скачать книгу бесплатно
Я понимал, что здесь разыгралась вечная как мир драма. Женщина сначала восхитилась силой и мужеством мужчины, а затем позволила себе нотку скепсиса, и прожженный ловелас, нарвавшись на более сильного манипулятора, чем сам, тут же бросился доказывать свою крутость. И ладно бы он демонстрировал собственное «достоинство» – так нет, решил похвастаться диковинной и очень редкой штукой. Таким вот незамысловатым способом один из шести больших иглометов ушел «налево».
– Так, хватит сопли размазывать, – резюмировал я все происшедшее. – Шип, бери Сома, и попробуем встать на след.
Бывший убийца коротко кивнул, а вот Сом, перед тем как выйти из домика, подсунул под нос страдающему другу увесистый кулак, который и без латной перчатки смотрелся очень солидно.
Было неясно, почему на шум не явился Лован, но все стало понятно, когда я заметил его затянутую в легионерский панцирь фигуру с моим жилетом в руках. Центурион понимал все без слов, и не только потому что был нем, но и по причине природной сметливости и серьезного опыта общения с моей не самой спокойной личностью. По той же причине он не стал настаивать на полной «чешуе».
Давно заметил, что у мужчин и женщин по-разному проявляются родительские инстинкты. Если женщина, увидев маленького ребенка – не суть важно, своего или чужого, – тут же жутко умиляется и старается окружить его заботой, то мужики в основном сдерживаются. А вот повзрослевшего юношу женщины опекают слабо, зато мужики становятся похожими на наседку, особенно если они хоть как-то отвечают за безопасность подопечного. И чем старше «родитель», тем хуже. Например, оставшийся за старшего в моем новом графстве Курат наверняка устроил бы скандал и все же напялил на меня полную броню, а вот Лован поостерегся давить, хотя уверен, что без жилета он меня не выпустит. Да я и сам не стал бы рисковать: шестиствольный игломет в чужих руках – это не шутки.
Переодевание заняло всего пару минут, за которые рядом со мной появился Черныш. Слишком низкорослый и лохматый по сравнению с привычными в столице рыцарскими скакунами, он все же был для меня самым лучшим, несмотря на довольно сложный характер. Черныш демонстративно не смотрел в мою сторону, обижаясь за редкие совместные прогулки. Даже незаметно протянутый мне конюхом соленый сухарик жеребец проигнорировал.
– Ну конечно, отожрался на деликатесах и теперь морду от сухарей отворачиваешь. Вот переведу тебя на сено и воду.
В ответ конь лишь фыркнул. Мое окружение уже давно привыкло к подобным разговорам и не обращало внимания, хотя многие наверняка считали меня чудаком.
Несмотря на все сложности характера, Черныш покорно позволил мне взобраться в седло и, лишь чуть капризничая, поскакал в заданном направлении. Сзади послышался цокот копыт еще троих скакунов. Новые условия жизни немного изменили вид и состав моей боевой «свиты». Теперь отряд «ящеров» состоял из пяти человек: бывшие «медведи» Барсук и Сом и такой же бывший убийца Шип; еще двое бойцов должны подтянуться позже – так и не расставшийся с казацким оселедцем пограничник Змей и находящийся на нелегальном положении рыцарь Грифон. В мое отсутствие «ящерами» командовал Шип – только его авторитета и боевых навыков хватало, чтобы держать в узде эту не самую спокойную компанию. Кроме того, в отряд входили я и растущий словно на грибах артефактор Еж. Вся наша компания была защищена комплектами черной «чешуи».
Едва получив в свое распоряжение огромные деньги и даже небольшой флот, я все же не утерпел и отправил в Вольные Города на северном побережье континента два торговых судна под конвоем мощного фрегата «Веселая Устрица». Вернулись они совсем недавно и привезли практически все из заказанных вещей, на что ушла изрядная доля состояния, накопленного графским родом за сотню лет. В итоге я получил тридцать комплектов серой «чешуи» и шесть комплектов черной брони – одну под размеры Ежа с возможностью перекомпоновки под постоянно растущее тело подростка. Разжились мы и изрядным количеством качественных игл. Вот только сами иглометные трубки мастерам Вольных Городов повторить так и не удалось.
