Лыжню!

– Да Бакилина же, ёлки зелёные, куда ты запропастилась?!

Ее девичью фамилию помнил только один человек – любимый муж. Аля обернулась и увидела, как Павел, ловко и галантно маневрируя между спортсменками, быстрым шагом подходил к стартовой линии. «Что же случилось?» – недоумевала Аля.

Судья на старте, заметив непрошенного гостя, запротестовал было, но Павел, лучезарно улыбаясь, отсалютовал ему сжатым по-рот-фронтовски кулаком.

– Айн момен! Пардон! Мискузи! – блеснул он «полиглотством» и деликатно отодвинул в сторону руку судьи со стартовым пистолетом. – Нихьт шиссен! Я щас, товарищ… тьфу ты – герр судья!

Павел подбежал к растерявшейся Але, сорвал с ее головы шапочку и тут же надел свою – ту самую, с кисточкой. Он взял ее за щеки и притянул к своим губам:

– Я люблю тебя, Аля Колчина!

Весь стадион, наблюдая эту сценку, грохнул аплодисментами. Любовь творит чудеса, поэтому болельщики, тренеры, комментаторы и даже соперницы поняли, что борьба сегодня пойдет только за второе место. Аля помахала трибунам рукой и даже умудрилась сотворить реверанс – довольно изящный, если учесть, что на ногах были не туфельки, а лыжи.

– Наше вам с кисточкой! – улыбнулась Аля и сдула ее с глаз…

Свой этап она пролетела, словно на крыльях. Никакой тактики, никаких экономий сил – только вперед! Она и второй бы пробежала, как тогда, в 1945-м, и третий, если б потребовалось. Но нет – сегодня она передала эстафету совсем другим девчонкам, которые уже не падали от голода и лишений, а вместе со страной откормились, вылечились, выучились, окрепли и снова стали сильнее всех на свете. Фотографии этих русских красавиц, в обнимку стоявших на золотом олимпийском пьедестале, еще долго не сходили с первых полос журналов.

А где-то в далеком Павловске со знанием дела перемигивались старушки-ворожейки: мол, куда там ихнему супротив нашего…