интересная история, очень! Мне хотелось бы с вами подробно поговорить. Вы не могли бы приехать ко мне на дачу в это воскресенье? Я пришлю за вами машину.
Отметим, что с профессионалами Премьер всегда был очень уважителен, а вот с чиновниками он разговаривал гораздо жестче.
– Господин Премьер, было бы здорово, если бы вы пригласили и Саныча, потому что…
– Конечно, конечно, я понимаю, передайте ему, пожалуйста, мое приглашение.
– Да он сейчас, к сожалению, в отъезде и будет через неделю. А нельзя ли перенести встречу на следующее воскресенье? – попросил Высокий. (Попробовал бы кто-то из чиновников или бизнесменов сказать такое Премьеру!) Он чувствовал, что предстоящий разговор может стать поворотным для судьбы экспедиции, и так жаль, что Саныча сейчас не было. «Только бы не сорвалось!» – думал он.
– Жаль, – сказал Премьер, – ну, хорошо, что поделать, тогда в следующее воскресенье. И у меня к вам просьба, нет, даже две. Во-первых, очень прошу изложить все, что вы рассказали, письменно. Можно без лирики, просто, как подробный отчет.
– Я постараюсь, – Высокий понимал, что это будет трудно.
Ну, вы уж постарайтесь. Это очень нужно для меня. Может, это даже как раз хорошо, что у вас будет лишняя неделя. И второе: я прошу пока прекратить все выступления и рассказы о Живой Долине. И вас прошу, и ваших друзей. Я вам в воскресенье объясню, в чем тут дело. Это очень важно. Ну, договорились? Оставьте свой телефон, вам в следующую субботу позвонят.
И Премьер протянул Высокому руку.
Алеша, хозяин посиделок, ждал Высокого в коридоре, чтобы проводить. Сердце его сильно билось: его отец и Высокий познакомились. Вот это да!
Что же там, впереди?
Мог ли Премьер думать когда-либо, что эта полусказочная история произведет на него такое сильное впечатление?
* * *
* * *
В будни свободного времени у него почти не было, но в ближайшие выходные он бродил по даче в глубокой задумчивости и думал о Живой Долине.
Он, такой рациональный, рассудительный человек, вдруг поверил, поверил в эту сказку! Особенно его почему-то впечатлила пустяковая вроде бы история с царапиной Ледокола. «Это не случайно, не случайно…» Он даже позвонил знакомому врачу:
– Глубокая рваная царапина щеки сколько будет заживать? Шрам навсегда? А исчезнуть за четыре дня полностью? Не может быть? Понятно.
И еще его одна вещь тронула – легенда о Белом Барсе. Домашнее прозвище Премьера было – только для жены! – Барсик.
– Барсик, ты что это у нас нынче такой задумчивый? Ты в порядке? – обеспокоенно спросила жена.
– Все хорошо, Мурзичек, – две седые головы на мгновение прижались друг к другу.
Вот так вот, Мурзик и Барсик, и любовь уже столько лет. И пусть хихикают те, кому смешна такая верность. Все равно последними будут смеяться боги.
* * *
Но все это было не главное. А главное для Премьера было в том, что он вдруг нашел то, чего так не хватало ему последние годы.
Он нашел ни много, ни мало смысл своей жизни, во всяком случае, оставшейся ее части. Но, поверив в Долину, он сразу, как крупный политик, стал думать о последствиях ее обнаружения, и тут он ясно увидел то, что не могли видеть другие.
Конечно, всякий трезвомыслящий человек, дочитавший до этого места, скажет, что целительные свойства долины ведь еще совсем не доказаны. Одни только сказки, да еще Ледоколова царапина. Это же смешно – такому солидному человеку, как Премьер, рассуждать и строить прогнозы на таком шатком основании!
Но дело-то как раз в том, что все прикасавшиеся к Долине как будто немножко сходили с ума и верили в нее просто так, без всяких доказательств. И те, кто давно искал высший смысл своей жизни, такие, как Высокий или Премьер, и те, кто вроде бы не искал (а может, на самом-то деле ищут все?), – все становились немножко сумасшедшими. Как будто Живая Долина нежно околдовывала их и превращала в своих верных рыцарей. И Высокий нередко думал потом, как же волшебство этой маленькой долины простиралось так удивительно далеко?
* * *
