Сильнее, чем любовь

Я задумчиво оглядела свой арсенал, взгляд остановился на уродливой, пухлой кукле вуду. Точно… смерть его наверняка остановит! Никто ещё не знает мой след, так что, если что, меня не вычислят. И вообще, смерть от проклятья обычно выглядит как несчастный случай или вина другого человека, шанс, что кто-то хотя бы приблизиться ко мне в случае удачного завершения заклятия – минимален. В случае неудачи так вообще скорее всего ничего не будет.

Это крайняя мера, но… я не знаю, насколько силён Влад, и сможет он хоть что-то противопоставить этому человеку. Если он решит отдать свой бар, который ему так дорог, или умрёт… я не могу этого допустить. Ни за что.

Сняв тряпичного человечка с крюка, я воткнула в него брелок, выдавила кровь, отложила – надо будет позже поменять в нём шприц – кинула куклу в котёл, задумалась. Какая же смерть будет эффективной?.. Было в Эрике что-то такое… мёртвое. Синеватая кожа, холодок от него, когда я прошла рядом… если он один из видов мертвецов, эффективнее всего – пламя. Я порылась в ящиках, нашла коробок спичек, чиркнула, и, глядя на куклу, начала читать заклятия. Спичка почти догорела, когда я бросила её – кукла вспыхнула. Желая усилить проклятье, я бросала новые и новые спички, с каждой всё больше ощущая удовлетворение, не прекращая читать заклятье, повторяя его по кругу, пока спички не кончились, а от куклы не остался только пепел.

Крис

Обычно Влад после моего прибытия появлялся быстро, а сейчас прошёл уже час, а его всё нет. Я Алис уже все уши прожужжала болтовнёй о всём на свете… конечно, ей, кажется, было интересно со мной разговаривать, но, всё же, может, она предпочла бы посидеть в телефоне. Может перестать её мучить и таки подняться наверх, почитать что-нибудь из библиотеки?.. А если Влад вообще не придёт сегодня?.. Тогда рациональнее идти домой. Надо помочь маме… я вздохнула, взглянула на антикварные часы на стене.

– Алис, где Влад?

– Он занят, – усмехнулась барменша, – не всё же ему тебе время уделять, ты же не принцесса, в конце концов.

Раздался звон колокольчика, я машинально повернулась на звук и увидела Влада. Он улыбнулся, подошёл, нежно погладил мои волосы – Алис опять подозрительно сощурилась, ей явно не нравилось то, как он меня касается.

– Извини, принцесса, но у меня сегодня много дел. Может, и завтра будет так же.

Внутри зрел смех от того, что он назвал меня принцессой как раз после того, как барменша сказала, что я не принцесса, но я сдержалась. Вместо этого участливо склонила голову к плечу:

– Может, тебе помочь?

Он не успел ответить – дверь с силой распахнулась, мощно хлопнула, и в помещение влетел неформал с круглыми глазами. На плечах кожанка с шипами, на всём теле, которое видно – татуировки, нет ни одного чистого места – лицо, шея, пальцы… тёмные волосы мелко вьются, покрывая его голову естественной шапкой. На пальцах – кольца с черепами, на груди болтается настоящий череп ворона. Глаза ярко-зелёные, кошачьи, с вертикальными зрачками. Наш даже не маскировал их, зачем, если все люди просто подумают, что это линзы?

– Вы не поверите! Он сгорел! Заживо!

Вау! Значит, у меня получилось! Даже не верится. Моё первое смертельное проклятье исполнилось! Чувствуя биение в груди, я старалась максимально контролировать покер-фейс. Вот так! Ни одна сволочь не посмеет даже угрожать моему человеку.

– Тсс, – Влад приложил палец к губам (забавно, я единственная посетительница, но при это он всё равно не хочет говорить при мне, как будто я могу сделать что-то плохое). – Крис, держи себя в руках. Идём.

