скачать книгу бесплатно
– Да.
Никогда в будущем он не увидит женщины счастливее. Ее влюбленные глаза, открытые и ясные. В них было столько надежды и доверия! Казалось, что, повиснув над пропастью на одном волоске, она поверит ему, если он скажет, что все в порядке, что он удержит.
– Мм, это самый лучший в мире поцелуй. Лучший. Лучше всех. Поцелуй под дождем, – шептала она разгоряченно. – Я схожу с ума, слышишь, я не могу… Я не смогу жить без тебя… Это ты, это ты виноват. Что ты со мной сделал?
А он только крепко обнимал ее. В эту ночь она нарушила табу матери и осталась до утра, потому что утром он уезжал.
– Мы еще встретимся? – спросила она, когда он с вещами стоял у калитки. Мимо, оглядываясь, шли прохожие, но молодые не обращали на них никакого внимания.
– Конечно. Конечно увидимся. Ты ведь моя боевая подруга.
– Подруга? И все? – она смотрела снизу-вверх глазами, готовыми расплакаться. Затем со слабой надеждой в голосе спросила:
– Ты меня любишь?
– Люблю, – произнес он после небольшой паузы. – Но, смотря что вкладывать в слово “любовь”.
Ее глаза потускнели.
– Дурак ты! – прошептала она, сглотнула горький комок и несильно стукнула его кулаком в грудь. – Иди уже!
Марат наклонился, чтобы поцеловать ее, но большой козырек его бейсболки ткнул ее в лоб. Момент был испорчен. Он повернул козырек набок и все же поцеловал ее. Ее губы слабо ответили, словно на нее накатила безнадежная тоска.
Он пошел прочь и тут же услышал ее голос:
– Стой же!
Светка подбежала и крепко обняла его, словно хотела слиться с ним в одно, прилипнуть навсегда и никуда не пускать. Сафаров удивился, откуда в ней столько силы. Она дрожала, а из глаз катили слезы. Затем она порывисто оторвалась и сказала, вытирая глаза рукой:
– Не хочу, чтобы ты запомнил меня ревущей.
Она постаралась улыбнуться, но в ее улыбке было столько боли, что Сафаров отвел глаза.
– Все, иди…
С тяжелым чувством и одновременно с неудержимой тягой к новой жизни, он твердо зашагал к автобусной остановке. Свободный и молодой. Где-то впереди маячило светлое будущее, хотя его очертания оставались размыты и обманчивы. А в стране носился дух свободы, предчувствие новой жизни, долгожданных перемен к лучшему. Выстраданных перемен.
Глава 9. Город тысячи труб
Через пять часов Сафаров шагал по большому промышленному городу. Его одежда все еще пахла духами, но глаза смотрели вперед, на серый, грязный и покрытый смогом Чирупинск. Горизонт со всех сторон украшали чадящие трубы, грузовики выплевывали недогоревшую солярку, коптили легковушки со старыми моторами, вонял битумом перегретый на солнце асфальт, засыпанный мусором и помоями. Толпы людей с хронически серьезными лицами сновали по тротуарам и набивались в автобусы, которые не могли закрыть двери из-за свисающих со ступенек пассажиров. Впрочем, тот же Младогорск, откуда он родом, только крупнее и грязнее. Марат переночевал у дальних родственников, а наутро отправился в институт.
Политехнический институт создавал впечатление чего-то великого и системного. Машина образования. Сюда поступают студентами и уезжают специалистами. Такой автономный отлаженный с годами механизм. Подав документы на поступление, Сафаров прогулялся по большим коридорам и лестницам, оценивая архитектуру и размеры.
Первый же экзамен по математике он завалил. Получив экзаменационный билет, он обнаружил, насколько отставало образование его деревни. Из четырех заданий он сделал только два, и сидел, от безысходности тешась над ситуацией. Не прошло и половины времени, отпущенного для экзамена, а он уже знал, что завалил. Проходной балл автоматически стал не доступен. Абитуриенты вокруг, склонившись над столами, напряженно работали мозгами и потели, а Марат расслабленно смотрел на все как будто сверху. Как орел, парящий высоко в небе, смотрит на копошащихся мышей. Он рассуждал о дальнейшей жизни. Возвращаться в деревню он не хотел. И неужели только институт дает право на жизнь? Счастье наверняка не в этом.