С имеющимся в наличии оружием тоже было не все благополучно – сказывался более чем солидный возраст иглометных трубок. В итоге после перекомпоновки у нас осталось пять двуствольных малых «пистолей» и шесть больших шестиствольных иглометов, один из которых Барсук умудрился прозевать.
Через десять минут наша компания, состоящая из одного графа, двух «ящеров» и одного легионера, добралась до заведения Хнора Весельчака. Хозяин большого и дорогого публичного дома в дворянском квартале вполне оправдывал свое прозвище. Его вотчина – двухэтажный домик – буквально фонтанировала ярким светом, визгливой музыкой и звонким женским смехом. Прямо на улице расположилось несколько девушек в ожидании клиентов.
Когда из полумрака затянутой тенью улочки появился явный дворянин на вороном коне, две дамочки даже шагнули навстречу, но тут же вся компания девушек бросилась врассыпную, как рыбешки при виде акулы: они заметили «ящеров».
Даже имея такую возможность, я все же не стал заказывать лицевые щитки другого дизайна – иногда это жутковатое зрелище позволяло решать проблемы даже без использования иглометов и мечей, а на чьи-то нежные нервы мне было наплевать.
Веселый дом стал очень тихим и даже грустным, когда наша колоритная компания ввалилась в главный зал борделя. Похожий на шар Хнор буквально подкатился мне под ноги и заискивающе посмотрел в глаза. Вид и одежда держателя публичного дома не оставляли сомнений в его сексуальной ориентации, но тут уж нечего не попишешь – должность обязывает.
– Ваша милость, я так рад, что вы почтили нас своим визитом.
– Прекрати кривляться. – У меня совершенно не было настроения ходить вокруг да около. – Кто сегодня ушел с Барсуком?
– Это не моя девушка, – замотал головой бордель-папан, да так, что казалось, инерция толстых щек оторвет ему голову.
– Я не спрашивал, твоя или не твоя, я спросил – кто?
– Не знаю.
Толстяк затрясся от страха, и боялся он явно не меня. Ситуацию нужно было исправлять, и Шип понимал это как никто другой. Он стянул свой жуткий шлем, но выражение его глаз вогнало толстяка в еще больший ступор.
– Ты врешь, и это нехорошо. Ты боишься кого-то больше, чем нас, и это совсем плохо. Хочешь, я за три удара сердца докажу тебе, что мы страшнее?
Когда было нужно, Шип становился очень убедительным и красноречивым, мне даже казалось, что театр потерял великолепного актера, – а может, он совсем не играл, просто иногда показывал часть мрака, живущего в его душе.
– Я не знаю, – заскулил толстяк, едва удерживаясь на грани истерики. – Мои мальчики хотели наехать на эту чужую шлюху, но появился Свин со своим напарником Храпом – и побили их.
Я посмотрел на Шипа и получил утвердительный ответ на невысказанный вопрос. Мы оставили погрустневший веселый дом и вышли наружу.
– Свин и Храп – эти два борова и работают на Скока Кувалду, – отчитался Шип, который в нашей компании заведовал контактами с преступным миром столицы.
– Это тот, кому мы объясняли, что не стоит брать денег от нелюдей?
– Да, командир.
– Похоже, до него плохо дошло.
Продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, я пропустил нечто интересное, но Шип оказался глазастее и незаметно толкнул меня локтем. Теперь я заметил, что одна из девушек ведет себя странно. Она явно искала своим взглядом мой, а поймав, тут же потупилась и поспешной походкой нырнула в темноту улочки.
Намек был понят, и мы с Шипом, оседлав своих коней, медленно поехали следом. Испуганная девчушка ждала нас за углом. Она дрожала как осиновый лист, но явно не собиралась упустить, возможно, единственный в жизни шанс хоть как-то изменить свою судьбу.
– Говори, – тихо сказал я, глядя сверху вниз на вцепившуюся в стремя Черныша девушку.
– Хнор соврал вам. С девкой приходил Два Удара.
– Ты знаешь его? – повернулся я к Шипу.
– Да, наши дела стали хуже, но не смертельно. Два Удара работает на Спрута, а это рыба покрупнее Кувалды. Вот только зачем Спрут подставил Кувалду?