Взглянув на меня, гость нервно облизнул языком вспотевший лоб и скрылся за боссом в подсобке. Хм… раз и этот работник бара – Наш, то вероятность того, что Влад Наш – почти сто процентов. Может, и Алис с Олегом тоже?..

Повернувшись к барменше, я невинно хлопнула ресницами:

– Кто сгорел?

– Дом, наверно, – хладнокровно ответила девушка. – Что ещё у нас чаще всего горит? В основном – квартиры.

Ха. Так забавно наблюдать, как они изо всех сил стараются делать вид, что это обычный бар. Они ведь не знают, что я ведьма. Впрочем, для них это часть работы, ведь большая часть клиентов – обычные люди.

– М-м-м, – я вздохнула, положила голову на стойку. – Алис, зачем Владу русалка?

Та вполне натурально удивилась:

– Зачем Владу русалка?

– Вчера приходил какой-то хрен и предлагал продать бар за миллион долларов, вертолёт и русалку.

– А! Забудь, нечего о всяких шизофрениках помнить. Русалка, ха. Что ж сразу не лешего?

Лешие некрасивые. А русалка в интерьере Влада хорошо бы смотрелась, в большом аквариуме… пока я думала, барменша заговорила первая.

– Диа, Влад – твой родственник?

– Нет, – теперь уже я удивилась внезапному вопросу.

– А кто?

– Никто, – я растерялась, не понимая, чего она хочет. – мы знакомы с понедельника.

Алис нахмурилась.

– Диа, ты не могла бы больше сюда не приходить?

– Конечно не могла бы, – недоумённо отрезала я.

– Диа… гм… как бы тебе сказать… маленькие девочки не должны общаться со взрослыми дяденьками. Это опасно.

А! Она хочет меня героически спасти от педофила! Понятно. Я рассмеялась:

– Да расслабься, не съем я твоего взрослого дяденьку!

Барменша нахмурилась ещё сильнее, голос стал быстрым, злым, напористым.

– Диа, это серьёзно! Тебе мама не рассказывала, что нельзя ходить за незнакомыми дяденьками? Когда он запрёт тебя в подвале, будет поздно!

Хм… интересно, она знает, что Влад имеет склонность к маленьким девочкам, или просто правильно поняла те его прикосновения?.. Я невинно моргнула:

– Зачем ему запирать меня в подвале?

Алис раздражённо хлопнула ладонью по столу:

– Чтобы расчленить и съесть!

Так смешно, она боится сказать "чтобы изнасиловать", ха!

– Да ну, – я хихикнула, прикрыв рот ладонью, – маньяки такая редкость, шанс, что Влад маньяк – крайне низок. К тому же, если я вдруг пропаду, ты всегда скажешь полиции, кто именно виноват, и его арестуют, и он больше никого не съест!

Барменша совсем разозлилась, вышла из-за стойки, столкнула меня с стула – я только чудом не рухнула на пол, с трудом удержалась на ногах – схватила меня за руки, чтобы потащить к двери, я упёрлась, сопротивляясь со всех сил:

– Не трогай ме…

Скрипнула дверь, и, прежде чем Влад или Крис увидели бы, что происходит, я резко сменила разъярённое лицо на улыбку, обняла Алис, прижалась:

– Спасибо тебе!

Она замерла в ступоре, потом повернулась к вошедшему… я повернулась как будто бы просто вслед за ней. Ага, Влад! Отлично, было бы плохо для барменши, если бы он увидел, что она делает. Хорошо, что удалось этого избежать! А он улыбнулся:

– Ты ещё здесь? Дела у меня отменились, можем пойти поболтать, если хочешь.

Ха! Видимо, он был занят решением проблемы с Эриком, а она рассосалась сама собой. Ну как сама собой, конечно… я с восторгом сверкнула глазами:

– Конечно, хочу!