Сдав работу раньше всех, он с самодовольной улыбкой на лице вышел из института и отправился гулять по городу. Времени навалом. Его забавляли толпы людей на улицах, много машин на дорогах, шум и толкотня. Город жил, город дышал. Он зашел на рынок, где бурно шла торговля, походил по рядам, осмотрелся. В кармане было немного денег на пропитание. Сглотнув слюну, он прошел мимо ларьков с беляшами. Голод обострял все чувства и дарил ощущение мобилизации внутренних сил. Этакая легкость в ногах и голове. Дорогу преградил грузовик в узком проходе.
– Забирай товар быстрее, мне ехать надо, – послышался голос водителя.
– Вай, а у меня грузчика нет. Слушай, сам можешь разгрузить? Я не могу, спина болит. Заплачу сколько скажешь.
– Твои проблемы, я разгружать не стану, – ответил водитель.
Сафаров протиснулся в узкий проход и наткнулся на располневшего армянина.
– Эй, слушай, помоги разгрузить. Я заплачу. Санько ушел, а я сам не могу, спина болит.
Марат обошел фургон и прикинул что к чему. Физически работать ему не привыкать.
– Куда ставить?
– Ставь вот здесь, у входа, а потом занесешь внутрь. Машину надо отпустить.
Это была водка в ящиках. Минут за двадцать ящики оказались на земле, а после отправились в большой ларек с зарешеченными окошками. Хозяин ларька пожилой армянин, которого звали Артем, попросил потаскать еще и коробки из склада неподалеку.
– Вот молодец, вот спасибо, это за работу, – Артем протянул несколько помятых купюр. Марат столько зарабатывал за месяц работы в совхозе на летних каникулах. Конечно, в стране свирепствовала инфляция, но все же…
– Могу и завтра помочь, – сказал он, пряча деньги в карман.
– Завтра Сашко придет, но если хочешь, приходи, работу всегда найдем. Если водку не пьешь, тебе цены не будет.
На следующий день Сашко не пришел, и Марат снова подключился к делу.
У Артема в ларьке работали две продавщицы. Местные, обе с высшим образованием. Учительница Валентина, женщина в возрасте, проворно считала деньги, гремела бутылками, отвешивала крупу и приговаривала:
– Ну вот я – учитель математики. У нас в школе учителя полгода зарплату не видели. У меня муж на комбинате работает, так там тоже денег нет, хошь, говорят, забирай продукцией. А там болванки чугунные выпускают. Так куда мы эти болванки денем? Вот здесь я и работаю. Артем хороший человек, не обижает. Я всю семью теперь кормлю и детям помогаю.
Вторая продавщица, стройная и миниатюрная молодая женщина по имени Елена, бывший инженер по технике безопасности. Попала под сокращение на заводе стального проката и теперь помогала Валентине. На рынке все общались по-простому, без отчеств. На заводе она Елена Борисовна, а здесь просто Ленка. Так и называл ее Артем без образования, ее начальник.
– Марат, принеси со склада мешок риса. Рис разобрали. Ключ на гвозде. Коробку маргарина тоже. И консервы захвати внизу. Голодные все, прямо не знаю, – ворчала Валентина. Сафаров сбегал на склад и махом принес все, что нужно.
– Хороший ты парень, Марат, – сказала Валентина, глядя на него с материнской теплотой, когда они пили чай вечером. – Не женился еще? Тебе невесту надо бы найти. Вон, Ленка, она ведь тоже одна. И квартира есть. В самый раз.
Ленка в это время протирала весы тряпкой. Ее бледные щеки порозовели.
– Молодой еще для женитьбы. Пусть погуляет пока, – отмахнулась она.
– У меня девушка есть, – ответил Марат, подумав о Светке.
