скачать книгу бесплатно
– Теперь же я вам сыграю то, что Алиса назвала эстрадой. Бабушка бойко начала играть современные песенки, легко переходя от одной к другой. И только, раза-два она остановилась и сказала, а вот это действительно песни и шлягеры. Но их уже поют. У тебя есть композитор, который создаст под твой чуть хрипловатый, почти пародийный оттенок репертуар, чтобы ты могла переходить из одного песенного жанра в другой.
– Нет, и ты прекрасно знаешь, – Алиса встала и вышла из комнаты.
– Кто следующий на препарирование? – «А.В.» взглянула на меня и, я, как под гипнозом пошла к креслу.
– Я петь и танцевать не хочу. Я буду заниматься языком. Мне дается он легко, и я получаю от этого удовольствие. Если будет не лень – выучу второй, какой-нибудь экзотический.
– Ясно. Хорошо сформулированная среднестатистическая мысль. Мы еще посмотрим на твой вкус к иностранным культурам. Мне кажется, что у тебя не хватит усидчивости вызубривать все сложения, спряжения, старинные формы. Тебе не захочется быть чьей-то тенью, которая переводит «умные» мысли сильных мира сего.
Я была крайне обескуражена такой безаппеляционностью «А.В.», но, возразить побоялась.
– Марьяша, а какая у тебя голубая мечта? – «А.В.» улыбнулась, словно точно знала ответ.
– Я хотела бы заниматься танцами. По-моему, мне неплохо удаётся, – гордо подняв голову, ответила Маша.
«А.В.» внимательно посмотрела на Марьяшину фигуру и тут же отмела Машкин выбор.
– Ты скоро располнеешь, а сдерживать ты себя не умеешь. Если не успеешь выйти замуж за олигарха в ближайшие пять лет, то нужно думать о чем-то другом.
– Я могу стать моделью, – робко прошептала девушка.
– У тебя не хватит характера улыбаться каждому, а то и ложиться под любого.
Мы были потрясены такой откровенности с девочками 13-15 лет.
– Я говорю вам все это не для такого, чтобы шокировать ваши детские ранимые души. Вы девочки романтические и не очень наблюдательные, – «А.В.» ласково оглядела нас. Сейчас, пришли жестокие и безвкусные времена. Я такие времена уже один раз пережила и с трудом устояла. А, характер у меня стойкий. Вам придется еще хуже. Когда я была молодой и мечтательной еще жили люди той эпохи, которые могли дать нам опору, вкус, силу в жизни. У вас таких, кроме меня, нет, – «А.В.» громко засмеялась. Именно поэтому, я так рано начала вас теребить.
– Бабушка, а почему ты ничего не говоришь про меня? – Возмутилась младшая внучка.
– С тобой, милая Александра, сложнее всего. Ты – нераскрытая книга и не знаю, сможешь ли вырваться из плотной скорлупы. Ты живёшь, как понарошку. Немного рисуешь, немного играешь на рояле, хотя сейчас уже и не играешь. Читаешь какую-то бредятину, и главное абсолютно не имеешь собственных планов. Я не права? – Бабушка жёстко посмотрела на Сашу.
– Тебе не приходило в голову всезнайка, что ты меня знаешь хуже всех. Я не хочу раскрывать сердце и душу перед всеми, – Саша встала и вышла из комнаты.
– Жаль, что я не понимаю, какую боль, идею или мечту, Сашенька скрывает. Это может кончиться большой бедой.
– Бабуль, ты заигралась несколько в прорицательницу, – Алиса подошла к «А.В.» нежно прижала ее и с удивлением посмотрела.
– Дай Бог, чтобы я ошиблась. Главное, девочки стремитесь к лучшему, что еще осталось в этом поникшем мире.
Судя по приведенному выше разговору можно представить, что «А.В.» суровая, мрачная старуха. Ничего подобного. Она была веселой, шаловливой и обожала разыгрывать и попадаться на удочку. Она хохотала больше всех и только причитала, что она так и знала, что ее опять обведут вокруг пальца. Именно, поэтому мы обожали посещать её дом.
Мне показалось, что вскоре мы все позабыли о судьбоносной беседе. Пожалуй, только Алиса стала больше заниматься с бабушкой, да Марьяшка, перестала есть, вообще.
* * *
Мы шли по снежной Москве, кутая те места, которые особо продувало, и достигли нашего дома на Цветном бульваре.