Подняв рюкзак с пола, я поторопилась за Владом. Прежде чем ступить на лестницу, я обернулась на Алис… она смотрела в спину босса с холодной яростью, сжимая кулаки. Ой блин… шагая по ступенькам, я кусала губы. Это плохо. Защищая меня, девушка может доставить нам обоим проблем…

Вот мы поднялись, разулись… Влад пошёл к дивану, а я, подавшись порыву, скользнула к нему, обняла его со спины, прижалась, медленно выдохнула. Что делать с Алис?.. От мыслей о её таком нежелательном вмешательстве начинает болеть голова. Почему она не может просто не замечать намёков на наши отношения, как Олег?..

Влад замер, нежно коснулся моих рук.

– Что-то случилось?..

Какой проницательный, блин. Я не могу сказать. Вдруг он её уволит?.. Но если я не скажу, и из-за неё… хотя, что она может сделать? Позвать полицию? Та ничего не сделает «Нашему».

Не дождавшись ответа, Влад мягко потянул меня, выуживая из-за спины, поднял на руки, я обняла его ногами, как обезьянка, и он прошёл к дивану, сел. Надо же, как он в прошлые разы делал вид, что ему плевать на меня и даже был груб, а сейчас, когда почувствовал, что что-то не так, так нежен…

Эх. Не хотелось бы использовать против Алис колдовство. Но я должна, если она решит что-то сделать… но она ведь работница Влада. Я не могу так. Сказать ей, что мне шестнадцать, показать паспорт?.. Не сработает. Тринадцать, шестнадцать – невелика разница, если партнёру – больше пятидесяти. Ладно! Знаешь, что, Диа? Будем бороться с проблемами по ходу их поступления! Выдохнув, я наконец отстранилась от Влада, заглянула в глаза. Он внимательно следил за моим выражением лица:

– Ну?

– Всё в порядке, – я тепло улыбнулась, – спасибо.

Он поднял брови.

– Я же видел, что было не в порядке.

– Было. Теперь в порядке. Поговорим о чём-нибудь другом?

Он усмехнулся.

– Не доверяешь мне, малышка?

– Конечно не доверяю, – я от удивления оглушительно расхохоталась. – Влад, мы с тобой и недели не знакомы!

Он не смог сдержать смешка в ответ, грубо прижал, залез под блузку, пальцами прошёлся по позвоночнику, лопаткам… Его губы около моего уха, а голос скатился до шёпота:

– Ты выбираешь очень странные зоны, в каких доверять, а в каких нет.

– Знаешь, – так же тихо ответила я, чувствуя, как по спине начинают бегать стада мурашек, а клитор уже привычно наливается кровью, – маленьким девочкам тоже опасно доверять.

Он усмехнулся, его вторая ладонь прошла по моему бедру, голени… начали дрожать ноги. Я прижалась лицом к его шее, зарылась пальцами в его волосы – такие короткие, плотные, как ёжик… мой голос теперь еле слышал, дрожит:

– Влад…

– М-м?

Он неторопливо, спокойно, нежно гладил мою кожу… совсем не чувствует нетерпения, не хочет небесного наслаждения, или ему просто нравится меня мучить?.. Я не выдержала, желание стало сильнее смущения, вынырнула из его шеи, впилась губами в его губы. Он то ли понял, то ли смилостивился, но наконец запустил пальцы в мои трусы, прошёлся по вульве, раздвинул… Липкий страх сковал душу, но Влад не вошёл внутрь, только гладил поверхность, размазывая мою влагу, наконец сосредоточился на клиторе, заставляя меня стонать, отстраниться от его рта – не хватало воздуха. Я поймала его пристальный взгляд и смущение снова вернулось, я вжалась в него, спряталась… Вновь волны такого долгожданного, желанного наслаждения, всё растущие, и наконец достигшие пика – меня накрыло с головой, как цунами…

Напряжённое тело обмякло, Влад поднял мой подбородок и заглянул в глаза.

– Сделаешь мне минет?

Надо же, на этот раз спрашивает, а не приказывает!