– И где она? Здесь, или в твоей деревне осталась? Ты вообще что думаешь? Тут болтаться или обратно ехать?
– Здесь пока.
Валентина налила себе еще чаю.
– Ну и правильно. Работа всегда будет, а что в твоей деревне? Тут самое главное быть поближе к продуктам. В стране сейчас бардак, того и гляди голодать начнем. Вон, с прошлого месяца цены в два раза аж подскочили. А народ прет, как с голодного края. То ли еще будет, – Валентина закачала головой, размешивая сахар. – А лет то тебе сколько?
– Семнадцать, скоро восемнадцать.
– А, так ты совсем еще молодой, – Валентина махнула рукой в его сторону. – Выглядишь на все 25. Серьезный такой.
На следующий день пришел Сашко. Любитель выпить лет сорока. Работал неспешно, с расстановкой сил, которыми обладал весьма скудно, курил каждые пятнадцать минут и часто куда-то пропадал. Марат раздобыл старую спецовку, переоделся и пошел по рынку в поисках другой работы. В пыльной спецодежде он выглядел как местный, который знает здесь все ходы и выходы. Через час он уже разгружал "КАМАЗ" с цементом вместе с напарником – щуплым, но жилистым Алексеем. К вечеру Сафаров снова заглянул в ларек к Артему, потому что оставил там одежду.
– Опять запил Сашко, – сокрушалась Валентина. – Непутевый. Артем его держит, потому что родственник, так давно бы выгнал. Нам ты больше нравишься. Сейчас на складе Ленка, иди к ней, принеси, пожалуйста, товар на завтра, а то у нас катастрофа.
Так он проработал у Артема еще две недели.
Глава 10. Рынок
На третьей неделе работы грузчиком Сафаров увидел необычных людей. Когда время близилось к вечеру, а покупателей стало меньше, к задним дверям ларька подошли двое подозрительных парней. Один в белой курточке и кремовых штанах, с лихой копной светлых волос на голове. Второй в черной кожаной куртке и спортивных брюках с лампасами. Голова побрита, а в углу рта торчала настоящая сигара, какие Марат видел только по телевизору. Вид у обоих суровый и мрачный, не признающий отказов.
Из ларька вышел Артем, приветливо поздоровался с ними и передал пластиковый пакет. Бритоголовый заглянул в него, что-то спросил, театрально вынув сигару и щурясь от дыма, Артем услужливо ответил, и двое удалились.
– А, эти пришли, – приглушенно сказала Валентина.
– Кто это? – спросил Марат.
– Рэкетиры.
– Что за рэкетиры?
– Деньги отбирают, крохоборы. Попробуй не отдать, сожгут ларек. Промтоварный на самом входе сгорел. Отказался хозяин платить и все. А у Людмилы за углом? Тоже спалили, сволочи.
– А милиция?
– Что милиция? Она сейчас никого не трогает, делай, что хочешь, анархия полная.
К ним подошел неунывающий Артем и стал доходчиво разъяснять:
– Валя, помолчи, ты не понимаешь. Это наша “крыша”. Я им плачу, зато другие к нам не придут.
– Крыша? Интересно. Как во времена дикого запада, – усмехнулся Сафаров.
– Жизнь такая, – заключил Артем.
На следующий день Сафаров решил сходить в институт, чтобы забрать документы. Сделав свою работу на рынке с раннего утра, он переоделся, вышел с рынка, сел в переполненный автобус, и через полчаса оказался в институте. На первом этаже стояла доска, где вывесили итоговые оценки за экзамены. Напротив его фамилии за математику значилось два балла. А чего еще ожидать?
Он зашел в кабинет, куда сдавал документы при поступлении. Молодая сотрудница, узнав о его цели, оказалась немало удивлена.
– Постойте, но ведь экзамены еще не закончились.
– И что? Какая разница? Я все равно не прохожу по итогу.