– Думаешь, толстяка заставили?
– Уверен.
– Ладно, разберемся. Дай девушке пятьдесят империалов и отправь в Сатар. Бордель сжечь, только проследи, чтобы никто не погиб.
– Весельчак?
– Пусть живет. Не стоит зря губить человеческую жизнь, даже такую мерзкую.
– Принял, командир, – кивнул бывший убийца, подавая девушке руку.
Наше возвращение к борделю восприняли по-разному – кто с пониманием, а кто-то со злобой. Выкатившийся из дома толстяк едва не изошел ядом, глядя на сидевшую перед Шипом девушку. Все мои сомнения исчезли, и даже появилась мысль – не опасно ли оставлять такую гадюку за спиной.
Поняв, что все мосты сожжены, девушка что-то зашептала Шипу на ухо, и он подал своего коня вперед.
– Командир, она слышала, где охмурившая Барсука шлюха должна была встретиться с Два Удара. Таверна «Толстый кошель».
– Поехали, – дернул я повод Черныша, потому что ситуация меня откровенно достала, к тому же жутко хотелось спать.
– Дождемся остальных, – ровно возразил старший «ящер», и его тон говорил о том, что спорить бесполезно.
К счастью, наш неначавшийся спор был тут же решен приближающимся перестуком множества копыт по мостовой. На небольшую площадь, окруженную десятком разных увеселительных заведений, влетела кавалькада из двух десятков лошадей. Впереди ехали Змей, Грифон и Еж в полном облачении. Они словно представляли собой стандарт, с которым те, кто явился следом, боролись со всем жаром непокорной кронайской души.
В который раз за последние месяцы я вздохнул, глядя на этот цирк. Заказывая разные комплекты брони, я втайне рассчитывал, что появятся отряды черных и серых «ящеров». Увы, не получилось. Народная молва окрестила отряд поддержки «попугаями» – была в этом мире пестрая и крикливая птица, название которой я перевел для себя именно так.
Яркие накидки поверх серой брони были компромиссом в моей борьбе с романтичной натурой кронайцев. К тому же для них я заказал шлемы с гладкими масками и был готов к тому, что они раскрасят их клоунскими рожицами, но кронайцы опять удивили – они приделали к шлемам нечто похожее на растманские дреды, а вот лицевые пластины оставили серыми и безликими. Картинка получилась довольно оригинальной, чем-то напоминающей персонажа из фильма «Хищник». Впрочем, шлемы не особо бросались в глаза, потому что лихие морячки предпочитали держать их прикрепленными к седлу… даже в бою. Они и броню не очень-то любили, но тут я настоял на своем.
И все же, чтобы там ни думалось, глядя на этот цирк, Карн водил за собой двадцать девять действительно отъявленных головорезов, а на что способна хорошо сработанная абордажная команда, я узнал, находясь в теле пиратского принца. Так что их достоинства заставляли терпеть все недостатки, какими бы они ни были.
На площади стало шумно, но Шип быстро навел порядок, и пятерка «попугаев», забрав девушку, поскакала обратно, а все остальные под моим предводительством отправились к вышеупомянутой таверне.
Весельчак остался стоять перед своим заведением в одиночестве, уже понимая, что совершил серьезную ошибку.
Таверна «Толстый кошель» представляла собой квадрат одноэтажных, похожих на бараки зданий. Вывеска над входом была одновременно простой и оригинальной – солидный кожаный мешок, лишь отдаленно похожий на увеличенную модель мешочка для денег. Как и все заведения дворянского квартала, таверна оказалась достаточно чистой и ухоженной, но все равно ее вид намекал на явно бандитское происхождение. Кронайцы быстро окружили здание, передвигаясь на своих двоих значительно шустрее, чем верхом. За последнее время абордажники привыкли к своим скакунам, но все равно порой вызывали у опытных наездников улыбку. Только Змей постоянно морщился и плевался. Если учитывать то, что именно его я приставил обучать моряков верховой езде, такая реакция была вполне объяснима.
Три «ящера» вошли в таверну и через несколько заполненных треском, криками и звоном посуды минут выволокли наружу хозяина заведения.