– Что ж, – я весело сверкнула глазами, – твои старания заслуживают награды!

Под его неотступным насмешливым взглядом я спустилась на пол, на колени, уже более уверенно расстегнула его брюки, выудила член, и, чувствуя, как трепетно в груди бьётся сердце, от волнения, от ощущения, что Влад мой, от понимания, что я делаю ему приятно, начала сосать…

Влад одной рукой гладил мои волосы, периодически направляя. А в его глазах горел огонь – жажды, обожания, от которого внутри всё переворачивалось. Ух… я никогда и никому его не отдам!

Совет Наших

Большой зал, хорошо освещённый дневным светом из панорамных окон, между которыми до пола свисали расшитые золотыми нитями шторы, создавал ощущение запустения. Из мебели только длинный мраморный стол по центру, на тридцать человек. Справа и слева от него – ряд круглых, гранитных колонн. Все стены покрыты фресками, на которых изображена история Наших в Татгене, городе, который стал приютом для большого общества нелюдей. На потолке – ряд хрустальных люстр, сейчас выключенных, но пускающих сотни солнечных зайчиков.

Влад пришёл, как всегда, к самому началу собрания, так что почти все места уже были заняты – Наши тихо переговаривались – подошёл к своему, которое находилось на ближайшем конце стола, напротив места главы Совета, сел, положил ладони, сцепленные в замок, на колено, кивнул нескольким членам, поприветствовавшим его.

В течение нескольких минут были заняты все места, кроме двух. Последним в зал вошёл Хозяин – старик, который выглядел так, будто сошёл со страниц русских сказок. Средневековый, расшитый кафтан. Седые волосы и борода ложились на грудь. Лицо испещрено глубокими морщинами. Впрочем, нельзя было обманываться его внешностью – он был гораздо, гораздо старше, чем казалось. Узловатые пальцы сжимали белый узорчатый посох. Каждый раз при соприкосновении с полом он издавал мелодичный звук, как будто стукнулись два хрустальных бокала. По мере его продвижения к своему месту во главе стола разговоры затихали и все обращали на него внимание, поворачивались, как цветки за солнцем.

Наконец он остановился, оглядел всех из-под сдвинутых бровей.

– День нельзя назвать добрым, многоуважаемые друзья. Как вы можете заметить, у нас пустует одно кресло. Да, друзья. Эриксон найден мёртвым. Он сгорел заживо вместе со своим пентхаусом в небоскрёбе. Похороны через неделю. Как вы понимаете, лич не может сгореть просто так. Это было убийство. Юстиций уже занимается расследованием. И если вам что-то известно – самое время сказать об этом.

Хозяин сел на своё место, пристально оглядывая всех.

Влад задумчиво склонил голову, глядя на пустое кресло. Он явственно видел Эрика в нём. Всегда смеющегося, весёлого. Отпускающего колкие, болезненные высказывания, но никогда не переходившего грань. Не пускавшегося в прямые оскорбления… он и дела свои проворачивал точно так же. Все знали, что преступник – он. Но его никогда не удавалось поймать. Камеры отказывались его снимать, свидетели – говорить. Ему всегда удавалось выйти сухим из воды… До вчерашнего дня. Кто мог убить его?.. Это должен быть кто-то сильный. Скорее всего, кто-то из Совета.

Влад пристально оглядел всех. Нтанда, чёрнокожая уроженица жаркой Африки? Эрик убил её ученицу. Но это было давно, лет двадцать назад. Стала бы она ждать так долго, чтобы отомстить? Исхак, черноокий пришелец с гор? Эрик разгромил его торговлю наркотиками, чтобы занять его нишу (торговля наркотиками незаконна, но Эрик как всегда остался чист), и Исхаку пришлось долго замаливать вину перед Советом, он буквально только в этом году отдал последние долги. Александр, интеллигентный бизнесмен? Эрик увёл у него девушку. Да, это было пятьдесят лет назад, но такое не забывается, и, может, всё это время он только и ждал удачного момента. Лис? Этот бугай, с огромной рыжей гривой до пояса, всегда ходящий с распахнутой рубашкой, чтобы демонстрировать накаченную грудь, ненавидел Эрика всей душой – просто за то, что Эрик был мудак. Пламя – его стихия. Но – слишком очевидно. Он бы не стал так подставляться. Он бы убил его иначе…