Дворик сильно изменился с тех пор, как мы поверяли в нем друг другу самые важные секреты. Тогда, это был старозаветный дворик. Несколько невысоких домов, построенных в разные времена. Два из них – еще до революций. С виду они казались, наклонившимися как «Пизанская Башня». Мы несколько раз бывали там, у школьных друзей и внутри квартиры были весьма крепкими и даже не особо требующие ремонта. В комнатах было много лепнины, которую, к счастью никто не вознамерился сбить. Полы паркетные и тогда даже пахли замечательным праздничным запахом мастики.
Именно в таких барских апартаментах жила семья «А.В.».
Ремонт там не делался никогда, но лёгкий запах плесени от стен и старых дорогих вещей придавал дому особый флёр.
О доме, где мы жили с Марьяшей, рассказывать так подробно, не стоит. Кооператив, построенный в 1927 году для деятелей искусства и эстрады. Стандартные большие квадратные комнаты, кухня и одна из комнат с балконом. С этих балконов мы – девчонки перекрикивались, договариваясь о встречах и обсуждая насущные проблемы. Так что весь двор был прекрасно осведомлен о нашей молодой задорной жизни.
«А.В.», постоянно этим возмущалась, однако внимательно слушала наши «уникальные» новости и видимо, делала выводы.
* * *
Я не случайно так подробно описала наш юный быт и место, где в основном обитали. У нас не было беседки, но был тополиный сад. С мая по конец июня мы жили в летней зиме. Все ругались и чихали, но понимали, что какой-то импрессионистский изыск в этом есть.
В нашем дворе произошло много событий, которые сегодня тянут нас обратно в молодость. На первой лавочки от входа в палисадник, началась история, которая, то ли закончилась так ужасно сегодня, то ли только начинается.
Останавливаться сегодня во дворе не хотелось. Его весь перекопали. Окружили старые дома огромными стеклянными «аэродромами». Создавалось ощущение, что с высоких этажей стекляшек ведется наблюдения за нами, муравьями, суетящимися внизу.
Мне не обижались на новомодное строительство, но приходить в садик не хотелось. Окруженный машинами, которые стояли почти друг на друге, загазовывая бывшее тополино-липовое пространство. Деваться нам было некуда. Мы пошли на Цветной бульвар. Он тоже сильно изменился.
Я засмеялась неожиданно и громко.
– Ты что? – Испугалась неадекватной реакции, Яна.
– Я вспомнила, как мы гуляли поздней ночью, ранней перестройкой и пели. Потом остановились у памятника трех железных колхозниц и запели «Ой, цветет, калина…».
Девчонки захмыкали и гуськом, держась друг, за друга скользя на раскатанном снегу, направлялись к тем самым металлическим теткам. Но их тоже унесли, как нашу беззаботную молодость.
– Кира, ты помнишь, как мы ночью ходили, летом с твоим мужем Артёмом, Стасом и Левкой на бульвар, к первым кооперативным палаткам за «Сникерсами» и пугали продавцов известными лицами наших мужиков. Они же тогда были самые знаменитые на телевидение.
– Помню, как мы гордились этим. Еще помню, как Левка поставил новый «Джип» под нашими окнами, в полной уверенности, что уж его – звезды, машину не тронут. Утром – все колеса были спущены.
– Я помню, как он орал по мобильному, на весь двор, – засмеялась Марьяшка, вскочила как ошпаренная. Звонил, он кажется, Стасу.
– Да. Было только восемь утра. Мы развлекли весь двор. Встали все и высунулись из окон, чтобы посмотреть на аттракцион как три телеведущих ничего не умея, ругаясь и напевая, «Ни кочегары мы, ни плотники…» доламывали машину», – у меня на глазах выступили капельки. Наверное, мокрый снег. – Радости было всем.
Хотя я и Марьяна продолжали, как и семья Дашковых жить в том же дворе, но он стал совсем другой, как впрочем и мы.
– Девушки, мы так долго можем вспоминать наше прощанье с молодостью. Мы ведь собрались по другому делу, – Яна строго посмотрела сквозь заснеженные ресницы. Я должна домой бежать. У меня там полный дом несмышленых обалдуев.
– Я не знаю с чего начать, – заныла Марьяна. – Я вообще не вижу своей вины…
– А тебя никто не обвиняет? Но мы должны сформулировать версию, я многозначительно замолчала.
– Ты имеешь в виду, что, правда, должна остаться между нами? – Яна с ужасом посмотрела на нас. Почему мы должны отвечать за весь этот трагифарс?
– Мы дали слово «А.В.», – я не стану нарушать обещания.
– Девочки, мы сегодня на слишком большом взводе. Лучше разбежаться и подумать. Машка, ты, куда к очередному другу, – Яна поцеловала подружку, потому что Марьяша надула губы. Не обижайся. Я твёрдо верю, что ты найдёшь своего золотого мальчика. Я побежала ловить такси. Чао.