– Здесь был некто Два Удара и девушка. Где они встречались?
Довольно упитанный, правда, не настолько, как Весельчак, хозяин заведения лишь мрачно кивнул. Скрывать что-либо ему смысла не было, да и вид «ящеров» не способствовал проявлению бандитской «корпоративной» этики.
– Какая комната?
– Двадцать третья.
Удовлетворенный, я покинул седло и шагнул в сторону хода в таверну. Поняв мои намерения, Лован звякнул браслетами и выдал Карну жест на легионерском языке знаков. Недолюбливающий меня кронаец, взяв четверых из своей пестрой команды, поспешно нырнул в темный прямоугольник входа в таверну. Глаза в очередной раз резанул вид цветастых и ярких даже в лунном свете накидок на серой броне. Карн носил алое, тисненное диковинными птицами «пончо», а его подчиненные добавили в общую картину все остальные цвета радуги. Некоторые умудрялись создавать такие цветовые композиции, от которых все земные стилисты совершили бы массовое самоубийство.
Цирк да и только!
«Ящеры» взяли меня в защитную «коробку» и повели внутрь здания. Тут я пожалел, что не надел полной брони, и не потому, что боялся нападения: если бы на мне была «чешуя», телохранители вели бы себя поспокойней, оставляя мне больше личного пространства.
Пройдя через вытянутый обеденный зал, мы вошли в узкий коридор правого «барака» и через минуту оказались у нужной нам двери.
Явились мы слишком поздно. Сквозь открытый дверной проем я увидел лежащую на жесткой кровати девушку и понял, откуда у подельника Спрута такое прозвище.
Кровь, вытекшая из раны под грудью, пропитала платье до пояса, а вот жуткий разрез на тонкой шейке практически не кровоточил. Его нанесли уже после смерти – как подпись того, кого называли Два Удара.
Сволочь, найду и подарю этому уроду такое же украшение.
Несмотря на все наши разногласия, Карн легко прочитал отразившиеся на моем лице мысли и выдвинул встречное предложение:
– Можно я?
– Договорились. Шип!
– Да, командир, – откликнулся мой спец по уголовщине.
– Ты знаешь, где сидит Спрут?
– В Низовье. Район Старого рынка. Но где именно он прячется, не знает никто, а искать будем долго.
– Ничего, поищем, есть у меня одна идейка. – Я недобро улыбнулся Шипу и пошел по коридору обратно.
На выходе из таверны мой взгляд сразу отыскал Ежа, который тут же был взят в работу. Подобный интерес к диковинным иглометам я предвидел уже давно, но только сейчас нашелся тот, кто решил, что может посягать на собственность молодого Гвиери по прозвищу Черный Ящер. Видно, общение со старым Гвиери, известным в определенных кругах как Кровавый Морж, их ничему не научило, так же как и воспитательная работа, проведенная мной с парочкой местных бандитов.
Местного любителя диковинного оружия ждал сюрприз – в каждый игломет был вставлен простенький артефакт из запасов замка Торнадо. Даже не артефакт, а осколок от артефакта, толку от которого было ноль, но натасканный Ургеном Еж мог засечь этот осколок с расстояния в тридцать метров, чем мы и собирались воспользоваться.
Небольшая заминка случилась на выезде из дворянского квартала – стража не любила ночных путешественников, и я их вполне понимал. На сердитых стражников не подействовали ни жуткие маски «ящеров», ни черный морж на серебристом фоне, ухмылявшийся окровавленной пастью с родового знака на моем камзоле. А вот спокойная физиономия Лована и три серебряных наконечника стрелы центуриона на его черной гвардейской броне сработали не хуже земной «вездеходной» ксивы.
Ворота со скрипом открылись, выпуская нас в Низовье, словно болото обтекающее три богатых холма имперской столицы.
В отличие от холмов, Низовье не засыпало никогда, даже посреди ночи кто-то шлялся по улицам, направляясь по своим, наверняка темным, делам. До них нам не было совершенно никакого дела, и наша кавалькада быстро спустилась до набережной Ады, а затем по набережной до Речного рынка. Как только мы достигли рыночного квартала, вперед выехал Шип, а за ним двинулась пугливая, как и сам подросток, лошадка Ежа. Бывший убийца показывал дорогу к возможным лежкам местного босса мафии, а юный артефактор пытался уловить магические эманации.