Влад слушал соображения присутствующих вполуха – они были примерно таким же бесполезным гаданием на кофейной гуще, как и его. Взгляд упал на Эмилию, ясновидящую, оракула Совета. Она вела себя нетипично. Обычно спокойная, невозмутимая даже в самых жарких спорах, она постукивала длинными когтями цвета ядовитой фуксии по столу, то и дело теребила чёрные меха, наброшенные на плечи, или поправляла длинные волосы бледного блонда. Поймав его взгляд, Эми разлепила ярко-малиновые губы:

– Я говорила с Эриком по телефону позавчера. Он хвастался, что получит бар Владлена.

Члены Совета всегда прислушивались к словам Оракула. Так что все до единого немедленно повернулись к Владу. Тому оставалось только равнодушно кивнуть:

– Это так. Позавчера он приходил ко мне и предлагал неплохие деньги за бар.

– И, – с нажимом добавила Эми, – Влад отказал. И тогда Эрик начал ему угрожать смертью. Всем нам известно, как Влад любит свой бар. Он не продал бы его даже перед угрозой для своей жизни.

Она не боясь обвиняет Эриксона в намерении кого-то убить – какая разница, всё равно он уже мёртв. И восстановление справедливости важнее его репутации.

– И, – оскалился Лис. – Мы все знаем, что Владу было бы под силу убить Эрика.

Александр поправил очки, оттянул рукав пиджака, чтобы раздражённо взглянуть на часы:

– Не помню за Владом любовь к огню. Слушайте, если дело уже расследуется, зачем мы здесь тратим время? Никто не будет оплакивать Эрика. Мне нужно идти.

Ему вторило молчаливое согласие, некоторые покивали.

– Подожди, – Хозяин вновь поднялся, оглядел всех. – Я лишь хочу, чтобы каждый из вас знал. Смерть любого из Совета – это удар по всем нам. Мы найдём убийцу и накажем, кто бы это ни был. Если вам нечего сказать – вы можете идти.

Несколько Наших, в том числе Александр, ушли. Другие ещё обсудили разные варианты, и тоже разошлись. Влад, по обыкновенной привычке, уходил последним (ну, предпоследним, если считать Хозяина). За дверями его ждала Эми, при попытке её обойти, она снова перерезала путь, яростно заглянула в глаза.

– Я знаю, что это был ты, Влад. Я видела это.

Тот смотрел на неё равнодушно.

– Ты ошибаешься.

– Это невозможно. Я видела это.

– Твой дар неточен. Его проблема в том, что твои видения нужно интерпретировать, и, как мы все знаем, ты очень часто интерпретируешь их неправильно. Ты знаешь это, и именно поэтому на Совете не посмела меня обвинить.

Эми поджала губы. Признавать неправоту ей не хотелось. Тогда Влад просто обошёл её и пошёл прочь, и в этот раз она не стала ему мешать.

Открывая дверь магазинчика спиной – руки были заняты большим горшком с шевелящими и кусающими мои хвостики шариками на извивающихся стеблях – я взволнованно сказала:

– Мам, кажется грехоловки заболели…

Повернувшись, я не нашла маму на своём привычном месте, и, порыскав взглядом, обнаружила её у двери. Она стояла, закрыв глаза и держа за руку посетителя, который смотрел на меня. Высокий мужчина, волнистые тёмно-русые волосы завязаны алой лентой на затылке. Деловой костюм годов, кажется, девятисотых – вечно Наши любят всё устаревшее. В этом их проблема – живя прошлым, они проигрывают настоящему. Я показала ему язык, и он отвернулся, сосредоточившись на маме.