Янка умчалась, на ходу поднимая руку, призывая машин остановиться.
* * *
Мы с Марьяной, не сговариваясь, уселись на мокрую скамейку.
Все-таки история эта достаточно далека от Яны, – задумчиво сказала Марьяша. Она еще даже не была нашей знакомой.
– Ну, основную часть она должна хорошо знать. Мы же все вместе собирались и давали клятвы и переходили с одной работы на другую, никому ничего не объясняя.
– Как нам мог прийти такой бред в голову, – Марьяша вопросительно посмотрела на меня.
– Ты вспомни, что происходило тогда со страной и нами.
* * *
80-е годы «Прощание с молодостью»
В 1980 году мы с Сашей, Марьяной заканчивали школу. После того многозначительного разговора, когда нам было по 13-14 лет, «А.В.» больше никогда не возвращалась к этой теме. Мы забыли о ней еще быстрее. Все устремления бабушки сконцентрировались на Алисе. Она блестяще выпустилась из средне-образовательного учреждения. Да, по-другому в семье Дашковых не могло быть. «А.В.» несла победу своей семьи в любой области искусства и науки как знамя. Опустить его или приспустить было невозможно. Такие же правила относились к тем, кто посещал дом «А.В.». Иногда, складывалось ощущение, что гости, и друзья вносят штандарты своих полков и складывают их к ногам бабули. Она уж умела отобрать, кого допускать, а кого придержать в большой прихожей, где висел огромный портрет самой А.В и напротив такое же большое старинное зеркало. Так что в нем отражалась только бабуля, которая каждое утро проверяла состояние внешнего вида. Свет был выставлен так, что с одной стороны он прятал все изъяны «А.В.», а с другой, намекал, что, то тут, то там надо похудеть, подтянуть и подкрасить.
Мне доставляло неимоверное удовольствие тайком из-за угла наблюдать за этой примеркой самой себя.
Сашка говорила, что поначалу она тоже, как завороженная смотрела и даже пыталась подражать и бабушка не возражала, хотя всё видела. Алиса никогда не подражала и не слизывала бабулины манеры. Саня уверяла, что «А.В.» ей не разрешала. Только, младшая внучка не знала почему.
Марьяшка прибегала реже. Она училась в балетном училище, и ей было совсем некогда копировать кого-либо. Да и осанка у неё была прямая, а волосы затянуты в нежный девичий пучок и «А.В.» это очень нравилось.
Как-то раз, я зашла вместе с Саней к Дашковым, и мы услышали громкий на все четыре октавы ревевший голос бабули. Ничего подобного никогда в доме не наблюдалась. Конечно, «А.В.» разговаривала властно и достаточно громко, но повышать тон ей даже не было необходимости. Ее и так все хорошо слышали и все беспрекословно выполняли.
– Какого черта, ты, моя любимая старшая внучка вместо того, чтобы готовиться в консерваторию, завела роман, забеременела и теперь срочно прибежала ко мне. Что ты хочешь от меня?
– Бабуль, мне нужны деньги, сделать аборт. Я не хочу этого ребенка. Я подготовлюсь в Консерваторию. Ты же знаешь, что я тебя не подведу.
«А.В.» медленно села в Вольтеровское кресло и изрекла:
– Я дам тебе врача и денег. После операции, ты уедешь в Крым и там начнешь заниматься с моей подругой Ольгой Леонидовной – она гениальный педагог. Лучше, чем я. Я с тобой всё равно сейчас не хочу общаться и видеть, Алиса, тебя не могу. Иди.
Мы на цыпочках отошли от входной двери и отправились на улицу.
– Как ты думаешь, «А.В.» догадается, что мы все слышали? С интересом и страхом спросила Саша.
– Не знаю. На всякий случай, пойдем ко мне и позвоним, предупредим, что делаем уроки у меня.
Настроения разговаривать не было никакого. Обсуждать, поступки и слова «А.В.» мы не стали. Это априори было непринято. Известия, которые принесла Алиса, были удивительны и явно разочаровали бабушку.
Мы сосредоточенно занимались. Через два часа позвонила «А.В.» и сказала, что уроки девочек седьмого класса не могут занимать больше полутора часов.
Сашка быстро собрала портфель и так, не сказав ни слова, помчалась домой.
Меня распирало все пересказать Марьяне, которая уже должна была вернуться из училища.
Я ходила по комнате вдоль и поперек, решая, впервые в жизни, непростой вопрос. Если выдать чужую тайну, я стану предательницей, если скрыть от близкой подруги, значит, я ей не доверяю. Я вся взмокла от попытки решить проблему. Но, все получилось наилучшим, как мне тогда казалось, образом.