– Ничего страшного. У вас кафедра с высоким конкурсом, 8 человек на место, идите на другую, смежную. Вон, кафедра космонавтики сейчас с кошмарным недобором. Три года везде одинаковая программа, а потом переведетесь. Если деньги у вас есть, то можно договориться с ректором и вас без проблем зачислят на любую кафедру. Так что зря вы забираете документы.
Сафаров сел на стул и закинул ногу на ногу:
– Вот скажите мне, зачем мне высшее образование? На рынке, где я работаю, две продавщицы после института гнут спину на дядю, который не знает, как правильно по-русски пишется: "График работы".
– Знаете, это время пройдет, все равно образование нужно.
– Вот вам зарплату вовремя дают?
– Ну, с задержкой, но дают.
– И сколько вы зарабатываете в этом “храме науки”?
– Ну, мне хватает. И вообще, вопрос не уместный. Некультурно спрашивать о зарплате. Вы еще о моих болезнях спросите, – возмутилась сотрудница института.
– Мне неинтересны ваши болезни, мне интересно, сколько вы здесь зарабатываете.
Она вручила ему его документы:
– Все, Сафаров, можете идти. Можете вообще не учиться и всю жизнь оставаться неучем.
Марат забрал документы, но остался на месте и продолжил:
– Вот скажите мне. У вас высшее образование, у вашего ректора и у всех здесь. Хоть кто-нибудь из вас, образованных, знает, почему развалился СССР?
– Вы как со мной разговариваете? Что за тон, молодой человек?
– Извините за тон. Просто у меня есть вопросы, на которые никто не может ответить. Вы в том числе. А это вам на чай.
Он встал и положил на стол несколько купюр. Глаза сотрудницы института округлились.
– Это что еще?! Вы издеваетесь?! Заберите это и уезжайте в вашу деревню!
– На Западе так принято, называется "чаевые".
– Я выброшу ваши деньги в мусор! – она сгребла бумажки со стола и бросила в корзину.
– Мне все равно. Извините, если что.
– Вы наглый и дерзкий молодой человек! Идеологические провалы страны не дают вам права так себя вести!
Сафаров вздохнул, глядя на гневное лицо сотрудницы, и вышел в коридор. Как только дверь закрылась, девушка достала деньги и спрятала в сумочку.
Вечером Сафаров рассказал родственникам, у которых ночевал, что забрал документы, и они тактично попросили его съехать. Спрашивали, когда домой, и все такое. Сафаров наутро же собрал вещи, попрощался с родными, отправился на рынок и сложил свои немногие пожитки в углу ларька Артема. Он был уверен, что не пропадет.
Глава 11. Новое пристанище
Наступил вечер и люди потянулись в свои дома, где отдыхали в комфорте, встречались с близкими, смотрели телевизор. На кухнях готовился ужин: шкворчали сковородки, жарилась картошка, варился борщ, нарезался салат и заливалась свежим квасом окрошка. Домашний уют, который начинаешь ценить, когда у тебя его нет, ты в чужом городе, и нет угла, куда приткнуться и переночевать.
Сафаров шел по адресу, который дал знакомый того самого Алексея с рынка, с которым однажды разгружал "КАМАЗ" цемента. Сдавалась комната. Ветхий дом почти в центре города, построенный из рассыпающегося кирпича, с облезлой штукатуркой и большими окнами, забранными фанерой вместо разбитых стекол. Вокруг дома росли старые деревья, ясным днем закрывающие свет солнца, так что заходя во двор, будто оказываешься где-то в мрачном лесу. Привычных дорожек к дому не было вовсе, только протоптанная земля, которая превращалась в жижу после дождя. Когда-то тропинками служили старые настилы из досок, но их кто-то украл на дрова, а новых не положили.
Марат зашел в узкий подъезд, поднялся по крутым скрипучим деревянным ступеням на второй этаж и постучал. Ему открыл мужичок, высохший от спирта и курева. На правой руке не хватало пальцев.
– Проходи, – сиплым голосом сказал он и Сафаров очутился в тесной прихожей, заставленной вещами. В нос ударил спертый воздух. Под ногами валялось несколько пар обуви. Из соседней комнаты доносился шум пьяного разговора.