Я поставила горшок на стол, рядом с витриной, на которой примостились разные порошки, мази, зелья, обереги, амулеты. В этот момент мама наконец закончила делать что она там делала, и открыла глаза:

– Юстиций, это была ведьма. Работу ведьмы я узнаю всегда, с первого взгляда. Могу ошибаться, но, скорее всего, она прокляла его с помощью куклы вуду.

Юстиций?.. Мама рассказывала о нём. Это так сказать главный шериф Наших Татгена. Технически они называют себя полицией, конечно, но по сути и влиянию он больше похож на шерифа. И… неужели он пришёл к маме, чтобы расследовать убийство Эрика?.. Сердце взволнованно ускорилось. Если меня так быстро найдут, это будет невероятно глупо… мама всегда говорила доверять своему внутреннему зверю, но неужели сейчас он подвёл меня?..

– Ты знаешь её?

– Нет. Я только чувствую, что она очень сильная. – спасибо, мама! – Её след мне незнаком.

Ну да. Я нервно улыбнулась. Мама пока ещё не видела след моего мощного колдовства, потому что я его просто не делала. Не было причин. А на более слабом колдовстве чёткого следа, по которому легко вычислить ведьму, нет.

– Значит, она чужая?

– Да, скорее всего, из другого города. Возможно, имеет смысл поискать пришлых ведьм, новеньких.

– Вы можете объяснить, как ей это удалось? Она сожгла куклу вуду, верно? Но лича, Эрика, да ещё и члена Совета, нельзя было сжечь простым огнём.

Да! Они точно говорят обо мне! Стоп… член Совета?.. Вот уж я попала так попала! Я даже не подозревала… это кошмар. Это конец. Как я могла так влипнуть? Весь Татген встанет на уши, чтобы меня найти. Что мне делать?.. Если они не смогут найти ведьму, они могут заставить всех молодых ведьм в городе, чей след неизвестен, совершить какое-то сильно заклятие, чтобы этот след узнать, и тогда мне конец. Что мне делать?..

Мама оглушительно рассмеялась.

– Вы так наивны, Юстиций! – мужчина даже не нахмурился – мама умела вести себя так, чтобы, поставив себя иерархически над кем-то, не вызывать протест. – Вуду не так работает. Если ударить куклу вуду иголкой, то в проклятом человеке тут же не появится дырка. Просто это колдовство запускает цепочку событий. Его исполнение зависит от силы ведьмы и жертвы. Чем сильнее жертва и слабее ведьма, тем проклятью труднее – оно исполнится или позже, или никогда. Ведьма могла проклясть Эрика за несколько минут до смерти, а могла и за год. Другое дело, что за год проклятье кто-то мог и обнаружить, вроде Эми, так что, скорее всего, проклятье более-менее свежее, в пределах недели. Так вот, о том, как оно работает. Если ведьма куклу сожгла, пламя не вспыхивает просто так. Просто, скажем, что-то происходит, и дома у человека ломается электроприбор, и он вызывает пожар. Однако простой пожар не мог бы убить Эрика, пожар должен был быть магический. Чтобы организовать магический пожар, цепь событий должна была быть длиннее и мощнее. Я не была на месте преступления, так что не знаю, как именно Эрик сгорел…

– Главное, что я знаю, – кивнул Юстиций. – Большое спасибо за консультацию. Если бы не вы, мы бы даже не догадались, что это была ведьма.

– Это ведь вы догадались прийти ко мне, – мама умела и хвалить, оставляя о себе наилучшее впечатление.

– Я всех опрашиваю. До встречи, Дэрона.

«Шериф» повернулся и вышел, наполнив магазин зловещим перестуком костяного фурина. Мама повернулась и ласково улыбнулась:

– Ты сегодня невероятно терпеливая, милая.