Выбор Шипа оказался верным, и буквально в первом же доме, мимо которого он провел нашу компанию, Еж почувствовал отголоски магии. Это был старый постоялый двор, похожий на тот, в котором мы год назад отсиживались перед штурмом городской стены.
Судя по отсутствию вывески и некоторым архитектурным излишествам, кто-то тщеславный решил переделать постоялый двор в свою резиденцию.
А что, довольно оригинально – одновременно и не слишком вызывающий для вора дворец, и довольно презентабельное жилище.
Так как отпор ожидался серьезный, а лить кровь пока не хотелось, в дело вступила шальная команда морячков.
– Как работаем? – спросил Карн, вот уже почти год умудряющийся обращаться ко мне, избегая упоминания имени, титула и даже «вашей милости».
– Дубинками.
– Можно и дубинками, – пожал плечами практически квадратный моряк и потащил из кофра на своей лошади еще одно привнесенное в этот мир земное изобретение.
В руках бронированного воина, можно сказать типичного рыцаря, милицейская дубинка с боковой ручкой смотрелась диковинно, но отнюдь не нелепо. Новинка пришлась по вкусу и «ящерам» и «попугаям», но только после того, как Шип произвел некую модернизацию: в местной дубинке не было ни дерева, ни резины, а только качественная сталь.
Что ж, другой мир – другие правила. Я особо не возражал.
Ворот абордажная команда трогать не стала, кронайцы лихо перемахнули через трехметровые стены, причем без использования подручных средств.
Отстраненный от всеобщего веселья кронаец открыл для нас ворота и тут же побежал за своими вовсю резвящимися товарищами.
Когда-то я уже входил в захваченный моими бойцами дом, но сейчас взятое штурмом здание напоминало не морг, а скорее госпиталь – десятки людей валялись под стенами, выплевывая на землю зубы и держась руками за места переломов.
Не помню, откуда я это почерпнул, но мысль о том, что «переговоры нужно вести в такой обстановке, чтобы твой собеседник чувствовал себя неуютно», мне понравилась, так же как Карну – человеку кровожадному и, скорее всего, скрытому садисту.
Довольно крупный и только начавший толстеть Спрут ждал возможности поговорить со мной в действительно неудобном положении – подвешенный вверх ногами к потолку своей спальни. Мало того: из одежды на нем были только сапоги – судя по характерным порезам на теле, Карн сначала подвесил его за ноги, а уже затем начал срезать тряпки. Не скажу, что зрелище приятное, но с такими людьми как-то не до церемоний – вежливость они воспринимают как слабость.
– Доброй ночи, господин Спрут. – При такой расстановке сил можно было позволить себе легкую издевку. Выслушав ответный поток грязной брани, я продолжил: – Вы слышали обо мне?
– Ты – Черный Ящер, – как-то неожиданно быстро успокоился мафиозо, что говорило об уме и внушало надежду на конструктивные переговоры.
О том, где находится игломет, спрашивать было глупо, потому что оружие нашлось на рабочем столе в кабинете Спрута, но не это было самым важным.
– Кто надоумил вас позаимствовать мою собственность?
– Да пошел ты! – прорычал бандит и постарался даже плюнуть в мою сторону.
Карн не зевал и врезал кулаком по слегка надувшимся для плевка губам Спрута раньше, чем слюна успела вылететь наружу. Бандит закашлялся, а его крупное тело задергалось. Я недовольно сморщился – поведение кронайца мне не понравилось, особенно ввиду того, что такой же прием он применил два года назад, когда я вздумал плюнуть в старого графа Гвиери.
Чудны твои дела, господи, ну кто тогда мог знать, что пройдет не так много времени – и я сам стану носителем герба с моржом, а Карн будет предотвращать попытку плюнуть уже в мою персону?
Еще несколько ударов по обнаженному телу результатов не дали, что едва не ввело Карна в исступление.
– Карн, успокойся, – тихо сказал я, и кронаец с недовольным рыком отошел назад.