– Кира, мне Саша сказала, что вы случайно слышали наш неприятный разговор с Алисой, – голос «А.В.» был жёсткий и сухой. – Ты ничего не слышала.
Марьяне я сама всё объясню. Всё остается как всегда. Ты меня хорошо поняла?
– Да. Я могу к вам приходить? – Робко поинтересовалась я.
– Всё как всегда. Хотя, я думаю, что скоро у вас не останется свободного времени на посиделки. Надеюсь, ты готовишься в институт?
– А как же. Только этим и занимаюсь, – с иронией сообщила я.
Бабушка не приняла моего сарказма.
– Вот и продолжай.
Александра Владиславовна выполнила все решения. Алиса исчезла из дома, не попрощавшись ни с кем. Мы стали встречаться крайне редко. Исключительно в школе.
Вскоре, занятия с нанятыми педагогами и попытка нагнать те знания, которые мы, то ли не приобрели, то ли упустили во время школьного периода, занимали весь день. Мы падали с ног.
За последние три месяца перед окончанием, я видела «А.В.» раза три и только на концертах. Был ее юбилей, который пышно отмечался в Консерватории и еще два выступления на вечерах, посвященных ее знаменитым коллегам.
Отсутствие общения с «А.В.» на меня сильно повлияло. Мне не хватало, её саркастических замечаний, ее жестких решений и бесконечных рассказов, о тех временах и персонах, которых мы никогда не увидим и не узнаем, если бы, не рассказы «А.В.».
Это был наш Университет культуры и жизни. Несмотря на то, что учение было жесткое и часто неприятное, бабушка никогда не приукрашивала события.
Я готовилась как безумная. Дома меня предупредили, что в связи с моей еврейской национальностью, я могу не рассчитывать на переводческий факультет. Даже на дневное, педагогическое отделение меня вряд ли, возьмут. Но, меня это не обескуражило. Я поступлю на вечернее, и буду искать работу близкую к будущей профессии.
На экзамены меня, дрожащую от ужаса, вез старший брат, который повторял все время фразу К.Маркса «Нам нечего терять, кроме своих цепей, а приобретем мы весь мир».
Мир я не приобрела, но на заочный факультет поступила. Искать работу не пришлось. Марк устроил меня на киностудию. Я сначала просто склеивала пленку ацетоном. За это нам давали молоко, как за вредное производство. Из него мама дома делала домашний творог. Позже, меня стали допускать работать с молодыми, а вскоре и маститами режиссерами. Это, наверное, было увлекательно, но совсем не мое. Оказалось, что и язык я знаю лучше педагогов и там я тоже скучала. Моя удручающая тоска закончилась ранним замужеством. Я взяла академический отпуск в институте и ударилась в брачную жизнь.
Я пришла к Александре Владиславовне пригласить на свадьбу. Она внимательно и с иронией посмотрела на меня и сказала:
– Я же говорила, что гранит иностранной науки ты грызть не станешь. Как впрочем, и приличной домохозяйкой ты сейчас тоже не станешь. Я приду на твою настоящую свадьбу – по любви. Ты бежишь из дома, от воспитания и наставлений Правильно? Только остановись вовремя.
Я выходила замуж навсегда, а «А.В.» уже похоронила мою счастливую жизнь. Мой муж был старше меня на 10 лет, иностранец. Все девки умирали. А я, ведь была не самая красивая, но бойкая, веселая и прекрасно танцевала, хотя в отличие от Марьянки не заканчивала балетного училища.
Вот именно тогда мы с моими подружками впервые разошлись по разные стороны баррикад. Каждая стала строить свою жизнь, пытаясь перегнать соперницу.
«А.В.» с грустью в глазах смотрела на наши соревнования и почти про себя причитала:
– Всё измениться. Всё будет и как надо и очень трудно.
Санька поступила почему-то в библиотечный институт. Когда мы с Машкой её спрашивали «почему». Она отвечала, что кто-то в семье Дашковых должен не только петь, но и книги читать. Она продолжает традицию мамы. Было видно, что эти ответы давались ей нелегко. Она их придумала на все времена, и будет стоять на своём.
Один раз я видела, как она сидит на подоконнике своей комнаты, прижимая очередной фолиант, рыдает прямо на страницы ценной книги. В соседней комнате за роялем сидела «А.В.» и перебирала ноты, словно аккомпанировала тоске внучки. Она не поднялась и не пошла утешать. Она готовила своих родных к трудному и самостоятельному пути.
На следующий день «А.В.» встретила меня во дворе.
– Что же ты не пришла утешать лучшую подругу?