Может рассказать всё маме, она то уж точно что-то придумает! Нет, стоп, Диа! Ты же уже взрослая. Настоящая ведьма должна сама справляться с проблемами! Я не могу быть вечно под крылом мамы. А это – вызов! Если начнёт пахнет жареным, расскажу. А пока – посмотрю, куда дует ветер. Нужно заглянуть к Владу, разведать, как там ситуация…

– Разговор был интересным, – я улыбнулась, шагнула вперёд. – Ты покажешь мне, как лечить грехоловку? Только быстро, там глазки созрели, мне надо их собрать!

Мама, хихикнув, притянула меня, обняла, потискала:

– Какая же ты старательная ученица!

– Это потому что я собираюсь стать ведьмой ещё лучшей, чем ты, – я показала язык, и мама снова рассмеялась, взъерошив мне волосы.

В баре даже туалет был классным! Стены и дверь с звукоизоляцией, играет та же музыка, что и в зале. Каменная раковина, медный кран, вместо вредной сушилки – аккуратно сложенные полотенца, под ними – корзина для использованных. Вытерев руки, я вышла в общий коридор с отдельными кабинками, и, подойдя к наружной двери, услышала знакомый голос. Опять Юстиций! Сердце вновь заколотилось – он же не за мной здесь, правда? Аккуратно приоткрыв щель, я заглянула в неё.

Голос «шерифа» звучит совсем не так уважительно и спокойно, как в разговоре с мамой, сейчас он холодный, требовательный, даже презрительный.

– Ты понимаешь, что если ты прикрываешь своего босса, – фух, не за мной! – то ты становишься соучастницей преступления?

Ещё бы, мама – весьма уважаемая в среде Наших. К тому же ещё и ведьма – такой попробуй нагруби! Но разве обязательно хамить всем остальным, кто не заслужил себе особое имя?..

Алис отвечала с не меньшей неприязнью, кажется, она совсем не испытывала страха перед законом:

– Я могу только повторить – я ничего не знаю.

Ну, она уверена, что она ничего плохого не делала – чего ей бояться?

Юстиций резко перегнулся через барную стойку, взял Алис за шею, притянул:

– Если ты что-то скрываешь…

– Убери руки от моего человека.

По спине пошли мурашки от голоса Влада (когда он успел подойти?.. В щель его даже не видно). От такого властного, ледяного тона хотелось бежать – или подчиняться… я знала, что Влад особенный, иначе не захотела бы быть с ним, но это… Говорить так! Да ещё и с «шерифом»!

А Юстиций повиновался, отпустил Алис – та хмуро поправила бабочку на рубашке – взглянул на Влада:

– Поднимемся, поговорим.

– Мы с вами уже разговаривали, ничего нового я вам не скажу.

– И всё же.

– Это из-за Эми?

Кто такая Эми?..

– У меня новые вопросы.

– Хорошо. Пройдёмте в мой кабинет.

Они удалились на второй этаж, и только после этого я вышла из туалета, подошла к стойке, расплатилась за коктейль – он был ещё недопит:

– Слушай, я домой пойду!

– Да ладно? – Алис уже вернула себе самообладание, насмешливо подняла брови. – Ты же так любишь проводить с Владом время!

– Я просто…

Я не хотела, чтобы Юстиций видел меня здесь. Он видел меня у мамы, так что нельзя, чтобы он видел меня у Влада, иначе ему останется только сложить два и два – и мне конец.

– Влад не хочет, чтобы Юстиций видел вас вместе?

Ну да. Преступлениями среди Наших считается примерно то же, что и среди обычных людей. Изнасилование запрещено, а фиг я кому докажу, если кто-то узнает, что это не было изнасилованием. Только потому, что мне меньше восемнадцати. Да, если я буду всё отрицать, и мама меня поддержит, Владу не будут выдвинуты обвинения, но его репутация может быть похоронена навсегда. У нас слишком большая разница в возрасте, я подросток… если Алис решит рассказать Юстицию… но она же не решит?.. Вот так просто, без доказательств…